Пока Лиам наблюдал, как федералы уводили закованного в наручники Хаммера, под его ногами рассыпался мир. Но он прижал к себе Рейн, стоя на вершине лестницы и пряча ее лицо. Ей не нужно было видеть весь этот ужас. Он должен быть уверен, что сдержит обещание, данное Хаммеру, и защитит их девочку.

Позже, он думал о том, что жизнь, которую все они знали… желали, могла закончиться.

Наступила убийственная тишина, прерываемая только барахтаньем и рыданиями Рейн. В его груди зияла открытая, истекающая кровью рана. Нахлынуло беспокойство, чтобы наполнить пропасть.

— Отпусти меня! — Она оттолкнула его плечи и попыталась освободиться. — Мы должны сделать что-нибудь. Помочь ему. Сейчас же.

Лиам обхватил ее крепче, одна рука на затылке, вторая — на попке, пока он садился на верхнюю ступеньку, прижав ее к своей груди. Несмотря на то, что чтобы удержать ее, он вынудил ее оседлать его, Рейн все еще отчаянно пыталась освободиться.

Па снова вернулся в дом и, мрачный, покачав головой, закрыл дверь.

Итак, все закончено. Хаммера увезли.

Лиам прижал Рейн к себе сильнее. Возможно, он мог понадобиться ей… но ему она тоже была нужна, особенно сейчас, когда он чувствовал себя так, словно лишился половины своей души. И они должны были бы опереться друг на друга, чтобы столкнуться со следующим испытанием, которое буквально снесло их дверь за следующие несколько минут.

— Ты права, любимая. Мы поможем Хаммеру. Попробуй успокоиться, а я пока позвоню Барнсу.

Она пыталась встать.

— Я пойду. Оденусь. Потребую у полиции…

— Это вне компетенции полиции, Рейн. — Он не хотел сваливать все это на нее, но решил не скрывать правду. — Теперь это дело федерального значения.

Рейн побледнела.

— Его забрали ФБР?

— Боюсь, что так.

Пожалуй, она стала выглядеть более взволнованной.

— Что за… мне нужно поговорить с ними. Вероятно, они выслушают, если я расскажу им, что произошло на самом деле. — Она толкнула его еще раз, затем расстроено заворчала, когда он не дал ей освободиться. — Лиам, я должна всё исправить. Это моя вина.

Он обхватил ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза.

— Ни в чем нет твоей вины. Ты меня слышишь?

Она покачала головой, темные волосы рассыпались по плечам и спутались.

— Из-за моего спасения он подставился под удар, так что я должна заставить ФБР выслушать меня.

— Сейчас они не хотят, чтобы ты была в центре всего этого. Я и Хаммер — тоже. Позволь, я позвоню Барнсу, чтобы он мог сделать свою работу.

Лиам отправил матери ментальный посыл, и она почти мгновенно появилась.

Брин села рядом с Рейн и притянула ее в свои объятия.

— Ш-ш-ш. Постарайся успокоиться. Не стоит думать о плохом.

— Каким образом мне убедить этих людей в невиновности Макена? Скажите, что делать…

— У меня нет ответов. Зато я знаю, что твоя кроха принимает на себя твой стресс. Ни один из твоих мужчин не хотел бы, чтобы вы оба так нервничали, — Брин, утешая, погладила Рейн по волосам. — Верь. Еще ничего не решено.

Внезапно показалось, что воинственный настрой покинул его девочку. Она шумно выдохнула и притянула ноги к груди, в защитном жесте положив ладони на живот.

— Мне жаль.

Лиам не знал, перед кем она извинялась: перед ним, ребенком или любым, кто услышал. И больше она ничего не сказала, просто положила подбородок на колени и работала над дыханием. Но он чувствовал бегущее по ней напряжение. Любой, кто не знал его девочку, мог подумать, что она успокоилась. Внутри же она была словно оголенный провод. От вида, как она закрывается, у Лиама просто разрывалось сердце.

Ругаясь, он вытащил телефон и позвонил Стерлингу Барнсу, который незамедлительно ответил.

