В сарае Лиза поднялась по лестнице на чердак. Она стояла, оглядываясь по сторонам, на том самом месте, где впервые увидела этого мужчину, не зная точно, зачем сюда пришла. Какая-то мысль, какая-то смутная догадка беспокоила ее, но девушка никак не могла понять, в чем дело. Лиза знала, что упустила что-то важное. Но что?

Что?

Вернуться на то место, где она нашла солдата, — единственный способ избавиться от этого неприятного чувства. До сих пор был заметен след, который оставило его тело в сене. По разбросанным вокруг небольшого углубления охапкам легко можно было определить, где было спрятано оружие. Когда Лиза увидела этого человека, он был не одет. Почему? Где его одежда? Крокет говорит, что это проделки близнецов. Да, это на них похоже. Решив таким образом помочь сестре, они, наверное, подумали, что если на солдате не будет ничего кроме нижнего белья, он не сможет далеко уйти. Нижнее белье…

Ну конечно же! Он должен иметь еще одну смену белья. Почти все солдаты носят с собой запасную рубашку и пару кальсон. А если так, то где же он их спрятал? Ребята не находили никаких личных вещей.

Лиза заметила, что в углу сено как-то неаккуратно набросано в кучу. Это показалось ей подозрительным. Подойдя поближе и разворошив кучу, она и увидела седло и кожаную сумку. Лиза встала на колени и притянула сумку к себе поближе. Ее пальцы пробежали по истертой поверхности, словно эта старая кожа могла дать ответы на вопросы, интересовавшие се. Обычная армейская сумка. Такие сумки носили солдаты… южан.

Лиза похолодела. Значит, он мятежник, южанин? Но это невозможно. Почему он оказался так далеко на севере? Девушка наморщила лоб. Этот солдат говорит неторопливо и чуть растягивает слова, как свойственно южанам. Боже праведный, неужели она поймала конфедерата? Да, конечно, война закончилась. Но Лиза отлично понимала, что пройдет еще много времени, прежде чем исчезнет враждебность и забудутся обиды. До сих пор происходили стычки между непримиримо настроенными отрядами северян и разрозненными, почти безоружными южанами. А еще оставались банды дезертиров, шатающихся по окрестностям, а также воры, беженцы. Не скоро мирные жители смогут почувствовать себя в безопасности.

«Кто же он все-таки — южанин или северянин?» — снова подумала Лиза. Но откровенно говоря, ей было безразлично, на какой стороне воевал этот пленный. Если он офицер федеральной армии, то нет ничего более низкого, чем быть членом такой шайки и грабить тех, кого должен защищать. Если же он южанин… Да, в этом случае она чувствовала все же, что ее совесть была бы немного спокойнее и ей было бы проще сделать то, что она задумала. Ведь, в конце концов, южане начали эту войну, войну, которая забрала у Лизы отца, когда он был ей так нужен.

Безусловно, эта сумка должна помочь установить, кто находится сейчас в ее кладовке. Лиза торопливо открыла ее, но содержимое сумки разочаровало девушку — несколько кусков вяленого мяса, десяток галет, почти пустая бутылка виски, иголка, катушка ниток и маленький альбом для фотографий. Альбом был истертый и с разводами от пота, как будто его долго носили, прижав к телу.

Пальцы Лизы слегка дрожали. Она знала, что большинство солдат берут с собой фотографии, идя в бой. Фотография близких людей для солдата что-то вроде талисмана, оберегающего от смерти. А что же так хранит этот дерзкий гигант?

Большим пальцем девушка сдвинула замочек. Медленно, даже немного боясь того, что она может увидеть, Лиза начала открывать книжечку.

На левой стороне был групповой снимок, вероятно, семьи солдата. Пожилой мужчина, наверное, его отец, сидел в центре в кресле. Слева и справа от него, опустившись на колено, стояли двое молодых мужчин. Они были очень похожи на ее пленника. Позади них и немного правее стоял он сам. Фотография, видимо, была сделана еще до войны. Солдат выглядел на ней значительно моложе, мягче и… Счастливее?

