Это было круто! Катерина услышала возбужденный голос По, прозвучавший так резко, как будто кто-то неожиданно включил радио у самого ее уха. По всей видимости, она была в торговом зале магазина. И судя по тому, что под ней было кожаное сиденье, она находилась в кресле за прилавком. Голова Катерины бессильно склонилась к плечу.

Почему она здесь? Она была так измотана, что не могла себя заставить открыть глаза. Что же произошло?

Голос Иверсена, отозвавшегося на замечание По, был гораздо более спокойным и очень серьезным.

— Все могло бы окончиться довольно скверно, — сказал он. — Кроме того, нам ведь до сих пор неизвестно, что с ними. А сам-то ты как? Как твоя рука?

— Все о'кей, — бойко произнес По. — Немного покалывает, как будто бы затекла. Но, черт возьми, как этот деятель умудрился меня стукнуть, а?! Как у него это получается?

— Не знаю, По, — устало ответил Иверсен.

— Если активация всегда происходит подобным образом, нам бы следовало пригласить побольше народу, — заявил По.

— Все это совершенно ненормально, — проговорил Иверсен. — Я… мне никогда не приходилось видеть ничего подобного.

Катерине показалось, что в голосе Иверсена звучат тревожные ноты. Очевидно, он был испуган. Но почему? Она попыталась вспомнить. Они были в подвале. С ними был еще и Йон. Активация.

Припомнив это, она вздрогнула.

— Она очнулась?

Катерина почувствовала, как над ней кто-то склонился.

— Нет, — послышался совсем близко голос Иверсена. — Это была просто судорога.

Девушка решила еще какое-то время не подавать виду, что пришла в себя. Сначала она собиралась обдумать, что же все-таки случилось.

Они вчетвером собрались в подвале для того, чтобы активировать Йона. Сама она занималась подготовкой — зажгла свечи и все такое. Нужно было создать в библиотеке уютную атмосферу, как при появлении в семье нового члена. Однако что-то пошло неправильно.

Поначалу все протекало согласно намеченному плану. Иверсен начал читать, и Йон вскоре попал в его ритм при ее содействии, а она помогла ему сфокусировать внимание на тексте. По наблюдал за тем, что происходило, с дурацкой ухмылкой, словно дожидаясь своей очереди поддеть пришедшего в класс новичка.

Прочитав пару страниц, Иверсен взглянул на нее и кивнул. Она закрыла глаза и сосредоточилась на чтении Йона, отринув все прочие ощущения. Понемногу она начала усиливать акценты, расставляемые в тексте Йоном, следя в то же время, чтобы его внимание было приковано к тексту. Создаваемые им картины становились все более и более подробными, со множеством деталей. Так продолжалось до тех пор, пока она не попыталась слегка его придержать. Тогда она ощутила, как он пытается преодолеть это неожиданное сопротивление, подобно тому, как стремительный водный поток стремится прорвать мешающую его свободному току запруду.

Она открыла глаза. Иверсен уже перестал читать, он снова ей кивнул. Закрыв глаза, она сняла свою блокировку. Эффект был подобен тому, как если бы из бутылки шампанского вынули пробку. Одновременно она усиливала акценты и яркость картин, вырастающих из текста, и в результате последовал мощный скачок вперед, выразившийся в буйстве красок и калейдоскопе сцен. Активация состоялась. Она, Катерина, была поражена обилием деталей и тем, как Йон проникся текстом. У нее было такое впечатление, что картины, создаваемые им в качестве обычного читателя, были как бы размытыми кадрами черно-белого кино, тогда как новые сцены оказались полны насыщенных красок, удивляли яркостью и четкостью образов. Разница была такая же, как при показе одного и того же фильма по обычному телевизору и на экране шикарного кинотеатра.

Она начала постепенно ослаблять собственное воздействие. Йон и сам прекрасно справлялся с концентрацией внимания, и она даже заметила, как он экспериментирует со своим новым инструментом. Когда она в очередной раз открыла глаза, Иверсен сидел, широко улыбаясь, а По, по-видимому, так увлекся слушанием, что не замечал ничего вокруг.

— Что я тебе говорил? — шепнул ей Иверсен, подмигивая. Она улыбнулась ему в ответ.