— Хаммера забрали. Как ему теперь помочь? — спросил Лиам тихо, отходя от матери и Рейн.

— У федеральных агентов было разрешение на обыск помещений?

Лиам бросил взгляд в окно гостиной на собравшуюся толпу.

— Они снаружи.

— Ничего больше не остается, кроме как позволить им войти. Дай им разрешение и уезжай. Все, что касается жизни Хаммера, а особенно его отношений с Рейн, теперь открыто для тщательного изучения.

— Блять! — Лиам ненавидел ощущение бессилия из-за того, что не мог помочь человеку, который ему небезразличен. Ему было невыносимо настолько быть загнанным в угол обстоятельствами, находящимися вне его контроля, что трудно было дышать. — У нас было слишком мало времени после предупреждения. Рейн еще даже не одета…

Всеобщее внимание привлек стук во входную дверь. Па посмотрел в том направлении. Лиам сглотнул. Ему нужно принять решение… но похоже, на самом деле у него и не было выбора.

— Мы впустим их, — выдохнул Лиам в трубку. — Что-нибудь еще?

— Сейчас я на пути к Хаммеру. Я отправлю тебе номера телефонов одного уважаемого федерального поручителя. Начинай собирать значительную сумму наличными, что-то в пределах шестизначных чисел. Помимо этого, тебе просто придется подождать. Настало мое время отрабатывать деньги. Позвоню, когда появятся новости.

Слава Богу, наличка не была проблемой. Но, как и Рейн, Лиаму хотелось сделать что-то, чтобы освободить Хаммера и остановить этот ночной кошмар прямо сейчас.

Стук стал более настойчивым.

— ФБР. Открывайте. У нас есть ордер на обыск.

Рейн застыла, глядя на дверь, затем на него широко распахнутыми от ужаса глазами.

— Здесь они ничего не найдут.

— Лиам? — подтолкнул его отец.

— Позже поговорим, Барнс. — Он завершил звонок и не позаботился о том, чтобы убрать телефон. В любом случае, возможно, ФБР изымут у него гаджет. Помимо этого, ему нужно предупредить кое-кого в «Темнице».

— Мам, отведи Рейн в нашу комнату. Помоги ей одеться. Побыстрее. У нас всего несколько секунд.

Рейн выглядела так, словно хотела возразить, но развернулась и исчезла дальше по коридору, с Брин на буксире.

— Сын? — позвал Па из гостиной.

— Не открывай пока. Одну минуту. — Лиам пролистал контакты и нашел номер Пайка, быстро набрал сообщение ожидать ФБР у дверей клуба в любую минуту.

Охранник заведения ответил ему двумя словами: «Они здесь».

И он не мог ничего сделать, чтобы помочь им или защитить клуб Хаммера. Проклятье! Все, что он сейчас мог, это защитить Рейн.

Он окликнул ее и маму: — Поторопитесь!

— Последнее предупреждение. ФБР. Открывайте или мы выбьем дверь.

— Долбанные идиоты, — пробормотал Лиам. — Па, открой.

Дункан кивнул и потянулся к задвижке, как появилась Рейн, одетая в штаны для йоги и футболку. Она была бледной, и ее трясло, но настроена она была решительно. Она пристегивала к запястью свой подарок на день святого Валентина.

— Хорошая девочка. — Он взял ее руку в свою и сжал. — Нам нужно уйти до момента окончания обыска. Мы не можем отправиться в «Темницу». Клуб они также прочесывают.

Рейн задохнулась, словно эти слова ударили ей в грудь, и в это же время отец Лиама открыл дверь. Федеральные агенты ринулись внутрь.

Высокий здоровый блондин приблизился к Па.

— Где Рейн Элис Кендалл? У нас есть ордер на обыск ее имущества, места жительства Макена Дениэла Хаммермана.

Все посмотрели на нее, и Лиам задержал дыхание. Не впадет ли она в истерику?

— Я Рейн Кендалл. — Она взяла себя в руки и спустилась по лестнице, ее голос перебил всеобщий гам. — Покажите свой ордер.

