Гостей собралось много — человек тридцать, если не больше. Весь вечер они ели, пили и веселились под звуки скрипок (скрипачей-ирландцев нанял Маркус). Около полуночи Маркус вышел на середину зала и попросил тишины. Он притянул к себе Эми и сказал небольшую речь:

— Друзья мои, вы все знаете, по какому поводу мы собрались сегодня. Я завоевал сердце замечательной леди, которая оказала мне честь, согласившись стать моей женой. Позвольте выразить благодарность всем, кто пришел сюда, чтобы отпраздновать со мной это радостное событие.

Гости зааплодировали, засвистели, затопали ногами, выражая свое одобрение. Местная публика не особенно заботится о приличиях, подумала Эми. Щеки ее пылали, что в данных обстоятельствах было вполне нормально.

— Прошу всех выпить за здоровье моей невесты и наше счастливое будущее. Я сделаю все, чтобы оно было именно таким.

Кто-то сунул им в руки бокалы, и не успела Эми понять, что происходит, как Маркус продел свою руку ей под локоть, так что их руки оказались скрещенными.

— А мы выпьем друг за друга в знак нашей любви.

Пить в подобном положении — дело нелегкое, но, по всей вероятности, таков был местный обычай. Взрывы хохота сопровождали попытки жениха и невесты выпить вино, не разлив его.

К этому времени Эми ощущала себя будто во сне: все вокруг было каким-то нереальным. Она видела множество смеющихся лиц, среди которых не улыбалось только одно. Ронан Келли смотрел на нее со своей обычной усмешкой, и это ее настораживало. Зачем только они его пригласили? Но нельзя же было вычеркнуть из списка гостей партнера Маркуса!

Келли не должен заподозрить, что это обручение — всего лишь фарс. Эми взяла Маркуса под руку и шепнула, что его хмурый партнер не торопится их поздравить. Жених снова попросил слова.

— Моя невеста и я благодарим всех за теплые пожелания и за подарки, — сказал он. — Но я не могу не отдать дань памяти той, которой нет среди нас, но которой я обязан встречей с Эми. Я говорю о своей дорогой тетушке леди Беллингем, и если мы сегодня грустим, то только оттого, что тетя Мод не может видеть нашего счастья. — Гости сочувственно закивали, а Маркус продолжил: — Однако я уверен, что тетя Мод не хотела бы, чтобы сегодняшнее торжество превратилось в поминки, поэтому я прошу вас поднять тост в память о ней и продолжать веселиться.

Скрипки заиграли какую-то зажигательную мелодию, и веселье возобновилось.

— Спасибо, Маркус. Вы сказали то, что нужно. Думаю, это рассеяло всякие сомнения, если они у кого-либо были.

— Тогда давайте и дальше рассеивать сомнения. Гостям охота полюбоваться влюбленной парой, пусть любуются, — тихо сказал Маркус.

Эми улыбнулась. Не стоит хмуриться. Не такой сегодня вечер, чтобы изображать из себя застенчивую невесту и притворяться чересчур скромной. Это не только его вечер, но и ее, так что она намерена насладиться им сполна.

Их внимание привлек Томас Варли, беседовавший с Элен Дюбуа, выглядевшей весьма элегантно в платье из бледно-желтого шелка. Неожиданно она прервала адвоката и обратилась к Эми:

— Как это мило, что Маркус отдал дань памяти своей тетушке. Вы, наверно, тоже очень ее любили, мисс Финч?

— Да, она была моим хорошим другом. Ее смерть, да еще при таких ужасных обстоятельствах, потрясла меня.

— Однако, к счастью, эти обстоятельства имеют весьма приятные последствия. Вы не согласны?

— Сомневаюсь, что смерть достойной леди можно истолковать как…

— Но вы не оказались бы в положении невесты, если бы этого не случилось, — настаивала Элен. — Я говорю об этом просто потому, что до вашего приезда Маркус был убежденным холостяком, о чем весьма сожалели все дамы города. Вас сблизило общее горе, а это быстро перешло в романтическую привязанность. Как все удачно вышло!

