На Баграмскую авиабазу от советской границы проложен керосинопровод (керосин — топливо для самолётов). Я слышал разговоры о случаях, когда афганцы простреливали или по-иному повреждали его, чтобы набрать керосина для бытовых нужд. По линии керосинопровода дежурили советские БТРы с запасом труб, которые выезжали для ликвидации аварий. Однажды, проезжая по Баграму, я заметил толпу афганцев, остановился. Оказывается, был повреждён керосинопровод, и образовалась лужа, точнее небольшой пруд керосина, и все набирали его в бочки и канистры, вёдра, кастрюли. К этой луже тянулись с посудой десятки, если не сотни людей. Мне объяснили, что на трубопровод вроде наехала и повредила его какая-то неизвестная машина. Я сообщил об аварии в штаб дивизии, но пока перекрыли задвижку, пока прибыли ремонтные БТРы, весь Баграм запасся на зиму топливом.
На крыше нашего дома была радиоантенна, которой мы пользовались. Её надо было починить, а лаз на крышу был только с крайней квартиры, которую занимал афганский офицер, женатый на советской женщине. Наш радист пошёл туда, постучал, объяснил, чего хочет, хозяина дома не было, а хозяйка не только не открыла, но даже разговаривать с чужим мужчиной не стала — такие правила у мусульман. Радист долго чертыхался в адрес землячки, а мы подтрунивали над ним.
Афганские семьи многодетные. Чуть отойдёшь от дома, стайки детей — тут как тут. Кричат: «Товарищ, что даёшь? Мыло даёшь? Спички даёшь?» Если за мной бежит воспитанница одного нашего сотрудника собачонка Пулька, величиной чуть побольше кошки, дети кричат: «Товарищ, саг (собаку) бакшиш (подарок) давай». Махаю рукой на собачонку, говорю: «Бери, бакшиш». Детвора устремляется к собаке, но она, храбрая в моём присутствии, вздыбив шерсть, с громким лаем бросается к детям, они с визгом, падая и кувыркаясь, убегают — у страха глаза велики.
Однажды наблюдал афганскую свадьбу. Отдельно по одну сторону нашего дома плясали в кружке женщины с бубнами. Одновременно по другую сторону дома плясали мужчины — ритмичный всё убыстряющийся танец под удары барабана. Мой приятель — соседский мальчишка Акбар, лет десяти, немного знающий по-русски, всё просил у меня пистолет, чтобы стрельнуть вверх, когда привезут «ханум» (ханум — женщина, здесь — невеста). Когда невесту привезли, действительно многие гости стреляли вверх из разного оружия. Потом на возвышении артисты давали концерт — играли и пели, а во дворе на скамейках гости слушали песни и музыку. Среди зрителей бесчисленное множество снующих везде детей.
Все афганские офицеры имели небольшие огороды, выращивали помидоры, огурцы, другую зелень. Тщательно ухаживали за посадками, искусно подводили канавку от поливного арыка к каждому растению. Случалось, что обострялись отношения с партизанами, и те где-то на своей территории перекрывали текущий к авиагарнизону арык. За 3–4 дня все огороды высыхали.