Трудно было устоять и не поддаться очарованию техники вещания Йона. Картины и ассоциации, создаваемые им, постоянно манили слушателей, приглашая к участию в полном фантазии сказочном путешествии, предпринимаемом им. Она слушала «Дон Кихота» не раз, но не помнила, чтобы когда-нибудь раньше сюжет повествования захватывал бы ее с такой силой и она погружалась бы настолько глубоко в содержание романа, как это было теперь. Волосы на ее руках поднялись вверх, словно их наэлектризовали, в животе она ощущала легкую дрожь.

Она вновь переключила внимание на то, как Йон открывает в себе дремлющие способности. Она умело направляла его, позволяя выявлять все новые и новые средства воздействия на слушателя, и каждый раз он изумлял ее своими неисчерпаемыми возможностями.

Именно во время одного из таких удивительных скачков возникли первые явления физического характера. Сначала погасли свечи. Затем замигали электрические лампы и задрожала мебель.

Иверсен с тревогой в голосе попросил ее как можно скорее вывести Йона из транса. Сам Йон не замечал ничего вокруг себя, по лицу его струился пот, белки глаз покрылись красными прожилками. Он продолжал вещать громким и четким голосом, и все ее попытки остановить его были напрасны. Стеллажи задрожали еще сильнее, книги из них начали вываливаться и падать на пол.

Шум вывел из оцепенения По. Он поднялся, намереваясь взять Йона за локоть и как следует встряхнуть, однако так и не успел к нему прикоснуться: между локтем Йона и пальцами По вспыхнула голубоватая искра. По отбросило обратно в кресло, и оно опрокинулось. Он быстро вскочил на ноги, однако тут же схватился за правую руку и громко застонал.

Она продолжала свои попытки поставить Йону психологический барьер, однако с каждым мгновением исходящие от него заряды электричества становились все сильнее. Тонкие лучи молний протянулись от его тела к электрическим розеткам, из которых тут же начали вылетать снопы искр. По и Иверсен принялись тушить вспыхнувшее или же уже разгоревшееся пламя, а мебель между тем продолжала сильно дрожать и даже начала двигаться. Один стеллаж накренился и рухнул на Иверсена, так что По пришлось прийти старику на помощь.

Она попыталась отследить тот ритм, в котором, как она чувствовала, от Йона исходят заряды электричества. Между их появлением проходили равные промежутки времени, и когда наступила очередная пауза между разрядами, она напрягла все свои силы, чтобы нарушить концентрацию внимания Йона. Ее кресло отъехало от него на целый метр, однако вещание разом прекратилось, Йон оторвался от книги, поднял глаза и посмотрел на нее. Взгляд его налившихся кровью глаз был полон недоумения и страха.

Дальше она уже ничего не помнила.

— Катерина? — Голос Иверсена прозвучал совсем близко.

Она открыла глаза и увидела прямо перед собой встревоженное лицо Иверсена. Он улыбнулся:

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Не считая того, что Катерина ощущала слабость во всем теле и ей казалось, будто она не спала уже долгое время, все было нормально. Девушка кивнула.

— Что с Йоном? — спросила она.

— С нашим пиротехником? — В поле ее зрения возникла голова По. — Он в отключке. Однако жив.

Иверсен и По оглянулись и посмотрели себе за спину и вниз, туда, где на раскладушке лежал Йон. Катерина увидела, что он спокойно спит.

— Мы перенесли вас из подвала, — пояснил Иверсен. — Библиотека, кстати, все еще проветривается. Думаю, электропроводка полностью выведена из строя — она вся оплавилась.

— Как же все это получилось? — хриплым голосом произнесла Катерина.

Иверсен пожал плечами.

— Это выше моего понимания, — признался он. — Мы надеялись, что ты сможешь нам что-то рассказать.

— Ничего, кроме того, что он обладает невероятной силой, — сказала Катерина. — Он сильнее всех вещающих, которых я знаю.

Иверсен задумчиво кивнул.

— А какие молнии! — воскликнул По. — С ума можно сойти!

— Да, все это выглядело довольно экстремально, — согласился Иверсен. — Но мы ведь активировали латентные области его мозга. А кто знает, что у нас там? — Он постучал указательным пальцем по виску. — Может, мы замкнули в нем какие-то дополнительные контакты.

— Или пережгли предохранитель, — бесцеремонно заметил По.

