Росс поднял полог палатки и шагнул внутрь. Ярость кипела у него в груди, глаза застилало алой пеленой. Она была там, о святые, как ему и сказали.

Кейт, его жена, решительная и бледная, словно призрак, стояла, сжимая руки на груди, в центре пространства, которое в последнее время он привык делить с Брэсфордом. Ее лицо было испачкано, одежда запылилась, на подоле засохла дорожная грязь, и лошадиным потом от нее несло почти так же, как от него. Россу хотелось ударить ее за тот риск, которому она себя подвергла, за опасности, сквозь которые прошла, чтобы добраться до него. Но только после того, как он повалит ее на земляной пол палатки и погрузится в ее тело.

— Ты с ума сошла? — Глухо зарычав, Шотландец шагнул вперед, отбрасывая шлем, который держал в руках, с такой силой, что тот отскочил от походной койки и откатился к противоположной стене. — Бога ради, какой бес в тебя вселился, что ты явилась сюда?

Ярко-голубые глаза Кейт потемнели от мрачного предчувствия, когда она встретилась взглядом с мужем. И не зря. Никогда еще Росс не выглядел таким рассерженным и встревоженным. На пути сюда из Брэсфорд-Холла с ней могло произойти все, что угодно. Она ведь понятия не имела о жестокости мужчин, распаленных войной, не знала, на что они были способны. Она уже могла бы лежать мертвой где-то в канаве, изнасилованная, задушенная, искалеченная, растерявшая свою изумительную гордость и достоинство. Потерянная для него, потерянная навсегда.

О Боже…

— Я пришла, потому что не могла иначе, — сказала Кейт. Ее губы дрожали, а на ресницах мерцали слезы. — Я пришла потому…

Она покачивалась, полумертвая от усталости и нервного напряжения; Росс наконец заметил это, подойдя к ней вплотную. Застонав, он обхватил ее за плечи и привлек к себе, обнимая со всей силой отчаянья. И тогда почувствовал, как она содрогается, а затем прижимается к его телу, словно пытаясь проникнуть глубже, сквозь одежду, кожу, плоть, в самое его сердце.

— Скажи мне, — прошептал Росс в пыльную вуаль, укрывавшую ее волосы, и внезапно горячие слезы обожгли ему глаза. — Скажи.

Поначалу то, что поведала Кейт, сложно было понять. Трилборн был в Брэсфорд-Холле, сообщил последние новости о передвижениях йоркистов. Он почти наверняка решил примкнуть к армии йоркистского претендента на престол. Око за око — таков был девиз приграничных жителей, как шотландцев, так и саксов. Предательство было меньшим из зол, которые следовало от него ожидать.

Если Трилборн намеревался присоединиться к армии, которую собирал Генрих, для этого должна была быть веская причина. Возможно, он лишь хотел примкнуть к обоим лагерям, чтобы в последний момент переметнуться на сторону победителя. Но причина могла быть и более печальной. Король, павший в битве от руки мнимого друга, так же мертв, как и король, убитый врагом.

Ярость по-прежнему жгла Росса изнутри, но теперь вместе с ней кипела и гордость. Кейт, его Кейт, принесла эти новости, способные изменить ход грядущей битвы. Она сослужила отличную службу не только Генриху, но и всем им.

— Пойдем, — хрипло скомандовал он. — Ты должна поговорить с королем. А затем сможешь отдохнуть.

Кейт глубоко вздохнула, отчего ее груди приподнялись, прижались к нему, и он даже сквозь кольчугу ощутил их мягкую упругость.

— Да.

Росс затвердел, как сталь в горниле. Его желание было клинком, закаленным и смертоносным.

— Но вначале…

Кейт отстранилась, чтобы взглянуть на него. Ее губы потрескались от ветра, но никогда еще они не казались такими сладкими. Шотландец овладел ими жадно и властно, заклеймил их своим желанием, припал к ним, словно Кейт была источником, а он умирал от жажды. Его руки гладили изгибы ее тела, мяли его, вспоминали. Он сбросил вуаль с ее волос, запутался в них пальцами, умирая от страсти. Он хотел подмять ее под себя, ощутить, как ее тело принимает его, услышать, как она дышит, цепляясь за его плечи. Он хотел ее так, как никогда в жизни, несмотря на проходящих мимо палатки мужчин, которые смеялись, громко богохульствовали и грязно ругались прямо за тонкими стенами.

Росс хотел ее, но не мог овладеть ею прямо здесь. Пока нет. Еще нет.