Лиза посмотрела на левую сторону альбома. На фотографии была изображена молодая женщина с изящной фигурой, на голове ее в форме короны была уложена коса. У незнакомки было красивое, какое-то ангельское лицо, из-под длинного платья виднелась маленькая ножка. Без всякой зависти Лиза сразу поняла, что эта женщина — мечта каждого мужчины и идеал для любой женщины. Бросив мимолетный взгляд на прекрасную незнакомку, Лиза осознала, что перед ней одна из тех женщин, которые могут создать шедевр с помощью иголки и пяльцев, которые, разливая чай, не прольют ни капли и могут одним прикосновением нежных пальцев снять жар с пылающего лба. Женщина на фотографии была одной из тех, которых мужчины боготворили и любили без памяти, из-за них происходили дуэли, и в их честь писались стихи. Незнакомка была прекрасна. Она была именно такой, какой Лиза когда-то хотела стать.

Вдруг девушке стало немного грустно. Салли была похожа на эту женщину с фотографии. Хотя она очень любила Лизу, та всегда чувствовала, что Салли немножко жалеет таких девушек, как она. Таких, у которых не получается сделать себе прическу по последней моде, которые плохо вышивают и готовят. Лизе же всегда больше нравилось вести счета и организовывать хозяйственные работы. Она могла надеть платье из великолепного батиста, украшенное тончайшими кружевами, но на нем через некоторое время оказывалось чернильное пятно или грязь. Лиза могла носить самые дорогие украшения, но никогда она не выглядела так… совершенно.

Положив альбом в карман, Лиза повесила сумку на плечо и встала. Какое для нее имеет значение, чью фотографию носит с собой этот мужчина? Это не ее забота. Скоро он восстановит мост и исчезнет из ее жизни, а вместе с ним исчезнет и фотография незнакомой женщины.

Но когда Лиза вошла в дом и тихонько, на цыпочках прокралась в свою комнату, то решила не говорить братьям о своей находке. Хотя бы до тех пор, пока у нее не появится возможность выяснить у мужчины, кто эта женщина, что она для него значит, и ждет ли его. А иначе братья, скорее всего, будут уговаривать ее отпустить пленника.

Мальчики уже давно спали, когда Лиза решила отправиться к пленнику. Она немного нахмурилась, услышав, как часы в гостиной тихо пробили десять. Да, было уже поздно идти в кладовую. Слишком много времени у Лизы ушло на то, чтобы нагреть утюги и отгладить платье, чуть ли не единственное, которое не было обтрепано на обшлагах и по подолу. Затем девушка расчесала волосы, аккуратно подвязала их лентой и заколола сзади серебряной заколкой в виде ножа. Вертясь перед зеркалом, Лиза пыталась увидеть, хорошо ли смотрится эта заколка, но у нее ничего не получалось. Обычно она не интересовалась так своей внешностью, своими волосами, не обращала внимания на то, что у нее грязный передник. Но сейчас, собираясь поговорить с пленным солдатом, она хотела выглядеть как можно лучше. Не из тщеславия, конечно же, а просто желая дать ему понять, что, хотя она и живет в таком захолустье, она все же не какая-нибудь неотесанная деревенщина, что когда-то и она носила атлас с кружевами, пила чай из изящных фарфоровых чашек, училась вышивать и вести домашнее хозяйство. И что она не позволяет себе опускаться.

Кивнув своему отражению в зеркале, Лиза направилась к выходу, но в дверях она остановилась, немного постояла, а потом решительно развернулась и подошла к туалетному столику. Прекрасная, вышитая тамбуром салфетка, была почти единственным напоминанием о тех днях, когда гостиница процветала и хватало и времени, и денег для покупки всяких женских безделушек. Поколебавшись секунду, Лиза отодвинула в сторону расческу и треснутое ручное зеркальце и взяла флакон с французской туалетной водой, которую ей когда-то подарил жених. Когда девушка вынула пробку, нежный аромат заструился в воздухе, и се охватили воспоминания о том, какой была жизнь до войны. Встречи, вечеринки. Зимой катания на санях, летом веселые прогулки в колясках. И еще Лиза знала тогда, что скоро ей не нужно будет заниматься утомительной работой на ферме. Она выходила замуж, и Билл Хатчинсон обещал увезти ее отсюда.

А теперь он мертв. Как и многие другие мужчины.

Закусив губу от обиды на то, что она снова размечталась о временах, ушедших навсегда, Лиза закрыла флакончик и опять поставила его на салфетку. Надо жить настоящим и делать то, чего требует жизнь.

Идя по коридору в заднюю часть дома, она подумала, что теперь должна вести себя с пленником более осторожно. Вечером Лиза с помощью братьев развязала его, оставив на нем только кандалы. Теперь, когда у солдата свободны руки, ей следовало, конечно, взять с собой, по крайней мере, Крокета. Но девушка не стала звать брата. В этот раз она хотела пойти одна.

