Большую часть дня Лиза провела, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Но это было не так просто. Снова и снова возвращалась она мыслями к Мику. Ее самой как бы уже не было. Подметая пол, Лиза особое внимание уделяла дальнему углу веранды, надолго задерживаясь там, чтобы иметь возможность сквозь полуопущенные ресницы наблюдать за ним. Выбивая половик, она вешала его так, чтобы Мик мог видеть ее. Замешивая тесто для хлеба, то и дело появлялась в окне. И когда вдруг поймала себя на том, что стоит и открыто смотрит на него, она со злостью выругала себя за такое проявление слабости.

Она совсем потеряла рассудок. Только этим можно объяснить свое поведение. Смотреть, не отрываясь, на мужчину, ласкать взглядом его тело, мысленно представлять себе, как прикасаешься к его коже, к волосам… Да она просто сошла с ума!

Никогда прежде с Лизой не происходило ничего подобного. Никогда. Даже когда она была невестой Билла Хатчинсона. Билл ухаживал за ней по всем правилам. Он привозил ее домой после службы в церкви, потом шел на веранду, ожидая, пока Лиза приготовит чай. Тогда были пышные букеты цветов, коробки конфет и случайные прикосновения его руки. Но Лиза не испытывала ничего подобного тому, что происходило с нею сейчас, когда она просто смотрела на этого солдата, закинутого сюда судьбой.

Лиза прикрыла глаза, чувствуя, как огонь желания начинает разгораться внутри нее. «Прекрати», — приказывала она себе. Но, как ни старалась, она не могла справиться с огнем, который начинал пылать в ней, когда Лиза думала о нем. Этот мужчина очень многое дал ей. И это касалось не только того, что он помог ей познать чувственное наслаждение. Главное в том, что он перевернул ее мысли, ее душу. Лиза вспомнила, что значит быть молодой, быть женщиной. Быть живой.

Но будет ли между ними что-нибудь еще, кроме этого?

Лиза сразу стала гнать от себя эту мысль, как только она пришла ей в голову. Она не должна даже думать об этом. Через некоторое время, возможно, очень скоро, он уйдет, и она снова останется одна. Одна со своими братьями, со своей фермой, со своей упорядоченной жизнью. Это неминуемо будет так.

— Лиза!

Сильно вздрогнув, девушка резко обернулась, не сразу сообразив, что в комнату вошел Джонни. Она схватилась рукой за горло, сердце ее бешено заколотилось.

— Не смей меня больше так пугать!

Джонни смотрел на сестру с неудовольствием, очевидно догадавшись, на кого она глядела в окно.

— Ты ведь не любишь его, Лиза, не так ли? — это было скорее обвинением, чем вопросом. — Ведь этот человек убил нашу свинку.

Лиза собралась разуверить его в этом, но Джонни с жаром продолжил:

— Остерегайся его, Лиза. Он плохой человек. Я могу поспорить, что это он забрал Раглс.

— Раглс? При чем тут она?

Лизу моментально охватил страх. Коза была для них единственным источником молока и сыра. А когда у нее родится козленок, они обменяют его на какую-нибудь еду.

— Раглс исчезла. Ее нет целый день, — его лицо нахмурилось. — Веревка перерезана. Скорее всего, ее украл этот… этот человек.

Джонни развернулся и выбежал, оставив ее совершенно сбитой с толку. Где же все-таки эта чертова коза?

Бросив полотенце на стол, Лиза выскочила из кухни и направилась к сараю. Место Раглс было пусто, на столбе висел обрывок веревки. Но она не была перерезана, как решил Джонни.

Раглс просто перегрызла ее.

Черт подери! Глупая коза опять сбежала. И пока она не найдется, мальчики будут обвинять Мика в ее исчезновении.

Лиза вышла из сарая на солнце. Уперевшись руками в бока, она внимательно осмотрела двор, пытаясь понять, в какую сторону отправилась беглянка на этот раз. Да, надо было привязать ее на проволоку или на легкую цепочку: она не смогла бы так легко их перегрызть.