Рывком отстранившись, он повернулся к жене спиной и мертвой хваткой вцепился в центральный шест палатки, пытаясь взять себя в руки. Кейт коснулась его плеча, и он содрогнулся от непомерного усилия. А затем встряхнулся, повернулся, чтобы помочь ей поправить вуаль, и повел ее к королю.

С этого момента события неслись со скоростью пикирующего ястреба. Генрих и его полководцы во главе с герцогом Бэдфордом и его компаньоном по ссылке, Джоном де Вере, графом Оксфордским, немедленно созвали совет. В течение нескольких минут приказ донесся до каждого в лагере. Еще час — и они уже двигались к Ноттингему. Росс, ехавший в авангарде, проклинал каждый дюйм дороги, остававшийся за спиной. Кейт была где-то позади, с обозом. Если бы она прибыла на несколько дней раньше, пока король был в Кенилворте, ее можно было бы оставить в безопасности с королевой и герцогиней, матерью Генриха. Но вместо этого она нашла их в Лестершире. Росс мог оставить ее там, но не верил, что, если победят йоркисты, город не будет разграблен. И вот теперь Кейт ехала вместе с прачками, проститутками и солдатскими женами, наверняка узнавая по пути куда больше, чем леди должна знать об армии во время военного похода и нуждах мужчин перед битвой.

Но с этим ничего нельзя было поделать.

Кейт была там, где он при необходимости мог ее защитить.

Защитить ее. Разве это не прекрасное слово? Росс обещал ей отдых, но времени не было. Возможно, к вечеру…

Как она себя чувствует? Он отправится назад вдоль линии отряда, чтобы проверить это, но только через несколько минут, когда его желание увидеть ее не будет таким очевидным. Он не сделает Кейт мишенью сальных насмешек лишь потому, что не смог держаться от нее подальше. К тому же он окажет Генриху плохую услугу, убив десяток его людей за оскорбления.

Росс размышлял о том, что может достать для своей жены крытую повозку, такую, которая защитит ее от пыли и солнца. Если Кейт удастся немного поспать, он не будет чувствовать себя таким эгоистичным ублюдком из-за того, что возляжет с ней, когда армия остановится на ночлег. Хотя, судя по быстрому темпу, заданному графом Оксфордским, ночлег будет нескоро.

Незадолго до заката Росс услышал за спиной быстро приближающийся стук копыт. Он развернулся в седле и увидел, что его догоняет Трилборн. Волна презрения поднялась в душе Шотландца, и он положил руку на рукоять кинжала. Росс удивился тому, что этого человека не арестовали сразу же после появления, но окончательное решение должен был принять король. У того, без сомнения, были свои причины оставить Трилборна на свободе. Генрих Седьмой часто вел сложную игру.

— Ну, Данбар, — сказал Трилборн, поравнявшись с Россом, — вижу, твоя милая женушка присоединилась к тебе.

Что-то дикое и опасное шевельнулось в Россе. Ему была отвратительна сама мысль о том, что Трилборн знает Кейт, не говоря уже о том, что он говорит о ней с подобной фамильярностью.

— Присоединилась.

— Если бы я знал, что мои рассказы о передвижениях Генриха вдохновят ее помчаться на войну, я бы выехал вместе с ней.

— Не сомневаюсь, — фыркнул в ответ Росс.

— Я последовал за ней, как только смог. — Трилборн пустил коня шагом. — Женщины — чудесные создания, но славятся тем, что путают детали, особенно место и направление.

— И ты сказал об этом королю?

— О, он и без меня это знал. Генрих любит дамочек, но доверяет лишь своей праведной мамаше.

Возможно ли, что Генрих отмахнулся от новостей, которые привезла Кейт? Рука Росса так сжала поводья, что его боевой конь рванулся вперед, на несколько скачков опередив коня Трилборна, и пришлось приложить усилие, чтобы усмирить скакуна.

— Леди Кэтрин очень благоразумна, — сказал Росс, возвращаясь к англичанину.

Трилборн грубо хохотнул.

— Да уж, пташка редкой породы, тебе не кажется? Я восхищаюсь тем, как хладнокровно ты относишься к этой очаровательной ведьме, на которой женился.

— Ведьме? — тихо уточнил Шотландец, сузив глаза.

— О, я не стану называть ее так при других, — ответил Трилборн, пожав плечами. — Она слишком хороша для костра. Но все же леди, которая молится о смерти жениха, только бы не выйти за него замуж, очень редкая пташка.

— Осторожнее, — с угрозой в голосе сказал Росс. — Ты говоришь о моей жене.

