— Извините, сержант. Вы были правы, — сказал медэксперт, выключая фонарик. — Это не кукла, а мумифицированный младенец.

Берч вздохнул в темноте.

— Все остальные свертки имеют такую же форму и размер. Там их не меньше семи штук.

— Уж не думаете ли вы, что…

— Разберемся, когда привезем их к себе.

— Вот сукин сын, — послышался голос Стоуна. — Что, черт возьми, творилось в этом доме?

— Я же говорил, что у меня дурное предчувствие, — мрачно сказал Назарио, поднимаясь по ступеням.

— Это младенец или недоношенный плод?

— Сейчас трудно сказать. Посмотрим в лаборатории.

Главный судебно-медицинский эксперт снова включил фонарик и осветил стены тоннеля.

— Потрясающе. Я слышал, у этого дома интересная история.

— Которая, видимо, станет еще интересней. Давайте-ка действовать, — распорядился Берч, когда они выбрались из подвала. — Наз, позвони юристам. Постарайся связаться с Салазар, она там самая лучшая. Нам срочно нужен ордер на обыск. Как только получишь его, отнеси судье. Хоть у нас и есть разрешение владельца, надо подстраховаться, пока не выясним точно, что же мы здесь нашли. Не дай Бог, этот сундук появился недавно. Для нас самое лучшее, если он пылится здесь с двадцатых годов. Если это убийство, тем более массовое, уже поздно искать преступника.

— Стоун, позвони Доналдсону и скажи ему, что нам нужен генератор и мощные прожекторы. И свяжись с Бейкером и группой А из судебной лаборатории.

— Я попрошу еще мощную лампу, чтобы посмотреть, нет ли там волос и волокон ткани. На известняке вряд ли что-нибудь сохранилось, но, может быть, мы найдем что-нибудь на сундуке или полке.

— А где же дамочка, черт возьми? — воскликнул Берч, щурясь на ярком солнце.

Но Кики Кортелис и след простыл.

— Да, наш очаровательный гид пропал без вести, — заключил Назарио, окидывая взглядом окрестности.

— Крошка с портфелем? — спросил дюжий полицейский, огораживающий место преступления желтой лентой. — Она только что смылась на такси.

— Поезжайте за ней, — спокойно сказал Берч. — И притащите ее сюда. Немедленно!

Полицейский бросился к машине и на полной скорости выскочил на дорогу, едва успев прижаться к обочине, чтобы пропустить подъехавшую Райли.

— Он, кажется, здорово торопился, — сказала та, подходя к детективам.

— Да, я отправил его вернуть Кики, твою новую подружку. Медэксперт только что подтвердил плохие новости, но мы еще не знаем, насколько они плачевны. Когда мы вышли, она уже слиняла. Надеюсь, ты не возражаешь, даже несмотря на то, что ваши бабушки были приятельницами?

— Мне наплевать, кем была ее бабка! — бросила Райли, покраснев. — Делайте то, что положено.

Назарио проявил чудеса расторопности и уже через час привез заместителя атторнея штата Джой Салазар с ордером на обыск.

Когда застройщик Джей Эдельман вернулся на будущую стройплощадку самого грандиозного проекта в южной Флориде, вся подъездная дорожка была забита полицейскими машинами. Оставив свой серебристый «навигатор» у дороги, он стал пешком добираться до дома, обтирая брюками колеса стоявших машин, спотыкаясь о корни деревьев и лавируя между камнями и валявшимися на земле ветками. Сейчас он уже не улыбался.

— Эй, парни! — кричал он, тяжело дыша и обливаясь потом. На его шелковой рубашке цвета морской волны проступили пятна пота, полотняные брюки измялись и зазеленились. — Эй! Убирайтесь! — продолжал вопить Эдельман, стараясь перекричать гудение генератора.

— Сэр! — замахал на него руками взбешенный полицейский. — Вы что, не видите, что здесь огорожено? Уходите отсюда!

— Я владелец! Где этот чертов сержант Берч? — не унимался Эдельман, весь красный и задыхающийся от негодования.

Берч и Корсо вышли на веранду.

— Друзья, в чем дело? — приветствовал их застройщик. — Когда я сказал «Будьте как дома», я вовсе не это имел в виду. Вы явно перестарались. Давайте-ка убирайте отсюда все это хозяйство. Проклятие! Посмотрите, во что превратились мои «феррагамы», пока я топал по камням и сучьям, — возмущенно сказал он, поднимая ногу в ободранном ботинке. — Хватит уже! — заорал Эдельман на подошедших лейтенанта Райли и Джой Салазар. — Что это? — рявкнул он, когда Салазар вручила ему бумагу, и, держа листок в вытянутой руке, полез за очками.

