Боже!

Морган выпрыгнула из ванны, дрожащими руками схватила полотенце и обернула вокруг себя, прикрывшись насколько это было возможно. Он видел ее… и то, чем она занималась!

Девушка повернулась к окну, изо всех сил желая, чтобы у Джека хватило такта уйти и оставить ее наедине с собой. В конце концов, она подловила его на подглядывании! Но он, не моргая, смотрел на нее. На нем не было рубашки, и широкая грудь опускалась и поднималась в такт, явно через силу, контролируемому дыханию. Хуже того, Джек не спускал с Морган горячего, хищного взгляда. Полного сексуальных обещаний. Ни намека на извинения. Взгляд говорил о том, что она возбудила этого мужчину. Джек хотел ее. И собирался заполучить. Точка.

Боль между ног, которую Морган пыталась унять, начала пульсировать с новой силой. Девушка зажмурилась, борясь с затягивающей ее пучиной чувств. В ней боролись желание и ярость. Они были практически равны по накалу, лишь немного проигрывая унижению.

Победила ярость.

Будь он проклят! Может, Джек и спас ей жизнь, но это не дает ему права вторгаться в ее личное пространство и подглядывать — без разницы, что она захочет делать — тем более еще и возбуждаясь при этом. Самоуверенный и беспардонный! Типичный мужлан.

Знаменитый норов О’Майли, о котором любила говорить мать, разгорелся и захлестнул Морган, начисто смыв спокойствие и самоконтроль.

Испепелив Джека взглядом, девушка развернулась и выскочила из ванной комнаты, потом пронеслась по коридору в кухню-гостиную, прямо к входу.

Прежде чем Морган успела добежать и схватиться за ручку, дверь распахнулась. Навстречу девушке, не проронив ни слова, шагнул Джек. Он был напряжен настолько, что в него, наверное, можно было метать ножи и те отскакивали бы от кожи. Он закрыл за собой дверь, и тихий щелчок замка остался незамеченным за звуком шлепающих по деревянному полу мокрых ног девушки.

— Сукин сын! — заорала Морган, остановившись в шаге от Джека.

— Как ты посмел?! Думал, я не замечу или мне будет плевать? Может, посчитал, что…

— Достаточно.

Он не повысил голос, но слово все равно хлестнуло, как удар кнута.

— Пошел…

— Морган, — предупредил он, скрипнув зубами.

Она запнулась. Пальцы вцепились в спасительное полотенце, грудь вздымалась от неуемного гнева. Голос Джека заполнил всю комнату. В глазах горела команда. Он злится на нее? Невероятно.

Прежде чем Морган успела послать его к черту, Джек заговорил:

— Cher, я не имел права подглядывать за тобой. Я вышел, чтобы проверить, все ли спокойно снаружи. Заметив, что ты не прикрыла жалюзи до конца, я не удержался и заглянул. А потом просто не нашел сил отвернуться. Прости.

Извинения? Вот так просто? Ни споров, ни самооправданий?

Ярость исчезла. Испарилась намного быстрее, чем того хотелось бы Морган. Проклятье, тяжело злиться на человека, который признал, что неправ. И практически невозможно, если он впал в транс от того, что ему нравится, как ты выглядишь.

Но она была О’Майли и не собиралась сдаваться без боя.

— Ты не имел никакого права! Я… мне стыдно.

Джек придвинулся ближе.

— Чего ты стыдишься? Своего тела? Или того, что у тебя есть нормальные потребности, как у любой женщины?

— Ты смотрел!!! Не могу поверить, что ты просто стоял там и смотрел, словно я звезда какого-то бесплатного пип-шоу!

— Да, такое поведение недопустимо с точки зрения гостеприимства. Уверяю, это не в моих привычках.

Его глаза светились искренностью… и желанием.

— Морган, ну признайся же: ты возбудилась, когда поняла, что я не мог отвести от тебя взгляда.

— Нет.

Она не собиралась доставлять ему удовольствие, признавая очевидное. Хотя и чувствовала, что от его слов между ног опять стало влажно.

— Эти знойные голубые глаза говорят «да», cher.

— Тебе нужны очки. Неужели ты решил, что мне будет плевать на то, что ты устроил День Вуайериста именно тогда, когда я принимала ванну? Или я скажу: «Не вопрос, да, мы познакомились только вчера, но не стесняйся, шпионь за мной в любое время дня и ночи, даже в самые интимные моменты моей жизни»?

— Я думал только о том, как ты прекрасна.

Джек наклонился ближе.

— Если бы ты принадлежала мне, тебе не было бы нужды заниматься самоудовлетворением, cher.

Он ухмыльнулся.

— Конечно, мне было бы приятно время от времени смотреть, как ты ласкаешь себя, но исключительно ради визуального удовольствия.

Рискнув посмотреть вниз, Морган заметила, что его джинсы в районе ширинки сильно натянулись. Девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам и снова заныло внизу живота. Нет! Ей нужен был гнев, приправленный яростью.

Вместо этого, она слишком остро ощутила близость тела Джека. Кожей прочувствовала тот факт, что он полуодет, а она практически в чем мать родила. Слишком рискованное положение вещей, особенно учитывая, что во взгляде Джека полыхало мрачное пламя желания, а ее тело так и рвалось на него ответить.

Морган отступила на шаг.

— Стоять.

Тихий командный голос отозвался в ее теле вибрацией. Морган замерла, пытаясь собраться с мыслями. Она не обязана его слушаться, не должна стоять перед ним почти голая и подчиняться приказам. На самом деле, в ее интересах не делать этого…

— Укуси меня. Я не какой-нибудь двухлетний несмышленыш или робот, — огрызнулась она и сделала еще один шаг.

Джек потянулся к ней.

«Беги!» — приказала Морган себе. Но вместо этого позволила Джеку нежно обхватить запястье, хотя за этим жестом чувствовалась сталь. И пожирающей его накал страсти.

— Стоять.

По какой-то причине… что-то в его голосе… Она просто не могла ослушаться.

Может потому, что Джек являлся воплощением всех грехов, предаться которым мечтала Морган, мастурбируя в одинокой постели и понимая, что краткий миг оргазма не делает их реальными.

Джек медленно отпустил ее руку и начал неторопливо обходить, скользнув пальцами по плечу девушки. Сердце Морган забилось быстрее. Тело покрылось мурашками. Морган старалась не задумываться над тем, что в данный момент творится с сосками и как сильно они болят.

Он остановился за ее спиной. Теплое дыхание Джека ласкало чувствительный изгиб между шеей и плечом. Жар его тела согревал спину и ноги. Морган судорожно вздохнула. Боже, он стоял очень близко. Слишком близко, чтобы это можно было проигнорировать или сделать вид, что ей безразлично.

Пульсация между ног стала почти нестерпимой, словно Морган и не испытала оргазм за несколько минут до этого.