С отчаянием Лиза смотрела вокруг себя, ища какой-нибудь знак. К счастью, после недавних дождей земля не совсем еще затвердела, и Лиза смогла различить следы копыт, ведущие в сторону леса.

Скорее всего, коза ушла на огород.

Подобрав юбки, Лиза побежала на маленький участок в лесу, который они приспособили под огород. Прибежав туда, она вздрогнула. Грядки были не смяты, ветер равнодушно шевелил верхушки растений.

Где же коза?

— Раглс! — позвала Лиза. — Раглс, лучше отзовись, или я сделаю из твоей шкуры парочку ботинок. Раглс!

Вдруг она услышала какой-то слабый шум. Звук повторился. Теперь уже можно было различить жалобное блеяние. Боже мой, неужели Раглс рожает? Но где же она?

— Раглс! — Лиза бежала, перепрыгивая через камни и обегая деревья. Блеяние слышалось вес отчетливее. — Раглс, я иду.

Лиза подлезла под куст, усеянный шипами, и увидела козу. Каким-то образом она умудрилась застрять в узкой расщелине, которая вела в небольшую пещерку. По всей видимости, Раглс сама задела камни, и они обвалились, лишив се возможности двигаться, И вот сейчас коза пыталась протиснуться сквозь узкий проход, который сама и создала.

Лиза перевела дыхание.

— Да, ты нашла очень удачное место, чтобы спрятаться, — пробормотала она, схватила козу за задние ноги и попыталась потянуть ее на себя. Но раздутый живот козы явно исключал такое простое решение проблемы. Оставалось поднять се на руки и вынести оттуда.

У Лизы ушло несколько минут на то, чтобы, извиваясь и протискиваясь, добраться до козы и встать так, чтобы ее можно было поднять. Пот выступил на ее верхней губе, когда она обхватила козу и понесла.

Раглс испугано блеяла и судорожно болтала ногами, пытаясь нащупать опору. Наконец Лиза поставила ее на землю, и коза побежала в сторону дома.

— Неблагодарное животное, — пробормотала Лиза. Она уже хотела было отправиться вслед за ней, как вдруг слабый блеск внутри пещеры привлек се внимание.

Слегка ругая себя за то, что в любопытстве она не сильно уступает козе, Лиза, немного поколебавшись, начала протискиваться в пещеру. Вскоре проход стал заметно расширяться, и Лиза заморгала, стараясь привыкнуть к темноте. Когда ее глаза немного освоились, она не могла поверить тому, что увидела. Три огромных, обитых железом деревянных сундука стояли перед ней. Они явно были очень старыми, железные части проржавели и были покрыты засохшей грязью. На одном сундуке не было крышки, и она увидела, что в нем лежат небольшие кожаные мешочки.

Это было удивительно. Кто мог спрягать их здесь? Они с Салли зарыли свое серебро около реки в тот год, когда началась война. А эта пещера была на земле Вайлдеров. Кто же мог принести их сюда?

Лиза потерла грязь, и на боку сундука проступили слова. Два имени: Адам и Вильгемена. И дата — 1843 год,

Невероятно! Сколько же они пролежали тут? Около двадцати лег! Потрескавшаяся кожа мешочков говорила именно об этом.

— Лиза!

Звук был очень отдаленный и слабый, но она без труда различила голос Джонни. Наверное, ему пришло в голову, что он должен помочь ей искать Раглс.

— Иду! — крикнула Лиза. Она не хотела, чтобы Джонни нашел ее здесь. В отличие от остальных братьев, в нем текла кровь неутомимого искателя приключений, и Лиза не хотела показывать ему еще одно место, где он мог бы прятаться.

Вздохнув в раздражении от того, что она ни минуты не может побыть одна, Лиза взяла один из мешочков, решив позже исследовать его содержимое. Но он был удивительно тяжелым. Сгорая от любопытства, девушка открыла его, причем старая кожа чуть не рассыпалась в се руках. И…

Боже мой, золото! Целая горсть старых золотых монет.

— Лиза!

— Иду!