— Лучше пусть она будет твоей, чем моей! Я не против получить пару царапин от женщины в постели, но не хочу, чтобы меня разрезали на ленты. Кинжал, который носит леди Кэтрин, не то чтобы большой, но чертовски острый.

С этими словами Трилборн пустил свою лошадь галопом и развернул ее, направляя вдоль рядов марширующих к центру колонны. Росс смотрел ему вслед, и в его голове вертелись ужасные проклятия.

Что Трилборн знает о ноже Кейт? Да, и с чего он решил, что Кейт наняла убийцу, чтобы избавиться от него? Насколько Россу было известно, только он сам, Кейт и, возможно, ее сестры знали о покушении. И еще сам убийца.

Это было безумие, бред мужчины, который не мог смириться с тем, что кто-то его опередил, особенно если этот кто-то — женщина. Если Трилборн не смог победить ее одним путем, он опробует новый. Если он не сможет наказать Кейт за то, что она выставила его дураком, то попытается убедить ее мужа в том, что ее нужно наказать.

Леди Кэтрин никогда не связалась бы с этим трусом. Она презирала Трилборна за то, что он преследовал ее и причинил ей боль. Она знала о том, что он предатель, и преодолела бесчисленные опасности, чтобы сообщить об этом.

Умом Росс понимал все это, но сердце в его груди грохотало, а желудок судорожно сжимался. Вот что случается, когда мужчина женится на женщине, которая его не хочет. Не стоит забывать о том, что невесту защищает древнее проклятие.

* * *

Лежа на спине и закинув руки за голову, Кейт вытянулась на походной койке. В свете единственной свечи, установленной на дне жестяного дырявого фонаря, она смотрела на полог палатки над головой, колышущийся от ночного ветра. Время от времени голубовато-белые вспышки молний наполняли все вокруг призрачным светом. С каждой вспышкой Кейт вздрагивала, а затем хмурилась, слушая далекий рокот грома. Ее нервы завязались в узлы, в голове все спуталось. Где же Росс, что он делает сейчас, когда гроза наползает на лагерь?

Кейт устала и была на взводе. Армия маршировала, пока не стемнело. А когда остановилась, Кейт слезла с найденной для нее телеги и вместе с двумя прачками, с которыми познакомилась еще днем, отправилась к реке. При свете фонаря они постирали некоторые свои вещи. А затем смыли с себя пыль и пот. Кейт не медлила, думая о том, что Росс мог прийти в палатку во время ее отсутствия.

Но он не пришел, и с тех пор она его не видела. Двое мужчин, которых прислал Росс, установили палатку, пригласили Кейт внутрь и принесли еду и вино. Она поела в одиночестве, а затем села и принялась ждать.

Леди Кэтрин понимала, что у Росса были определенные обязанности и он не распоряжался собой. И не его вина в том, что проходящие часы давили на нее тяжким грузом. Ей нужно было постараться уснуть, ведь рано утром их ждал новый переход. Однако днем Кейт удалось подремать, и теперь сон не шел к ней. Она была слишком возбуждена, слишком боялась того, что должно было произойти. Скоро, чересчур скоро они встретятся с силами захватчиков под предводительством графа Линкольна. Две армии сойдутся в битве, иного пути у них нет.

Сошли ли они на английскую землю, йоркисты с ирландскими и немецкими наемниками? Превосходит ли их количество численность армии тех, кто собирался сражаться за короля? А мальчик, которого называют Эдуардом Четвертым, с ними? Соберутся ли под его знамена солдаты? Где обе силы столкнутся лицом к лицу? И где будет Росс, когда это произойдет? И как его при этом убьют?

Нет, Кейт отказывалась об этом думать. Ее муж не может умереть. Не должен.

Свеча затрещала, когда полог палатки распахнулся. Росс нырнул внутрь и выпрямился во весь рост, так, что его тень на холщовых стенах показалась тенью гиганта. Его волосы намокли от дождя и спутались от ветра. Свою кольчугу и шлем он держал в руке. Его лицо было мрачным.

По спине Кейт побежали мурашки, но она не позволила Россу заметить ее смятение. Приподнявшись на локте, она нахмурилась.

— Где ты был?

— Проверял своих людей, — коротко ответил Шотландец. И бросил кольчугу на стул, не обращая внимания на то, что она с металлическим шорохом поползла на пол. За ней последовал берет, который прежде был заткнут за пояс. Росс взялся за шнуровку на рубашке.

Между ними звенело напряжение. Кейт искала хоть что-то, что могло бы его ослабить. Она провела языком по нижней губе.