— Ордер на обыск, — представившись, ответила Салазар.

— Послушайте, мадам, — начал застройщик, вытирая лоб платком с монограммой. — Мне наплевать, кто вы такая. Эти люди должны убраться отсюда. Завтра утром сюда приедет техника.

— Извините, но вряд ли это будет возможно, — любезно ответила Салазар.

Задыхаясь от жары, полицейские фотографы снимали деревянный сундук, не трогая того, что было внутри. Подвал освещали переносные прожекторы, работавшие от передвижного генератора.

Эксперты тщательно обработали поверхность сундука, пытаясь обнаружить отпечатки пальцев и следы ДНК. То же самое они сделали с полкой и стеной. Из-за жары им пришлось несколько раз прерываться. Затем люди в резиновых перчатках осторожно подняли сундук и, поместив его в большой мешок на молнии, перенесли в автомобиль. После этого фотографы и эксперты занялись местом, где стоял сундук.

— Поезжай с ними, — попросил Берч Назарио. — Будем надеяться, что трупы завернуты в достаточно старые газеты.

Подобно скорбящему, следующему за катафалком, Назарио проводил труповозку до здания судебно-медицинской экспертизы округа Дейд, где служитель, приняв сундук, присвоил номер его маленькому обитателю.

Понаблюдав, как сундук снова фотографируют, детектив последовал за ним в рентгеновский кабинет. Старый аппарат недавно заменили новым — современным, с компьютером, цифровым сканером и большим 21-дюймовым монитором.

«Вот он, момент истины», — подумал Назарио, глядя, как медэксперт нажимает на выключатель.

Затаив дыхание, Назарио смотрел на экран, где появились очертания сундука. Он увидел металлические петли на крышке, сломанный замок и ряды крошечных черепов, грудных клеток и бедренных костей.

— Здесь несколько тел, — сказал медэксперт своему ассистенту. — В общей сложности нам понадобится семь камер.

Назарио вздохнул: дело обещало быть непростым. В каждом свертке угадывалось маленькое человеческое существо.

Эксперты снова исследовали крышку новоявленного гроба на наличие отпечатков пальцев и следов ДНК. Перед тем как вынуть свертки, открытый сундук снова сфотографировали, потом каждый сверток под разными углами просветили рентгеновскими лучами.

«Несчастные дети, — подумал Назарио, наблюдая процедуру, повторившуюся семь раз. — Чьи вы? Сколько времени пролежали брошенные в темноте? Кто вас там оставил?»

Свертки поместили на столы для вскрытия. Младенцы были завернуты в ткань и несколько слоев пожелтевших газет.

— На газетах видны даты? — спросил Назарио.

— Я не буду разворачивать их все, пока не приедет судебный антрополог, — заявил главный эксперт. — Доктор Хельмут Ньюбергер из Международного университета Флориды обещал прибыть завтра утром.

С помощью пинцетов и щипцов первый сверток был аккуратно освобожден от газет и ткани, явив миру крошечное темное личико и сморщенное тельце.

— Младенцы быстро теряют влагу, — объяснил главный эксперт. — Если оставить малыша на жаре в закрытой машине, он в отличие от взрослого может умереть. Чем меньше ребенок, тем быстрее происходит обезвоживание. Поскольку эти младенцы были завернуты в пористый материал, пропускающий влагу, они высохли и мумифицировались.

— Вы можете определить их расу и пол?

— Это займет некоторое время, — ответил эксперт, осторожно расправляя обрывок газеты размером в четыре дюйма. — Давайте-ка посмотрим, — предложил он, помещая газету под мощную лампу. — Ну, здесь все ясно.

Детектив заглянул ему через плечо. В заголовке статьи были видны знакомые инициалы ДФК, напечатанные крупным шрифтом.

— Двадцатые годы отпадают, — безжалостно объявил эксперт. — В абзаце на обратной странице говорится о каком-то событии, произошедшем в апреле 1961 года. Ведь Пирс Нолан был убит именно тогда? Ситуация осложняется.

— Эти дети родились живыми?

— Трудно сказать. Мы сможем с уверенностью ответить на этот вопрос, только исследовав содержимое их желудков и состояние пуповины. Возьмем ткани вокруг пупка, положим их в размягчающий раствор, сделаем препарат для микроскопического исследования и определим, как прикреплялась пуповина.

