Джордж Генри Борроу был англичанином, который отличался страстью к путешествиям, способностью к языкам и даром подмечать всё странное и необычное. Научившись валлийскому языку ещё подростком, он несколько раз пересёк Уэльс с юга на север и с востока на запад, собирая старинные песни и сказания. Первую свою книгу он опубликовал в 1854 году, после первых путешествий по Уэльсу. Она привлекла некоторое внимание публики благодаря описаниям романтических красот природы Уэльса.

Книга «В дебрях Уэльса» являлась его итоговым произведением и сначала не имела успеха. Но спустя много лет после смерти автора она была переиздана и нашла массу почитателей.

Листая трёхтомник, я обнаружил на полях многочисленные пометки Холмса и, конечно, прочёл в первую очередь то, что его заинтересовало: о так называемом бунте ребекк, о деятельности валлийского Робин Гуда по имени Твим Сион Катти и о подвигах рыжего бандита, похищавшего детей на Чёртовом мосту.

Я как раз читал книгу за завтраком, когда в комнату вошёл Холмс и сел за стол. Я рассказал ему, как Эван Эванс обменял трость на зонтик, о следившем за ним юноше, о собрании в «Чёрном льве» и, наконец, о том, что мне не удалось проследить, куда делся юноша после собрания. В заключение я заметил, что каждое из этих событий ставит новые вопросы, на которые у нас нет ответа.

— Совершенно верно, — согласился Шерлок Холмс, и в его глазах промелькнула озорная искорка. — Всё-таки одно из событий осталось вами незамеченным, Портер. Ведь рыжий коренастый мужчина, который вошёл в пивную вместе с юношей, следил за вами с того момента, как вы оказались на рынке.

— Откуда вам это известно? — удивился я.

— Потому что я, в свою очередь, следил за ними. Он и юноша начали своё наблюдение за входом в отель ещё тогда, когда вы довольно неуклюже разыграли спектакль с Рэдбертом в главной роли. Я, правда, не знаю, сообразили ли они, что вы тоже следите за мистером Эвансом. Кроме того, я исправил вашу ошибку, Портер, и дождался момента, когда они вышли из «Чёрного льва», — сказал Холмс и улыбнулся как ребёнок, получивший новую игрушку. — Они находились в «Чёрном льве» ещё три часа после собрания, а затем поехали в пригород Лондона Сазек, где остановились у валлийца Гриффитса, который владеет молочной фермой. Оттуда я отправился в отель «Юстон», чтобы переговорить с Сандерсом и Хьюсом.

— Вы, вероятно, нарушили их первый сон?

— Да, они встретили меня довольно нелюбезно, но потом подскочили в креслах, когда узнали, что Эмерик Тромблей поручил следить за ними.

— Они знают, кто такой Эван Эванс?

Шерлок Холмс от души расхохотался:

— Это имя я услышал от вас несколько минут назад, Портер. Хотя я не говорю по-валлийски и ни разу не был в Уэльсе, я знаю достаточно, чтобы не попадать впросак. Это так же привычно для уха валлийца, как «Джон Смит» для англичанина. Я хотел выяснить, во-первых, кто знал об их поездке в Лондон. Как я и думал, об этом знал весь Ньютаун и окрестности. Во-вторых, кому было известно, что они собираются посетить Шерлока Холмса. Сначала они утверждали, будто никому, но потом признались, что просили члена парламента от округа Монтгомеришир полковника Эдварда Прайс-Джонса оказать им содействие в привлечении Шерлока Холмса к расследованию внезапной смерти Элинор Тромблей и убийства Глина Хьюса. Видимо, одного упоминания моего имени было достаточно, чтобы преступник принял меры предосторожности.

Холмс встал из-за стола и принялся набивать трубку. Раскурив её, он спросил:

— Вы сказали Рэдберту, чтобы он возобновил слежку за Эвансом сегодня утром?

— Да, сэр. Он будет также следить за юношей-блондином. Если увидит его, то последует за ним и пошлёт ко мне Джорджа. Дик и ещё один мальчишка будут приглядывать за Эвансом.