Намек был более чем прозрачным. Элен предполагала, что Эми удалось каким-то образом завоевать податливое после несчастья сердце Маркуса. Все это было настолько нелепо, что Эми, чуть не рассмеявшись француженке прямо в лицо, дерзко ответила:

— Несомненно, худа без добра не бывает. Я и вообразить себе не могла, что все так счастливо закончится, хотя мне очень жаль леди Беллингем.

— Это естественно, — вздохнула Элен и заговорщически улыбнулась. Наблюдая за тем, как француженка порхала по залу и кокетничала со всеми мужчинами подряд, Эми усомнилась, что гувернантка собирается стать именно леди Чэпмен.

— Не стоит обращать внимание на ее подкалывания, — заметил стоявший рядом Ронан Келли. — В этом мире каждый должен заботиться о себе сам, так что наша мадемуазель Дюбуа всего-навсего решает свои собственные проблемы. Она готова ухлестывать за любым, лишь бы он был в штанах, — добавил он грубо. — Но вам-то нечего опасаться, ведь совершенно ясно, что вы с Маркусом созданы друг для друга.

Келли подмигнул, а Эми поспешила избавиться от этого человека, но попала из огня да в полымя — оказалась лицом к лицу с Томасом Варли.

— Знаете, мисс Финч, вам очень идет подарок Маркуса. Я уже сказал ему, что восхищаюсь его вкусом.

Судя по всему, адвокат простил им перепалку, случившуюся в его конторе, и почти поверил тому, что они женятся все-таки по любви. Варли был, в общем-то, еще достаточно молодым человеком, просто чопорная манера держаться старила его. Сейчас он явно смягчился, являя миру другую сторону своего характера.

Когда вечер подошел к концу, Эми почувствовала страшное облегчение. Несмотря на все старания, ей так и не удалось расслабиться.

Ей хотелось поскорее остаться в одиночестве. Она отослала спать преданную Догерти, поджидавшую ее, чтобы помочь раздеться.

А когда служанка ушла, Эми просто-напросто сникла. Она сняла платье и вынула шпильки из прически, распустив по плечам волосы. В зеркале отражалось бледное застывшее лицо, в нем не осталось ни сияния, ни красок, столь восхищавших гостей.

Великолепные, совершенные в своей чистоте сапфиры сверкали на ее шее. Но сейчас они казались Эми насмешкой над порядочностью и только усугубляли ее вину. Она попыталась расстегнуть застежку, но дрожащие пальцы не слушались.

Напряжение, в котором она пребывала весь вечер, неожиданно схлынуло, и Эми, тяжело опустившись на край постели, разрыдалась.

Она не услышала ни стука в дверь, ни шагов и опомнилась, лишь почувствовав, как просела постель и чья-то рука обняла ее за плечи.

— Боже мой, Эми, не плачьте. Я и так чувствую себя ужасно из-за того, что вовлек вас во все это, — услышала она голос Маркуса, в котором звучало отчаяние.

Не в силах оторваться от нежного объятия, она крепче прильнула к Маркусу. Конечно, эти слова не похожи на те милые пустячки, которые нашептывают любимым… но разве у нее есть право ставить условия?

Между тем ситуация становилась двусмысленной. Светские приличия, особенно в провинции, где люди более либеральны, допускали кое-какие вольности в отношениях жениха и невесты, но под вольностями вряд ли подразумевалось, что они будут сидеть на постели полураздетые в таком крепком объятии, что сливалось биение их сердец…

И без того обостренные чувства Эми были оскорблены его признанием. Он жалеет о том, что сделал ей предложение! Она предприняла слабую попытку освободиться, мысленно подбирая слова, которыми можно его прогнать, но Маркус еще крепче прижал ее к себе, словно был не в силах отпустить.

— Я догадывался, что у вас наступит такая реакция, однако не ожидал, что она будет настолько сильной. Мы с вами всегда были близки по духу, и поверьте мне, я глубоко презираю себя за то, что не оценил эту близость. Мне необходимо, чтобы вы простили меня.

— За что? — прошептала Эми. — В случившемся виноваты мы оба. Вам незачем просить у меня прощения.