Девушка опасливо оглянулась. Джек просто стоял и ждал, будто знал, что она сделает в следующий миг. Их разделяло не больше нескольких миллиметров, он нависал, подавляя своими габаритами. Взгляды пересеклись. В глазах Коула пылал требовательный огонь.

Джек собирался коснуться ее.

Морган словно пронзила молния, при этом девушка не переставала мысленно осыпать себя всеми возможными ругательствами. Она отвела взгляд и, сильнее прижав к телу полотенце, снова начала смотреть прямо перед собой, на дверь.

Он ничего не сказал, но Морган кожей чувствовала его взгляд, который не упускал ни единой детали, замечая каждую капельку на все еще влажном теле, каждый судорожный вздох, выдававший ее волнение.

Что теперь? Из разряда «Я надеру тебе задницу» в две минуты ситуация попала в категорию «Не могу оторвать глаз от твоей задницы». Если Морган не хочет испытать на вышеозначенной части тела еще что-нибудь, пора делать ноги.

— Расскажи, зачем тебе понадобился тот оргазм, — раздался шепот Джека рядом с ее ухом.

Она не могла. Это бы только подтвердило то, что Джек знал и так: в Морган было что-то извращенное и бесконтрольное, из-за чего она хотела его. Ее интерес не был простым журналистским любопытством.

— Это и правда тебя не касается, Джек…

— Когда мы наедине, не зови меня так.

Он хочет, чтобы она обращалась к нему «сэр». Морган стояла чуть дыша, ее тело дрожало от смеси неуверенности и предвкушения. Она чувствовала себя… заклейменной. Железные команды Джека пробудили что-то в глубине ее души и снесли барьеры, сдерживающие желание.

Что будет, если она подчинится? Пойдет на поводу у этого голоса?

Опасность. Грех. Кровь и плоть Джека пронизаны ими. Морган понимала, что не должна хотеть этого мужчину. Если она поддастся искушению, то своими руками положит первый кирпич собственной дороги в ад.

— Может, тогда осел? Это тебе больше подходит.

Завернувшись в эту браваду, словно в кольчугу, девушка повернулась к Джеку.

— Не дави на меня.

Морган ждала, что он сорвётся, накричит на нее.

Но нет.

Вместо этого Джек придвинулся еще чуть ближе, и теперь их разделяло расстояние равное одному вздоху.

— Нет причин стыдиться собственных желаний.

— Я и не стыжусь. Можешь считать меня зажатой, но мне не нравится мысль, что кто-то смотрит, как я кончаю, — отрезала она.

— Неправда, — тихо ответил Джек.

Сглотнув, Морган попыталась отвести глаза от этого всезнающего, полного секса взгляда. Но тут почувствовала аромат Коула: смесь мужчины и тайны, пряный, как кухня каджунов и такой же естественный, как запах самой природы.

Она отшатнулась.

— Думаешь, знаешь обо мне все?

— Я понял кое-что. Например, что ты чувствуешь себя не в своей тарелке, если разговор заходит о твоей сексуальности. У тебя есть потребности, которые ты не хочешь признавать. Ты просто изнываешь от желания оказаться связанной и полностью зависимой…

— Ни черта ты не знаешь! Я не извращенка.

— Конечно, нет. Любой, кто так подумает, просто-напросто идиот.

Джек снова поднял руку, его мужественное лицо излучало решимость. Морган не очень-то хотела узнать, что он намеревается делать. Накатила паника, девушка, ударив Коула по ладони, отскочила назад. И впечаталась спиной в дверь.

А Джек продолжал приближаться. Медленно, но верно. Как хищник. Она должна спасаться. Должна. Прямо сейчас.

Морган кинулась влево, чтобы обогнуть Коула, но он блокировал это движение, прижав сильную руку к двери. Ту же тактику он использовал и справа, отрезав все пути к отступлению.

Потом Джек наклонился к Морган. Девушка упорно избегала его взгляда, поэтому чтобы привлечь ее внимание, он потерся о ее тело, и по нервным окончаниям пробежали искры желания. Даже такого незначительного контакта хватило, чтобы она воспламенилась как спичка.

— Посмотри на меня.

Он склонился еще ближе.

Где-то в глубине души девушка хотела уступить. Бархатный, глубокий голос, произнесший эту ничем не прикрытую команду с ноткой французской певучести, манил ее. При мысли о том, чтобы подчиниться, внутри все сжималось от беспокойства… а клитор набухал от желания. Этот мужчина был таким непредсказуемым. В нем уживались агрессор и защитник. Тот, кто привык связывать женщин, собирался сделать все от него зависящее, чтобы обеспечить ее безопасность.

Морган не знала, что и думать. Он сбивал ее с толку.

Наконец, она подняла на него глаза и с яростью спросила:

— Чего, черт возьми, ты хочешь от меня добиться?

— Правды.

— Нет, не верю. Тебе надо, чтобы я развесила уши, сдалась, раздвинула перед тобой ноги, как какая-то бесхребетная идиотка и позволила делать… все, что пожелаешь.

Рот Джека дернулся в кривой усмешке.

— В чем-то ты права. Я действительно хочу, чтобы ты сдалась, cher. Хочу, чтобы ты раздвигала передо мной ноги по первому требованию. Не потому что ты бесхребетная, а как раз наоборот, из-за силы твоего характера.

Он придвинулся ближе и опять потерся о нее своим телом. Улыбка исчезла без следа.

— Я хочу, чтобы ты сходила с ума от желания ко мне. Хочу, чтобы ты подчинилась вся без остатка: твой огонь, независимость, острый язычок. Мечтаю показать тебе все, о чем ты тайно мечтаешь, пытаясь выкинуть эти фантазии из головы, и дать тебе почувствовать, как это прекрасно на самом деле.

Морган сглотнула и открыла рот, чтобы ответить. Но что она могла возразить? Что женщина может сказать мужчине, который преподносит все ее сексуальные фантазии на блюдечке с голубой каемочкой?

— Не думаю…

— Ты слишком много думаешь. Почему ты не должна этого хотеть. Я пугаю тебя? Попробуй поразмышлять о том, сколько удовольствия я могу тебе доставить.

О, это она уже успела сделать.

Джек отнял одну руку от двери, провел костяшками пальцев по шее Морган, по ключице… и продолжил движение вниз по телу девушки. Нежной лаской прошелся по скрытой под полотенцем округлой груди, потом скользнул по напряженным соскам, так и молящим о прикосновении.

Даже сквозь ткань, касание отдалось в ее теле электрическим разрядом. Внутри все натянулось, подобно пружине, прямо перед тем, как она лопнет. Морган всхлипнула, не в силах оторвать взгляд от его темных глаз.

Коул проделал это еще раз. И еще. Удовольствие пронзило Морган, пройдясь ревущей волной от напряженных сосков, через сведенный живот прямо к лону девушки. Она откинула голову и застонала.

— Вот так.

Придвинувшись ближе, Джек легкими, как перышко, прикосновениями губ покрыл поцелуями ее шею. Другой рукой он начал сладостную пытку второй груди.