— Рэдберту не нужно следить за юношей, — веско сказал Холмс. — Он и рыжий мужчина подстраховывали операцию «Трость — зонтик». Эванс пришёл в пивную, чтобы получить свою трость обратно. Он выполняет роль почтальона: доставив какие-то бумаги в Лондон, он повезёт в Уэльс ответ.

Выпустив в потолок клуб дыма, Холмс спросил:

— Вы, кажется, не согласны со мной?

— Не согласен, сэр, — подтвердил я.

— Но почему?

— Потому что это слишком медленный и неэффективный способ связи.

— Верно, — кивнул Холмс. — Но не забывайте, что на то есть свои причины.

— Какие? — поинтересовался я.

— Века репрессий со стороны англичан научили валлийцев не доверять ничему, что исходит от них, в том числе и почте. — Он глубоко задумался, попыхивая трубкой. — Сандерс и Хьюс завтра же уедут из Лондона. Я настоял на этом. Их визит ко мне следует сохранить в тайне. Эван Эванс должен сообщить своему хозяину, что Шерлока Холмса нет в Лондоне. Сандерсу надо нанести несколько деловых визитов. Он и Хьюс говорили, что им потребуется ещё день на покупку игрушек внукам, но я убедил их сделать это в лавках недалеко от отеля. Вопрос о вашей поездке в Уэльс решён положительно. По всей вероятности, вы остановитесь у одного молодого поэта. Обо всех деталях договоритесь сегодня в десять часов вечера, когда навестите их в отеле. Приехав в Уэльс, вы должны забыть о своём знакомстве, если только чрезвычайные обстоятельства не вынудят вас обратиться к ним за советом или помощью.

В комнату вошли миссис Хадсон и служанка.

— Я прошу вас, миссис Хадсон, — сказал Холмс, — сообщать всем, кто будет меня спрашивать, что я всё ещё в Шотландии.

— Да, сэр, — кивнула она.

— Пусть служанки также говорят каждому, кто их спросит, что я ещё не вернулся.

— Хорошо, сэр.

— Если опять появится незнакомец, который говорит с иностранным акцентом, скажите ему, что я расследую очень сложное дело в Шотландии и, вероятно, задержусь там дольше, чем рассчитывал.

— Я ему так и скажу, — пообещала миссис Хадсон.

Когда женщины вышли, Холмс сказал:

— Расследование этих двух убийств — дело почти безнадёжное, Портер. Во-первых, никто не позволит нам произвести эксгумацию трупа Элинор Тромблей. Во-вторых, прошёл почти месяц после убийства Глина Хьюса, и наверняка все следы преступления давно стёрты. Я также сомневаюсь, что есть свидетели убийства фермера.

— Но это первое дело, которое после долгого перерыва нам предложили расследовать, — улыбнулся я. — Вы ведь сами сказали перед отъездом в Шотландию: что угодно, только бы не сидеть сложа руки.

— Я надеялся, что подвернётся какое-нибудь дело в Лондоне или в его окрестностях, — ответил Холмс. — А приходится ехать чуть ли не на край света, где и вы и я будем выглядеть иностранцами. По приезде туда, Портер, вам в первую очередь следует переговорить с красивой и богатой наследницей.

Я очень удивился, услышав это, потому что не видел, чем она может помочь нам в расследовании дела.

— Как вы знаете, — продолжал Холмс, — Сандерс и Хьюс весьма озабочены тем, что она может выйти замуж за дьявола в человеческом образе. Это очень странно, ведь те же самые подозрения, что у них, должны были возникнуть и у неё. Есть только две возможности: она всё знает и тем не менее хочет выйти за него замуж или же она, опять же, всё прекрасно зная, не собирается этого делать. И в том и в другом случае нет никакого повода для беспокойства. И вот ещё что. Если эта дама так красива, как они говорят, то у неё должны быть и другие поклонники.

— Даже если она и не так красива, — заметил я, — она владеет теперь одной из самых богатых ферм в Уэльсе.

— Вы прямо на глазах становитесь кладезем житейской мудрости, Портер, — как-то странно посмотрев на меня, сказал Холмс. — Разумеется, она завидная партия для очень и очень многих. И совершенно неясно, почему она должна идти под венец со стариком, убившим её отца и свою жену, когда есть столько красивых молодых людей, за которых она могла бы выйти замуж по любви, как это делают другие богатые наследницы. При беседе с ней вам следует как можно обстоятельнее узнать подробности гибели её отца. Более того, вероятно, вам потребуется её помощь, чтобы осмотреть место, где произошло убийство.