Эми заглянула ему в глаза, и ей показалось, что Маркус задержал дыхание. Он склонился над нею и прижался к ее губам. Она не стала, да и не хотела, противиться, а обвила его шею руками и притянула ближе. Каким-то образом они упали на постель, и Маркус стал ласкать ее грудь. Оттолкнуть его было выше ее сил. Чувство блаженства, вызванное его лаской, было ни с чем не сравнимо.

— Моя дорогая, моя милая Эми, — шептал Маркус. — Знаете ли вы, как часто я мечтал об этом?

— Нет, — еле слышно ответила она.

— Я не должен этого делать? — безжалостно допрашивал он.

— Нет, вы… — начала было она и запнулась.

Маркус почти лежал на ней, и ей было трудно дышать, то ли под тяжестью его тела, то ли потому, что где-то в глубине проснулось неизведанное желание, сжигавшее ее и требовавшее удовлетворения.

— Я вас не скомпрометирую, моя дорогая, несмотря на всю мою страсть.

Эми посчитала это признание следствием выпитого вина и раскованной атмосферы вечера. А заодно напомнила себе, что договоренность между ними чисто деловая и, стало быть, физическая близость исключена.

— Прошу вас, Маркус, уйдите. Это становится невыносимо.

Когда-то давно одна из судомоек в доме леди Беллингем рассказывала ей, что мужчина всегда чувствует, когда женщина готова ему отдаться, как бы она ни старалась это скрыть. А то, что Маркуса обуревало желание, ей было совершенно ясно.

Маркус кивнул и, наклонившись, стал покрывать поцелуями ее шею. Острое желание пронзило Эми, и она задохнулась от неожиданности и удовольствия.

— Теперь, когда я узнал, сколь вы прелестны, — тяжело дыша, сказал Маркус, — мне еще труднее будет бороться с желанием прикоснуться к вам. Но я вас сейчас покину ради печальных размышлений о том, как все могло бы быть прекрасно при иных обстоятельствах.

Когда он ушел, Эми перевернулась на живот и долго лежала так, потрясенная, без единой мысли в голове. Она не должна была допускать таких вольностей, однако у нее не было сил сопротивляться. Она верила в благородство Маркуса, но вместе с тем он был молодой и сильный мужчина и ситуация, в которой они оказались, не могла не пробудить в нем желания. И то, что он не смог перед ней устоять, доставило Эми пусть крошечное, но удовлетворение.

Наконец она разделась и легла, размышляя о том, какие еще неожиданности преподнесет им судьба. На счастливый конец она и надеяться не смела, потому что он не был предусмотрен планом Маркуса.

Служанка, прибиравшаяся в гостиной после ухода гостей, подняла голову на звук открывшейся двери и увидела мистера Беллингема, выходившего из залитой мягким светом комнаты мисс Финч. Такие вещи случаются, и служанка не особенно удивилась. Зато будет что рассказать вдовцу, на которого она положила глаз. Ронан Келли был очень неравнодушен к сплетням, особенно если дело касалось его партнера.

Эми была рада, что настало время попрощаться с Томасом Варли. Она и раньше побаивалась его проницательности. А что он подумает сейчас, когда она не смеет глаз поднять на Маркуса после вчерашнего?

— Было приятно снова встретиться с вами, мисс Финч. Буду с нетерпением ждать известий о дне вашей свадьбы, Маркус.

— Когда все будет подготовлено, мы сразу же пришлем вам приглашение, — уверил Маркус адвоката.

Эми с интересом наблюдала за Маркусом, который вел себя так, будто сожалел о том, что вчера приходил к ней в комнату. Ее тут же охватило чувство раскаяния: ей не следовало доводить до этого… Но сколько бы раз она ни повторяла, что случившегося не исправишь, все было напрасно.

Как только Варли укатил в Дублин и они остались одни, Маркус забеспокоился.

— Вы хорошо себя чувствуете? — осведомился он. — Вы так бледны.

Она подавила желание съязвить, объявив, что она всегда так выглядит после того, как ее пытаются совратить, но сдержалась. Сейчас не время для распрей, к тому же он ее не соблазнил… не совсем…

— Со мной все в порядке. Однако, Маркус, нам надо с вами кое о чем договориться.

— О чем же?