— Я хочу увидеть твои соски. Мне не терпится взять их в рот, cher.. Скинь полотенце.

Желание достигло точки кипения, хотя тоненький голосок разума все еще пытался что-то кричать где-то на задворках сознания. Воспоминания о прикосновениях Джека в стрип-клубе и всепоглощающем удовольствии, которое они доставили, до сих пор преследовали девушку. Эти образы вкупе с очередной командой лишили Морган остатков самообладания.

Ну почему она так страстно желает именно его? Именно сейчас, когда какой-то псих открыл на нее охоту?

Боже, может потому, что Джек был грехом во плоти? Тем самым грехом, мечтая о котором, она провела столько бессонных ночей? Или все дело в том, что его руки скользнули под полотенце и сейчас круговыми движениями ласкали ее живот… дошли до изгиба бедра и притянули девушку к крепкому телу. Она почувствовала, насколько сильно он возбужден. Нет сомнений, Джек и весь этот выплескивающийся за край тестостерон полностью отвлекли ее от мыслей о преследователе.

Мама всегда говорила: «Ты сама делаешь выбор, а потом живешь с его последствиями». Сможет ли она, Морган, жить в ладу с собой, если отвернется от Джека Коула, не откусив ни кусочка от протянутого им запретного плода?

Он обхватил рукой ее попку и начал поглаживать — кончики пальцев игриво касались расщелины между ягодицами. Девушка задрожала. Морган не могла не признать — умно со стороны Джека. Если она выгнется навстречу прикосновению, то прямо таки вожмется в его ладонь. Если отпрянет, ей не избежать контакта с возбужденным членом. Джек при этом ничего не теряет.

«А что при этом потеряешь ты?» — тоненький голос разума предпринял последнюю попытку.

В следующий миг его пальцы снова оказались меж ее ягодиц, поглаживания стали требовательнее. Морган пронзило искушение испытать что-то запретное. Она всхлипнула и, отбросив все мысли, выгнулась навстречу ласке.

— Умница, — прошептал Джек ей на ухо, отчего по спине пробежал озноб.

Он большим пальцем поигрывал с ее соском, теперь уже жестче. Морган чувствовала каждое прикосновение его загрубевшей кожи. С губ девушки сорвался очередной стон.

— Cher, скинь полотенце. Montre-moi ton joli corps.

Дыхание Джека стало прерывистым, голос немного дрожал, но не потерял жесткости.

— Покажи мне свое красивое тело.

— Ты его уже видел, вуайерист проклятый.

— Покажи, — прорычал он.

О, Боже. При звуках команды боль между бедер из ноющей превратилась в пульсирующую. Морган хотела подчиниться… это граничило с необходимостью. Кровь прилила к клитору. Несмотря на то, что у Морган между ног было влажно после недавнего оргазма, девушка почувствовала, что соки возбуждения от нового прилива желания вот-вот потекут по бедрам. От пряного аромата, присущего Джеку, у девушки закружилась голова. Мозг отключился, она действовала на уровне инстинктов, шла на поводу у требований ноющих частей тела.

«Ну что такого ужасного может случиться, если ты поддашься?» — спросил внутренний голос.

Еще одно разочарование и крушение надежд. Она снова выставит себя на посмешище.

Но опять же, в свое время ей пришлось перемерить пол обувного магазина, чтобы найти идеально сидящие туфли. Может, с отношениями так же? Вдруг слишком рано делать выводы только после трех любовников?

В голове вился рой противоречивых мыслей.

— Джек, — удалось Морган выдавить из себя в перерывах между его порочными прикосновениями.

— Моя работа заключается в том, что я разговариваю с людьми о сексе. Мне не обязательно им заниматься, чтобы сделать хорошую передачу.

— Забудь о работе. Ты хочешь того, что я могу тебе дать. Хватит отрицать свою сущность.

— Я ничего не отрицаю.

«Дура!» — Морган закусила губу, понимая, что напряженные соски и румянец являются красноречивыми свидетельствами того, что она врет.

Джек сжал ладонью ее челюсть.

— Солжешь еще раз, и я так тебя отшлепаю, что ты неделю сидеть не сможешь. А теперь расскажи, почему ты упорно отказываешься признать свои желания?

— Не трогай меня.

Она попыталась вырваться из жесткой хватки. Рука Джека даже не дрогнула.

— Cher, я собираюсь сделать больше, чем просто тронуть тебя. Намного больше. И чем дольше ты будешь увиливать от ответа, тем сильнее тебе придется умолять меня об удовольствии.

О, Боже. Одни эти слова завели Морган, что уж говорить о пылающем взгляде Джека, обещающем помочь справиться со всеми ее страхами. Он мог это сделать; мог заставить ее умолять. От этой мысли дрожь пробежала по телу девушки.

— Прекрасно. Если хочешь знать, я не какая-то там роковая женщина. Мне не слишком-то и нравится заниматься сексом.

Обаяние, присущее каджунам, немного смягчило самоуверенную улыбку, играющую на его греховных губах. Джек стал покрывать поцелуями шею Морган, медленно спускаясь к изгибу плеча.

— Все, что я делал с тобой в Лафайетте, тебе, без сомнения, нравилось.

Эффект неожиданности. Дело только в этом. Она была слишком шокирована, чтобы адекватно реагировать. Поддалась желанию, а потом отступила под давлением сомнений. Как ей казалось, успокоилась, пока не поняла, что изнывающее от отсутствия разрядки тело требует свое. Кроме того, наверное, можно признать — ее одолевает любопытство, хочется узнать как можно больше о Джеке и его… образе жизни. Но если она займется сексом с Коулом, то подтвердит, что это не простой интерес.

К тому же, что-то ей подсказывало: Джек Коул вызовет у нее такую же зависимость, как героин у наркомана.

— Мы почти не знаем друг друга.

Пальцы Джека прошлись в легкой ласке по плечам девушки, рождая очередную дрожь предвкушения.

— Я знаю достаточно, чтобы заставить тебя кричать от удовольствия. Не это тебя останавливает.

Коул поцеловал ее шею, щеку, двинулся к губам. Морган плавилась от этих поцелуев. Боже, как же хорошо. А запах… создавалось впечатление, что он действует на ее сопротивление, как криптонит на Супермена.

— Мы не особо-то и нравимся друг другу, — со стоном предприняла она очередную попытку увернуться от жаркого рта… хотя хотела слиться с ним в поцелуе так сильно, что внутри все сжималось от желания.

Он снова улыбнулся, и полная предрассветных теней комната будто стала светлее.

— Cher, в данную минуту ты мне очень даже нравишься. А обратил я на тебя внимание, когда мы впервые общались в чате. Ты показалась мне умной, дерзкой и чертовски сексуальной.