Что же касается смерти Элинор Тромблей, то вам надо найти кого-нибудь, кто был с нею в последние дни её жизни. Возможно, это родственница, служанка или подруга. Сделайте вид, будто вы недавно потеряли мать, и опишите при этом симптомы отравления мышьяком. Всё это очень нелегко, Портер, потому что вы не знаете языка и не сможете свободно вести беседу, но тем большей похвалы вы будете заслуживать, если добьётесь успеха.

— Мне казалось, хорошо бы разыскать сначала человека, которого мы знаем как Эвана Эванса.

— Это потребовало бы слишком много времени. Если Эванса послал Эмерик Тромблей, то ему нетрудно было найти какого-нибудь служащего с отдалённой шахты, рудника или фермы. Не разыскивать же его по всему Уэльсу? Нет, первая ваша задача — ознакомиться с обстановкой и переговорить с красивой и богатой наследницей.

Помолчав несколько секунд, он продолжал:

— В последнее время я замечаю в вас прозаическое отношение к жизни, так что знакомство с валлийским бардом — я настаиваю, чтобы вы называли его именно бардом, — быть может, пробудит в вас более возвышенные чувства. — В глазах Холмса опять запрыгали насмешливые искорки. — Безусловно, гораздо выгоднее спасти какую-нибудь богатую наследницу здесь, в Лондоне, но, как вы справедливо заметили, другого дела у нас пока нет. Тем более что проблема не в одних только убийствах, а в чём-то более серьёзном и зловещем. Сегодня вы весь день проведёте дома, Портер. Вы должны дочитать Борроу.

— А не ознакомиться ли мне с работами Роберта Оуэна? — Я вопросительно посмотрел на Холмса. — Те, кто был на собрании, упоминали о нём.

— Конечно, Роберт Оуэн имеет какое-то отношение к этому делу. Но едва ли прямое, потому что он умер почти пятьдесят лет назад.

— Пусть и не прямое, — упёрся я, — но ведь не случайно же о нём говорили в «Чёрном льве»?

— Знаете ли вы, Портер, что на пропусках, которые люди отдавали хозяину пивной, был изображён не ноль, как вы полагали, а начальная буква фамилии человека, который родился в Ньютауне и там же похоронен, а именно Оуэна? Каким образом Роберт Оуэн связан со всем этим делом — самая большая загадка для меня.

— Кто он такой? — спросил я.

— Это был едва ли не самый замечательный человек прошлого столетия. Он намного опередил своё время. Социализм, профсоюзы, кооперативное движение — всё это его идеи. На принадлежащих ему текстильных фабриках он установил более короткий рабочий день, особенно для детей и женщин, строил дома для рабочих, ввёл обязательное обучение детей и многое другое. У него была масса последователей по всему миру. Но вряд ли Эмерик Тромблей принадлежит к их числу.

Шерлок Холмс замолчал и о чём-то задумался.

— Быть может, это тайное общество, которое распространяет его взгляды? — предположил я.

— Нет, — покачал головой Холмс. — Тайная пропаганда идей Роберта Оуэна так же бессмысленна, как тайная пропаганда законов физики или геометрии.

Весь день и весь вечер я читал Борроу, а также анализировал известные мне обстоятельства нашего нового дела. На мой взгляд, Холмс преувеличивал, находя в нём нечто зловещее и серьёзное. Ничего подобного я не обнаружил. Когда я отправился на встречу с Сандерсом и Хьюсом, Холмс всё ещё отсутствовал.

Я подошёл к отелю «Юстон» со стороны Драммонд-стрит. Потом постоял некоторое время в подъезде одного из домов, но ни Эванса, ни наших маленьких друзей не заметил.

Валлийцы приветствовали меня как родного. Брин Хьюс тотчас подал мне бокал какой-то жидкости янтарно-золотого цвета.

— Медовый напиток, — пояснил он. — Приготовлен из мёда с моих пасек. Это вам не лондонское пойло, в котором ни вкуса, ни крепости.

