Его племянники в Лондоне!

Себастьян уставился на торжествующую малышку – наконец-то она взяла над ним верх! – и подумал, что ее следует немедленно поставить на место. Надо в корне изменить ее повадки. А кстати и одежду!

Но, прежде всего, следует решительно пресечь все ее попытки отказаться от места гувернантки и, исчезнув таким образом из его жизни, оставить деток брата на его, Себастьяна, руках.

– Значит, вы, пренебрегая большими расходами, привезли моих подопечных в Лондон? А имение Керслейк и без того в бедственном положении.

– О, расходы потребовались незначительные. Мы приехали в дилижансе, милорд.

– В обычном дилижансе? Без слуг?

– Естественно, милорд. Быть может, в Индии англичанок на каждом шагу сопровождают слуги, а у нас леди имеет полное право проехаться до Лондона одна в дилижансе. Но поездка оказалась испытанием, которое я никак не хотела бы повторить. Просто чудо, что мы остались живы.

– Надеюсь, это послужит вам уроком. Джеральд, очевидно, захотел править лошадьми – все мальчишки об этом мечтают.

– Нет. Он удовольствовался тем, что изо всех сил трубил в рожок кучера, пока пассажиры, опасаясь оглохнуть, не выхватили инструмент у него из рук. Правила лошадьми на протяжении нескольких миль Теодосия. И как! Лошади неслись галопом, причем на самом извилистом участке дороги.

– Но поскольку вы сидите передо мной целая и невредимая, в ров она вас, очевидно, не вывалила. Поэтому давайте считать инцидент исчерпанным.

Тут их взгляды скрестились, и Фиби могла бы поклясться, что уловила звон стали – такой холод стоял в его глазах. Но она не поддалась слабости, глаз не отвела, и постепенно в его взоре проступило нечто новое. Нечто вроде удивления. То-то же.

– Хорошо, тогда перейдем к следующему инциденту. Как вы отнесетесь к тому, что Теодосия заставила брата прервать наше путешествие, чтобы посмотреть на кулачный бой?

– Теодосия, скорее всего, слукавила насчет кулачного боя. Женщин туда не допускают.

– Она это знала, сэр. И переоделась в костюм Джеральда.

– В таком случае, – мягко улыбнулся он, – вам не о чем было беспокоиться.

– Вы так полагаете? Между тем один из зрителей обиделся на какое-то ее замечание и пустил в ход кулаки. С нее слетела шляпа, обман обнаружился. По словам Джеральда, только благодаря ее замечательному удару слева им удалось спастись.

– Представляю, какое впечатление она произвела на присутствующих.

Фиби не поверила своим ушам.

– Это все, что вы можете сказать?

– Успокойтесь, мисс Смит.

– Успокоиться? Ваша племянница принимает участие в уличной драке, а я должна успокоиться? Подумайте о ее репутации. Что, если кто-то видел ее дерущейся и узнал? Ведь не распознать черты лица Дивереллов очень и очень трудно.

– Да не смотрите вы на меня так, словно я виноват в узнаваемости Дивереллов. Я и сам от этого немало страдаю. Но для вашего успокоения смею вас заверить, что вряд ли кто-нибудь из светской знати почтил своим присутствием кулачный бой в захудалом городишке. Тем не менее, я не премину сказать Джеральду, чтобы на обратной дороге он не водил сестер на подобные развлечения, иначе, может статься, ему не доведется дожить до более или менее зрелого возраста.

– Я не поеду обратно в Керслейк, так что не совершайте столь героических усилий.

– Сарказм вам – не к лицу, мисс Смит.

– Может, вы предпочтете послушать о похождениях Крессиды? – все тем же тоном, полным яда, поинтересовалась Фиби.

– Особого интереса я не испытываю. Но вы, я вижу, жаждете меня просветить.

– Безусловно. Интересно, приятно ли вам услышать, что на прошлой неделе Крессида сбежала с актером из бродячей труппы?

– Нисколько, – задумчиво ответил он. – Особенно если вы полагаете, что мой долг – броситься ей вдогонку. Но должен вас разочаровать – я этого не сделаю.

– Могу вас обрадовать, сэр, погони не потребуется – через двадцать минут после бегства из дому ваша племянница возвратилась к родным пенатам.

– Через двадцать минут? – расхохотался он.

– Все это время она рассказывала своему спутнику, как ей видится их будущая жизнь. Услышав, что Кресси собирается вместе с ним выступать на сцене, он решительно повернул кабриолет, довез ее до дома – был таков.

– Представляю, как вас это расстроило. Ведь вы, надо полагать, уже вознадеялись, что одной заботой у вас станет меньше.