Он прошептал эти слова ей прямо в губы, и Морган почувствовала, как тает ее решимость стоять на своем до последнего. Да, в Лафайетте Джек касался ее груди, гладил клитор, входил пальцами. Но больше всего ей запомнился его поцелуй. Этот мягкий, бархатно-греховный вкус вина с нотками страсти и обещанием удовольствия. Как маленькая проба, дающая представление о присущих Джеку силе и самоконтроле. Почти против желания, она подалась вперед.

Какой-то полный отчаяния миг Морган думала, что Коул отстранится, продолжая дразнить и разжигать в ней огонь страсти. Вместо этого он обхватил ладонями ее лицо и заставил смотреть прямо в его темные глаза.

— Воспоминания о том, как я держал тебя в объятиях, не давали мне заснуть, удерживая в возбужденном состоянии ночь напролет. Я сидел и наблюдал за тобой, и это превратилось в настоящую пытку. Мне хотелось лечь рядом и стащить с тебя всю одежду. Я мечтаю исследовать каждый дюйм твоего тела, сначала руками, потом языком. Ворваться в тебя и двигаться… жестко, глубоко. Я хочу, чтобы ты кричала мое имя, когда будешь кончать.

У Морган перехватило дыхание. Она возбуждалась все сильнее с каждым произнесенным словом; они были подобны ударам, все до единого нацелены на то, чтобы пробить стену, которой она пыталась отгородиться. Джек лишил ее возможности дышать и желания сопротивляться. Интересно, каково это — отдаться Джеку? Каков он на вкус? От возбуждения снова свело клитор. Морган еле сдерживала всхлипы, так ей хотелось кончить еще раз. А ведь Коул ее пока только едва коснулся.

Что, если предоставить ему свободу действий? Что случится, если она отдаст себя без остатка в руки такого мастера…хотя бы один раз?

Девушка судорожно вздохнула. Желание разгорелось, словно лесной пожар в сухую ветреную погоду, сжигая все на своем пути и грозя выйти из-под контроля.

Морган облизала пересохшие губы, но заметив, что Джек наблюдает за движением ее языка, возбудилась еще сильнее.

— Cher, ты же поработаешь этим розовым язычком? Охраняя твой сон, я представлял, как ты встанешь передо мной на колени и возьмешь мой член в свой сладкий рот.

Морган была не особо опытной, когда дело касалось орального секса. То, что она много читала и общалась с другими людьми на эту тему, не помогало. Но сейчас, когда над ней горой возвышался и прижимался к ней мощным телом такой мужчина, как он … неопытность не казалась ей достаточным основанием для отказа. Джек пробуждал страсть к расширению сексуальных горизонтов, рядом с них хотелось попробовать что-то новое, его член например.

— Думаю, мысль показалась тебе заманчивой, — прошептал Коул.

Теплое дыхание ласкало ее губы.

— Эти голубые глаза потемнели. Интересно, что еще тебе понравится? Точно знаю, что вот это…

Он снова потер ее соски сквозь мягкую ткань полотенца, на сей раз сильно, почти до боли, смягчая эффект легкими поглаживаниями кончиками пальцев. С губ Морган сорвался стон, и она выгнулась навстречу сладкой пытке.

— Нежные сосочки. Жду не дождусь, когда смогу взять их в рот и почувствовать, как они набухают у меня на языке.

Неужели? Голова закружилась от промелькнувшей перед мысленным взором картины.

— Не забегай вперед. Я еще не согласилась, — смогла выговорить девушка, цепляясь за остатки разума. Но осипший голос выдал ее с головой.

Нет, нет, нет! Может, Джек и пробуждает в ней дикий интерес — почти невыносимый — но завтра… В какое месиво превратится ее жизнь и что станет с сердцем? Неужели ей мало психа, который ее преследует? Морган согласилась встретиться с Коулом, чтобы сделать интервью для «Заведи меня», она не думала, что наткнется на доминанта в поисках очередной игрушки.

— Cher, твое тело говорит за тебя. Учащенное дыхание. Колотящийся пульс. Соски, тверже бриллиантов.

Внезапно он снова нашел края полотенца, раздвинул их и приложил ладонь к животу девушки. Рука Джека была такой горячей, что Морган вздрогнула, словно обжёгшись… и придвинулась ближе. Теперь их груди соприкасались. Коул погладил изгиб бедра, и еще раз проведя по животу, двинулся ниже. Все это время их губы разделяло такое маленькое расстояние, что через него нельзя было бы протиснуть и волосок.

— Собираешься отказать мне, cher?

Морган замешкалась с ответом. Если бы она была умнее, уже давно бы сказала «нет». Вырвалась бы из объятий, вернулась в ванную, наполнила бы ее холодной водой и нырнула туда с головой. Но она была зачарована тем, как его пальцы, едва касаясь кожи, ласкали круговыми движениями ее живот, бедра, лобок…

Девушка сжала ноги, но боль между ними от этого только усилилась. Приятное томление распространилось по всему телу. Не помогал унять страстное желание и тот факт, что на Морган не было ничего, кроме тонкого зеленого полотенца.

— Или скажешь «да»? — прошептал Джек.

— Позволишь мне войти в тебя пальцами и языком? Дашь ворваться в твое тело и оттрахать до потери пульса?

Боже, его полные порока слова, пробуждали в ней распутные образы, противостоять которым было практически невозможно.

Морган прижалась затылком к двери и закрыла глаза. Ей хотелось сказать «да» и испытать все запретные удовольствия, о которых она всегда мечтала. Она знала, что Джеку по силам воплотить в жизнь все ее фантазии.

«Один раз. Всего один раз», — прошептал предательский голосок в голове. — «Ну что, убудет с тебя что ли?»

Если повезет, то скоро решится проблема с преследователем, Морган вернется в Лос-Анджелес к работе над новым сезоном «Заведи меня». Джек Коул останется жарким воспоминанием, помогающим согреться холодной ночью в одинокой постели. Все просто.

— Джек…

— Ты что-то хочешь? — усмехнулся он, продолжая касаться ее то тут, то там дразнящими пальцами. Немилосердно искушал блеск темных глаз и слегка изогнутые в улыбке губы.

Морган больше не могла сопротивляться.

Вместо ответа она схватила ладонь Джека и притянула к лобку. Он скользнул пальцем между влажными складками и погладил клитор. Один раз. Второй. Морган вскрикнула, застигнутая врасплох непреодолимым желанием раздвинуть ноги шире.

— Cher, если ты чего-нибудь хочешь, скинь полотенце. Я хочу тебя. Обнаженной.

Морган не стала раздумывать. Для этого будет достаточно времени позже. Нет, она дернула тонкую ткань, которая с тихим шелестом упала на пол. Теперь тело девушки было покрыто только мурашками… Она поежилась, но не от холода.

Джек не торопясь оглядел ее с ног до головы, в его взгляде светилось обещание неземных удовольствий.

— Как же мне хочется войти в тебя так глубоко, чтобы ты никогда меня не забыла.

