Мик почувствовал тепло солнечного луча на щеке, улыбнулся и поглубже зарылся в подушку лицом. Как это приятно — мягкая подушка, чистое белье.

Повернувшись на бок, Мик потянулся, наслаждаясь ощущением теплого одеяла и пуховой перины.

Пуховая перина?

Солнечный луч?

Мик открыл глаза и тут же заморгал, потому что из окна прямо ему в лицо лился солнечный свет.

Он находился не в кладовой. Его перенесли в какую-то незнакомую комнату с кроватью, туалетным столиком и шкафом. У окна стоял стул, на котором аккуратной стопкой лежала его одежда.

Все это выглядело очень странно. Мик помнил, что надевал подштанники и брюки. Цепь. Он пошевелил ногами. Они были совершенно свободны. Железное кольцо по-прежнему висело на его руке, как бы напоминая о том, что в любой момент кандалы снова смогут сковать его руки. Но цепи не было.

Мик обвел взглядом скромно обставленную комнату и увидел ее. Цепь висела на туалетном столике.

Когда же ее сняли?

Голова болела, Мик потер лоб и закрыл глаза. И почти сразу на него нахлынула волна образов. Кладовая. Темнота. Лиза. Страсть.

Лиза?

Мик открыл глаза и снова посмотрел на свою одежду. Но от этого его видение стало еще ярче. Он помнил, как во сне к нему пришла Лили. А потом его сон становился все реальнее и реальнее. Лили стала постепенно исчезать, и вместо нее появилась…

Лиза.

Нет, этого не могло быть на самом деле. Ведь не мог же он целовать ее, ласкать ее… заниматься с ней любовью.

Раздался легкий скрип, и Мик вздрогнул. В дверь просунулась детская физиономия.

— Лиза, он проснулся! — раздался пронзительный крик, и босые ноги затопали по коридору.

Через минуту он услышал приближающиеся шаги. Затем они затихли, дверь открылась пошире, и Мик увидел девушку, которая впутала его во всю эту непонятную историю.

Лиза не входила, она стояла на пороге, ее темные глаза выжидающе смотрели на него. Напряженная тишина повисла между ними, лишая Мика той простой радости, которую он испытал, проснувшись в настоящей комнате, на настоящей кровати. Мик не мог понять, откуда взялась эта напряженность, так же, как не мог понять, почему, заснув в кладовой, он проснулся в другом месте.

Мик натянул одеяло немного повыше, осознав вдруг, что лежит под ним совершенно голый. То, как девушка смотрела на него, нисколько не разряжало обстановку. Мысль его напряженно работала. Мик чувствовал, что эта девушка очень близка ему. Это было очень странно. Как будто совсем недавно он и она перешли какую-то границу и стали… Кем?

Время шло, и Мику стало казаться, что Лиза ждет, чтобы он заговорил первым. Но он не совсем ясно представлял себе, что нужно сказать, чтобы прервать наконец это неловкое молчание. К тому же ему не давала покоя мысль, почему он оказался в этой комнате и даже не заметил, как его переносили сюда.

— Наконец-то проснулись, — сказала Лиза, когда стало очевидно, что он не будет говорить первым.

Мик сел в кровати. В голове немного стучало.

— Что это? — спросил он, обводя глазами комнату.

— Вы были больны.

Проклятая лихорадка… Вот почему в голове у него был такой туман и лезли всякие странные мысли. Мик потер лоб и крепко сжал веки, пытаясь все получше вспомнить. Но его воображению представлялись только эротические образы. Эта девушка, ее кожа. Поцелуи.

— Как долго я болел? — резко спросил Мик, пытаясь прогнать странные мысли и образы.

— Чуть больше трех дней. У вас был жар, вас всего трясло. Позавчера братья помогли мне перенести вас сюда. Вы сейчас находитесь в комнате напротив кладовой. Между прочим, время от времени вы порывались куда-то идти.

Мик резко поднял на нее глаза.

— Не волнуйтесь, — сказала Лиза. — Я поручила Оскару смотреть за вами и не отпускать слишком далеко. Он загонял вас обратно в постель с помощью палки для домашних животных.