Все трое сидели какое-то время молча, обмениваясь встревоженными взглядами. Похоже, даже По проникся серьезностью ситуации: в его взгляде явно читалось беспокойство. С той стороны, где лежал на раскладушке Йон, слышалось его ровное дыхание.

Катерина опустила глаза и посмотрела на руки. Ее задачей было контролировать сеанс. Разумеется, никто из них не мог предвидеть, как он сложится, однако именно ей следовало остановить Йона раньше и воспрепятствовать тому, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Может, она слишком сильно на него воздействовала. Восхищение продемонстрированными Йоном возможностями задержало ее вмешательство в тот момент, когда это было особенно необходимо. Вполне возможно, что пострадала не только электропроводка. Хоть Йон и дышал, кто знает, может, он уже стал овощем?

— Возможно, нам следует пригласить кого-нибудь, чтобы его осмотрели? — предложила Катерина.

— Мы это уже обсуждали, — со вздохом сказал Иверсен. — Вот только кого и что нам им сказать?

Ответов на эти вопросы у девушки не было.

— В любом случае, — продолжал Иверсен, — нам необходимо связаться с Кортманном.

Катерина вздрогнула. За приготовлениями к активации и возвращением Иверсена из больницы она и Йон совсем забыли проинформировать Кортманна о своей встрече с Томом Нёрресковом и о Теневой организации. Кроме того, Кортманн, помнится, решительно возражал против проведения самой активации.

Она кивнула, соглашаясь.

— Я считаю, нам следует пригласить также Клару, — решительно заявила она. — Улавливающие имеют такое же право знать, что происходит, как и вещающие.

Примерно через час появилась Клара — первой из приглашенных. Йон по-прежнему спал. Катерина провела рядом с ним большую часть этого времени. Спал он абсолютно спокойно, если не считать того, что пару раз всхрапнул, пробормотав что-то неразборчивое. Поздоровавшись со всеми присутствующими, Клара наклонилась над Йоном, как будто желала убедиться, что он действительно спит, а не дурачит их. Затем, присев на корточки возле раскладушки, она взяла его руку и принялась считать пульс.

— И что, он такой с момента активации? — спокойно поинтересовалась она.

Иверсен подтвердил, что в состоянии Йона не произошло никаких перемен, и в общих чертах рассказал, что случилось во время сеанса. Когда Клара услышала о физических явлениях, глаза ее округлились от изумления, и она резко, будто обжегшись, отдернула свою руку от запястья Йона.

— Весьма интересно, — сказала она, поднимаясь на ноги. Ее вопросительный взгляд отыскал Катерину, но девушка лишь слегка покачала головой.

В этот момент в магазин вошел молодой человек. Не глядя на присутствующих, он распахнул дверь настежь и помог Кортманну на его кресле преодолеть порог. Увидев Клару, Кортманн на мгновение застыл, затем обернулся к своему помощнику и кивнул. Молодой человек покинул «Libri di Luca», закрыв за собой дверь.

— Клара, — громко сказал Кортманн. — Не ожидал встретить тебя здесь. Давно тебя не видел.

— Я тоже, Уильям, — сказала Клара, подходя к нему и протягивая руку для приветствия.

Кортманн сделал гримасу и коротко пожал ей руку.

— А-а, Иверсен, я вижу, ты снова на ногах?

Иверсен улыбнулся и кивнул:

— Со мной все в порядке.

Кортманн подъехал к раскладушке и начал внимательно всматриваться в лицо Йона.

— Чего не скажешь о нашем юном друге, — сказал он и посмотрел на Катерину. Она увидела, как на скулах его заиграли желваки. — Как вам только в голову пришло активировать его, не поставив меня в известность? — Кортманн резко обернулся к Иверсену.

Вид у того был сконфуженный.

— Мы сочли, что это необходимо, — проговорил он. — Йон сам настаивал на том, чтобы мы сделали все как можно быстрее.

Кортманн вздохнул:

— И что у вас произошло?

Иверсен повторно поведал о сеансе. Во время его рассказа со стороны Кортманна не последовало никакой заметной реакции. Он лишь сидел, не сводя взгляда с лица Иверсена.

— Мне нужно осмотреть место, — заявил Кортманн после того, как старик закончил. — Ты, — сказал он, указывая на По, — если рука у тебя действует нормально, отнеси меня вниз.