Он накрыл ее рот поцелуем. Это был не просто поцелуй. Скорее символ завоевания, владения. Морган открылась ему и жадным движениям его языка, принесшего в этом жарком танце соблазнения пряный вкус мужчины. Колени девушки подкосились. Страсть Коула была такой же острой, как кайенский перец, сладкой, как мед, со стальным привкусом власти и контроля. Единственная в своем роде. Опьяняющая. Морган застонала, и Джек проглотил ее стон.

Его руки опустились на бедра девушки и прижали ее к томящемуся под джинсами возбужденному члену. Коул сделал так, чтобы их тела соприкоснулись в нужном месте, и по нервным окончаниям Морган пробежал очередной разряд удовольствия. Напряжение в лоне достигло критических пределов. Джек надавил чуть сильнее, принуждая Морган обхватить его талию ногами, полностью раскрывшись в немой мольбе.

Он тут же взял девушку в плен своих объятий и вжался в ее тело, продолжив приятную пытку клитора. Опьяненная желанием Морган вцепилась в его крепкие голые плечи, ища опоры.

Возбуждалась ли она когда-нибудь так сильно? Нет. Хотела ли кого-то так, что знала — ее кровь закипит и каждый сосуд взорвется, если мужчина отвернется и уйдет? Нет.

Мучение. Блаженство.

Джек так и не оторвался от ее рта, продолжал покусывать и ласкать языком губы. Он не оставил без внимания ни одного уголка, заполонил ее своим вкусом. Морган начала отчаянно тереться грудями о стальную горячую стену его торса, обхватила руками шею Коула и углубила поцелуй.

Когда Джек отстранился, девушка протестующее потянулась за ним. Он отнял ее руки от своего тела и прижал их к двери. В его глазах при этом светилось предостережение.

Их взгляды встретились: полный мрачной страсти взгляд Джека притягивал Морган, требуя принять все, что последует через секунду. Тело девушки горело от возбуждения, мысли путались. Только то, как вздымалась от учащенного дыхания грудь Коула, говорило о том, что он не контролировал ситуацию на все сто процентов.

Удерживая Морган прижатой к двери, Джек склонился ближе, при этом его член снова толкнулся в ее клитор. Но теперь к этому ощущению добавилось новое: жар губ, сомкнувшихся вокруг соска.

Морган выгнулась, не только ради того, чтобы Джеку было удобнее, а потому, что хотела этой ласки. Коул явно не был новичком: он дразнил тугой бугорок, посасывал его, лизал.

— Джек, — тихо застонала Морган.

— Джек…

— Ты знаешь, как ко мне обращаться, — предупредил он, сжав чувствительный сосок между пальцев.

— Cher, я не хочу слышать свое имя до тех пор, пока ты не кончишь.

— Да, сэр, — певуче протянула девушка. Все что угодно, лишь бы он снова взял в рот ее грудь.

В награду Джек лизнул сначала один напряженный сосок, потом второй. Пососал. Один. Второй. Он снова и снова обводил горячим языком напряженные бугорки, потом нежно прикусывал, отчего с губ Морган срывались всхлипы, а тело извивалось от приятных ощущений.

Впервые в жизни она почувствовала, как кровь прилила к соскам, наполняя их и делая крепкими.

Лизнув ее грудь последний раз, Джек отклонился назад, наслаждаясь результатами своего труда.

— Симпатично. Надо постоянно держать их в таком состоянии: чуть болезненные, розовые и напряженные в ожидании очередного прикосновения.

Он сжал пальцами соски, причём так, что у Морган перехватило дыхание. Потом чуть провернул… достаточно для того, чтобы девушка вскрикнула, а влаги между ног стало еще больше. Боже, Морган никогда не была такой восприимчивой, казалось, она может кончить только от этой ласки. Она читала, что такое возможно, но никогда не верила, что это правда. До этого момента.

— Ты мокрая и горячая для меня? — спросил Джек. Его теплое дыхание отдалось щекоткой в районе шеи.

— Да, — выдохнула Морган.

— Что «да»?

— Да, сэр.

Он провел двумя пальцами между ее грудей, по животу, лобку… и скользнул между ног, коснувшись клитора. Девушка не сдержала стон и взмолилась:

— Коснись меня.

— Cher, не ты отдаешь тут приказы. Ты просто принимаешь то, что я даю. Неважно, что именно.

— Но…

Джек отступил на шаг, разорвав контакт. Могран уставилась на него не веря, что он смог это сделать. Ублюдок.

— Мы делаем это либо по-моему, либо никак. Что выбираешь?

— Проклятье, какой же ты самоуверенный, — процедила сквозь зубы Морган, пытаясь справиться с переполнявшей ее болью неудовлетворенности.

— С этим я уже согласился. Так как мы поступим, cher?

Что ж, она и так зашла слишком далеко, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как сказать:

— По-вашему… сэр.

— Умница. Раздвинь эти чудные бедра.

Прислонившись к двери, Морган расставила ноги. Джек потеребил мокрые набухшие губы, поиграл с кончиком клитора, провел пальцами по бедру, оставляя влажный след. Дыхание девушки стало частым, как и сердцебиение. Удивительно, но Коул словно знал, где именно надо коснуться, когда, как сильно, чтобы удержать её на тонкой грани, за которой маячил недостижимый оргазм.

Вскоре Морган почувствовала, что все тело покрылось румянцем. Она превратилась в сгусток боли и возбуждения, изнывающий от желания получить удовлетворение, почувствовать, как Джек заполняет эту ноющую пустоту между ног. Морган начала жадно гладить крепкие плечи, рельефные мышцы груди и живота. Коул восхищал ее. Крепкое тело под нежной, бархатной кожей.

Касаниями умелых пальцев и периодическими поцелуями в грудь он довел ее почти до полного истощения. От жарких ласк его языка, Морган стонала, выгибалась, беззвучно умоляла о большем. А Джек продолжал дразнить, усиливая накал удовольствия до тех пор, пока она не потеряла связь с реальностью и не растворилась в ощущениях, заранее соглашаясь на все, что он собирался с ней сделать, лишь бы эта сладостная пытка прекратилась.

На грани отчаяния, Морган провела ладонями по плоскому животу Коула и обхватила сквозь грубую ткань джинсов его член. Огромный. Толстый и крепкий. Таким можно довести ее до разрядки. Так почему же Джек медлит?

Зашипев, Коул схватил запястье девушки и прижал его к двери, рядом с ее головой.

— Ты не спросила разрешения.

— Я думала, тебе понравится, — задыхаясь, оправдалась Морган.

— Ты думала, что я отброшу самоконтроль, и ты получишь все, что хочешь. Non. Ты сможешь меня коснуться, только когда я скажу тебе сделать это. Не раньше.

Не находя себе места от выплескивающегося через край желания, Морган подняла одну ногу, чтобы потереться ею о другую. Но Джек протиснулся между ее бедер, оставляя их раздвинутыми. Его пальцы снова поигрывали сосками девушки, которые стали слишком чувствительными. Почему-то этот намек на боль обострял восприятие, делая каждое прикосновение более пронзительным, а удовольствие более интенсивным, отдающимся в клиторе.

