Было около полуночи, когда я припарковал Ралли Спорт на дороге. Наверняка мистер Дин уже проснулся и попивает свой черный кофе. Он, скорее всего, наблюдал, как я аккуратно подъезжаю к его дому, но не ожидал, что я вернусь так скоро. Если я проснусь рано, то по пути смогу заехать в СТО и поменять шины.

Как только я подъехал к дому, фары осветили две зеленые точки — глаза маминого кота. Когда я подошел к двери, он спрыгнул с окна. Сейчас он скажет ей, что я дома. Его зовут Тибальт. Он непокорный, но мне все равно. Мне плевать вообще на все. У него есть странная привычка стягивать все волосы с хвоста, оставляя маленькие кучки с пушком по всему дому. Моей маме нравится с ним нянчится. Коты, как и большинство детей, видят и слышат то, что, по сути, не принадлежит миру живых. Удобная вещь, когда живешь вместе.

Я вошел внутрь, снял обувь и стал подниматься по ступенькам. Я умирал от желания попасть в души и смыть с себя запах гнили. Также я хотел помыть нож моего отца, смыть всю черную жижу, которая могла остаться после вчерашнего.

Наверху я наткнулся на коробки и слишком громко выругался. Я должен был помнить о них. Моя жизнь состоит из коробочных лабиринтов. Мы с мамой профессиональные упаковщики. У нас куча коробок с этикетками. Вот и в темноте я смог увидеть, что наткнулся на коробки с кухонными принадлежностями.

На цыпочках, пробравшись в ванную, я вытащил нож из кармана. После того, как с попутчиком было покончено, я замотал его в ткань, но не совсем аккуратно. Ведь я торопился. Я больше не хотел оставаться на дороге или где-либо еще у моста. Исчезновение попутчика напугало меня, но я видел вещи и пострашнее, каких вы никогда не видели.

— Кас?

Я взглянул в зеркало и увидел сонное отражение мамы, державшей кота на руках. Я спрятал нож в углу.

— Мам, привет. Прости, что разбудил.

— Ты же знаешь, что я ненавижу спать, когда ты здесь. Ты должен всегда меня будить.

Я не ответил ей, ведь это звучало так глупо. Я просто включил холодную воду и стал мыть нож.

— Я сама, — произнесла она, коснувшись моей руки. А затем, конечно же, она схватила меня за запястье, чтобы осмотреть его на наличие синяков.

Я ожидал, что она начнет что-то бубнить себе под нос, что-то о материнстве и как я себя неосторожно веду. Затем она могла молча пойти на кухню, взять льда и вернуться с полотенцем. Синяки не самое страшное, что я получал. Она же так не считала. На удивление мама не стала тащить это все, может, потому что уже было поздно и она устала. Или, может, спустя три года до нее дошло, что я не собирался никуда уходить.

— Отдай мне его, — сказала она, а я не стал сопротивляться, ведь почти все уже смыл. Она забирает нож и уходит. Мама всегда так делает — варит его, затем засовывает в банку с солью. Там он пролежит три дня при свете луны. Когда она его вытащит, то протрет маслом корицы, и он будет выглядеть как новый.

То же самое она проделывала и для моего отца. Он приходил с охоты на мертвых, она целовала его в щеку и забирала нож так аккуратно, как только могла. Мы с папой реагировали одинаково: скрещивали руки на груди, показывая тем самым, что это было глупо — держать нож в соли. Мне этот ритуал всегда напоминал упражнение в «заставь поверить». Словно это был Экскалибур в камне.

Но мой отец позволял ей это делать. Он женился на симпатичной викканской девушке со странным ожерельем из белых цветов. Он лгал ей, когда говорил, что сам викканец. Думал, что так будет лучше. Но, на самом деле, лучше не стало.

Отец любил легенды. Любил хорошие истории о мире, каким он не был. Он сходил с ума по греческой мифологии. Оттуда пошло и мое имя.

Они сошлись на этом имени, потому что мама любила Шекспира. И в итоге меня зовут Тесей Кассио. Тесей — убийца минотавра, Кассио — обреченный лейтенант Отелло. Я всегда думал, что у меня ужасное имя. Тесей Кассио Лоувуд. Но все звали меня просто Кас. Я думаю, что должен быть рад, ведь мой отец любил еще и норвежскую мифологию, меня могли звать Тором, что было бы просто невыносимым.