Ей следовало бы уловить зловещие нотки в его голосе, но она была твердо намерена высказаться.

— После свадьбы мы не будем… не будем, я имею в виду… В общем, у нас будут отдельные спальни, не так ли?

— Вы этого хотите?

— Если бы я думала иначе… — в панике начала она.

Невозможно делить постель с мужчиной и не выдать своих чувств к нему. Маркус не должен догадаться о ее любви.

— Вы хотите сказать, что собираетесь получить свою часть наследства и сохранить невинность? Только в этом случае вы согласны мне помогать?

В наступившей тишине Эми слышала, как громко стучит ее сердце. Она имела в виду совсем не это, но ей следовало бы знать, что Маркус истолкует ее слова по-своему.

— В вашем толковании все выглядит довольно низко, но позвольте вам напомнить, что это не я все затеяла и не я придумала, как обойти условие вашей тетушки, — горячо возразила Эми.

— Согласен. Однако что касается раздельных спален, то здесь я другого мнения. Этого не будет. Я не желаю, чтобы пошли сплетни, будто Маркус Беллингем не спит со своей женой.

Эми хотела было возмутиться такой откровенной постановкой вопроса, но Маркус не дал ей говорить.

— Однако будьте уверены, что ничто так не оскорбляет мужчину, как нежелание жены выполнять свои супружеские обязанности. Поскольку решено, что брак должен быть расторгнут при первом же удобном случае, мы будем вести себя как брат и сестра… если только вы не передумаете. Вас это устраивает?

Эми кивнула, но внутри у нее все кипело. Разве женщина когда-либо проявляла инициативу в подобной ситуации? По своей наивности Эми была уверена в обратном, так что они, похоже, снова зашли в тупик.

В то время, когда происходила эта перепалка, болтливая служанка, встретившись с Ронаном Келли на берегу реки, не жалея красок, расписывала ночное происшествие.

— Так-так, над этой новостью стоит поразмыслить, Морин. Ты молодец. Я всегда подозревал, что здесь что-то нечисто, уж слишком быстро они снюхались. Наш джентльмен не захотел ждать брачных обетов.

— А вы меня не выдадите, Ронан? — забеспокоилась Морин. — Если мистер Беллингем заподозрит, что я вам про него рассказала, я в два счета вылечу с работы, а мне бы этого не хотелось.

— Конечно, не выдам, дорогуша. Я тоже не хочу, чтобы тебя уволили, постарайся еще что-нибудь выведать.

— А что именно?

— Почем знать? Просто интуиция мне подсказывает, что здесь что-то не так. Старуха окочурилась как раз вовремя, и племянничек решил этим воспользоваться.

— Побойтесь Бога, — Морин осенила себя крестом. — Грех говорить плохо о покойниках…

— Ладно, забудем про них и сами чуть-чуть согрешим, — хохотнул Келли, повалив Морин на траву. Земля после дождей была еще мокроватой, и Морин боялась схватить воспаление легких, но решила рискнуть, мечтая заполучить в мужья Ронана Келли.

С наступлением хорошей погоды настроение Эми улучшилось. Они с Маркусом получали много приглашений то на чай, то на карточную игру. Казалось, так будет всегда, тем более что Маркус больше не делал попыток сблизиться.

Однако если Эми поуспокоилась, то к Маркусу это явно не относилось. Но виною тому была не она, а его деловой партнер.

— Что за идиот! — бушевал Маркус, когда они возвращались пешком из города, где навещали Чэпменов.

Вечера были такими теплыми, что они с удовольствием совершали дальние пешие прогулки.

— В чем он провинился на сей раз?

— Еще рано отвозить образцы наших находок в Уиклоу, а он решил это сделать немедленно. Образцов слишком мало, к тому же, честно говоря, я не уверен, что это вообще золото. Но если Ронан вобьет себе что-нибудь в свою дурацкую башку, спорить с ним бесполезно.

Эми едва удержалась от замечания, что в смысле упрямства партнеры очень друг на друга похожи.

— А разве вы не должны вместе решать такие вещи?