Эта довольно унизительная ситуация, должно быть, доставляла ей определенное удовольствие. Но все-таки в ее тоне не было враждебности. Может быть, только легкая насмешка по поводу того, что с ним пришлось обходиться таким не совсем обычным способом.

— Вы, наверное, хотите есть.

Мик кивнул. Действительно, он ужасно проголодался, хотя и не был уверен, что ему следует принимать ее приглашение.

— Хорошо, тогда я сейчас что-нибудь поставлю вариться на плиту. Но сначала подогрею воду, ведь вы, наверное, хотите помыться после болезни.

— Лиза, — позвал Мик. Он не знал, что заставило его заговорить. Он знал только, что должен ее остановить. — Что-нибудь… случилось?

Лиза застыла на месте, и Мик в первый раз за сегодняшнее утро заметил, как в ее глазах появилась настороженность.

— Что вы имеете в виду? — спросила она так тихо, что он едва разобрал слова.

— Кто-нибудь… был здесь, пока я болел?

Нашел ли его Бин? Угрожает ли ей опасность?

Его вопрос, казалось, разочаровал ее.

— Нет, никто сюда не приходил. Один раз какие-то люди прошли мимо. Они собирались переправиться на ту сторону. А больше никого не было.

— Понятно.

Мик снова потер лоб. Что-то было не так. И чем дольше девушка оставалась здесь, рядом с ним, тем яснее он это осознавал. Но он никак не мог понять, в чем дело. Весь тот опыт, который он приобрел на войне и потом, когда скрывался от преследования, ему не помогал. Представление того, как он обнимает ее, становился все отчетливее в его сознании.

Лиза молчала, и он понял, что должен первым прервать это неловкое молчание, повисшее между ними.

— Что-то все-таки не так? — спросил он.

«Скажи мне, — молил он ее про себя, — скажи мне, что мы не занимались любовью. Или скажи, что это было. Боже мой, что произошло? Когда кончился сон и началась реальность?»

— А что может быть не так?

— Ваши братья, они…

— С ними все в порядке. Хотя, честно говоря, им не очень нравится, что вы находитесь здесь.

— Здесь? — спросил Мик в замешательстве, не совсем понимая, что она имеет в виду.

— Это комната наших родителей. Вы сейчас лежите на их кровати.

— А где ваши родители?

— Моя мать умерла. Салли, мать мальчиков, тоже умерла.

— О, простите.

Лиза замолчала, но он не стал спрашивать ее об отце, потому что чувствовал, что она не будет отвечать. Наступила еще более тягостная тишина.

Лиза вдруг стала очень деловитой.

— Так. Здесь на спинке кровати еще одна простыня. Завернитесь в нее. Я скажу Крокету, чтобы он отвел вас в туалет. А затем приходите на кухню. К этому времени вода для ванны будет готова. А потом вы позавтракаете.

С этими словами Лиза закрыла за собой дверь, предоставив ему, как гостю, возможность распоряжаться собой.

Но Мик отлично помнил, что он не гость, а ее пленник. И теперь уже нисколько не сомневался в том, что он еще и ее любовник.

— Что ты делаешь, Лиза?

Она вздрогнула. Сзади к ней подошел Джонни и, встав на цыпочки, стал смотреть в окно, пытаясь увидеть, что же привлекло ее внимание. Через задний двор, по направлению к колонке с водой, шел Мик, а за ним с ружьем наперевес — Крокет.

Да, честно говоря, последние три дня заставили ее очень сильно поволноваться. После той безумной, страстной ночи Лиза тщательно проанализировала свои чувства и, решив, как себя с ним вести, вошла в кладовую, готовая во что бы то ни стало проявить твердость. Но увидев, что у Мика жар, услышав его лихорадочный бред, ужасно испугалась. Он был очень болен. Даже когда Мика переносили в комнату, он не приходил в сознание.

Следующие несколько часов были для Лизы настоящей пыткой. Она никогда не ухаживала за тяжелобольными людьми и изо всех сил старалась вспомнить то немногое, что когда-то ей рассказывала Салли. Лиза вымыла Мика, тепло укутала его и несколько часов просидела рядом с ним. Все это время ее мучил страх, что он может умереть.