По с готовностью кивнул. Слегка повозившись, он в конце концов приноровился и поднял хрупкого инвалида из кресла. Катерина подумала, что сейчас эта пара больше всего похожа на чревовещателя и его куклу, причем Кортманн, одетый заметно лучше, играет роль куклы. Все начали спускаться по винтовой лестнице в подвал, она же предпочла остаться с Йоном. Ничто не напоминало о том, что еще несколько часов назад от его тела исходили искры. Веки Йона слегка подрагивали, но дыхание по-прежнему оставалось спокойным. Девушка осторожно положила руку ему на лоб. Он был горячим и слегка влажным.

Минут через десять все остальные вернулись в зал. По усадил Кортманна обратно в его кресло и тыльной частью руки стер со лба пот.

Кортманн подъехал ближе к раскладушке и снова с интересом принялся разглядывать потерявшего сознание Йона.

— Этот юный Кампелли способен преподнести сюрприз, — задумчиво проговорил он. — Вам прежде доводилось видеть что-нибудь подобное? — спросил он Клару, стоявшую по другую сторону раскладушки.

Клара покачала головой:

— Никогда. Ничего похожего на физические феномены, выбросы энергии или что-то в этом роде.

— Значит, в действительности нам неизвестно, с чем мы имеем дело, — подвел итог Кортманн. — Может, это какая-то новая сторона способностей Чтецов, о которой доселе нам не было известно. Или же вообще никак не связанное с этим явление. — Он посмотрел поочередно на Иверсена, Катерину и По. — Ведь вы вполне могли случайно активировать область мозга, совсем не имеющую отношения к нашим способностям.

Катерина кашлянула.

— Мне кажется, это имеет непосредственное отношение к его способностям.

— И ты можешь это обосновать? — с раздражением спросил Кортманн.

— Когда мы применяем наши способности по отношению к вещающим, мы отмечаем своего рода пульсацию при расстановке вами акцентов или, что то же самое, при излучении вами энергии.

Клара кивком подтвердила слова Катерины.

— Я заметила, что у Йона это совпадает с ритмом его пульса, — продолжала свои объяснения Катерина. — Разумеется, те излучения энергии, которые отмечались у него, не были равномерными, но они все же присутствовали, и с каждым ударом его сердца становились все сильнее и сильнее — в этом я абсолютно уверена.

— А этой… пульсацией обладают только вещающие? — Тон Кортманна несколько смягчился, однако глаза его оставались по-прежнему холодными. Катерина перевела взгляд на Клару, которая улыбнулась ей, как гордящаяся своим ребенком мать.

— Да, — ответила девушка. — Эта пульсация не имеет ничего общего с обычным пульсом. Она возникает лишь в тот момент, когда вещающий использует свои способности.

— Кстати, по этой пульсации мы, улавливающие, можем определить, обладает ли тот или иной человек способностями вещающего и пользуется ли он ими, — прибавила Клара.

Кортманн отъехал немного в сторону от Йона:

— Стало быть, это означает, что до тех пор, пока Йон не читает, он абсолютно безопасен. Я прав?

— По всей видимости, — ответила Клара.

Кортманн обвел взглядом окружающие их стеллажи с книгами.

— Но как только он начинает читать… — медленно, как будто произнося условия некой задачи, сказал он и после короткой паузы прибавил: — Будем исходить из того, что он сделал это без всякого умысла. — Глаза Кортманна остановились на Иверсене, который стоял, облокотившись о прилавок. — А вообще он в состоянии контролировать выбросы энергии?

— Насколько я могу судить, он не сознавал, что вокруг него происходит, — сказал Иверсен.

— Ну да, совершенно отключился, — подтвердил По.

— У меня сложилось впечатление, — сказала Катерина, — что Йон может регулировать мощность этих отклонений точно так же, как вы можете с той или иной силой делать акценты на разных местах в тексте. Просто та шкала, которой обладает он, намного больше. — Присутствующие смотрели на нее, очевидно не понимая, куда она клонит. — Если, как я подозреваю, физические явления возникают при особенно сильных отклонениях, то он вполне может их предотвратить. — Она подняла руку, выпрямив указательный палец, и добавила, прежде чем кто-то успел произнести хоть слово: — В то же время я думаю, что если выбросы энергии уже начали происходить, то их он регулировать уже не способен.