Я сделал несколько глотков. У напитка был действительно очень приятный вкус. Что касается крепости, то я сразу почувствовал теплоту в желудке.

— У нас пьют до дна, — сказал Хьюс.

Опорожнив бокал, я спросил:

— Как ваши дела?

— С делами покончено, — ответил Сандерс. — Игрушки мы купили в тех магазинах, которые нам указал мистер Холмс. Завтра уезжаем в Уэльс. Если Дафидд Мадрин согласится — это хороший знакомый Глина Хьюса, поэт и большая умница, — то вы поселитесь у него. Для всех вы будете его дальним родственником, скажем кузеном. У вас есть ко мне какие-то вопросы?

Мне хотелось как можно подробнее узнать о местности, где я буду жить. После часовой беседы, во время которой я заносил в блокнот всё, что меня заинтересовало, я нарисовал также приблизительную карту местности вокруг деревушки Пентредервидд. Как объяснил мне Сандерс, «пентре» на валлийском означает «деревня», а «дервидд» — «дубрава». Деревушка находилась в пятнадцати милях к западу от Ньютауна. На своей карте я отметил Тромблей-Холл, поместье Эмерика Тромблея, и ферму Глина Хьюса, которой теперь владела красавица Мелери. Ферма называлась Мейни-Мор, что означало «Большие камни». Поместье и ферма лежали на противоположных берегах озера под названием Ллин-Тью-Мор, то есть «Озера Большого дома».

Мы договорились, что в случае необходимости я буду обращаться к Сандерсу в его контору в Ньютауне или к Хьюсу, которого смогу найти в его мастерской в Пентредервидде. А в случае крайней необходимости приду к ним домой. Я пожал руку Сандерсу.

— Глядите в оба! — сказал, прощаясь со мной, Хьюс. — Помните, дьявол не дремлет! Что мистер Холмс думает об этом деле?

— Он пока собирает факты, чтобы изобличить убийцу, — уклончиво ответил я.

Адвокат одобрительно кивнул. Брин Хьюс проворчал:

— Если вам удастся посадить Эмерика Тромблея на скамью подсудимых, то вы действительно замечательные детективы.

— К сожалению, вы очень поздно к нам обратились, — сказал я. — Наверняка следы преступления уже потеряны. Но если есть хотя бы малейшая возможность их обнаружить, Шерлок Холмс доведёт дело до конца. Я всего лишь его ассистент, помогаю ему собирать информацию.

Я вернулся на Бейкер-стрит уже далеко за полночь. Шерлок Холмс был дома. Он рассказал мне о событиях дня. Рэбби, ушедший два часа назад, и его друзья сопровождали Эванса всё время, пока тот таскался за Сандерсом, который, покончив с делами, отправился затем вместе с Хьюсом в магазины игрушек. Эванс проводил своих подопечных до отеля «Юстон» и зашёл развлечься в Музей мадам Тюссо. Блондинистого юношу Рэбби нигде не видел. Я обсудил с Холмсом кое-какие детали своей будущей деятельности в Уэльсе и лёг спать.

На следующее утро я присоединился к Рэбби, и мы проследовали за мистером Эвансом, который, в свою очередь, сопровождал Сандерса и Хьюса до адвокатской конторы, а затем до ресторана, где они обедали. И он, и мы проводили валлийцев до отеля, а оттуда до вокзала, где они благополучно погрузились в поезд.

Интересно, что Холмс предусмотрел следующий ход Эванса: тот с вокзала поехал прямо на Бейкер-стрит и побеседовал с миссис Хадсон, которая заверила его, будто мистер Холмс ещё более месяца пробудет в Шотландии. С Бейкер-стрит Эванс вернулся в отель «Три монахини» и вскоре с чемоданом в руке вышел на улицу. Взяв кэб, он отправился на вокзал Паддингтон, купил билет до Кардиффа и сел в вагон. Когда поезд тронулся, я и Рэбби вернулись на Бейкер-стрит. Шерлок Холмс щедро оплатил работу своего маленького друга, и Рэбби ушёл, очень довольный собой и Холмсом. Я же лёг на свой диван и стал читать книгу Роберта Оуэна «Новый взгляд на общество».