Лиза не задумывалась о том, почему жизнь этого человека неожиданно стала такой важной для нее. Но она отдавала себе отчет в том, что никогда прежде не испытывала страха, подобного тому, который охватывал ее в те ночные часы, когда она слышала хрип в его груди и бессвязное бормотание, переходившее в воинственные вскрики. Это было кошмаром для нее. И она почувствовала несказанное облегчение, когда, жар наконец ослаб и он заснул. Заснул по-настоящему.

Но даже тогда Лиза не могла полностью успокоиться. Ее беспокойство приняло новую форму. Теперь она думала о том, что будет, когда он очнется, и как ей вести себя с ним после того, что произошло между ними. Лиза обдумала все очень тщательно и решила, что должна проявить характер и здравый смысл. Тогда он никогда не узнает о том, что той ночью она приходила к нему.

— Лиза!

Детский голос заставил ее вернуться к реальности. Она была в жаркой кухне, и рядом стоял се взволнованный младший брат.

— Ты продолжаешь смотреть в окно, — Джонни недовольно сжал губы. — На него?

— Я просто… задумалась.

— О чем?

О том, как он целовал ее. О том, как его руки ласкали ее. О том, как он любил ее, думая, что с ним другая.

— Да так, ни о чем.

Джони смотрел на нее с явным недоверием. Увидев брата и сестру около окна, к ним подошел Левис, а за ним — Кларк.

— Этот солдат ужасно большой, — заметил Кларк, упираясь носом в стекло. — Могу поспорить, что он сильный, как медведь.

Но Мик мог быть нежным. «О, каким нежным…» — сама того не желая, подумала Лиза.

— Смотри, какие у него смешные волосы, — сказал Кларк, вставая на цыпочки, чтобы посмотреть поверх головы брата. — Они белые и растут по всей руке. Мягкие, совсем светлые на солнце…

— Он все время ворчит и ругается.

Но он может стонать — низко, гортанно, заставляя женщину чувствовать дрожь во всем теле.

— Лиза, — Джонни дергал за завязки се передника, озабоченно глядя на нее. — Ты уверена, что не заболела?

— Нет! Нет, я чувствую себя превосходно, — ответила она с излишней горячностью. — Здесь просто очень душно.

Было видно, что никто ей не поверил. Лиза отвернулась от окна и начала возиться у плиты.

— Я сегодня что-нибудь испеку и пожарю картошку, но сначала пусть нагреется вода в этих чайниках. А вы идите на улицу и поиграйте там. Как только Мик вернется, он будет здесь мыться, и я уверена, что ему не очень понравится, если вы будете таращиться на него.

Близнецы сразу вышли из кухни, а Джонни остался.

— Лиза!

— Да?

— Этот человек сделал тебе больно?

Лиза быстро обернулась.

— Что? — ее руки дрожали, и она засунула их поглубже в карманы. — Нет, дорогой. С чего ты взял?

— В эти несколько дней, пока он болел, ты смотрела на него, и у тебя на лице появлялось странное выражение. Как будто… как будто…

— Это потому, что он такой… — Лиза подыскивала какое-нибудь подходящее объяснение и наконец сказала: — Потому, что он такой грязный. Ты же знаешь, как я сержусь из-за таких вещей. Он пару раз мылся на колонке, но ведь это нельзя сравнить с настоящим мытьем. Но я думаю, что после того, как он хорошенько помоется, я изменю свое мнение о нем.

Лиза принялась наполнять водой еще одну кастрюлю, чтобы поставить ее греться на плиту. Но прошло еще довольно много времени, прежде чем Джонни вышел из кухни и Лиза смогла вздохнуть с облегчением. Ей надо быть более осторожной. Ради всего святого, ей надо быть очень осторожной.

Мик остановился и, повернувшись, стал пристально смотреть на реку, на поросший травой берег и на мост.

Конструкция моста была предельно простой. Во время войны Мик имел дело с дюжиной подобных мостов. Несущие опоры были целы. Все, что нужно было сделать, — установить несколько новых бревен. Это совсем не сложная задача для того, у кого есть время. При других обстоятельствах Мик, возможно, сам предложил бы свою помощь, не дожидаясь, когда на него направят дуло ружья.

