Потоки красок бурлили и танцевали, так что Андрею казалось, что он смотрит в калейдоскоп. Парад двигался мерным шагом по главному бульвару военного квартала Катюша-сити, направляясь к центральной площади. Каким-то образом холод и густо падающий снег казались вполне вписывающимися в обстановку. Как будто весь мир скорбит с нами вместе.

Андрей поднял руку ко рту, скрывая зевок. Меховая оторочка перчатки защекотала его ноздри и он чихнул. Хотя он закрылся обеими руками, звук разнесся по трибуне, на которой он стоял вместе со своим братом и его женой, принимая парад – Николай на полшага впереди и справа, Джен – еще правее, на том же уровне, что и Андрей. Она бросила на него презрительный взгляд и снова повернулась к разворачивающемуся перед трибуной спектаклю.

Лишь с большим трудом он смог подавить свое смущение, сконцентрировавшись на марширующих воинах и толпе гражданских, собравшейся по обеим сторонам бульвара, сжатая, словно сардины в банке.

Словно оживший лоскутный ковер, воины ровными линиями печатали шаг по широкой улице от центра военного квартала к центру города и эхо от грохота сапог по брусчатке бежало впереди. Только что мимо трибуны Николая прошел клан Облачной Кобры, предводительствуемый Уиндхэмом, который в виде исключения ни разу не улыбнулся. Небесно-голубые комбинезоны казались стеной сконцентрированной энергии. Вода. Словно безудержная волна, катящаяся мимо неподвижных гражданских. Природная сила.

Они маршировали мимо, сопровождаемые небольшой процессией гражданских в одеждах того же цвета: добровольцы из числа гражданского населения, примкнувшие к клану Облачной Кобры. Андрей не мог поверить, что это будет так просто, но Николай лишь посмеивался над его сомнениями, когда два года назад он издал соответствующий указ – и теперь у каждого клана были верные гражданские последователи: рабочие, техи – кто угодно. Следующими показались почти вычурно сияющие зеленые униформы Гигантских Скорпионов, возглавляемых Сайрусом Эламом. Они также промаршировали мимо в идеальном строю. Это почти… внушает страх. Да, это правильное обозначение.

Взгляд Андрея затуманился. Он попытался сконцентрироваться на спектакле, который Николай организовал для народа, но он слишком устал. За последние недели он провел слишком много часов в попытке отразить грозящую беду. Почи каждую ночь он вскакивал с кровати, потому что отчаяние грызло его так, что он хватал ртом воздух, стараясь не упасть в обморок… и все равно… ничего. Неделя проходила за неделей, а он не мог отыскать ни малейших следов сопротивления, выходящего за пределы пары выражений недовольства.

Несмотря на усталость, тяжким жерновом повисшей у него на шее, он снова сосредоточился на параде, когда у трибуны показалась Элизабет Хазен и её Нефритовые Соколы. Он поискал глазами своего бывшего ученика Сэмюэла Хельмера и нашел его прямо за спиной Элизабет, с высоко поднятой головой и колючим взглядом, похожим на взгляд его кланового тотема. Ты многого добился, Сэмюэл. Несмотря на антипатию, которую он до сих пор испытывал к Сэмю-элу доставившему ему немало неприятностей в прошлом, Андрей кивнул. Молодец.

В его затуманенной усталостью, то и дело выпадающей из реальности голове возникла новая мысль. А куда подевались мехи? Машины? Он знал, что весь этот спектакль был ничем

иным, как демонстрацией силы кланов, даже если он официально был приурочен к годовщине со дня убийства Первого Лорда Ричарда Камерона в 2766 году. Лишний повод напугать гражданских, подготавливая очередные цепи, которые предстояло наложить на них. Разве было для этого лучшее средства, чем парад мехов и боевых машин? Ничто не впечатляет так, как грохот сотен тонн стали и миомеров прямо перед глазами – любой гражданский перепугается до полусмерти и с ним можно будет делать, что угодно.

Темно-желтые униформы клана Звёздного Ужа промаршировали мимо трибуны вслед за своим ханом Абсаломом Трэскоттом, за ними – желто-черные Мангусты. Андрей на секунду стал задумчив, увидев между воинами Карсона… хотя нет, теперь его зовут Джеймс. Он знал, что Николай добивается создания идеально действующего общества, но годы, которые Трэс-котт потратил на то, чтобы не дать другу Андрея командовать своим дивизионом… Он невольно задался вопросом – а не постарался ли Трэскотт и на этот раз, чтобы Карсон растворился в толпе?

С этими мыслями он перевел взгляд с Мангустов на Дану и её Койотов. Даже с такого расстояния он видел, как её глаза сияют энтузиазмом. Видел, как она искала Николая, когда все сорок воинов одновременно вскинули руки в салюте. На то, чтобы взглянуть на Андрея, она не потратила и доли секунды.

Пошатываясь от истощения, вызванного многосуточным недосыпанием, он едва расслышал несколько тихих, похожих на подавленный кашель звуков, которые донес до него ветер – и увидел краем глаза, как несколько воинов клана Мангуста споткнулись. Он удивленно огляделся вокруг – это было слишком непривычно – и в этот момент Николай опрокинулся на спину, словно кто-то ухватил его сзади за одежду и дернул на себя. В лицо Андрея брызнула кровь. Её тепло было словно искуплением за зимний холод. Его собственная кровь, казалось, пыталась прорвать вены – настолько яростно стучала она во всем теле. Его глаза мигнули, не зная, куда глядеть, не будучи в состоянии проясниться. Усталость и шок соединились, делая невозможной любую попытку сознательных действий.