– Неужели, сэр, вы начисто лишены каких-либо нежных чувств?

– По-моему, я уже ответил на этот вопрос.

– Но у вас должны быть хоть какие-то семейные привязанности! – Она махнула рукой в сторону портрета Диверелла. – Недаром же один из ваших родственников всегда у вас перед глазами.

– О да! Но, как вы имели возможность убедиться на личном опыте, болтливостью он не отличается. Только поэтому я терплю его в своем доме.

– К счастью, эпизод с Крессидой не имел никаких последствий. Чего не скажешь об одной из последних выходок Джеральда.

– Джеральда?! Я полагал, что с ним уже все ясно.

– В минувшую субботу Джеральд с дружками под вечер развесил на всех столбах близ Керслейка флаги, которые неизбежно бросились бы в глаза богомольцам, вознамерившимся на следующий день посетить церковь. Их религиозные чувства были бы оскорблены. Бедная мисс Помфрэ, завидев первый флаг, упала в обморок.

– Я всегда был очень невысокого мнения об умственных способностях кузины Клары. Но что ее так потрясло? Флаги были французские? Или военно-морского флота, сообщающие об эпидемии желтой лихорадки?

– Ну откуда, сэр, Джеральд мог достать французские или военно-морские флаги?

Это были… это были… – Фиби почувствовала, что заливается краской смущения, и нехотя выдавила из себя: – Дело, собственно, не во флагах, а в том, из чего они были сделаны.

– Из чего же?

– Из… Из… – В голосе Фиби зазвучало отчаяние. – Из кружев, сэр.

– Из кружев? Она кивнула.

Весь его вид выразил недоумение. Он ждал объяснений. И готов был ждать до скончания века. Фиби набрала в грудь как можно больше воздуха и, обращаясь не к самому Дивереллу, а скорее к его галстуку, еле слышно пробормотала:

– Это были… были… дамские ажурные… панталоны! – выпалила она наконец.

– Ах вот как! – На его лице появилась лукавая усмешка. – Возникает естественный вопрос: как Джеральду удалось достать столько интимных предметов дамского туалета?

– Меня это не интересовало, сэр. Строго говоря, Джеральд не является моим воспитанником. К счастью, отец одного из его товарищей своевременно позаботился о снятии «флагов». И весь эпизод, малоприятный, конечно, был расценен всего-навсего как шалость распоясавшихся юнцов, не знающих, куда девать свое время.

– Довольно безобидная, надо сказать'.

– Да, некоторые так считают, – осторожно заметила Фиби, боясь проявить излишнюю горячность. – Куда менее безобидной, милорд, оказалась следующая его выходка. Джеральд примкнул к компании недовольных арендаторов, занимавшихся браконьерством на землях своего лендлорда. Когда нескольких из них схватили, смутьяны осадили господский дом.

– О Боже мой! Неужели Джеральда арестовали? Вот болван!

– Болван?! Это все, что вы можете сказать по такому поводу, сэр? Неужели у вас каменное сердце? Ведь речь идет об уголовном преступлении! Вам было бы приятно, если бы вашего племянника в кандалах отправили на острова Антиподов?

– Мне это в свое время не принесло особого вреда, – пожал он плечами.

– Вас, закованного в кандалы, отправили в колонии?

– Не стоит так драматизировать события, мисс Смит. Кандалы фигурировали только в разговорах, а в Индии есть немало мест, где можно вести вполне цивилизованную жизнь.

– О?!

– И в оправдание моего отца необходимо заметить, что в те дни я был воистину исчадием ада. Странно даже, что вы до сих пор ничего об этом не слыхали.

– Нет, не слыхала. Знаю только, что несколько лет назад вы уехали в Индию.

– Точнее, пятнадцать лет назад. Давным-давно.

Глядя на горькие складки вокруг его рта, Фиби вдруг ощутила острую жалость. Пятнадцать лет тому назад! Он же тогда был совсем мальчишкой. Ненамного старше, чем Джеральд сейчас.

– Какая все-таки жестокость – отсылать мальчика на другой конец света, – сказала она. – Что бы вы сейчас ни говорили, тогда, милорд, вам, безусловно, было очень тяжко. Тем более вам следует позаботиться о том, чтобы подобная судьба не постигла вашего племянника. К тому же он, по словам окружающих, не блещет здоровьем. Именно поэтому, опасаясь суровости школьного репетитора, мисс Помфрэ доверила его обучение местному викарию.

– Кузина Клара идиотка. Школа приучила бы Джеральда к дисциплине. Его надо держать в узде. Да и девочек тоже.