«Ладно, потом», — сказала она себе, засовывая мешочек в карман. Хотя все это ей не принадлежало ей и она не имела представления, кем это положено сюда, ей непреодолимо захотелось воспользоваться случаем и не думать о последствиях.

Лиза бежала домой и думала, что, может быть, это золото в ее кармане — ответ на ее молитвы.

И нынешней зимой ее братья не будут голодать.

В течение нескольких дней Лиза пыталась держаться от Мика подальше, поскольку она больше не хотела, чтобы между ними возникло взаимное влечение. Ее поведение немного успокоило мальчишек, но на нее саму подействовало прямо противоположным образом. Боже правый, она никогда не могла бы подумать, что женщина так сильно может желать, чтобы с ней рядом оказался мужчина. Избегая Мика, Лиза стала словно безумная. Она постоянно мечтала услышать его голос, встретиться с ним взглядом. По ночам ее преследовали сны, наполненные прикосновениями, ласками, поцелуями. Такие сны никогда раньше не снились ей. Они были очень яркие и реальные. Теперь Лиза поняла, как Мик мог, не просыпаясь, заниматься с ней любовью.

Она не понимала, что с ней творится, что творится с ее чувствами, но больше не хотела заниматься самоедством. Мик был сейчас здесь, с нею. И прежде чем он покинет ее, она хотела немного большего, чем мог дать ей сон. И не могла думать ни о чем, кроме этого.

Наконец, неспособная больше выносить эту муку, на которую она сама себя обрекла, Лиза вышла из дому. Но чем ближе она подходила к реке, тем нерешительнее были ее шаги.

Мик не работал. Растянувшись на траве, он спокойно спал.

Боже мой, это было невыносимо. Надо было предпринять какие-то меры против этого. Не против того, чтобы он спал и не занимался своей работой. А против того, чтобы он лежал здесь, положив руки. Под выцветшей тканью нижнего белья Лиза могла видеть каждую впадинку и выпуклость его тела, его живот, чуть выступающие тазовые косточки, его…

В горле у нее совсем пересохло. О, боже, боже, боже. В те первые несколько часов, когда Мик стал ее пленником, она старалась не смотреть на него, когда он в грязном, мокром, облегающем все тело нижнем белье проходил по двору. А потом, когда он помылся и предстал перед ней, Лиза заставляла себя не смотреть ниже его живота.

Но сегодня искушение было непереносимым. Когда он был грязным и нечесаным, Лиза еще была способна как-то сдерживать свои порывы. Но сейчас, когда он был чист, побрит и даже красив, она не могла заставить себя отвести от него взгляд, заставить сердце биться не так бешено.

Лиза подошла к Крокету, изо всех сил пытаясь не смотреть на Мика.

— Что он делает? — спросила она брата.

— Спит.

Она с насмешкой взглянула на него.

— Это мне и без тебя ясно. Почему он не работает?

Крокет пожал плечами.

— Он не может больше ничего сделать, пока ты не дашь ему все необходимое. Он сказал мне, что хочет поспать пару часов, а потом поговорить с тобой. Он все еще неважно себя чувствует после лихорадки.

— Довольно смело с его стороны, если учесть, что ты держишь его под прицелом.

— Я не думаю, что надо заставлять его бодрствовать. Мику действительно нечем работать. Ему нужны бревна, гвозди и прочее.

— Я завтра поеду в город.

— Но у нас же нет денег.

Лиза почувствовала легкие уколы совести из-за найденного ею золота. Но никто не сможет обвинить ее в том, что она воспользуется им. И даже вполне вероятно, что тот, кто спрятал его, давно уже мертв. Ведь прошло столько лет, и если бы его хозяева были где-то поблизости, то они уже давно забрали бы его.

— Я что-нибудь придумаю, — сказала Лиза.

— И у нас нечего продать.

— Не беспокойся, — сказала она твердо. — Я все сделаю.

Крокета удивил оптимизм сестры, но он не стал больше ничего выяснять.

— А что мне делать с Миком, пока тебя здесь не будет?

— Придумай сам, чем его занять.

— Я не знаю… — Крокет колебался. — Может быть, мы отпустим его?