Задрав подбородок, она посмотрела в лицо офицеру. Лиам никогда не гордился ею сильнее.

Здоровяк-агент встретил Рейн на середине гостиной. Лиам встал прямо позади нее, поддерживая и защищая.

— Я агент Уэйд Келли. — Он указал на серьезную женщину, переступающую порог. — Это агент Вера Сингх.

— Мисс Кендал желает посмотреть ордер, — напомнил Лиам с резкими нотками в голосе.

Федерал настороженно приподнял бровь.

— А вы..?

— Лиам О’Нейл, спутник жизни мисс Кендалл. Мы с мистером Хаммером оба живем здесь. Мы бы хотели увидеть чертов ордер.

Агент Келли жестом указал на Сингх, которая без слов передала папку с документами Рейн.

Рейн дрожащими пальцами открыла папку. Вместе с ней Лиам просмотрел несколько страниц из документа, но слова плыли перед его глазами. Первым выскочила фраза СЕКСУАЛЬНОЕ ДОМОГАТЕЛЬСТВО К РЕБЕНКУ. Затем он увидел ПОЭТОМУ РАЗРЕШАЕМ ОБЫСКАТЬ ДОМ… Подписи, официальная печать и координаты обыскиваемых помещений заполнили остальную часть пространства.

Боже, все это реально и происходит чертовски быстро.

Он почувствовал на себе пристальный взгляд Рейн. Она хотела проигнорировать это судебное разрешение, но знала, что выбора не было. Лицо у нее застыло от ощущения несправедливости, и оно же горело в глазах. Лиам практически мог прочесть ее мысли. Это был ее первый настоящий дом и следователи собирались потоптаться в нем, испоганить спокойствие, что она нашла здесь.

Однажды он исправит это для нее.

А до тех пор Лиам может лишь держать ее за руку.

— Давай уйдем, чтобы агенты могли выполнить свою работу.

Как только он переплел их пальцы, Лиам почувствовал борьбу, которая скрывалась под ее кожей. Но девушка обошлась кивком.

Когда он обернулся, родители стояли за его спиной, готовые и ожидающие.

Быстро обыскав сумочку Рейн, агент Сингх забрала телефон. Рейн стерпела это вмешательство с холодным молчанием, но Лиам знал, что ей хотелось кричать. К его удивлению, они не забрали его мобильный.

Когда агент Келли подтолкнул их к выходу, Рейн бросила последний взгляд через дверной проем, очевидно, желая запечатлеть в памяти свое убежище, прежде чем торнадо обыскивающей команды разрушит его.

Лиам обнял любимую за талию и провел через крыльцо. Подведя ее к внедорожнику, он посадил ее на пассажирское сиденье и пристегнул. Он не стал спрашивать, все ли с ней в порядке. Она выглядела так, словно была в шаге от того, чтобы взорваться, либо развалиться на части. Погладив ее лицо, он почувствовал ее напряжение.

— Я позабочусь о тебе, — поклялся он.

Рейн посмотрела на него пустыми синими глазами.

— Ты не спал всю ночь, не так ли? Мне жаль. Ты так стараешься обеспечить мне комфорт… Ты тоже расстроен.

Он тяжело вздохнул.

— Опустошен.

— Ты всегда подставляешь мне плечо для опоры. Тебе необязательно быть сильным. Я тоже рядом.

Лиам поцеловал ее в макушку.

— У меня ощущение, что мы еще понадобимся друг другу прежде, чем этот день закончится.

Она кивнула, и Лиам знал, она задавалась вопросом, как они смогут жить без Макена.

Его родители разместились на заднем сиденье, и Лиам отъехал от дома. Уныние, царящее в машине, соответствовало настроению пасмурного дня. Он ехал на север с вполне конкретной целью. В конце концов, им нужно было убить несколько часов.

Остановившись возле пирса, он взял Рейн за руку.

— Пойдем позавтракаем.

— Да, — па поддержал его предложение. — Я умираю от голода.

Мама вышла из автомобиля и сказала с улыбкой в голосе:

— Ты вечно голоден. Это в тебе говорит ирландская кровь.