Проходя через кухню, Лиза захватила с собой поднос, который приготовила заранее. На нем стояли маленькая керосиновая лампа, тарелка с хлебом и еще одна большая, глубокая тарелка. Из кастрюли, стоящей на плите, Лиза налила полную тарелку супа, рядом положила ложку, льняную салфетку и понесла все это в кладовку, где находился пленник.

Девушка шла, стараясь не шуметь. Ей хотелось прийти неожиданно. Она поставила поднос на столик перед дверью, взяла лампу и осторожно сняла замок, висевший на двери в кладовку. Потом достала из кармана револьвер.

Дверь открылась, слегка скрипнув. Лиза вздрогнула и взглянула на мужчину. Этим звуком она напугала больше себя, чем его. Он спокойно сидел у стены и пристально смотрел на нее — причем смотрел так, словно точно знал, что Лиза обязательно придет сегодня ночью поговорить с ним.

Ей было немного неприятно, что солдат так легко предугадал ее намерение. Но девушка надеялась, что он, по крайней мере, не заметит легкого румянца, появившегося на ее щеках, и того, что она принарядилась для него.

Вынужденная заговорить первой, Лиза отрывисто сказала:

— Вы не спите. Это хорошо.

Пленник ничего не ответил и продолжал смотреть на нее. Его глаза слегка блестели, кожа была покрыта капельками пота. Лиза подумала, что, может быть, он пытался совершить побег и поэтому у него такой странный вид.

Лиза поставила лампу на полку у двери и взглянула пленнику прямо в глаза, не желая выглядеть напуганной. Однако она должна была признаться себе, что его немигающий, пристальный взгляд смущает ее: казалось, что этим взглядом он как будто говорит ей, что понимает намного больше, чем она предполагает.

Идя сюда, Лиза собиралась говорить с солдатом сдержанно и спокойно, но теперь была вне себя. Черт подери, да как он смеет так смотреть на нее! Ведь он же один из тех, кто грабил их, прикрываясь патриотическими лозунгами. Эти люди забрали почти все их и без того скудные припасы и оставили умирать с голоду. А если это не так, то тогда тем более он враг. Солдат-мятежник. Южанин. Значит, он воевал против ее отца.

— Кто вы?

У Лизы пересохло в горле, и голос звучал хрипло.

Мужчина ответил не сразу. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, рука его небрежно лежала на согнутом колене.

— А я думал, вы уже поняли, кто я такой, — сказал пленник глухим низким голосом. — Насколько я помню, вы обвинили меня в том, что я член какой-то таинственной организации, специализирующейся на свиньях.

Он сказал это так, что ее предположение сразу показалось ей нелепым. Но ведь эти люди были здесь, а пленник отказывается признать ее право чувствовать ненависть к нему как к одному из тех, кто тогда ворвался к ней на ферму. Это были огрубевшие на войне солдаты, обозленные и голодные. Они протянули Лизе какой-то документ, исписанный непонятными словами, а потом забрали все, что нашли ценного на ферме. Это были федеральные солдаты, поклявшиеся защищать свой народ. Они должны были стать поддержкой, а вместо этого занимались грабежом.

Лиза сунула руку в карман передника и достала альбомчик с фотографиями. Бросив его солдату на колени, она с любопытством ждала, как он будет себя вести.

Его реакция удивила Лизу. Она ожидала увидеть изумление или возмущение. Но нет. Выражение его лица смягчилось, в глазах появилась нежность. Пленник несколько секунд бережно держал альбом в руках, а затем засунул его куда-то под нижнее белье, как будто это было единственным местом, где нужно хранить фотографии, чтобы их никто не украл.

— Спасибо.

Лиза нахмурилась. Нет, она не хотела его благодарности. Она совсем не хотела, чтобы он так вел себя. Ей хотелось, чтобы он боролся, спорил, протестовал или делал что-нибудь еще, что не позволило бы ей расслабиться и потерять контроль над собой.

— Кто эта девушка? — неожиданно даже для самой себя спросила Лиза.

Мужчина не ответил, но ей показалось, что в его глазах мелькнул странный огонек, как будто он совсем не ожидал услышать этот вопрос от нее. Лизе хотелось думать, что она ошиблась, что это просто свет от лампы дал такой эффект.