– Вот о чем я все время вам толкую, милорд. Мне крайне неприятно расписываться в своей беспомощности, но факты – упрямая вещь. Я потерпела поражение. Вашим подопечным необходима более сильная рука, чем моя. Им нужен авторитет мужчины. И…

– Да-да! – Диверелл поднял руку, призывая ее к молчанию. – Не бросайте слов на ветер, мисс Смит. Бедственное состояние моих осиротевших родственников не вызывает у меня ни малейшей жалости. Повторяю, я не согласен вас отпустить.

– Я не собираюсь вступать с вами в пререкания, милорд. – Фиби поднялась на ноги. – Придется вам забрать племянников из гостиницы «Сверчок» немедленно или после звонка оттуда. Меня вы можете удержать, лишь посадив под замок.

– Интересная мысль!

– Я ухожу. Не будете ли вы столь любезны приказать мистеру Чарлтону отправить отзыв о моей работе в Бюро занятости миссис Арбутнот? До свидания, сэр. – И, схватив свою сумочку, она решительно направилась к двери.

– Одну минуту, мисс Смит.

Эти слова были произнесены так тихо, что она засомневалась – действительно ли Диверелл их произнес? Все же остановилась и через плечо оглянулась на него.

– Ваши предыдущие работодатели давали вам характеристику?

– До вас я работала лишь в трех местах, милорд. Поначалу компаньонкой у пожилой леди, которая умерла внезапно. К сожалению, она была последней в семье, но местный викарий написал мне рекомендательное письмо.

– А остальные? Фиби молчала.

– Я так и думал. Какие же у вас, мисс Смит, шансы немедленно получить другую работу, имея лишь одну рекомендацию, написанную давно и посторонним человеком?

– Вы мне угрожаете, милорд?

– Нет, мисс Смит, я вам не угрожаю, но сдается мне, мы оба выиграем, если… если изменим условия вашей работы.

Фиби замерла, словно пригвожденная к полу, ощущая невероятную сухость в горле. Подобные «лестные» предложения она не раз получала от своих хозяев и прежде. Чем же объяснить ее безмерное удивление?

– Вы намереваетесь, – выговорила она наконец, – скомпрометировать меня?

– Я никогда никого не компрометирую, мисс Смит, и никому не угрожаю. Я лишь указал вам на возможные последствия вашего ухода с работы. Не торопитесь. – Диверелл вытянул вперед руку и улыбнулся ей. – Не угодно ли вам присесть? Как мне представляется, я нашел наиболее разумное решение вопроса. У меня нет ни малейшего опыта общения с молодыми людьми. А вам необходима сильная рука, способная оказать вам в этом деле поддержку. Так почему бы нам не объединить наши усилия?

– Объединить наши усилия? – Фиби смотрела на него в полном недоумении. Неужели она поначалу оценила его предложение ошибочно? Но увы! Он взирал на нее с тем выражением, с каким, по ее наблюдениям, охотник смотрит на подстерегаемую дичь.

Что будет, если она, повинуясь голосу рассудка, призывающему к осторожности, сейчас повернется и уйдет? При сходных обстоятельствах она уже отказалась от работы в двух местах, а гувернанткой к Дивереллам попала лишь потому, что измученной сорванцами леди Грисмид было не до рекомендаций. И еще одно неприятное обстоятельство – уйдя сейчас, она лишится полугодового жалованья. И это при том, что совершенно неизвестно, как сложится ее будущее. Но главное – главное заключалось в том, что сильнее всех этих соображений было непреодолимое желание остаться. Ей вовсе не хотелось уходить. Особенно сейчас.

Фиби объяснила себе это тем, что за два года пребывания в доме Дивереллов успела привязаться к своим воспитанникам. Настолько, что порой они казались ей родными – своих братьев и сестер у нее не было. Поэтому она решила, по крайней мере, выслушать, что ей предложит Диверелл. А уйти она успеет всегда.

И, сделав шаг вперед, девушка снова заняла свое место на тахте.

– Слушаю вас, милорд. Но вынуждена предупредить – быть может, лучше остаться без рекомендаций, чем подвергать себя риску оказаться вовлеченной в скандал, который в любой момент могут учинить ваши подопечные.

– Значит, надо избежать скандала. Я думаю, будет не так уж трудно привести Джеральда в чувство.

– Мне представляется, милорд, что его выходки объясняются не врожденными пороками, а просто скукой.

– Вполне допускаю. Это относится и к поведению моих племянниц?

– Возможно, сэр. Девочки надеялись, что в этом году будут представлены ко двору, но леди Грисмид намерена сперва устроить будущее своей собственной дочери.