Лиам был благодарен родителям за эту попытку улучшить настроение, но он не был по-настоящему голоден. И он мог поспорить, что Рейн тоже. Она смотрела сквозь лобовое стекло, потерянная в своем беспокойстве.

— Тебе нужно кормить ребенка.

— Ты прав. — Она моргнула, вновь присоединяясь к нему в настоящем. — Лиам, что будет дальше?

— Не знаю. Мы можем делать только по одному шажку за раз. Как только Стерлинг позвонит, мы узнаем все остальное. — Он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверь со стороны Рейн, протянув ей руку.

— Пойдем со мной.

Она кивнула и вложила свои дрожащие пальчики в его ладонь.

Он привел всех в небольшое помещение, в котором подавали завтраки, позволяя посетителям наслаждаться безбрежным видом на Тихий океан. Когда они заняли места, вода, казалось, исчезла в густом тумане, который растает к полудню.

По береговой линии прогуливалось несколько человек. Горстка полных надежды рыбаков закинула удочки на самом конце пирса, всего в нескольких метрах от места, где ловили волну утренние сёрферы. Казалось, каждый погрузился в собственные мысли.

Местечко все еще не было переполненным. Они быстро сделали заказ, но это стало формальным действием. Еду принесли через несколько минут… но она так и осталась почти нетронутой. Даже па, который действительно ел почти все время, возил картошкой по тарелке. Рейн заставила себя съесть пол-яйца и кусочек тоста, запив это несколькими глотками чая.

Лиам почувствовал, как еще больше беспокойства опустилось на его плечи.

Она вела себя слишком тихо и либо накручивала себя до состояния сплошного комка нервов, либо составляла какой-либо дерзкий план спасения, который он однозначно отвергнет. Или и то и другое.

— Рейн?

Она попыталась улыбнуться ему.

— Я в порядке.

К черту. Беременная, невыспавшаяся, взвинченная до предела… Она закрывалась прямо на глазах.

Лиаму хотелось, чтобы они могли отправиться домой, где в знакомой обстановке он смог бы потихоньку влезть ей в голову и заставить поделиться с ним своими волнениями. Но на публике, в нескольких метрах от его родителей, как, черт возьми, ему это сделать?

Неужели она думает, что он сломается, если она обопрется на него еще раз? Что ему недостает твердости позвоночника, чтобы нести ее бремя? Или она считает, что только Хаммер настолько силен, чтобы делать это для нее?

Па поднялся, чтобы оплатить счет на кассе. Мама пошла в туалет.

Лиама пожирали вопросы.

— Арест Хаммера станет общеизвестным, да? — спросила Рейн, нарушив тишину.

— Да.

Еще одна тема для беспокойства, которая ее гложет, будь оно все проклято. В прошлом декабре, после испытания Рейн, связанного с Биллом, пресса не знала пощады. Они сосредоточили все свое внимание на том, что она предположительно была работницей секс-индустрии. Хаммер оказался в центре полемики, а заодно и лицом всего этого и делал заявления, пока все эти стервятники вместе со своими наполненными ядом ручками не оставили их в покое, чтобы обдирать плоть с чьих-то других костей.

— Уж репортеры повеселятся, — проговорила она горько.

— Мне плевать, что все остальные думают обо мне. Да и Хаммеру, как я подозреваю, тоже. — Он взял ее за руку. — Не беспокойся, Рейн. Я обеспечу тебе защиту.

— Ты не обязан. — Она покачала головой и попыталась выдать ему улыбку, полную сдержанной иронии. — Я в состоянии сказать «Без комментариев».

Конечно, она была в состоянии, но всего два месяца назад она позволяла говорить это Хаммеру много раз. Почему же она вообразила, что он не возьмет на себя эту роль?

Па положил руку ему на плечо.

— Готовы идти?

— Ага. — Лиам был более чем готов найти какое-нибудь место, где смог бы педантично изучить, что творилось в голове у Рейн и исправить любое недопонимание, что могло у нее сложиться.

— Рейн? — поторопил его отец.