Сумасшествие. Хаос. Ужас. Истерика.

Но все это, казалось, осталось где-то очень далеко, как будто он стоял рядом с самим собой. Словно он безучастно парил над происходящим и с интересом наблюдал за суетой.

Андрей… Андрей… Андрей… Андрей!

Наконец-то крик проник сквозь его блокаду. Шум и суета взорвались в его сознании, толпа ревела так громко, что он едва мог слышать крик Дженнифер. Металлический запах крови на его лице проник в его ноздри и его замутило. От капель крови на его коже поднимался пар и ему казалось, словно это его душа расстается с телом.

Николай.

Может быть, это впечатление и не было таким уж неверным.

Николай. Николай!

Кровь покрывала грудь и лицо его брата неким отвратительным красным цветком, будто кто-то швырнул в него ведром с краской. Красный цвет отчетливо выделялся на белой ткани костюма, словно подчеркивая мысль о том, что никто не бессмертен. Даже Николай.

– Андрей!

Голос вырвал его из ступора, пылающие глаза напомнили нечто, но повелительный голос не позволял отвлечься.

– Андрей! – заорала Дженнифер, возвышаясь над толпой панически мечущихся гражданс ких, – Ты знаешь, кто это сделал?

Он хотел отрицательно покачать головой.

– Ты знаешь это!

– Нет, не знаю!

– Боги! – её голос резал его на части. Каким-то образом она, похоже, осталась единственным дееспособным человеком – вернее, могущественной богиней мести, принявшей человеческий облик.

– Андрей, после всех лет… ты все еще озабочен исключительно собственным благополучи ем. Ты знаешь, кто это сделал. И ты позаботишься об этих людях.

– По… почему… я?

– Андрей! Они попытались убить твоего брата! Чего тебе еще? Кто знает, сколько людей они уже убили? Сколько погибнет еще, если ты ничего не сделаешь?

Он сделал шаг назад, когда фаланга солдат внезапно окружила Николая и Дженнифер, подняла его брата на руки и понесла к выходу. Краем глаза он заметил, как другие воины рассредоточились в толпе и стали успокаивать гражданских… если требовалось – силой… брали хаос под контроль и искали стрелявших.

– Они отыщут того, кто стрелял, – крикнула ему Дженнифер, направляясь к ожидающему ховеру

Её лицо в обрамлении развевающихся волос, также перепачканное кровью, казалось, неотступно преследует его.

– Но это лишь один-единственный стрелок. Ты должен выгнать их из их нор. Главарей. Нуж но положить этому конец. Или ты хочешь, чтобы здесь начались такие же бои, как на мирах Пентагона? Хочешь оказаться виноватым в подобном кровопролитии?

Она повернулась к нему спиной. Он посмотрел на свои руки, мокрые от крови его брата. Какая она клейкая, эта кровь…

Словно в трансе, он покинул трибуну и побрел между воинами и гражданскими, оказывавшими помощь раненым. Она хочет, чтобы я стал охотником за головами. Не для того, чтобы кого-то арестовать. Я должен их уничтожить. Должен притащить их трупы, чтобы их можно было повесить на городских воротах, колесованных и четвертованных, как в мрачное терранское Средневековье. Как я могу что-то подобное сделать? Как я смогу потом смотреть в зеркало?

Вой сирены косой прошелся по толпе, возвещая прибытие спасательных бригад. Он поскользнулся. Тяжело упал на колени, пока толпа обтекала его вокруг, неся раненых к машинам «Скорой помощи». Он попытался собраться и встать.

Николай… если ты сейчас умрешь… всё было напрасно. Мы еще не настолько сильны, чтобы выжить без тебя.

Женщина и двое мужчин – гражданские? – качая головами, медленно поднялись на ноги около окровавленного трупа и двинулись дальше, к лежащей неподалеку другой жертве, чья грудь еще медленно вздымалась и опускалась. Итак – как минимум, один погибший. Это то, чего ты добивался, Джастин? Это твоя вина.

Он подошел ближе – ему требовалось удостовериться в этой смерти, чтобы подкрепить свое решение. Неожиданное предчувствие холодными пальцами вцепилось в его затылок. Когда он оказался рядом с телом, солнце на секунду вырвалось из облаков, окутавших небо над Катюшей и черно-желтая униформа на мгновение засияла на земле. Холод вонзился в нос, в горло, в грудь, он закашлялся. Испытывая страшную боль, он снова упал на колени. Наконец-то шок от теракта пробился в его сознание: возможность потерять брата, опасность нового бунта. Затуманенными от слез глазами он уставился на окровавленное лицо Карсона с открытыми глазами и ртом, словно он хотел улыбнуться Андрею и положить руку ему на плечо, подбадривая – так, как часто делал все эти годы…

Он рухнул в ад из злобы, горечи и ярости. Все начиналось сначала. Его голос ревел так, что он испугался – вот-вот порвутся голосовые связки и он захлебнется собственной кровью.

– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!