— Дождь уже идет?

— Пока нет. Скоро начнется.

Мокрыми были не только волосы ее мужа, рубашка тоже была влажной и липла к его широким плечам и мускулистым рукам, когда он стягивал ее через голову. Значит, Росс искупался, и, наверное, по той же причине, что и она. В животе у Кейт собралась горячая тяжесть, мышцы с внутренней стороны бедер напряглись от внезапного спазма.

— Я видела… Мне показалось, я видела сегодня Трилборна.

— Ты не ошиблась. — Росс стянул сапоги и пинком отбросил их в сторону.

— Его арестовали? — Кейт села и выпрямилась.

— Кажется, Генрих не уверен в том, что этот человек предатель.

— То есть… Наверное, Трилборн переубедил его. Мое слово ничто против его, ведь Генрих ему доверяет.

— Или хочет получить доказательства.

— Но… после того как я обо всем сообщила, мы отправились в поход.

— Король мог получить информацию из других источников.

Кейт изумленно покачала головой.

— Трилборн что-то замышляет. Этот человек — сущий дьявол.

— Забавно. — Росс печально улыбнулся ей. — То же самое он говорит о тебе, или почти то же самое, поскольку он назвал тебя ведьмой.

Шотландец расстегнул пояс со спорраном, отбросил плед. И этим движением обнаружил, как он ее хотел. Кейт посмотрела на его твердую вздымающуюся мужественность, затем встретилась взглядом с мужем и снова опустила глаза, восхищаясь. Тихо, почти шепотом, она спросила:

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, — сказал Росс, преодолевая расстояние, отделявшее его от постели, протягивая к ней руки и прижимая ее к своему сильному телу так, что Кейт обмякла от груди до колен, — что ты моя ведьма.

Он завладел ее ртом, склонившись над ней, проникая все глубже. Колкая щетина царапала ее нежные губы. Жаркий язык вторгся в нее, намекая на то, что Росс собирался с ней сделать. Кейт приняла его, втянула в себя, посасывая, и принялась гладить мужа по плечам, волосам, пропуская длинные пряди между пальцев. Она чувствовала, как горячая твердость вжимается в ее мягкий живот, как трется о нее в инстинктивном удовольствии. Росс обхватил ладонями ее зад, сжал мягкие полусферы, запуская пальцы в ложбинку между ними.

Вцепившись в его волосы, Кейт запрокинула голову и прошептала ему в губы:

— Если я ведьма, то хочу летать.

Шотландец прерывисто выдохнул и крепче сжал ее в объятиях.

— Разумеется, моя сладкая. Сейчас будешь, сейчас будешь…

С этими словами он стянул с нее сорочку и подхватил Кейт, забираясь на постель. Росс уронил ее на койку так, что та заскрипела, и, все так же вжимаясь в ее живот, улегся сверху. Затем, вытянув ноги на постели, он усадил Кейт себе на бедра, направляя себя в ее жаркую влажную плоть.

Для Кейт этого оказалось достаточно. Выгнув спину, она подалась вниз, принимая его в себя. Она оседлала его и задвигала бедрами в дикой скачке, пока Росс ласкал пальцем бугорок ее плоти в том месте, где их тела соединялись. Кейт двигалась, пока все мысли не покинули ее и ничто больше не имело значения, кроме их волшебного полета. Двигалась, пока он не выгнулся под ней, пока не заболела грудь, пока в мышцах не запылал огонь, а разум не сгорел от жажды, пока не осталось ничего, кроме них двоих и ночи вокруг. А когда разразилась гроза, Кейт достигла пика, выгнулась, как натянутый лук, затопив Росса самой своей сутью, приняв его в себя так глубоко, как только могла. Обессиленная, она упала мужу на грудь, слушая, как их сердца колотятся в едином ритме.

Армия двинулась в поход задолго до рассвета. Темп похода все нарастал, королевские гонцы прибывали и уезжали, стегая лошадей так, словно за ними гнались все гончие ада или, возможно, все псы войны. Новости, которые посылали для Генриха его агенты в стане повстанцев и стражники, допрашивавшие дезертиров и мародеров, за пару часов доходили от головного отряда до обоза, с которым ехала Кейт. Граф Линкольн не только высадился на острове Пил и пересек Фернесс, он направил свои силы в Йоркшир, напрямик к фракции йоркистов, где надеялся получить поддержку.