— Пожалуйста, сэр…

— «Пожалуйста» что, cher? — шепотом поинтересовался Джек, сжав соски и склонившись к ее губам.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Морган никогда не говорила таких слов мужчине. Даже не представляла, что такое возможно. Но сейчас, она не представляла себе лучшей формулировки. Она хотела Джека прямо сейчас, чтобы он двигался жестко, быстро…

— Да, — чуть слышно произнесла девушка.

— Трахни меня.

Он застыл, вопросительно изогнув бровь.

— Сэр, — тут же выдохнула она.

— Трахните меня… сэр.

В награду Джек погладил двумя пальцами напряженный клитор круговыми мучительно-томными движениями. Морган и не подозревала, что может возбудиться еще больше. Как же она ошибалась.

Морган была на грани. Она слышала каждый свой вздох: вдох, выдох, воздух несется к легким, но кислород не доходит до головы. Осталось только сердцебиение и необходимость почувствовать Джека глубоко в себе.

— Расстегни мои джинсы.

Морган не стала ломаться. Она тут же дернула вниз молнию и спустила грубые брюки до середины его бедер. На Джеке не было белья, член вырвался на свободу прямо в ее руки.

Она потерла его. Движения были быстрыми и немного дерганными, Морган в этот момент руководствовалась исключительно желанием коснуться Джека, почувствовать мужчину, который скоро окажется в ней. Она обхватила его обеими руками — одна над другой — и принялась гладить по всей длине. Ее переполняло ликование…

До тех пор, пока Коул не схватил ее запястья и не оторвал руки от себя. Потом он снова прижал их к двери.

— Ты не следуешь указаниям, cher. Я сказал расстегнуть джинсы, а не спускать их, и уж точно не просил ласкать мой член. Еще раз ослушаешься, и я тебя не трахну.

В попытке совладать с собой Морган закусила губу и кивнула.

— Я поняла… сэр.

Ее клитор опять начать пульсировать только от того, что она произнесла эти слова. Боже, что с ней не так? Но ей было уже плевать. Она подумает об этом потом…

В полной тишине Джек достал из кармана пачку презервативов и спустил джинсы до колен. Секунду спустя он вскрыл квадратную упаковку и поместил поверх пурпурной головки члена, презерватив, затем натянул его по всей длине. Медленно. Слишком медленно, будь оно все проклято. Морган подавила желание помочь Коулу, поторопить его или постучать ногой от нетерпения.

Внезапно Джек наклонился, приподнял ее, схватив за бедра, и зажал между дверью и своим телом.

— Обхвати меня ногами.

Морган замешкалась. Неужели люди действительно могут заниматься сексом стоя? Самое экзотичное, что она когда-либо пробовала — поза наездницы.

— Давай, — в голосе Коула послышались стальные нотки.

Не медля ни секунды, Морган задрала ноги и обвила ими его бедра. Спустя миг она уже радовалась, почувствовав, как его член ищет узкий — но влажный и готовый к вторжению — вход в ее тело. Задержав дыхание, она вцепилась в плечи Коула, не веря своему счастью.

Он вошел совсем чуть-чуть, на пару сантиметров, но и этого хватило, чтобы Морган оказалась на седьмом небе, словно волшебный эликсир унес всю пожиравшую ее боль, оставив только наслаждение.

— Повтори, — потребовал напряженным голосом Джек.

— Скажи, чего ты хочешь.

Морган и не собиралась увиливать от ответа.

— Трахните меня. Сейчас же!

Услышав это, Коул надавил на ее бедра, двинувшись вверх. С непривычки Морган была не готова принять его целиком и не смогла сдержать крика.

— Расслабься, — прорычал Джек.

— Откройся, cher.

Морган постаралась расслабить мышцы, что было непросто, потому как в данный момент она умирала медленной смертью от удовольствия. Коул продолжал протискиваться внутрь, по пути пробуждая к жизни каждое нервное окончание, пронзая их искрами желания. Он не торопился, заставляя Морган изнывать от нетерпения. Казалось, прошла вечность, прежде чем он погрузился до самого основания. Боже, как же она хотела кончить.

Никогда в жизни в ней не было такого крупного мужчины. Создавалось впечатление, что он вошел так глубоко, что может кончиком члена пощекотать ее миндалины. К тому же он растянул лоно так, что его немного жгло от натяжения. Но этого было недостаточно.

Намек на боль всколыхнул что-то в Морган. Кровь ускорила ход, на коже выступили капельки пота. Девушка словно ожила, каждое ощущение стало более полным, удовольствие пронзило ее до самого клитора.

— Еще! — потребовала она.

— Пожалуйста…

Без предупреждения Коул практически вышел из нее, затем снова скользнул внутрь, на этот раз нежнее. Боль ушла, но она изменила восприимчивость плоти. Морган могла поклясться, что чувствует каждый дюйм члена, каждую вену на нем.

Удовольствие, которое Джек доставлял ей медленными движениями, граничило с агонией. Морган всхлипывала, принимая его в себя целиком. В мире остался только Джек и ее желание, чтобы он остался в ней навечно.

— Cher, tu sens si douce, — прошептал он на ухо, погружаясь в нее очередной раз.

— Ты такая сладкая…

Она пыталась собрать остатки разума, отрешиться от нависшей над ней волны удовольствия. Но эти слова вкупе с резким толчком… Ее накрыло цунами оргазма — мощным, стремительным и сметающим все на своем пути.

— Дже-е-ек! — закричала Морган, впиваясь ногтями в его плечи.

Девушка поняла, что инстинкты ее не обманули: она никогда не будет прежней.

Крик Морган все еще звенел у него в ушах, когда Джек двинулся в шелковый рай ее лона последний раз и оргазм, который он так долго сдерживал, захлестнул его.

Взрыв удовольствия зародился в районе живота и прошел через весь член, потом вырвался из тела, заливая все кругом блаженством. Джек почувствовал легкое головокружение, пальцы покалывало. Плоть Морган сжималась вокруг него — девушка сотрясалась во втором оргазме — выжимая семя до последней капли.

Разве он когда-то испытывал что-нибудь подобное?

Пытаясь совладать с неровным дыханием, Джек открыл глаза. Морган выглядела просто невероятно: раскрасневшееся лицо, припухшие губы, обмякшие плечи…

Интересно, она выглядела также после ночи, проведенной с Брэндоном?

Мысль вырвала Коула из сладостного небытия. Его пронзили гнев и нежелание верить в это. Шок был похож на ушат холодной воды. Джек замер.

Гнев? Да, из-за того, что Брэндон касался ее. Она принадлежала этому ублюдку.

«Верно, но ты трахнул ее», — напомнил себе Джек. Месть сладка.