— Что?

Ее охватил жуткий страх.

— Да. Мы сами можем закончить то, что осталось. Он выполнил самые тяжелые работы, и теперь мы вполне можем обойтись без него.

Нет, нет. Она не могла отпустить его. Только не сейчас.

— Я не думаю, что это будет мудрым поступком.

— Но почему? Что он может сделать такого, чего не можем мы?

— Ну, он… он явно имеет больший навык в этом деле, чем мы все. И мы можем столкнуться с проблемами, которые сможет решить только он.

— Да здесь осталось укрепить несколько бревен, и все.

— Нет! — ее голос прозвучал чуть громче, чем она хотела бы. — Нет! Сначала я выясню в городе некоторые вопросы. Я не отпущу его, если узнаю, что он был одним из тех, кто ограбил нас.

— Ты серьезно думаешь, что он один из них?

Нет, она так не думала, но не могла сказать об этом Крокету.

— Дождись меня и не задавай больше никаких вопросов.

Крокет хотел возразить, и Лиза сурово посмотрела на него. Да, Крокет уже почти совсем взрослый, но вся ответственность по-прежнему лежит на ней. И сейчас самое время напомнить ему об этом.

Юноша опустил голову, как бы признавая ее авторитет.

— Иди в дом, Крокет.

Он больше не спорил с сестрой. Молча он отдал ей ружье и зашагал к дому, явно обиженный ее тоном.

Только после того, как хлопнула входная дверь, Лиза взглянула на Мика. Он лежал теперь немного по-другому, чуть согнув одно колено. У него были длинные, сильные ноги. Лизу переполняло желание коснуться его ноги, почувствовать упругость ее мускулов.

Но она знала, что должна гнать подобные мысли подальше от себя. Они были слишком безумны.

Ну и пусть! Какое это имеет значение?

Мысли лихорадочно мелькали в ее голове. Общества и правил, которые оно навязывало ей так долго, больше нет, их разнесла в пух и прах война. Ей двадцать три года, скорее всего, она навсегда останется одна, не выйдет замуж и будет главой этой странной маленькой семьи. Почему она не может позволить себе этот флирт, это увлечение, чтобы узнать, какой могла бы быть ее жизнь? И разве она не имеет права забыть свою клятву никогда не прикасаться к этому мужчине снова?

Не думая ни о каких последствиях, Лиза подошла поближе к Мику, опустилась на траву рядом, с ним и отложила ружье в сторону. Потом подтянула колени, положила на них подбородок и стала рассматривать мужчину, который безраздельно властвовал в ее сердце.

Черты его лица были такими сильными, мужественными и прекрасными, что она не могла больше сопротивляться. Она безумно хотела прикоснуться к нему.

Лиза положила руку на его щеку. Кожа была теплая, нагретая солнцем. Ее пальцы скользнули по подбородку. В его центре была маленькая ямочка. Шея была сильная, с удивительно мягкой кожей. Во впадинке между ключицами пульсировала жилка.

Билл Хатчинсон никогда не позволял ей подобных вещей. Он был слишком правильным, серьезным человеком. Он происходил из очень религиозной семьи и учил Лизу, как должна вести себя порядочная женщина. Его бы, наверное, хватил удар, если бы он сейчас увидел ее. Но Лизе это было безразлично. Она никогда не любила Билла Хатчинсона. Она не любила его так, как женщина может любить мужчину. Брак с ним был просто удобен, он позволил бы ей хоть как-то изменить свою жизнь.

Бежать. Вот о чем она мечтала. Даже если ей для этого придется продать себя, бросить все, что у нее было. Лиза была готова пойти на это, потому что ее жизнь здесь стала невыносимой. Она тогда не знала, что потеряла бы возможность познать неведомое, испытать эти невероятно прекрасные ощущения.

Лиза коснулась груди Мика. Ее пальцы скользили все ниже и ниже, пока не достигли низа живота. Здесь она остановилась, медля в нерешительности, зная, что легким движением пальцев может приподнять край его брюк и обнажить его полностью.