Но он действительно не имел времени. Он не мог позволить себе оставаться здесь, когда Бин так близко от него, а федеральные солдаты находятся где-то в этом районе. Каждая минута промедления могла стать роковой, и тогда состояние семьи Сент-Чарльз будет безвозвратно потеряно.

— Вы будете восстанавливать его? — Этот неожиданный вопрос Крокета заставил Мика вздрогнуть, но он постарался скрыть свои чувства.

— Лиза решила, что я обязательно должен это сделать, не так ли? — спросил он.

— Да.

Мик посмотрел юноше в глаза.

— Мне кажется, что упрямства ей не занимать.

— Да уж, не без того.

— А ты никогда не говорил ей об этом?

Крокет покачал головой.

— Это не приведет ни к чему хорошему. К тому же мост, действительно, так или иначе придется восстанавливать.

— А если я откажусь?

Крокет пожал плечами.

— Ваше право. Но только Лиза никогда не бросает слов на ветер. И если она сказала, что сдаст вас властям, обязательно сделает это.

Мик сжал губы.

— Даже если я не виновен в том преступлении, в котором она меня обвиняет?

Крокет ухмыльнулся.

— Она думает, что в чем-то вы все же виновны, раз боитесь попасть в руки федеральных войск. А мне кажется, что большой разницы нет, в чем вас будут обвинять. На вашем месте я не стал бы искушать судьбу, а просто починил бы этот чертов мост.

— Крокет, ступай займись своими делами, — раздался крик с веранды. — А вы идите сюда.

Мик не двинулся с места, тогда Лиза открыла дверь чуть пошире и сказала:

— Послушайте, Мик, не надо делать вид, что вы не слышите меня. Я достаточно насмотрелась на это с близнецами, и меня такими штучками не удивить. Я нагрела вам воду, и если вы хотите помыться, то заходите скорее в дом, пока она не остыла.

Лиза развернулась и вошла в дом. Крокет с усмешкой посмотрел на Мика.

— Ну, что я вам говорил? Гораздо проще с первого раза сделать то, что она просит, чем спорить с ней.

Мик хотел показать характер, чтобы его не считали бессловесной овцой, которую можно водить на поводке, но потом, подумав немного, решил, что горячая вода привлекает его гораздо больше, чем психологические соображения.

Он поднялся по ступенькам на веранду, с удовлетворением замечая, что чувствует себя немного бодрее, чем прежде. Мик знал по собственному опыту, что для того, чтобы восстановить силы после изматывающего приступа лихорадки, нужно только несколько раз нормально поесть и пару дней поспать.

— Стойте здесь, — приказала Лиза, когда Мик был уже на веранде. — Вытрите ноги, прежде чем заходить в дом. Я не хочу, чтобы вы натащили мне грязи.

— Слушаюсь, мэм.

Мик старательно вытер ноги о коврик перед дверью.

— Вы умудрились запачкать и простыню, которую я вам дала. Снимайте ее. — Лиза держала в руках банное полотенце. — А пока можете завернуться в это.

Лиза не отвернулась и даже не закрыла глаза. Мик смотрел на нее с любопытством. Неужели она действительно хочет, чтобы он переодевался при ней? Ведь под простыней у него ничего нет. Но, глядя на ее решительно поднятый подбородок, можно было не сомневаться, что она не собирается отводить глаз.

Это показалось ему довольно любопытным. При одной мысли о том, что он окажется совершенно голым перед женщиной, волна возбуждения прошла по всему его телу. Уже много лет, с тех пор, как умерла его жена, он не испытывал ничего подобного.

— Прошу прощения, — сказал Мик, уверенный в том, что он просто неправильно понял ее.

— А, простыня… Бросьте ее на. пол.

Лиза говорила серьезно, то есть ждала, что он сейчас обнажится перед ней. Этого было достаточно, чтобы почувствовать возбуждение в определенных частях тела, которое он пытался игнорировать, особенно с тех пор, как он понял, что действительно ласкал ее, целовал ее, занимался с ней любовью. Если бы только она призналась ему в этом или хотя бы дала возможность заговорить об этом.

— Я не думаю, что…

— Снимайте простыню!