— Вы голодны? — спросила Лиза и мысленно отругала себя за то, что в голосе ее звучит забота. Каждый раз, начиная что-либо говорить, она была похожа скорее на смущенную хозяйку, чем на тюремщицу.

Не дожидаясь ответа, Лиза принесла поднос, поставила его на пол в двух шагах от мужчины и снова отошла, как будто он был одной из тех диких, бездомных собак, которых иногда приводили в дом се братья.

Пленник удивленно посмотрел на нее.

— Вы что, боитесь меня?

Девушка ничего не ответила. Просто не смогла. Своей простотой и искренностью он обезоружил ее.

— Ешьте, — наконец произнесла Лиза.

По всей видимости, пленник и не думал спорить с ней, а с большой охотой собирался выполнить се распоряжение. Он медленно придвинул к себе поднос, взглянул на толстые ломти хлеба, на овощи в супе и, поставив поднос на колени, принялся есть. Солдат ел, как сильно изголодавшийся человек, и жалость охватила Лизу.

— Когда вы в последний раз ели?

Черт! Зачем она спросила? Его самочувствие ее не волнует.

Не стесняясь и смущая Лизу еще больше, мужчина ответил:

— Я ел только то, что случайно удавалось найти. И даже не могу точно вспомнить, когда я в последний раз ел нормальную пищу.

— Из какой вы армии?

Пленник жадно откусил от большого куска хлеба, делая вид, что не слышит ее вопроса.

— Из какой вы армии? — повторила она. Мужчина медленно жевал и, как видно, не собирался отвечать. Лиза положила палец на курок, он хорошо видел это.

— Ваши сумка и револьвер такие же, как у конфедератов, а ружье и амуниция — как у федеральных солдат.

— И как же вы определяете, какой армии что принадлежит?

Его попытка уколоть Лизу не осталась незамеченной.

— У меня было достаточно возможностей изучить этот вопрос, — ответила девушка сухо. — Так кто вы? Северянин или конфедерат?

Мужчина отставил поднос в сторону и поднялся на ноги.

Лиза сжалась, как пружина. Она не должна терять бдительность. Особенно сейчас, когда он стоит рядом с ней, такой высокий, сильный и… такой странно близкий.

— Так что же? Я жду ответа.

— Какое это имеет значение? Война закончилась.

— Разве? Сражения, может быть, и закончились, но борьба еще нет. Борьба за выживание.

— О, это я понимаю.

— Что-то не верится. Разве вы можете понять, чем для нас была свинья? Это был не просто наш последний источник мяса. Это и свечи, и мыло, и свиное сало. Что я теперь, по-вашему, должна делать?

Мужчина медленно выдохнул.

— Я очень сожалею о вашей потере, правда. Но я не имею никакого отношения ко всей этой истории.

— Докажите.

— Но как я могу это сделать?

— А вот я могу.

Мужчина нахмурился.

— У меня есть факты, а у вас их нет, — сказала Лиза. — Я и мои братья можем под присягой засвидетельствовать, что нашли вас в моем сарае меньше чем через двенадцать часов после «реквизиции». А поскольку близнецы недавно наконец-то отдали мне вашу одежду, то я теперь точно знаю, что у вас такая же форма, как и у тех подонков, которые нас грабили. И вам нечем возразить против этого.

— Я даю вам слово, что…

— Ваши слова ничего не значат. Кто вы?

Лиза решительно держала револьвер перед собой, целясь солдату прямо между глаз. Он чувствовал, что она не шутит, что это не блеф.

— Меня зовут Мик Сент-Чарльз.

— Северянин или конфедерат?

Мужчина не ответил.

— Вы северянин или конфедерат? — с угрозой повторила она.

— А какой бы ответ вас больше устроил?

— Мне нужна правда. Просто скажите мне правду, — Лиза раздраженно повысила голос.

— Я ни тот и ни другой. Война кончилась.

— Тогда, я думаю, вы не будете возражать, если я попытаюсь установить вашу личность и отвезу вас в город.

Девушка не ожидала, что ее слова так разозлят его.

— Черт подери! — Мужчина решительно рванулся к ней, поднос упал, но сундук, к которому он был прикован, не позволил ему приблизиться к Лизе ближе, чем на два шага. Девушка, вжавшись в стенку, держала перед собой револьвер. Через несколько секунд, успокоившись, он тихо произнес:

— Простите, я не хотел вас напугать.