Вдруг огромная рука схватила ее за кисть. Лиза дернулась и попыталась вырваться. Но Мик держал се крепко, его ясные голубые глаза пристально смотрели на нее.

Ей нужно было как-то объяснить свое поведение.

— Я подумала, что тебе снова нездоровится. И хотела… проверить, нет ли у тебя жара.

Мик приподнял бровь.

— О, неужели?

— Ты действительно выглядишь как-то странно.

— Правда?

— Да. Это, должно быть, из-за солнца. А иначе, неужели ты думаешь, я разрешила бы тебе отлынивать от работы?

— Да я даже представить себе этого не могу.

Лиза попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

— Предположим, что я сказал бы тебе, что у меня боли другого рода. В этом случае ты тоже стала бы проверять это?

Но Лизе не хотелось обсуждать такие моменты.

— Насколько я могу судить, ты здоров, как…

— Как свинья?

— Наверное, еще здоровее, учитывая положение бедной Рози.

Мик рассмеялся, и Лиза обрадовалась этому. Ей очень нравилось слушать, как он смеется.

Она снова попыталась отодвинуться.

— Тебе пора заняться своими делами.

Он медленно покачал головой.

— У меня закончились материалы.

— Я могу поручить тебе кучу других дел.

— Да-а? — задумчиво протянул Мик.

Но Лиза видела, что он совсем не слушает ее. Он, не отрываясь, смотрел на ее губы.

— Почему ты избегаешь меня, Лиза?

Вопрос был задан неожиданно и очень смутил Лизу.

— Я… мальчики…

— Они доставляют тебе неприятности?

— Нет. Но они считают тебя врагом.

— Это из-за свиньи, да?

Она кивнула и поспешила объяснить:

— Ты должен понять. Мои братья прошли через большие испытания. Сначала отец ушел на войну, затем умерла мать. Их жизнь превратилась в кошмар. Им было очень тяжело пройти через все это. Я думаю, они чувствуют, что… что между нами что-то есть.

Мик погладил Лизу по щеке своей мозолистой ладонью.

— Но между нами ничего нет.

— Конечно. Конечно, ничего.

— Совсем ничего.

Но они оба лгали. Правда была в том, что Лиза не могла отвести от Мика взгляда, в том, что его пальцы забирались глубже в ее волосы.

— Мы не должны позволить, чтобы что-нибудь снова произошло, — прошептала Лиза.

— Послушай, Лиза, я не из этих мест.

— Да, — эхом отозвалась она, хотя у нее дрогнуло сердце.

— Я пришел сюда издалека, потому что у меня была определенная цель. Я не должен забывать о ней.

— Я понимаю.

— Я должен довести до конца то, что решил.

Казалось, что Мик убеждает больше себя, чем ее.

— Конечно. Ты человек чести.

Он замер, услышав ее слова, и Лиза поспешила заверить его в том, что она действительно так думает.

— Все, чему меня когда-то научили, все, что я узнала о людях за последние несколько лет, все говорит мне о том, что я не должна доверять тебе, — сказала Лиза. — Но я не могу не признать, что ты на деле, а не на словах доказал мне свою порядочность, — она слегка кивнула головой, заставляя себя продолжать: — Правда, я все еще немного боюсь тебя. Было бы нечестно, если бы я сказала, что это не так.

— Почему ты боишься меня?

— Потому что ты скрываешь от меня какую-то тайну. Почему ты попал на мою ферму? Почему так боишься оказаться в руках властей? Нет, я не хочу сказать, что мне обязательно нужно получить ответы на эти вопросы. Главное — я знаю точно, что ты не причинишь вреда мне и моей семье.

Ее слова тронули его намного сильнее, чем она могла предположить.

— Спасибо тебе, Лиза, — сказал Мик. — Ты первый за многие годы человек, который поверил в меня. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Он притянул ее к себе, и его губы жадно прильнули к се губам. Лиза поняла, что не только ее переполняло желание все эти дни.

Она слабо сопротивлялась, пытаясь сделать так, чтобы их объятия стали как можно невиннее, но уже через несколько мгновений прильнула к нему, поощряя его еще крепче обнять ее.

