Разбойники, которые накануне радовались, что Маня от них уйдёт, весь вечер были как в воду опущенные.

Перед сном они не стали пить медовуху и не играли в карты на щелбаны. Они сидели и, раскачиваясь из стороны в сторону, пели грустную разбойничью песню. Пели так заунывно, что в лесу начали подвывать волки:

— Что это за песня? — спросил Тутукин.

— Это народная песня, — ответил Шеф. — Ведь все люди немного разбойники. Одни больше, другие меньше. Правда, многие это скрывают.

— Да он философ! — засмеялся Гарольд. — Гляди, как излагает. Просто академик!

Утром Гарольд сказал:

— Первым делом надо искать средство передвижения. Без коня мы их не догоним.

— Может, у разбойников есть какая-нибудь завалящая лошадь? — сказал Тутукин.

— У них? Лошадь? — удивился Кот. — Вчера они нам пятьдесят раз пропели, что у них ни кола ни двора!

Давай будем выдвигаться. Если по дороге попадётся лошадь, считай, нам повезло.

Они распрощались с разбойниками и пошли в сторону Золотой рощи. Разбойники довольно расплывчато показали им направление:

— Идите так, чтобы Мохнатая гора всё время оставалась у вас сбоку. Через день будете там. Как песню про туманы услышите, значит, вы на месте.

— Какую песню? — переспросил Тутукин.

— Про туманы и про запахи, — хором ответили разбойники.

— Пошли, Тутукин, — сказал Гарольд. — Мы от них ничего не добьёмся. Если ты не возражаешь, я буду сидеть у тебя на плече.

Когда они шли по тропинке через необъятное, засеянное пшеницей поле, Тутукин вдруг увидел шлагбаум.

Сначала он решил, что это видение.

— Смотри, Гарольд! Шлагбаум! — сказал он и помотал головой из стороны в сторону в надежде, что видение исчезнет.

— Ага. Только это не шлагбаум. Это полосатая лошадь, — сказал Кот. — Зебра.

— Неожиданно. Откуда здесь может быть зебра?

— Я уже ничему не удивляюсь, — невозмутимо ответил Гарольд.

Они подошли поближе. Зебра посмотрела на них без интереса и отвернулась. Она была такая худая, что, действительно, напоминала шлагбаум на четырёх ногах. Глаза полосатой лошади были большие и добрые.

— Здравствуйте, зебра, — сказал Тутукин. — Я прошу прощения, как вы тут оказались? В этих местах вроде зебры не водятся.

Зебра посмотрела на путников.

— Во-первых, я не зебра, а зебр, — ответил «шлагбаум», — поскольку я мужского пола. А как я сюда попал? Это очень печальная история, дорогие мои… Раньше я работал в цирке в аттракционе «Игого-шоу». Мы приехали в эту страну на гастроли. Но однажды ночью в цирке начался пожар и все животные разбежались. Вот так, дорогие мои! — На глазах зебра показались слёзы.

— Не надо грустить, — сказал Тутукин. — Как вас зовут, простите?

— Вы будете смеяться, но меня зовут Кубрик, — смутился зебр.

— Кубрик, — повторил Гарольд. — Значит, ваша мама была Куба, а папа, — он на секунду задумался, — Рикошет. Правильно?

— Как вы догадались? — удивился Кубрик.

— Тоже мне тайна, — ухмыльнулся Гарольд. — Всякий образованный человек знает, что имена породистым лошадям дают, взяв первые слоги имён родителей. Куба плюс Рикошет получается Кубрик. Задачка для первого класса.

— Вы назвали меня породистым? — снова удивился Кубрик. — Как приятно! Мне очень давно никто не говорил таких приятных слов.

— А что, вполне породистый зебр! Скажи, Тутукин! — Кот похлопал Кубрика по спине. — Только худой очень.

— А это дело наживное. Откормим, — сказал Тутукин. — Мы направляемся в сторону Золотой рощи — ищем похищенную Принцессу. Если хотите, айда с нами.

— С удовольствием, — обрадовался Кубрик. — А то одному так тоскливо, просто сил никаких нет.

— А вы не будете возражать, если я сяду на вас верхом? — спросил Тутукин. — Нам надо догнать одного негодяя, а пешком топать долго очень.

— Ну что вы! Конечно! — Кубрик от возбуждения закрутился на месте. — Я же, в конце концов, конь, хоть и полосатый. Моё дело — возить всадников. Так что забирайтесь!

— Спасибо! — поблагодарил Тутукин и подмигнул Коту.

— А я вообще как пушинка, — сказал Гарольд. — Всего двенадцать килограммов. Натощак.