— А это получится? Ведь останки довольно старые.

— Это получается даже с мумиями, которым больше двух тысяч лет. Никаких следов травм и переломов рентген не выявил.

Ткань, в которую были завернуты останки, направили в лабораторию для идентификации.

— Не закрывайте дверь! — взвизгнула Кики, сидящая в комнате для допросов.

Корсо с силой захлопнул за собой дверь.

— Ну как она? — спросил его Берч.

— Писает кипятком! — бросил Корсо. — Визжит, когда закрывают дверь. Хочет домой.

— А мы разве не хотим? — сурово спросил Берч.

— Опа! А Кики-то уже привлекалась по разным статьям! — воскликнул Стоун, сидевший у компьютера.

— Я так и думал, — раздраженно сказал Берч. — Она мне сразу не понравилась.

— А я на нее клюнул, — сокрушенно сказал Корсо. — С виду она вполне приличная.

— Все они кажутся приличными, пока не узнаешь их поближе, — возразил Берч.

— Ничего серьезного, — продолжал Стоун. — Нарушение границ частного владения, отказ подчиниться полицейскому приказу, нарушение общественного порядка, несанкционированное проведение демонстраций, сопротивление аресту без применения насилия. У Кики есть псевдоним — Лиза Корт.

Берч зашел в маленькую комнату для допросов и сел напротив Кики.

— Ну что ж, Кики, вам придется кое-что объяснить.

Она обхватила себя руками, словно ей было холодно.

— Сержант, не закрывайте, пожалуйста, дверь. — Ее взгляд и жесты были какими-то странными.

— А в чем дело?

— Откройте дверь.

Она была похожа на попавшего в капкан зверька. Берч отпер дверь, оставив ее полуоткрытой.

— Довольны? А теперь отвечайте на мои вопросы.

— Почему меня сюда привезли? Мне надо идти. А где лейтенант Райли? Кто велел полицейскому остановить мое такси? Какое право…

— Вопросы буду задавать я, — вздохнул Берч. — К вашему сведению, когда полицейский сообщил мне по рации, что вы отказываетесь вернуться в Шедоуз, именно я распорядился привезти вас сюда.

— Но почему? Это Эдельман…

— Эдельман здесь ни при чем, Кики. Расскажите мне все, что вы знаете о нашей находке в подвале.

Она широко раскрыла невинные глаза:

— А что вы там нашли?

— Кики, у нас был тяжелый день. Не пытайтесь хитрить. Вы ведь знали, что мы там найдем, правда?

Она недоуменно заморгала глазами:

— Нет.

— Хватит притворяться. Вы настаивали, чтобы мы пошли туда. Почему?

— Вы знаете почему. Чтобы спасти Шедоуз.

— Ага. И вы совершенно случайно узнали о потайном подвале и сразу догадались, где находится люк, а потом решили туда не ходить, потому что знали, что мы найдем там этот чертов труп!

— Труп! — воскликнула она, изумленно раскрыв глаза. — Какой-нибудь бродяга?

— Нет, Кики. Этот труп пролежал там бог знает сколько времени.

— Капитан Клиф Нолан? — встрепенулась Кики, блеснув глазами. — Вы его обнаружили? Через восемьдесят лет? Он пролежал там все это время?

— Кики, я не собираюсь играть в ваши игры, — предостерег он ее.

— Какие игры? — Она посмотрела на часы. — Ради всего святого, отпустите меня домой!

Из рации Берча вдруг раздался треск.

— Три тридцать два вызывает четыре сорок один.

— Четыре сорок один слушает. Оставайтесь на связи. — Берч поднялся со стула и обернулся к Кики. — И потом вы совершенно случайно уехали на такси. Чем вызвана такая спешка?

— Ферджи и Ди сидели дома одни с самого утра.

— Ну конечно. А я, по-вашему, принц Чарлз, а вы — королева-мать. С меня довольно, Кики. — Он вышел, захлопнув за собой дверь.

— Не закрывайте! — завопила она.

— Четыре сорок один слушает, — произнес Берч, поднимая рацию. — Ну что у тебя, Наз?

— Их семь, — сказал Назарио. — Причина смерти пока не ясна. Возможно, это были живые младенцы. Примерно 1961 года рождения.

— Черт. Где ты сейчас?

— Заезжаю в гараж.

— Отлично. Вот ты и будешь раскалывать Кики. Похоже, ты ей приглянулся.