Я вздыхаю и смотрю в зеркало. На моем лице нет никаких пятен, как и на серой рубашке. Спасибо Богу, их нету и на обшивке машины. Я выглядел смешно, поскольку стоял одетым в слаксы и рубашку, словно совсем недавно вернулся со свидания. Это и было той причиной, по которой мне якобы была необходима машина Мистера Дина. Когда я вышел из дома, уже стемнело, мои волосы были зачесаны назад с использованием геля, но после того дебильного приключения они лезли в глаза.

— Возвращайся скорее, дорогой, и ложись спать. Ведь нам еще нужно много чего упаковать.

Мама закончила с ножом. Она снова подплыла к двери с котом, бегающим у ее лодыжек. Он походил на кота, который охотится за своей жертвой.

— Я хотел бы еще сходить в душ, — сказал я. Мама вздохнула и развернулась к выходу.

— Ты убил его, да? — спросила она, через плечо.

— Да, убил.

Она улыбается. Ее улыбка выглядит грустной, но задумчивой.

— Ты был слишком близок в этот раз. Ты думал, что справишься с ним до конца июля. Сейчас же август.

— Его трудно было поймать, — ответил я, стягивая полотенце с полки. Не думаю, что она собиралась сказать что-либо еще, хоть и развернулась ко мне лицом.

— Ты бы остался, если бы не поймал его? Бросил бы меня?

Я задумался всего на пару секунд, потому что знал ответ еще до того, как она закончит свой вопрос.

— Нет.

Пока мама уходила, я решился спросить.

— Мам, а можно мне взять деньги на новые шины?

— Тесей Кассио, — простонала она, а я улыбнулся, потому что ее исчерпывающий вздох говорил о том, что я утром уеду.

* * *

Тандер-Бей, штат Онтарио наше место назначения. Я собираюсь убить ее. Анну. Анну Корлов. Анну, одетую в кровь.

— Кас, ты же не из-за этого переживаешь, да? — промолвила мама, стоя у колес грузовика. Я постоянно ей говорил, что нам стоит купить свой собственный вместо того, чтобы его арендовать. Бог свидетель, мы очень часто переезжаем.

— Зачем ты так говоришь? — ответил я, и она кивает в мою сторону. Я не сразу понял, что держал в руках сумку, папину сумку, в которой обычно лежал нож. Я не убрал ее, а продолжал держать в руках, не смотря ни на что, как и она, когда что-то обдумывала.

— Я убил Питера Карвера, когда мне было 14, мам, — произнес я. — С тех пор, это не составляет особого труда. Ничто больше не удивляет меня.

Я заметил напряженность в ее лице.

— Ты не должен говорить подобное. Ты не убивал Питера Карвера. Он на тебя напал, когда был мертв.

Меня порой удивляло, как она меняла вещи, просто подбирая правильные слова. Если ее оккультический магазинчик будет продолжать в том же духе, то у нее будет отличное будущее в брендинге.

Она сказала, что Питер Карвер напал на меня. О, да. Это я напал на него, но после того как ворвался в их дом. Это было моим первым заданием. Я сделал его без маминого разрешения. Я сделал это несмотря на ее крики и то, что она запирала меня в комнате. Мне приходилось снимать замок с окна, чтобы я смог выйти из дому. И все-таки я сделал это. Я взял отцовский нож и ворвался в дом, где жил Питер Карвер. Я подождал, пока стрелка на часах укажет на 2 утра. В это время Питер застрелил свою жену пистолетом 44 калибра, а затем повесился своим ремнем в шкафу. Я ждал в той же комнате, где произошло убийство агента по недвижимости, который пытался продать дом два года назад. Годом позже он убил оценщика страховой компании.

Я до сих пор помню, как тогда тряслись мои руки, а внутренности так и хотели вырваться наружу. Я помню, как отчаянно делал это, делал то, что обычно делал мой отец. Когда призраки наконец показались, — да, Питер помирился со своей женой после убийства — я подумал, что уже сдался. Один выполз из шкафа с фиолетовой полоской на шее, а вторая истекала кровью в полотенце. Она еле-еле выползала из-за доски, но инстинкт взял верх, и я оттащил ее обратно, до того, как она могла сделать еще один шаг. Карвер пытался удержать меня, пока я пытался вытащить нож из того, что ранее было его женой. Он почти выкинул меня из окна, когда я вытащил нож, мяукая, как котенок. Нож просто столкнулся с ним, когда он затянул еще сильнее веревку вокруг моего горла и стал дергаться. Я никогда не рассказывал маме эту часть.