Да… но боль, от предательства Росса три года назад, всё равно была такая, словно в открытую рану плеснули кислоту. Нет. Месть местью, но Джек мог думать только о том, как приятно быть в Морган, чувствовать ее малиновый аромат. Он только что кончил в нее, а ему уже хотелось сделать это снова.

«Не лучшая идея, Джек».

Коул заманил ее, чтобы трахнуть и отомстить тем самым бывшему другу. Цель достигнута. Конец истории.

Джек заставил себя выйти из Морган и поставить ее на ноги. В огромных глазах девушки читались мольба о каком-либо заверении, что все хорошо, и вопрос, что будет с ними дальше.

Коул не мог ответить ни на то, ни на другое.

Сдерживая проклятья, он отвернулся, стянул презерватив и швырнул его в мусорное ведро. Почему он взбесился? Джек не знал. Может потому, что Морган ему понравилась и явно не заслуживала, чтобы ее так подло использовали? Или потому, что до этого момента считал ее не способной предать мужчину, с которым она собралась пойти под венец? А она просто взяла и раздвинула ноги перед другим

Глупо с его стороны.

Коул застегнул джинсы и снова повернулся к Морган. Прошла всего секунда, а девушка из расслабленной превратилась в собранную и готовую к обороне. Ему очень хотелось коснуться Морган и успокоить. Но тот факт, что он так на нее реагирует, смертельно пугал его.

— Не стесняйся, пользуйся кухней, когда захочешь, — сказал, как отрезал, Джек и отвернулся.

Коул направился в заднюю часть коттеджа, где находились его личные владения. Он достал из кармана ключи и открыл дверь.

«Войди. Закройся. Не смотри на нее».

Невозможно.

Джек развернулся и кинул взгляд на Морган. Даже на таком расстоянии он видел шок на ее лице. А еще розовые отметины в тех местах, где щетина терлась о нежную кожу, припухшие соски, такие сладкие и сочные, что его рот наполнился слюной, и легкую поросль волос, прикрывающих влажное воплощение всех его мечтаний.

Внутри все свело.

«Еще раз. Пересеки комнату, разложи ее на полу и трахни еще раз».

Проигнорировав внутренний голос, Коул хлопнул дверью, закрыл ее на ключ и подошел к столу в углу комнаты. Джек плюхнулся в кресло и включил компьютер. Но мысли, роящиеся в его голове, не были такими же обыденными, как эти действия. Инстинкты кричали о том, что он совершил большую ошибку, бросив Морган в такой момент. Если бы ему не застили глаза желание поиметь ее снова и шок от собственной реакции, он бы понял: чтобы Морган сама оставила Брэндона, надо поддерживать в ней интерес и продолжать дарить удовольствие. Другого способа отомстить бывшему другу нет. И будь у Джека хоть капля здравого смысла, он бы встал, вернулся к двери, отнес Морган на кровать и привязал бы девушку.

Но Коула мучили сомнения. Морган оказывала разрушительное влияние на его самоконтроль. Ему надо было перевести дыхание и подумать. Она и ее чувства не имели значения. Главное он сделал шаг на пути к реваншу. Теперь пора решать, как добиться окончательной победы над гадом.

Вместо этого Коула обуревали безумные фантазии: распластанная на кровати Морган полностью готовая испытать то, что он ей уготовил. Он бы убил за возможность вылизать. Сначала жаркие полные губы, бархатную кожу горла, потом сладкие вишенки сосков, плоский живот… и ниже. К влажному, сжимающемуся лону, которое на вкус наверняка похоже на амброзию.

Проклятье, пора прекратить думать членом и вспомнить, что Морган не такая уж и невинная овечка. Она наставила рога жениху… с такой женщиной не стоит связываться. Плавали, знаем. И даже есть пара шрамов в качестве сувенира.

К тому же на нее объявил охоту какой-то псих. Девушка перепугана до смерти, а он дал слово защитить ее. Да еще интервью. Ну хоть это он в состоянии сделать. В качестве платы за то, что использовал ее. Сейчас надо все силы бросить на обеспечение безопасности, а не растворяться в чувствах, которые Морган в нем пробуждает. И не зацикливаться на том, как бы ее приручить.

Джек собирался найти способ уговорить девушку бросить Брэндона. Такой, при котором не надо снова и снова погружаться в ее тело до потери пульса.

Кинув быстрый взгляд на часы, Коул понял, что нет еще и семи утра, а значит слишком рано, чтобы звонить кому бы то ни было, включая Дика, его бизнес-партнера. У Дика была куча знакомых от швейцаров до сенаторов. Наверняка, кто-то из них может помочь в поисках преследователя Морган. Пока же Джек мог думать только о Морган и мести.

Итак, месть. Он представил, как приятно будет отплатить Брэндону за вероломство. Душевного спокойствия Коул не испытывал, по крайней мере пока. И скорее всего, сможет его почувствовать, только когда Морган бросит ублюдка. Но с самого начала он знал, что в плане есть изъян: Джек не мог знать наверняка, что Морган признается Брендону в неверности, и проследить за этим не было никакой возможности. Не было и доказательств самого факта измены.

Коул поднялся с кресла и начал вышагивать по комнате туда-сюда. Как же убедить Брэндона в том, что он, Джек, вонзался в эту женщину до самого основания, заставляя ее выкрикивать его имя от удовольствия? Неопровержимые доказательства предательства Брэндона он получил, просмотрев видеокассету, но…

Но… Есть шанс, что удастся сделать почти то же самое.

Джек улыбнулся. Расплата будет жестокой…

Проигнорировав укол совести, Коул снова сел за стол и принялся стучать по клавиатуре. Несколькими командами спустя, он нашел, что искал: видеосъемку с камеры наблюдения, установленной в коттедже. Он кликнул мышью на файле. Запись началась в шесть часов утра, поэтому пришлось немного перемотать до того места, когда в кадре появилась кричащая от злости Морган, обернутая в полотенце.

Проклятье, она была великолепна. Рыжие волосы до плеч, как воплощение соблазна. Светлая кожа, покрытая чуть заметными веснушками, по которым так и хочется пройтись языком. У него встал от одного лишь воспоминания об аромате девушки: свежая малина с ноткой корицы. Морган оказалась именно такой женщиной — сильной, волевой — в которую Джек хотел бы погружаться снова и снова, не забывая и о радостях орального секса. Уже давно он не встречал никого, подобного ей. Она зря растрачивается на Брэндона.

Коул вернулся к просмотру черно-белого видео: вот он целует Морган, ласкает ее соски. Он снова возбудился, наблюдая за тем, как девушка закрывает глаза, выгибается ему навстречу, предлагая себя. Ему снесло крышу тогда, когда он испытывал все это несколько минут назад, но смотреть на это… Будто он опять оказался рядом с ней.