— Вот именно! Я твердо заявил, что нам надо найти достаточное число образцов, чтобы убедиться, что мы на правильном пути. Но у Келли на этот счет свое мнение. И вот он, не имеющий в этом деле никакого опыта, повез в Уиклоу то немногое, что нам удалось намыть. Если посчастливится и окажется, что это действительно золото, нам придется ехать в Дублин за подтверждением.

— А у вас есть сомнения?

— Келли пообещал, что вернется сразу после того, как получит ответ, но у него свои представления о том, что такое деловое партнерство. Скажу вам прямо, Эми: чем скорее я выкуплю свою долю, тем мне будет спокойнее.

Эми промолчала. От нее он тоже откупится. Но как бы там ни было, она выходит за него по любви, а если любишь — всегда хочется помочь. Ему нужна ее помощь, и она его не подведет.

— Вы, наверно, проклинаете тот день, когда впервые встретились с Беллингема-ми, — сказал он, по-своему истолковав ее молчание.

— Что вы! Я была очень привязана к леди Беллингем и… я сочувствую вам, Маркус.

Боже мой, что за вялое признание, если на самом деле то, что она чувствует, — это необузданная страсть!

— Рад это слышать, вы мне очень нравитесь, Эми, — деловым тоном ответил Маркус.

Через несколько дней из Уиклоу прибыл посыльный и передал Маркусу запечатанный конверт. Маркус заперся в своем кабинете, но через несколько минут послал за Эми.

— Ну что? — тихо спросила она.

Маркус протянул ей бумагу пробирной палаты, но Эми ничего не понимала в цифрах, да и многие слова ей были просто незнакомы, в чем она и призналась Маркусу.

— Я не понимаю… — начала она.

— Единственное, что вам нужно понять, так это то, что никакого золота нет, — отрезал Маркус. — То, что мы с таким трудом намыли, всего-навсего пирит.

Эми взглянула на него непонимающим взглядом. Ясно было одно — Маркус страшно разочарован.

— Вам, видимо, незнакомо это слово?

— Боюсь, что нет.

— Тогда позвольте мне объяснить. Это то, что обычно называют «дурацким золотом», Эми, никакого отношения к настоящему золоту не имеющим. Само название достаточно красноречиво. Надо быть совершеннейшим дураком, чтобы искать золото там, где его и в помине не осталось.

— Мне очень жаль, Маркус, — прошептала Эми. Ей захотелось подойти и обнять его, но по суровому выражению его лица она поняла, что ему не до нежностей.

— Мне тоже жаль, однако ничего не поделаешь. Посмотрите, что пишет Келли! — Маркус чуть ли не швырнул записку.

С чувством гадливости Эми посмотрела на каракули и подумала: «Покидает тонущий корабль».

«Все провалилось, Маркус, и я отправляюсь в Дублин, чтобы утопить свое горе в вине. Вернусь примерно через неделю».

— Разве можно так поступать! Честный партнер был бы здесь, чтобы решить, как действовать дальше.

— Может, и решать-то нечего, — пожал плечами Маркус. — Судьба решила за нас, а против нее не пойдешь. Золота нет, и дело с концом. У Келли, похоже, больше здравого смысла, чем у меня.

— Никогда с этим не соглашусь. Помнится, вы раньше так легко не сдавались. Это на вас не похоже, Маркус…

Слова замерли у нее на губах при виде выражения его лица. Она не собиралась его осуждать, скорее ей хотелось взбодрить его, вернуть ему уверенность в себе.

— Вы слишком хорошо меня знаете и потому уговариваете не сдаваться — то есть продолжить то, что тетушка считала самым невероятным и диким предприятием в моей жизни. Недаром же тетя Мод называла меня шалопаем и не верила в меня.

— А я верю, — решительно возразила Эми. — Я всегда верила в вас, Маркус, и я хочу, чтобы вы об этом знали.

Если сейчас не остановиться, испугалась она, можно докатиться и до признания в любви. В горле у нее пересохло.

— Я тронут вашей в меня верой, Эми, и предпочел бы, чтобы мое предприятие оказалось успешным, во всяком случае, чтобы не стало известно о провале, пока нас связывают известные вам обстоятельства.

— Не понимаю…

— Я имею в виду вот что. Если бы мы действительно нашли золото, вам было бы легче думать, что вами не манипулируют, поскольку я в этом случае не был бы в такой зависимости от тетушкиного наследства.