Все собрались в кабинете лейтенанта, и Назарио отчитался обо всем, что узнал. Присвистнув, Салазар провела ухоженной рукой по темным волнистым волосам.

— Эдельман будет не в восторге.

— Это уж точно, — отозвался Берч. — Нам придется осмотреть каждый дюйм, может быть, даже покопаться под домом. Одному Богу известно, что еще мы там найдем.

— Я получу ордер на временное приостановление любых строительных работ, — пообещала Салазар. — Тридцати дней будет достаточно?

— Мы сможем его продлить, если потребуется? — спросила Райли.

— Да. Но Эдельману это вряд ли понравится.

— Мне это тоже не нравится, — бросил Берч. — Господи! Ведь это же дети! Совсем маленькие. Вы понимаете, насколько это важно?

— У Нолана ведь было три дочери? — спросила Райли с каменным лицом.

— Старшей, Саммер, было шестнадцать, когда убили ее отца, — ответил Берч, заглянув в блокнот. — Спринг — четырнадцать, а Брук — тринадцать.

— Нолан был единственным мужчиной в доме?

Берч утвердительно кивнул.

— Его сыну Скаю было в то время всего девять.

— Похоже, убитый был не самым лучшим отцом, — обронила Райли.

— Никто никогда не подозревал в убийстве жену и детей. Не было мотивов, — сказал Стоун.

На лице Райли сквозь загар проступила бледность. Она нервно затеребила пресс-папье.

— Таким мотивом вполне может быть инцест.

— Вы думаете, эти младенцы — его дети? — спросила Салазар.

— Дело, конечно, гнусное, но не сказать чтобы из ряда вон выходящее, — задумчиво произнесла Райли. — Такие случаи бывали. В основном в сельской местности.

— Последствия инцеста закапывали на заднем дворе или запирали в сундуке и прятали на чердаке, — зябко поведя плечами, сказала Салазар.

— Или в подвале, — дополнил Берч. — Зачем скрывать, если дети законные? Вот сукин сын.

— Судя по показаниям свидетелей и газетным вырезкам, найденным в деле, Нолан с женой вели очень активный образ жизни, занимались благотворительностью и постоянно мелькали в колонках светской хроники. В последние годы перед убийством его жена уж точно не была беременна, — сообщил Стоун.

— Значит, кто-то из дочерей, — отрезала Райли. — Инцест кажется мне вполне правдоподобным мотивом.

— Теперь ясно, почему вдова с детьми так быстро слиняли после убийства, — вставил Корсо.

— Но дом продавать она не стала, — заметила Салазар.

— Решила не выпускать из рук, как и все остальное, — заключил Корсо.

— Жена наверняка все знала, — стала вслух рассуждать Райли. — Не могла не знать. Три дочери, семь младенцев?

— Парень хорошо порезвился, — усмехнулся Корсо.

— А вдова жива? — спросила Салазар.

Берч кивнул.

— Интересно, а почему она вдруг решила продать дом? — нахмурилась Райли.

— Элементарная жадность, — ответил Берч. — Эдельман сказал, что заплатил ей сорок миллионов баксов.

— Ей, должно быть, сейчас за семьдесят. Возможно, у нее склероз и она уже не помнит, что они спрятали в подвале, — предположил Корсо.

— Такие вещи помнят в любом возрасте, — возразила Райли. — Ей известно, что Эдельман собирается снести дом, но она уверена, что сейчас вряд ли кто-нибудь вспомнит об этом погребе. На месте дома построят высотку, и младенцы будут навсегда погребены под тоннами бетона. Никто никогда не узнает, что они вообще родились на свет.

Мы должны поторопиться, — повернулась она к Берчу. — Журналисты с четвертого канала и из «Майами ньюс» уже сделали стойку. Просочились сведения, что мы нашли в Шедоуз человеческие останки. Они жаждут подробностей. Я попытаюсь придержать пресс-релиз. Когда он выйдет, пресса наверняка поднимет шум.

— В данном случае это нам на руку, — сказал Берч. — Поможет отыскать какие-нибудь ниточки. Может, кто-то знал, что эти девочки были беременны.

— Только представь, какая свистопляска начнется в средствах массовой информации! Вам надо успеть поговорить с вдовой и дочерьми, пока еще никто ничего не знает.

— Возможно, одна из них убила Нолана, — предположил Берч. — А может, они сделали это сообща. Паскудное дельце. Подумать только, что им пришлось пережить. Похоже, этот Пирс Нолан был отъявленным негодяем.