Морган что-то прошептала. Он ей ответил, но на записи не было слышно, что именно. Да и плевать, ведь в этот миг она скинула полотенце. Несмотря на то, что он почти полностью загораживал девушку своим телом, на пленке запечатлелись изгиб округлой груди, роскошная линия бедра, периодически можно было заметить мягкие складочки, прикрытые порослью волос. Но Джек видел намного больше. Ранимость на ее лице — она рисковала, открывшись ему, и прекрасно это понимала. А еще некоторую отстраненность — девушка не раскрылась на сто процентов, хотя зашкаливающее любопытство на время победило опасения. Морган отчаянно нуждалась в доминанте… но не хотела признавать этого.

Должна быть причина. И Джеку очень сильно — сильнее, чем следовало бы — хотелось докопаться до истины.

Коул снова выругался. Раздираемый чувством вины, любопытством и желанием, Джек не мог отвести глаз от экрана, где он приподнимал девушку, прижимал к двери и, ворвавшись в нее, ритмично двигался. Он помнил — так хорошо, что его прошиб пот — насколько узкой она была, как хотела вобрать его в себя, несмотря на дискомфорт. Но Морган не проронила ни слова жалобы или недовольства. Лицо девушки дернулось от пронзившей ее боли, и Джек сжал кулаки. Проклятье, почему она ничего не сказала? Он не собирался причинять ей вред. В следующий раз…

«Следующего раза может и не быть», — напомнил он себе. Теперь, когда у него есть эта пленка, в продолжении нет никакого смысла. Достаточно ли для Морган того, что она почувствовала невероятное по силе наслаждение в руках совершенно незнакомого человека, чтобы бросить Брэндона? Слишком рано делать выводы, но Джек подозревал — разлучить девушку с сыном сенатора будет не так то просто. Нужно придумать что-нибудь посерьезнее…

Наблюдая за тем, как Морган полностью принимает его член, а ее лицо при этом светится от удовольствия, Коул не мог не надеяться на то, что одного раза будет мало, и девушка захочет испытать все еще раз. Подчиниться еще раз. И еще раз. Зачем отрицать очевидное? Его тянет к ней. Ее кожа, запах, сила духа. Интригующая смесь наивности и искушения. Зажатая в одну минуту, а в следующую умоляющая оттрахать ее. Джеку нравилась непредсказуемость реакций.

Запись все еще не закончилась. Посекундная хроника их жесткого и страстного секса у двери. Он видел, как в Морган зародились первые отголоски оргазма, впоследствии превратившиеся в волну наслаждения: пухлые губы приоткрылись, ноги крепче обхватили его талию. Джек заметил, что девушка не сдержала стона, и почти наяву почувствовал, как вокруг него сжимается бархатный жар. Да, забыть все это: ее аромат, реакции — саму Морган — будет очень непросто.

Коул приподнялся, чтобы поправить набухший член и поморщился. Было ли когда-нибудь так, чтобы он снова стал крепче камня и хотел погрузиться по самые яйца в женщину уже через пятнадцать минут после того, как взял ее? Может быть, пару раз. Как часто все его мысли были о женщине, которую он всего лишь разок трахнул? Никогда.

Джек выдохнул. Чем Морган отличается от других? В этот миг на него обрушились слова деда: «Если ты снова и снова видишь сны о рыжеволосой женщине, значит, ты скоро ее встретишь. И она окажется твоей второй половиной». В это невозможно поверить. Та, что не выходила из его головы и присутствовала в каждом сне, была просто плодом воображения. Не Морган.

Хотя девушка казалась воплощением мечты.

На кадрах, мелькнувших в этот миг на мониторе, она впивалась ногтями в его спину. Коул почти слышал, как она кричит: «Да, еще! Как же хорошо!». Морган сделала несколько судорожных вздохов, потом прижалась в неистовой ласке губами к его шее. «Ничего нет лучше!».

Джек поежился. Да, это было хорошо. Чертовски хорошо. Охрененно, если уж совсем честно. Проклятье, больше нет никакой необходимости трахать ее. Теперь, когда доказательства получены, с этой частью плана покончено. Морган сделала то, что от нее требовалось. А вторая половина… сказка для маленьких девочек.

«Дже-е-ек!» Он увидел, как Морган выкрикивает его имя, дергается под его резкими толчками, растворяется в удовольствии и дарит наслаждение Джеку.

Сидя в этом кресле и не сводя глаз с монитора, он почувствовал, как сжимаются его яйца, отчаянно требуя новой разрядки. Джек стиснул зубы, борясь с желанием сжать член сквозь ткань джинсов.

Но одно не давало ему покоя. Морган что-то явно утаивала от него, какую-то часть себя. Оглушенный собственным сердцебиением, молотом отдававшемся в ушах, Джек не смог достучаться до этой тайны, пока его член двигался во влажной узкой глубине женского тела. Коул присмотрелся внимательнее. Загадка. Черт возьми, что скрывает Морган?

Спустя минуту, Джек отмотал запись назад и повторил воспроизведение нескольких последних моментов. Это не помогло найти ответ. Только взбесило еще больше. И наполнило странным чувством… словно его предали. Желание добиться полной капитуляции стало в разы сильнее.

Ругаясь, Джек наконец вырезал из ролика только последние кадры. Те, на которых Морган говорит, что не испытывала ничего лучше, а потом выкрикивает его имя во время оргазма. Может Брэндон и не заметит, что она не отдалась вся без остатка.

Хотя навряд ли. Брэндон был сукиным сыном, но не тупицей.

В любом случае, это единственная запись, лучшей нет. И ее достаточно, чтобы Росс понял основную мысль. С секретами Морган можно разобраться и позже.

Быстро, пока не передумал, Джек по электронной почте отправил ролик Брэндону, добавив кратенькую записку: «Как там твоя политическая карьера, старик? Джек».

Интересно, когда «приятель» увидит, как бывший командир взвода рейнджеров, в котором он служил, трахает его невесту? И что после этого сделает?

Коул не смог спрятать хищную удовлетворенную улыбку.

В этот момент Морган снова ворвалась в мысли Джека. Улыбка угасла, когда он опять начал фантазировать, как она лежит, распластавшись на кровати, привязанная и готовая принять его. Полностью в его власти. Влажная. Умоляющая. Изнывающая от желания и с нетерпением ждущая, что он поимеет ее всеми известными способами.

Что надо сделать, чтобы она не только бросила Брэндона, но и раскрылась полностью, включая ту часть, что пытается спрятать от других?

Джек понял, что должен докопаться до истины. Наваждение не пройдет так просто, Джек слишком хорошо себя знал. Пока время работало на него. Морган в безопасности, псих, ее преследующий, навряд ли в курсе, где ее искать. Тот, в чьей крови нет ни капли от каджуна, не сможет преследовать сына этих болот среди дикой природы.

Поэтому Коул будет соблазнять и подчинять Морган снова и снова. Она бросит Брэндона. И отдаст Джеку душу. Даже ту ее часть, которую берегла от всех своих мужчин. Он добьется этого… неважно, на что ради этого придется пойти.