Итак, снова национальный вопрос.

  – Достоевский, при всех его прочих достоинствах, в качестве русского националиста – не на высоте, – начал Я. – Никогда не любил капризной и ворчливой интонации его героев в их рассуждениях об инородцах. Другое дело – Тургенев. Мне как еврею, конечно, грустно оттого, что он к лошадям и охотничьим собакам отнесся с большим вниманием и проницательностью, чем к евреям, но вот он представляется мне настоящим русским националистом, а Маркес – колумбийским. Вот только слово это, как собачье дерьмо. Слово “патриот” тоже подпорчено, и тоже дурно пахнет. Мне в юности очень импонировало то, как иронично распоряжался этим термином Анатоль Франс. Нужен новый термин, годный для постнацистского мира.

  – А может быть, просто – сионизм, – предложила Баронесса.

  – Да уж! – смеется Б.

  – А что? У каждого народа – свой Сион. У Тургенева – орловский. У Маркеса – колумбийский. У нас – сионский, – говорит Баронесса тоном приветливой хозяйки (угощение на столе – пробуйте).

  – Один всемирный сионизм! – радостно воскликнул Б.

     – “На реках Вавилонских мы сидели и плакали, вспоминая о Сионе.      Там на ивах повесили мы арфы свои,      Ибо там полонившие нас просили песен и      глумившиеся над нами – веселья:      – Спойте нам из песен Сионских!      Как нам петь песнь, о Боже, на земле чужой?” –

торжественно прочел Я. – Этот псалом, наверное, самый знаменитый в истории гимн национальной идее, – сказал он. Помолчал, нахмурился, а затем добавил: – Великие символы похожи на знаменитых людей, они проходят внутри полицейского ограждения как юные актеры, исполнители ролей героев телесериала “Восстание в 8-Б”, и выпрыгивают им навстречу из трусиков девочки, чей вес, достигший рубежа в сорок пять килограммов, природой определен как минимально достаточный для ношения плода.

  – Воспользуемся же этим, – говорит Б. – За всемирный сионизм!

  – За универсальный сионизм, – дипломатично поправляет Кнессет.

  – Тогда еще – за СИОНО-СИОНИЗМ, – настаивает Б.

  Кнессет Зеленого Дивана окружил эту идею, словно коллектив котов окружает перед изнасилованием одинокую раздраженную кошку.

  Я. не останавливается на этом, не притормаживает на повороте. Теперь он похож на учителя старших классов.

  – Каждый народ может выбирать – быть красивым или требовать к себе политкорректного отношения – пункт первый. Хочу тут напомнить фразу Черчилля: “Не знаю случая, когда бы человек прибавил себе достоинства, требуя к себе уважения”.

  Покончив с инквизицией социальной справедливости, мы вступили в средневековье многокультурности – это пункт второй.

  Лобовые атаки на человеческую природу – деструктивны, улучшение нравов требует времени и терпения – пункт третий.

  Национальная идея – комфорт и защита, пока не попадает в руки к агрессивным кретинам вроде нацистов – пункт четвертый.

  Купальные костюмы на пляже не предназначены отрицать наличие мужских гениталий и женской груди – аллегория ко всем предыдущим пунктам, означающая, что человеческую природу не стоит и невозможно скрыть, но она может быть окультурена.

  – Неким известным Я. способом? – любопытствует Кнессет Зеленого Дивана.