И ему не пришлось бы изображать внезапную вспышку страсти, как это произошло вечером после приема. При этой мысли у нее защемило сердце, однако она сумела ответить сухо:

— Мне бы хотелось оказаться за тысячу миль отсюда, но сейчас я вряд ли могу что-либо изменить. К сожалению.

— Благодарение Богу, вы здесь, — как бы удивившись ее ответу, воскликнул Маркус. — Только вы вселяете в меня надежду, хотя худшей компании, чем я, сейчас не придумаешь. Мне надо побыть одному и поразмыслить. Попытайтесь меня понять.

Эми вдруг стало нечем дышать. Ей тоже не мешало бы остаться одной и подумать. Поплакать из жалости к Маркусу, которому так не повезло с партнером. Подлый Келли!

Было очевидно, что в данный момент Маркусу не нужен никто. Он, как раненый зверь, предпочитает зализывать раны в одиночестве.

— Я и так собиралась пройтись. Увидимся за обедом, Маркус.

Оставив Маркуса одного, Эми вышла в сад, не надев ни шляпы, ни перчаток, так как погода была необычайно теплой. Стараясь не думать о разговоре с Маркусом, она решила насладиться красотами природы и целительным горным воздухом.

После бесконечных дождей все вокруг ожило. Множество цветов покрывало ярко-зеленые газоны. А горы окружали все это великолепие, словно верные часовые.

Кругом была такая красота, что, будь обстоятельства иными, Эми ни за что бы отсюда не уехала. К сожалению, у нее нет выбора. Как только расторжение брака станет свершившимся фактом, причин задерживаться не будет, а оставаться с мужем, женившимся на ней лишь ради своей выгоды, ей не позволит гордость.

Погруженная в свои мысли, Эми брела по пологим холмам, не разбирая дороги. Внезапно она услышала знакомый голос:

— Эми, Эми! У меня такие новости!

Оглядевшись и поняв, что находится на полпути к городу, она увидела худенькую фигурку Джулии Чэпмен, отчаянно махавшей ей рукой. Эми была рада отвлечься, тем более что Джулия явно горела желанием сообщить ей нечто интересное.

— Добрый день, Джулия, — сказала Эми, улыбнувшись тому, что возбужденная своей новостью девочка даже поздороваться забыла.

— Ах, да. Добрый день. Мне так не терпится, что не хочется терять время на приветствие. И извините, если напугала вас.

— Ничего страшного, но прошу тебя, успокойся. Давай сядем на травку, и ты мне расскажешь, что привело тебя в такое возбуждение.

— Элен… мадемуазель Дюбуа… только что нам объявила, что обручилась!

— Неужели? И кто же, интересно, этот счастливчик?

Значит, Элен все же подцепила богатого жениха, подумала Эми не без ехидства. Она не сомневалась, что этим счастливчиком был сэр Эдмунд Чэпмен, значит, у сестер появится мачеха. Хотя странно, что эту новость они узнали от Джулии, а не от сэра Эдмунда.

— Ни за что на свете не угадаете, — хихикнула Джулия. — Это так странно. Мне кажется, они совсем не подходят друг другу, но Элен сказала, что ей не терпится переехать в Дублин. Она и так часто туда наведывается, а сейчас пробыла там несколько дней и вернулась с этой потрясающей новостью.

— Ради Бога, Джулия, хватит болтать и скажи наконец, с кем Элен обручилась, — в отчаянии попросила Эми.

— Разве я не сказала? Это тот зануда адвокат, который увивался за ней на вашем вечере. Очевидно, они уже давно были знакомы, вот хитрецы!

— Неужели это Томас Варли? Ты точно знаешь? — Эми была поражена. Какая неподходящая пара… Но вроде бы Варли и вправду оказывал француженке знаки внимания. Элен вполне может считать его подходящим мужем, особенно если она мечтает жить в Дублине.

— Он, он! — небрежно откликнулась Джулия. — Забавно, правда? Не могу сказать, что буду жалеть, когда она уедет. В моем возрасте уже не нужна гувернантка, как вы считаете?