Лиза не слышала слов пленника. Она пыталась понять, почему он так отреагировал на сказанное ею. Ведь она просто хотела узнать, кто он такой. Почему же он так испугался этого?

— Кто вы? — снова спросила она. — Кто же вы на самом деле?

— Я сказал вам свое имя.

— Это ваше настоящее имя?

Мужчина не ответил.

— Почему мое желание выяснить ваше имя и узнать о вашем прошлом так подействовало на вас?

Мик по-прежнему не отвечал, и Лизу начало раздражать его молчание.

— Отвечайте! Иначе я сдам вас властям.

Это был блеф. Она ничего не сможет предпринять, пока не узнает, кто он такой. За время войны Лиза видела достаточно несправедливостей, чтобы знать, что люди, наделенные властью, не всегда поступают честно. И если этот мужчина действительно участвовал в разбойничьих нападениях на фермы, то она не отдаст его в руки сообщников. Иначе начнут мстить ее семье.

Черт подери, почему она поступила так опрометчиво? Как могла так глупо навлечь опасность на свою семью? Она была слишком наивна, полагая, что сможет удержать этого мужчину и заставить его помочь ей.

— Не надо сдавать меня властям.

Лиза вздрогнула, когда Мик произнес это.

— Почему?

Он открыл рот, собираясь ответить ей, потом чуть помедлил и покачал головой.

— Мне нельзя там появляться.

— Там вам самое место. Вы представляете слишком большую опасность для нас.

— Я не причиню вам ни малейшего вреда.

— Почему я должна верить вам, человеку, который не отвечает даже на самые простые вопросы?

Мик вздохнул, уперся руками в бока и взглянул наверх, словно надеясь увидеть там какой-то знак. Затем долгим взглядом посмотрел девушке в глаза. Как будто решившись на что-то, Мик тряхнул головой и, сунув руку за пазуху, достал альбом.

— Возьмите это, — сказал он мягко.

— Зачем?

— Это единственная вещь, которая у меня есть. Коня и оружие вы уже забрали.

— Да зачем он мне?

— Я хочу получить его обратно. Это дорогая для меня вещь. Там фотография, которая имеет для меня огромную ценность. С ней связано очень много воспоминаний. Если я обижу вас или ваших братьев, то вы не отдадите мне ее.

Лиза могла бы рассмеяться, услышав такое смехотворное предложение — использовать фотографию в качестве гарантии безопасности. Но она почувствовала, как у нее сжало горло. Девушка видела, с каким благоговением ее пленник касался альбома, какие печальные у него были при этом глаза. Такие эмоции нельзя изобразить.

— Она ждет вас? — прошептала Лиза. Она не могла удержаться от этого вопроса, который так и просился у нее с языка.

— Нет. Не в этой жизни.

Ответ прозвучал так невыразимо грустно, что у Лизы дрогнуло сердце. Мик продолжал:

— Мы сможем во всем разобраться — вы и я. Я сумею убедить вас, что не имею никакого отношения к несчастьям, которые постигли вас, и до тех пор у вас будут оставаться мое оружие и фотография. Я не причиню вам зла. Даю слово чести.

Боже праведный! Она поверила ему. Она не должна была этого делать, но почему-то поверила.

— Вы нежеланный гость здесь. Помните об этом.

— Конечно, мэм.

— Вы будете работать, чтобы обеспечить свое проживание, до тех пор, пока я не увижу, что вам можно доверять.

— Я согласен.

— Вы все время будете находиться под охраной.

— Хорошо, если вы этого хотите.

— И вы не будете освобождены до тех пор, пока я не решу, что вы отработали стоимость свиньи.

— Отлично.

Лиза все еще колебалась. Но в его взгляде не было хитрости. Она подошла, взяла альбом и положила его в карман передника.

— Вы не будете обращаться к властям? — спросил Мик. Он до сих пор оставался в напряжении.

— Не буду.

Только теперь его плечи слегка расслабились. Широкие, мощные плечи.

— Вы не хотите мне сказать, почему я не должна этого делать? — спросила Лиза после того, как ее пленник опустился на пол, прислонился спиной к стене, откинул назад голову и устало закрыл глаза.

— Нет, — твердо прозвучал ответ.

Больше Лиза не стала ничего говорить, зная, что настойчивостью ничего не добьешься. Она выяснит, кто он такой, другим, более мягким способом.

Она обязательно узнает это.

Вне всякого сомнения.