К нему присоединились многие, но он все же не обрел той поддержки, на которую рассчитывал. Мирное и справедливое правление, которое принес Англии Генрих, нашло, похоже, отклик даже у йоркширцев. Он положил конец тридцатилетнему конфликту белой розы Йорков с красной розой Ланкастеров, и мало кто хотел нарушать это спокойствие. Еще меньше было тех, кто желал очередного кровопролития ради того, чтобы выяснить — кто может, а кто не может называться истинным Плантагенетом. Еще меньше людям нравилось то, что с графом Линкольном явились ирландские и немецкие солдаты.

Генриха же по прибытии в Ноттингем, наоборот, встречали приветственными криками. К нему примкнуло больше людей, чем он предполагал, и теперь его армия насчитывала пятнадцать тысяч человек против восьми тысяч йоркистов под командованием Линкольна. Армия короля остановилась на несколько дней, чтобы отдохнуть и пополнить запасы продовольствия. Генрих и его командиры совещались, продумывая стратегию выступления на Ньюарк.

Преимущество было нарушено слухами о том, что две армии уже столкнулись и Генрих побежден. Враг распускал эти слухи, чтобы к знаменам Генриха не примкнули новые силы. Пришлось рассылать во все стороны гонцов с опровержением.

Снова отправившись в путь, королевская армия остановилась на ночь в селении Рэдклифф в восьми милях от Ньюарка. Именно там в два часа пополуночи они получили новости из стана врага. Неприятель встал лагерем над долиной реки Трент у деревни Вест Строк. А дальше было то, что можно называть контролируемым хаосом. Генрих собирался отрезать Линкольна от припасов в Ньюарке и решился на неожиданную атаку. Его солдаты двигались быстро, оставляя позади груженые обозы с провиантом, а также поваров, пекарей, прачек и остальных сопровождающих.

Росс, поднятый с постели криками караульных, быстро оделся, позволил Кейт помочь ему с кольчугой и доспехами, пристегнул меч. Сжимая под мышкой шлем, он притянул к себе жену для последнего страстного поцелуя. А когда отстранился, еще долго смотрел на нее, гладил лицо Кейт взглядом своих потемневших синих глаз. На миг ей показалось, что он хочет ей что-то сказать. Но вместо этого Росс снова поцеловал ее и ушел.

Кейт хотела бежать за ним, позвать его, сказать ему… что? Что она могла ему сказать?

Ничто не изменит того, что было между ними, ничто не остановит того, что ждет их впереди. Она не станет сваливать на мужа свои сомнения и страхи, не скажет, что, возможно, понесла ребенка, не заявит о своей любви к нему, ведь, вполне возможно, ему все равно.

Когда солдаты двинулись вперед, Кейт завернулась в плащ и вышла из палатки, чтобы проводить их взглядом. Некоторые махали руками, улыбались, словно шли на ярмарку. Многие еще не совсем проснулись. Кто-то смотрел вперед с мрачной готовностью к битве. Их ноги поднимали столько пыли, что почти невозможно было различить рыцарей на конях, которые ехали вдоль колонн, подбадривая идущих и подгоняя отстающих. Но Кейт не сомневалась, что узнала Росса по обернутому вокруг его тела пледу. Она провожала его взглядом, поворачиваясь, напрягая зрение, пока он не исчез вдали.

Из клубов пыли вынырнул всадник, неузнаваемый в доспехах. Лишь герб на нагрудной пластине подсказывал, кто это. Он резко натянул поводья, и боевой конь осел на задние ноги, взмахнув передними. Рыцарь уставился на Кейт. Его лицо было перечеркнуто металлической пластиной наносника.

Трилборн прорычал:

— Ну, леди Кэтрин, не благословите ли меня на успех?

— Нет, — презрительно процедила она.

— Неужели вам безразлично, куда я еду?

— Совершенно.

Трилборн рассмеялся, и смех загудел в его шлеме.

— А напрасно.

Плохое предчувствие ледяным ручейком скользнуло по спине Кейт, но она храбро ответила:

— Не вижу причины. Мне это безразлично.

Трилборн рванул поводья, заставив коня вскинуть голову.

— Даже если я поклялся убить короля?

У Кейт перехватило дыхание, ее сердце отчаянно сжалось.

— Вы не осмелитесь. Вас самого убьют.

— Вы так считаете? В гуще битвы возможно всякое.

— Росс знает, чего вы добиваетесь. — Кейт вздернула подбородок. — Он остановит вас.

— О, я надеюсь, что он попытается это сделать. Я для того и позволил вам узнать о моих намереньях, чтобы вы рассказали о них Данбару. Еще больше, чем избавить Англию от Генриха Тюдора, я жажду лишь одного — увидеть тебя вдовой.