– Ваши воспитанницы наверняка уже возомнили себя взрослыми. Пожалуй, вам лучше называться не гувернанткой, а компаньонкой. Старшей в компании юных девиц. Моя тетка, несомненно, знает и барышень, которые школу окончили, а ко двору будут представлены не раньше весны. И которые тоже не знают, как убить время.

– Таких, я думаю, немало. В конце концов, Теодосии и Крессиде всего-навсего семнадцать лет, и если леди Грисмид сумеет познакомить их с другими девушками, находящимися в таком же положении…

– Это, уверяю вас, будет совсем нетрудно.

– Ну, если вы так считаете, милорд. Но должна вас предупредить – Кресси и Тео не так уж охотно выполняют мои указания и не очень-то прислушиваются к моим словам.

– А им и не придется прислушиваться к вашим словам, – спокойно произнес он. – Отныне, мисс Смит, указания буду давать я. Пусть выбирают – выполнять их или возвратиться в Керслейк, но тогда уж весной, после представления ко двору, им придется рассчитывать лишь на карман своего братца.

– Который совершенно пуст.

– Вот именно. Чего никак не скажешь о моем.

– О Господи! – В глазах Фиби, устремленных на работодателя, отразилось невольное восхищение. – Какие еще «возможные последствия» вы предвидите, сэр?

– Я рад, что вы приняли мой план действий, мисс Смит. Скандал, даже если он случится, падет всей своей тяжестью не на ваши, а на мои плечи, которые способны выдержать и не такое.

Переведя взгляд на его торс, Фиби не могла не согласиться с ним. Такие могучие плечи способны вынести что угодно. Но тут в ней снова заговорила осторожность:

– Ваше предложение, милорд, представляется мне заслуживающим внимания.

– Я, разумеется, позабочусь о соответствующей компенсации ваших усилий.

Фиби немедленно выпрямилась.

– Я и сейчас получаю более чем достаточно, милорд.

– Достаточно по нынешним представлениям. Но что ожидает вас в будущем, когда вы перестанете работать?

– Будущее людей зависит от того, сэр, сколь разумно они ведут себя, пока работают.

– Храбрый ответ, мисс Смит. Но ведь человек может заболеть, да и мало ли что еще случается в жизни! А если вы примете мое предложение, я положу вам такое жалованье, которое обеспечит ваше материальное положение в будущем.

– Но это же огромные деньги!

– Я могу себе это позволить.

Он-то может. Но может ли это позволить себе она?

Заманчиво, конечно. С большими деньгами ей удастся при желании открыть академию для молодых леди. И тогда не страшны никакие превратности судьбы – отсутствие работы, неприятные хозяева, немощная старость. Но стоит ли так рисковать своей свободой? Становиться зависимой от чужого и весьма странного человека, истинные намерения которого ей не совсем понятны?

– Я высоко ценю ваше великодушное предложение, сэр, но вынуждена от него отказаться.

– Вы все же хотите уйти?

– О нет, вы меня неправильно поняли. Я согласна остаться, но вынуждена просить вас назначить мне обычное для компаньонки содержание. Вам нет необходимости подкупать меня, сэр. Несмотря на все сказанное раньше, я привязана к вашим подопечным.

– Да, – пробормотал он, помолчав. – Это стало мне ясно с первой же минуты нашего знакомства. – (Она кинула на него удивленный взгляд.) – А что касается оплаты, давайте решим этот вопрос позднее, когда наш план начнет осуществляться. Одно бесспорно – она должна включать все ваши расходы на жизнь и на приобретение более подходящего гардероба.

– Гардероба?! Вот уж ни к чему!

– Почему же? Вспомните, что даже служанкам и лакеям всегда предоставляют рабочую одежду. В нынешнем вашем одеянии вы не можете сопровождать моих племянников в их разъездах по городу. Ведь это как-никак Лондон. Да и они откажутся появляться с вами на людях, если вы будете неподобающе одеты.

– Ну, это уж никуда не годится! – Девушка посмотрела на него с таким возмущением, словно виновником ее неподобающего наряда был не кто иной, как он. – Если вы считаете необходимым, я могу сама сшить себе пару платьев, но…

– Нет-нет, этого совершенно недостаточно, мисс Смит. Вам понадобятся утренние туалеты, платья для выездов за город, вечерние… Возможно даже, костюм для верховой езды, меховая накидка, перчатки, шляпки…

– Шляпка у меня уже есть, и я…

– Полусапожки, ридикюли, меховая муфта – дело идет к зиме, – домашняя шаль, теплый капот, чулки…

– Ради Бога, остановитесь, сэр!