Вздохнув, Мик начал развязывать узел. Лиза бесстрастно наблюдала за ним, губы се сжались в тонкую линию. Ему было интересно, как долго это холодное, ханжеское выражение будет оставаться на ее лице. Возможно, когда ее братья были помладше, она носила их на руках, может быть, даже мыла их. Но почему-то в глубине души Мик был абсолютно уверен, что Лизе никогда не приходилось иметь дело со взрослыми мужчинами. Он видел, как в кармане передника сжались ее пальцы и появилась легкая краска на лице.

Узел был развязан, и Мик стоял, держа простыню за угол внизу живота.

— Ну и? — спросил он, ожидая, что Лиза наконец не выдержит и каким-нибудь образом выдаст себя.

Мик совершенно ясно увидел, как ее взгляд скользнул вниз. От этого возбуждение усилилось, несмотря на все его желание уменьшить его.

— Что «ну и»? — спросила Лиза так, будто ничего особенного не происходило.

— Могу я сначала взять полотенце?

Мик заметил, как ее щеки зарумянились еще больше. Она протянула ему выцветшее банное полотенце, и он обмотал его вокруг талии. Лиза смотрела прямо на него, и Мик боялся, что если она не отвернется, то результат его неспособности сдерживать себя скоро будет слишком заметен.

— Вам придется снять это, — он поднял вверх руки с железным кольцом вокруг кисти. Это кольцо было, в общем-то, чистой условностью, но оно напоминало Мику, что в любой момент он снова может оказаться в кандалах. — Я не смогу нормально помыться, пока вы не освободите меня от него.

— Освободить? — пробормотала Лиза скорее себе самой, чем ему. Затем пристально посмотрела ему в глаза и сказала: — Свобода — это то, что вам не удастся ощутить до тех пор, пока вы не восстановите мой мост.

Лиза повернулась и взяла банку, которая стояла за одним из кресел на веранде. Острый запах ударил Мику в нос.

— Я оставлю банку здесь, но когда вы помоетесь, я хочу, чтобы вы растерлись этим.

— А что в банке?

— Это не должно вас волновать. Я просто хочу, чтобы в моем доме не было вшей.

Вшей? Она явно пытается оскорбить его и вывести из себя.

— Чтобы вы знали — на мне нет и никогда не было ни единого паразита, — процедил Мик сквозь зубы.

— Может, так, а может, и нет. Во всяком случае, я должна признать, что вы чище остальных солдат, возвращающихся домой, но все равно вам не помешает хорошая чистка. А теперь идите за мной, или я прямо сейчас вылью это на вас.

Мик почти не сомневался, что эта решительная девушка выполнит свое обещание. Черт его дернул попасть сюда! Нигде ему еще не было так паршиво. Наверное, небеса разгневались на него за что-нибудь и послали его сюда.

— Боже, какой большой!

Он шел за ней, но эти неожиданные слова заставили его остановиться на пороге. Мик не совсем понимал, что она хочет этим сказать. Кажется, он довольно тщательно завернулся в полотенце. Может быть, девица насмехается над ним? Но потом он понял, что Лиза имеет в виду его рост. Когда он проходил в дверь, ему пришлось нагнуть голову.

— Интересно, чем вас кормила ваша мама, что вы выросли огромным, как бык?

— Я не бык.

Лиза внимательно посмотрела на него и сказала:

— Может быть, и так. Но в некоторых местах вы крупнее большинства мужчин.

Его губы слегка вздрогнули в изумлении. Если бы она только знала, какой непристойный смысл можно найти в ее словах, то наверняка почувствовала бы себя весьма неуютно. Но прежде чем он успел ответить, Лиза сказала:

— Давайте пошевеливайтесь. Я набрала вам ванну. Она стоит около плиты на кухне. Я поставила рядом ширму, чтобы вы чувствовали себя спокойнее. Но даже не думайте о том, чтобы удрать. Я позаботилась об этом — все шкафы заперты и все инструменты убраны. Возьмите на полу щелок, а потом я принесу вам чистой воды. А после мытья вы пойдете и разотретесь жидкостью против паразитов. Да, и не рассиживайтесь там. У нас много дел.

— Так как же насчет этого? — Мик снова показал на железное кольцо.

Лиза улыбнулась ему, как ребенку.

— Мойтесь с ним. Я думаю, оно не расплавится.