– И за что, то-ись, он меня двинул? – недоумевал он, держась за щеку… – Было бы за дело; ну, тогда, что и толковать, учить надо… А то ведь, на-поди… задаром… шел мимо, да и засветил, здорово живешь…
И ему горько стало ужасно. Выпить захотелось. А денег ни гроша… Горе!.. И вдруг видит он во ржи полуштоф… Пляшет, подлец, ножки тоненькие, как у опенка…
Бросился он полштоф ловить. Так ведь, подлец, между пальцев и проскальзывает… Поймал-таки, подносит ко рту…
– Это ты, брат, што?! – раздался голос. – Водкой балуешь, а недоимки?! Одобряю!..
– Видит бог, отдам… Дай с силами соберусь… отдам… Лошадка околела, сам знаешь…
– А водку пить умеешь? а?.. На водку деньги есть?.. Потом за тебя перед начальством отвечай!..
Тррах!.. Ну, тут уж было за дело – по другой щеке, и ему хотя и больно было, но не обидно, как давеча: потому – за дело…
А тот, отведя душу, ушел…
Жрать-то как хочется… Пузо расперло от мякины, а сытости нет… Хлебушка бы, чистенького…
Ишь ты, чего захотел! хлебушка!.. А недоимки? позабыл? По-омни, брат! А Силаю Кузьмичу долг? А барину из Обираловки?.. То-то… А он вдруг хлебушка!..
Он сам себя упрекнул за вздорные и несообразные желания…
– Попробовать разве дресву?.. Ничего, есть можно…
И он сытно наелся… Славно!..