Мик был изумлен ее реакцией.

С Лили никогда он не испытывал ничего подобного. Его обдало жаркой волной, словно он попал в ослепительный, сверкающий водоворот. Сердце бешено колотилось. Все мысли об осторожности мгновенно вылетели из головы. Мик привлекал Лизу к себе все сильнее и сильнее, пока все ее тело не прильнуло к нему.

Он слишком долго был одинок и уже совсем забыл, что такое сжимать в объятиях женщину. Но его мечты о том, как он будет обладать этой женщиной, не могли сравниться с реальностью.

Руки Мика скользили по телу Лизы, гладя и лаская его, словно пытаясь впитать в себя каждую его частичку. Он боялся напугать се силой своего желания, но уже не мог сдерживать себя.

К его удивлению, Лиза отвечала ему, нерешительно и робко касаясь его губ. Было видно, что ни один мужчина не держал ее в своих объятиях, потому что она не знала, куда деть руки, как ответить на призыв его губ. Но Лиза была очень способной ученицей. Она просунула руку ему под рубашку, и ее пальцы начали нежно ласкать его. Мик застонал от удовольствия. Страстно желая большего, неизмеримо большего, он приоткрыл рот и, касаясь языком ее губ, стал слегка раздвигать их.

Мик почувствовал, что она напряглась.

— Все хорошо, Лиза, — шептал он ей. — Ты сказала, что доверяешь мне. Верь мне и сейчас.

Он начал учить ее тем удовольствиям, которые могут доставить друг другу мужчина и женщина. Его руки скользили по спине Лизы, спускаясь все ниже и ниже, потом он приподнял ее и с силой прижал к своим бедрам.

— Мне это очень нужно, — шептал он. — Ты даже не можешь себе представить, что это значит — снова почувствовать себя желанным.

— Но я знаю. Я очень хорошо знаю это.

Ее ответ придал ему сил. Мик прижимал Лизу к себе все сильнее. Он хотел обладать ею, он хотел впитать ее в себя, он хотел любить ее.

Но Лиза смогла найти в себе остатки благоразумия.

— Мы не можем… мои братья.

Мик сразу понял, почему она беспокоится. Ее братья злы на него. И им не нравится, что он интересуется их сестрой. Если они сейчас увидят их вместе, то будут вне себя от бешенства.

Лиза встала на ноги, и он подумал, что она сейчас вернется в дом. Но вместо этого она взяла Мика за руку и потянула к себе.

— Пойдем со мной.

Она привела его в летний домик. Здесь было прохладно и темно. Ее руки начали торопливо расстегивать его рубашку.

— Я хочу почувствовать тебя всего, — шептала Лиза. Ее слова подействовали на Мика так же, как действует спичка на бочку пороха.

Он начал расстегивать застежки на ее блузке, но не очень успешно. Он так давно не имел дела с женским бельем, что ему никак не удавалось справиться с Лизиной блузкой. Чувствуя сильное возбуждение, Мик обхватил ее бедра и прижал к себе.

Лиза была, как безумная, ее рот был открыт, голова покачивалась. Мик не мог совладать с нею, со страстью, которая, словно электрический заряд, пробегала между ними.

Когда Лиза расстегнула пуговицы на его брюках и села на него, приподняв юбку, Мик не сопротивлялся.

— Войди в меня, — прошептала она. В ее глазах было такое страстное желание, что Мик едва поверил, что она обращается к нему. — Я хочу снова испытать это удовольствие. Я хочу…

Но Мик не позволил ей больше ничего сказать. Они перевернулись, и Лиза оказалась лежащей на спине.

Хотя Мик говорил себе, что должен быть очень осторожным, чтобы не испугать се, не сделать ей больно, он больше не мог сдерживать себя.

Но ему не стоило беспокоиться. Мик поцеловал Лизу в шею и сразу почувствовал, как ее тело стало податливым в его руках. Больше не было никаких страхов.