— Ну, тебе лучше знать, мам. Они просто другие люди, которые думают, что нельзя убить того, кто уже мертв. — я хотел добавить, что и отец это знал, но промолчал. Ей не нравилось о нем говорить, и я знаю, что она сама не своя после его смерти. В ней чего-то не хватало. Ее улыбка исчезла. Часть мамы ушла за отцом, и неважно, где он находился. Я знаю, что не из-за этого, что она меня не любит. Но я и не думаю, что она когда-либо рассчитывала воспитывать сына в одиночку. Ее семья должна была сформировать круг. Теперь же мы похожи на фотографию, из которой вырезали моего отца.

— И я — один из них, — сказал я, щелкая пальцами и пытаясь сменить тему. — Я даже могу и не проучиться в Тандер-Бей полноценный учебный год.

Она наклонилась ближе к рулю и покачала головой.

— Тебе стоит подумать, чтобы задержаться здесь подольше. Мне много кто говорил, что это хороший город.

Я закатил глаза. Она лучше знает. Наша жизнь неспокойная, ведь она не такая, как у других. Мы, как цирк, который передвигается. Мама просто не могла обвинять меня в смерти отца, потому что путешествовали мы вместе с ним, хотя, правда, не так часто, как сейчас. Именно поэтому она гадала на картах Таро и очищала ауры по телефону, а оккультические принадлежности продавала по интернету. Моя мать — мобильная ведьма. И она не плохо на этом зарабатывает. Даже без отцовского счета мы будем хорошо справляться.

Прямо сейчас мы едем на север по извилистой дороге, которая приведет к берегу озера Супериор. Я радовался, что мы выбрались из Северной Каролины, подались прочь от холодных чаев и гостеприимства, которых я вовсе не ощущал. Я чувствовал себя свободным, когда ехал туда, и чувство легкости не покинет меня до тех пор, пока я снова не начну работать в Тандер-Бей. Просто сейчас я мог наслаждаться кучей сосен и слоями осадочных пород вдоль дороги, которые вопят от сожаления. Озеро Супериор голубее, чем голубой, и зеленее, чем зеленый, а яркий свет, отблескивающий от него, заставляет меня жмуриться даже в солнечных очках.

— Что ты будешь делать с колледжем?

— Ма-ам, — я простонал. Меня стало наполнять пузырьками разочарования. Она была мамой, как и все остальные. Те же волнения и переживания. Часть ее принимала меня таковым, каким я был, а часть… хотела, чтобы я был нормальным ребенком. Интересно, она того же хотела для моего отца? Вряд ли.

— Кас, — простонала она в ответ. — Супергерои тоже ходят в колледж.

— Я не супергерой. — это ужасное сравнение. Это эгоистичное дурацкое сравнение. Я не участвую в парадах, не получаю ключи от городов. Я работаю ночью, убивая то, что должно было быть давно мертво. Если бы люди знали, чем я занимаюсь, они, скорее всего, попытались бы меня остановить. Идиоты приняли бы сторону Каспера, и мне пришлось бы его убить, прежде чем он разорвет им глотки. Я не супергерой. Скорее всего, я похож на Роршаха из "Хранителей". Я — Грендель. Я — выживший в Сайлент Хилле.

— Если ты так зациклен на работе, то почему бы тебе все равно не выбрать колледж? Ты мог бы работать и учится, годика так четыре. — она развернула грузовик на АЗС, последнюю на стороне Соединённых Штатов. — Как насчет Бирмингема? В этом месте куча призраков, ты мог бы ловить двоих раз в месяц, а через некоторое время и вовсе закончить колледж.

— Ага, но тогда мне придется поступать в колледж в этом гребаном Бирмингеме, — произнес я. Она выстрелила в меня взглядом. Я бормотал извинения. Она абсолютно спокойно относилась к убийствам, но никак не могла привыкнуть к моим ругательствам.

Мама глубоко вздохнула.

— Ты отомстил за него более пяти раз.

И прежде, чем я смогу что-либо ответить, она выходит из грузовика и захлопывает дверь.