Рим, Италия
Наши дни
Спугнув стайку голубей, отец Мартин торопливым шагом обогнул обелиск Калигулы, тянущийся к серо-стальному небу из центра площади Святого Петра, будто исполинский кинжал. Была середина сентября, и если бы солнце вот уже третий день не пряталось за недвижимой пеленой плотных облаков, то по тени обелиска можно было бы определить, что сейчас начало шестого. Подняв глаза на базилику Святого Петра, Мартин увидел набожных паломников, стоявших в очереди на последнюю перед закрытием экскурсию.
«Их не спугнет даже тайфун», — подумал он.
Было промозгло и сыро — священник поплотнее запахнул плащ и прибавил шагу, чтобы не попасть под надвигающийся ливень.
В конце виа делла Консилиационе сквозь городской шум он услышал, как кто-то окликнул его:
— Отец Мартин!
Священник остановился и повернулся: размахивая на ходу рукой и разбрызгивая мелкие лужицы, к нему торопился мужчина. Среднего роста и сложения, лет тридцати с небольшим, а может, чуть за сорок, он ничем не отличался от большинства прохожих: чисто выбрит, темные волосы и глаза.
— Si? — откликнулся Мартин.
— Простите, что побеспокоил вас по дороге домой, — заговорил незнакомец, остановившись рядом.
На лацкане его плаща, чуть ниже белого воротничка священника, Мартин отметил заламинированный беджик служащего Ватикана. Лицо его было самым заурядным. Итальянец? Ливанец?
— Мы знакомы?
— Нет пока, — покачал головой мужчина.
— Чем могу служить, отец?..
— Фабрицио Орландо. — Он протянул правую руку.
Итальянец.
Пожимая руку, Мартин почувствовал, как груба кожа на ладони Орландо. Довольно необычно для духовного лица. Может, какое-то время он работал миссионером?
«Божественное призвание не всех усаживает за письменный стол», — напомнил себе Мартин.
— Я только что получил назначение в секретариат.
Почему же тогда ему не сообщили?
— Хорошо. Добро пожаловать в Ватикан.
— Gracie. Вы позволите немного пройтись с вами?
Подозрение мелькнуло в глазах Мартина.
— Пожалуйста.
Оба направились по тротуару мимо кафе и сувенирных магазинчиков.
— Мне сказали, вы были секретарем кардинала Антонио Сантелли?
— Верно.
Мартин прибавил шагу.
— Такое несчастье — смерть его преосвященства. Огромная потеря для Святого престола. — Фабрицио горестно поджал губы. — Он был мечтателем, провидцем…
Когда они дошли до оживленной пьяцца Пиа, Фабрицио пришлось говорить достаточно громко, чтобы перекрыть шум автобусов и скутеров.
— Очень многие видели в нем преемника Папы.
— Да-да…
Попытавшись ответить в тон неоправданно теплой тираде священника, Мартин споткнулся на полуслове, поскольку его личные воспоминания были отнюдь не такими лестными. Факт оставался фактом: несмотря на незапятнанную репутацию выдающегося заступника католической догмы, последний кардинал был беспощаден к своим подчиненным — настоящим извергом. Мартин предпочел склонить голову в молитве.
— Упокой Господь его душу. — Орландо повысил голос: мимо пронеслась «Веспа».
Молча они пересекли по пешеходному переходу оживленный перекресток и зашагали по булыжному тротуару мимо внешнего крепостного вала замка Святого Ангела.
— И все же — чем я могу быть полезен вам, отец? — возобновил разговор Мартин.
Священник вскинул подбородок:
— Да, к делу. — Быстрый взгляд вниз, на катящий воды Тибр, помог ему собраться с мыслями. — Секретариат обратился ко мне за помощью в связи с продолжающимся следствием по делу о смерти доктора Джованни Берсеи.
— Понятно… — Мартин внутренне напрягся.
Они свернули на мост Сент-Анжело.
Фабрицио сообщил о том, что в своем расследовании успехов пока не добился. Этим летом, в июне, кардинал Сантелли направил итальянского антрополога Джованни Берсеи для осуществления сверхсекретного внутреннего проекта Ватикана. Буквально несколько дней спустя Берсеи был найден мертвым в катакомбах под Вилла Торлониа. Там же, в пристройке, был найден труп престарелого экскурсовода. Вскрытие показало, что его смерть наступила из-за инъекции токсинов, приведшей к остановке сердца. Следствие, проведенное властями Рима, выявило состав преступления.
— Кстати, сам Сантелли, — заговорщически сообщил Орландо, — на другой день скончался в результате остановки сердца, вот только Святой престол не дал добро на проведение вскрытия.
Когда итальянец закончил свой рассказ, они уже дошли до квартала, где находилась квартира Мартина.
Несомненно, Орландо был прекрасно информирован. Но Мартина совершенно не радовала перспектива вновь испытать все «прелести» изматывающих допросов, продолжавшихся неделями после смерти кардинала.
— Полагаю, вам сообщили о том, что карабинеры закрыли дело?
Священник плотно сжал губы.
— Я провожу внутреннее расследование, — напомнил он.
Подойдя к узкому переулку, что вел прямо к его дому, Мартин остановился:
— Не сочтите, пожалуйста, за грубость, однако, на мой взгляд, нам лучше было бы поговорить об этом в рабочее время. После того как я получу на это разрешение секретариата.
Орландо выдавил успокаивающую улыбку.
— Понимаю…
— Рад был познакомиться с вами, отец Орландо, — кивнул Мартин.
— Взаимно.
Мартин сунул руки в карманы и свернул в переулок. Едва он собрался обойти коренастого курьера, выгружавшего коробки из урчавшего на холостом ходу фургончика, как вновь услышал голос священника и быстрые шаги по булыжнику древней мостовой.
— Отец Мартин!
Мартин остановился, устало ссутулившись. Прежде чем он обернулся к Орландо, тот успел обойти его и стать к нему лицом.
— Пожалуйста, еще секундочку…
— Слушаю вас.
Позже, как ни старался, Мартин не мог вспомнить, что же сказал ему Орландо. Взгляд священника вдруг стал ледяным, скользнул назад, затем вверх — на выходящие в переулок окна — и, наконец, за плечо Мартину — на курьера.
Внезапно две сильные руки ухватили Мартина за плащ, резко рванули и, развернув, швырнули в распахнутый кузов фургончика.
«Господи, что это?!»
Резкий удар по коленям бросил его на холодный металлический пол.
— Aiuto! — крикнул он в надежде, что хоть кто-то услышит. — Aiu…