Несмотря на то, что на них была одежда, он старался сделать все для того, чтобы ей было очень хорошо. Он нежно гладил ее руки, ноги, ее голые выше чулок бедра. Лиза что-то тихо пробормотала, и он почувствовал, как она задрожала всем телом. Его рука поднималась выше и выше, и наконец палец коснулся самой чувствительной части ее тела.

От этого прикосновения Лиза выгнулась, рот ее приоткрылся от наслаждения, и Мик знал, что не должен больше медлить. Он чуть придвинулся к ней и остановился на одно мгновение.

— Ты уверена, что хочешь этого? — прошептал он хрипло.

— Да, — ее руки обвили его спину. — Да!

Мик вошел в нее, чувствуя тепло и влажность, которые создавали еще большее наслаждение. Он овладел ею. Его движения были мягкими и неторопливыми. Мик хотел, чтобы Лиза испытала наивысшее блаженство. И когда она изо всех сил сжала его, он услышал ее стон и, почувствовав, как содрогается ее тело, сделал еще одно движение и слился с нею в восхитительном танце страсти.

Прошло некоторое время, прежде чем к ним вернулось ощущение реальности, прежде чем он лег рядом с ней и положил ее голову к себе на плечо. Ей было так удобно лежать, что, казалось, его плечо специально создано для нее.

Они молчали. Им не нужно было слов. Но вот Лиза чуть приподняла голову.

— Что это с нами было?

Это был вопрос, на который Мик не мог ответить.

— Я не знаю.

— Ведь я почти совсем не знаю тебя. Ты скрываешься от закона.

На самом деле это было только ее предположение, но он не хотел обманывать ее.

— Да, ты права.

Лиза закрыла глаза.

— Какое преступление ты совершил?

Мик коснулся ее руки. Он очень хотел, чтобы она верила ему. Доверие, о котором Лиза недавно так открыто говорила, было еще очень хрупким.

— Меня обвинили в спекуляции в военное время и в измене.

— Но ведь война закончена, — повторила Лиза то, что столько раз говорил сам Мик.

— Подобные обвинения не снимаются после окончания войны.

Она глотнула воздух, будто собираясь прыгнуть в холодную воду.

— Ты совершал эти преступления?

Мик покачал головой.

— Нет.

— Тогда этот Бин, которого ты боишься, тогда он…

— Все это происходит по его инициативе. Этот человек любит подтасовывать карты и находить улики после вынесения обвинения.

— Но зачем он делает это?

— Его дочь, Лили, была моей женой.

— И он обвиняет тебя в ее смерти?

— Да.

Лиза потерла лоб.

— Какая чепуха! Какая невероятная бессмыслица!

— Если Бин меня найдет, то повесит на первом суку. Он не позволит мне снова убежать от него.

— А как тебе удалось от него скрыться?

— Один из моих людей устроил стрельбу, и я смог убежать.

Мик с ужасом подумал о том, что стало с Хрипуном. Убили ли его в перестрелке, или ему удалось выжить, и Бин судил его?

— Ну и что мы будем делать?

Мик не верил своим ушам. Лиза говорила очень серьезно. Значит, она хочет помочь ему снять с себя эти ложные обвинения, выдвинутые против него? Нет, никогда. Мик крепко сжал ее руку.

— Ничего. Ты слышишь? Тебе ничего не надо делать. Это моя проблема, и я решу ее сам. Ты не знаешь Бина. Ты даже представить себе не можешь, какую бешеную ненависть он испытывает ко мне. Если он узнает, что ты как-то связана со мной, то тебе и твоим братьям придется расплачиваться за это.

Лиза пристально, изучающе посмотрела на Мика. И он подумал, что ему не удалось объяснить ей, насколько все серьезно.

— Лиза! — донеслось со двора. Они узнали голос Оскара. — Лиза, где ты?

— Ладно, — сказала она, поднимаясь на ноги. Быстрым и ловким движением Лиза расправила блузку и надела юбку. — Мы еще посмотрим.

Она вышла из домика и громко, так, чтобы слышал Оскар, сказала:

— Теперь ты знаешь, Мик, где летний домик. Набери два ведра воды для ужина и принеси их в дом.