– И – последнее по счету, но не по важности, – в его глазах появился озорной блеск, – как бы не забыть кружева, которые ведь не только на флаги употребляются.

– О! – Фиби вскочила на ноги.

– Успокойтесь, мисс Смит. Я не мог отказать себе в удовольствии поддразнить вас, хотя, конечно, заслуживаю всяческого порицания.

– Надеюсь, впредь вы проявите большую твердость, борясь с подобными соблазнами. – Дождавшись, пока он кончит смеяться, Фиби вернулась к разговору: – Считаю своим долгом довести до вашего сведения, сэр, что вы вовсе не обязаны покупать мне такой гардероб.

– Давайте сделаем все это по-другому, мисс Смит, – улыбнулся он с высоты своего роста.

– По-другому?

– Пойдем с вами на компромисс. Вы сами решите, в чем нуждаетесь, а я лишь одобрю ваш выбор.

– Какой же это компромисс? – решительно запротестовала Фиби.

– А ваши покупки можете рассматривать как заем.

– Заем?

– Да, заем. Закончив работать в качестве компаньонки, вы все оплаченные мною носильные вещи вернете мне. А я отдам их благотворительной организации.

О Господи, конечно же, не следует соглашаться на такое, но под его парализующе пристальным взглядом невозможно найти мало-мальски резонные возражения против того, что он предлагает. Однако если одежда и в самом деле будет предоставлена ей лишь взаймы…

Ах, если бы он не смотрел на нее в упор своими сине-зелеными глазами, в глубине которых никак не уловишь ни малейшего намека на характер предлагаемой сделки! Только что он вызвал у нее негодование своим замечанием, но сейчас его слова кажутся совершенно искренними. И даже разумными. Одно плохо – по ее наблюдениям, Дивереллы ведут себя разумно только тогда, когда чего-нибудь добиваются.

Впрочем, в данном конкретном случае Дивереллу нужно одно – сбыть с рук своих подопечных. Разве не так? Богатое воображение подсказывало ей иные варианты, и она твердо решила – Диверелл должен уразуметь, что она не примет от него ничего, способного вызвать двусмысленные толкования. Никаких подарков.

– Вас, видно, одолевают сомнения, мисс Смит, – посочувствовал он, словно прочитав ее мысли. – Неужели вам так трудно принять решение? Так, может, дать вам расписку в том, что по окончании службы у меня вы всю выданную вам рабочую одежду возвращаете?

– Я бы хотела… – промолвила она, в отчаянии собирая все свои силы для последнего наступления. – Я бы хотела получить гарантию того, что вы не станете… – (Он слегка склонил голову в выжидательной позе.) – Что не будет никаких… – (Как подобает вежливому человеку, он вместо вопроса лишь поднял одну бровь.) – Что мне не придется…

Видя тщету ее усилий, он пришел ей на выручку:

– Что вам, мисс Смит, не придется выслушивать печальные подробности несчастливой семейной жизни?

– О да! – Затаившая было дыхание девушка издала глубокий вздох облегчения. Пусть ее собеседник – Диверелл, он, тем не менее, джентльмен до мозга костей. С чего же она так разволновалась? – Разумеется, с моей стороны не очень скромно упоминать о подобных вещах, но вы должны понять раз и навсегда, что, если я и соглашаюсь принять от вас на время носильные вещи, это не означает, что я пойду навстречу безнравственным предложениям, обычно следующим за подобными откровениями.

Улыбка появилась сначала у него в глазах, затем переместилась в углы рта.

– Слово чести, мисс Смит: если у меня когда-либо и появится желание обременить вас подробностями моей несчастливой семейной жизни, за ними никогда не воспоследуют безнравственные предложения.

– Благодарю вас, сэр. – Фиби наградила его искренней улыбкой, какая давно уже не появлялась на ее лице. – В таком случае я согласна. – И она протянула ему руку.

В глазах Диверелла вспыхнул огонь. Напуганная этим ярким пламенем, девушка чуть было не взяла обратно данного ею согласия, чуть не отняла свою руку, но не успела – крепкие пальцы обхватили ее кисть. На миг ей почудилось, что все ее тело зажато в тиски, что она стала пленницей некоей могучей силы, излучающей жар, но Диверелл ограничился коротким деловым рукопожатием и выпустил ее руку.

Фиби приказала своему трепещущему сердцу успокоиться. Она ошиблась. Никакого плена нет. Выражение его лица просто довольное, а никак не хищническое. И хорошо, что разговор закончен.

– Ну что ж, – деловито сказал Диверелл, – остается решить, где вы будете жить, мисс Смит.