Несколько секунд все хранили молчание. Затем Кортманн сказал, разведя руками:

— Это всего лишь догадки. Единственный способ получить ответы на все наши вопросы — это задать их самому Йону, когда он очнется.

Иверсен кивнул, соглашаясь.

— Вы сказали, что хотите рассказать еще о чем-то, — скрещивая руки на груди, напомнил Кортманн.

— Мы побывали у Тома Нёррескова, — без всяких предисловий сказала Катерина. При этом она посмотрела в лицо Кортманна и Клары, желая проверить, какую реакцию у них вызовет ее сообщение. Кортманн на мгновение нахмурился, затем округлил глаза и приоткрыл рот. Клара же, по-видимому, сразу вспомнив названное имя, потупила взор.

— Разве его… — начал Кортманн.

— Да, его исключили из Общества более двадцати лет назад, — подтвердил Иверсен.

Катерина и Иверсен вместе поведали о встрече с Томом Нёрресковом, а также о теории существования Теневой организации. Почти целый час Катерина рассказывала, каким образом ей с Йоном удалось выйти на Тома и как сложилась их беседа. Иверсен же дополнял ее рассказ, вставляя различные свои соображения по этому поводу, а также описывая события, подтверждающие изложенную Томом Нёрресковом историю. В продолжение всего этого времени Кортманн сидел в своем кресле, сохраняя скептическое выражение на лице и не делая попыток комментировать услышанное. Клаpa же беспокойно расхаживала по залу, несколько раз она утвердительно кивнула. По уселся на полу, скрестив ноги по-турецки, и в течение всего рассказа выглядел обиженным — вероятно, из-за того, что его не посвятили в подробности раньше.

То, что говорили Иверсен и Катерина, звучало достаточно убедительно. Сама же девушка по мере излагаемой ими истории все больше и больше укреплялась во мнении, что им удалось вскрыть истинные причины не только событий двадцатилетней давности, но и тех, что происходили в последнее время. Она не находила в этой версии никаких изъянов, которые не были бы объяснены Иверсеном, приводившим различные примеры поведения Луки и его высказывания на этот счет.

Когда они умолкли, наступила долгая пауза, в течение которой никто из присутствующих не проронил ни слова. Клара перестала расхаживать по залу, а По склонил голову и устремил взгляд в пол.

— И где же Нёрресков теперь? — наконец спросил Кортманн.

— Наверняка по-прежнему на своем хуторе, — ответила Катерина, — и он не намерен покидать свое убежище.

Кортманн покачал головой.

— Лука мертв, и теперь вы строите эту свою теорию, основываясь только на бреднях полоумного отшельника, — саркастически заметил он.

— Однако… — протестующе произнес Иверсен.

— Пусть даже эта теория и объясняет кое-какие отдельные события, — прервал его человек в инвалидном кресле, — но я был там тогда, двадцать лет назад. И не замечал никаких признаков каких-то там тайных заговоров. И вот вам подтверждение. — Он кивнул в сторону Клары, которая, скрестив руки на груди, наблюдала за ним холодным взглядом. — Как только Общество библиофилов разделилось, нападения сразу же прекратились.

— Это доказывает только то, что Теневая организация добилась, чего хотела, — попытался возразить Иверсен. — Они стремились всеми силами ослабить Общество, расколов его, и это им удалось наилучшим образом.

— Вот уж, что называется, попали пальцем в небо! — вставил По с коротким смешком. — Теневая организация? Bay, как я испугался! — Он покачал головой. — Да придите же, черт возьми, в себя!

Кортманн одобрительно кивнул, в кои-то веки соглашаясь с По.

— И где же те улики, которые бы однозначно указывали на то, что к нападениям причастна Теневая организация? Мягко говоря, одни только фантастические предположения, и никаких доказательств того, что она существует. И напротив, есть группа улавливающих, которые все нам прекрасно известны и о которых мы знаем, что они обладают недюжинным потенциалом. Кстати, как нам найти эту Теневую организацию, если таковая и вправду есть? Где именно ее искать?

— Я знаю, — раздался позади них чей-то хриплый голос.

Все как один повернулись и с удивлением воззрились на Йона; он приподнялся, локтем опираясь на раскладушку.

— Я точно знаю, где надо начинать искать.