Она поднялась, бледная и хрупкая, попыталась улыбнуться.

— Я готова. Спасибо за завтрак, Дункан.

Когда они направились на выход, Лиам задержался, сделав вид, что рассматривает маленький дешевый ресторанчик. Брин подыграла ему.

— Знаю, сынок. — Она похлопала его по руке. — Я займу отца. Тебе нужно поговорить со своей девочкой.

Слава Богу, мама все поняла.

— Я беспокоюсь.

— За сегодняшний день вы двое уже через многое прошли. Просто убедись, что ты разговариваешь о реальных проблемах.

Так и было? Лиам нахмурился. Неужели Рейн просто хотела остаться самодостаточной … или считает его слишком слабым, чтобы обеспечить уход за ней? Или, может быть, она не желает только одного из них? После того, как он и Хаммер наконец-то решили делить ее, для нее стало совершенно очевидным, что у нее будут они оба или ничего. Именно по этой причине она отказалась от их предложений. С тех пор она проделала отличную работу, чтобы показать им одинаковое количество привязанности и подчинения. Но теперь, если Хаммер ушел навсегда, перед Лиамом встал вопрос… нужна ли ей до сих пор царящая между ними любовь? Или она уйдет и заберет их ребенка с собой?

Было скверно потерять Хаммера. Потеря всех убьет Лиама.

— Я постараюсь, мам. — Он поцеловал ее в щеку.

Она бросила на него успокаивающий взгляд.

— Она устала. Будь мягок, но непоколебим.

— Люблю тебя. А теперь не вмешивайся.

Брин закатила глаза.

— Я заберу твоего па и уйду.

Она выбежала на улицу и, взяв Дункана под руку, повела его смотреть пирс.

Лиам нашел Рейн, стоящую у перил и смотрящую на океан. Искала ли она ответы? Он приблизился и взял ее за руку.

— Погуляй со мной.

Она не стала спорить, а просто позволила ему повести ее вниз к грохочущим волнам.

Подальше от людей и шума.

Подальше от полиции и вопросов.

Подальше от всего, что они не могут сделать для Хаммера прямо в эту минуту.

Только они, вдвоем, вновь подтверждая … или теряя то, что они делили.

Он глубоко вздохнул соленый воздух, успокаивая внутренний раздрай. Вдобавок, он чувствовал идущее от нее напряжение.

Они гуляли долгое время, не говоря ни слова, просто держась за руки. Затем расстояние и молчание между ними стали слишком невыносимыми для Лиама. Он притянул Рейн ближе и обнял.

— Поговори со мной, девочка.

Она посмотрела на него снизу вверх, смущенная и потерянная. Пустота в ее взгляде едва не убивала его.

— И скажи, в чем дело? Я боюсь. И чертовски зол. Мне просто хочется избить кого-нибудь.

В запале она изматывала собственные нервы и их ребенка. Когда он положил руку на ее животик, тревога усилилась. Ее сила обожгла его ладонь. Проклятье.

Он понимал, какие ставки. И его обязанностью было ослабить ее ядовитое беспокойство.

— Скажи мне больше.

— Что еще я могу сказать тебе и чего ты не знаешь? Мы нужны Макену. Я поняла, что нам нужно было покинуть дом и открывающийся отсюда вид очень мил, но у нас нет времени на…

— Концентрацию на тебе? Это моя первостепенная задача. Если бы Хаммер был здесь, он бы сказал то же самое.

— Но Хаммера здесь нет. Он находится в тюрьме, пока мы здесь разговариваем. И мы стоим здесь и беспокоимся обо мне и…

— Это правило доминанта 101, милая. Мы откладываем свои проблемы до тех пор, пока твои потребности не будут удовлетворены. В первую очередь мы избавляемся от твоих страхов и разочарований, а потом двигаемся дальше. Кричи.

— Кричать? — Рейн уставилась на него, словно он сошел с ума. — Чем это поможет, кроме того, что выставит гребаной идиоткой? Перестань пытаться «изменить мое отношение» или забей. Давай сделаем что-нибудь продуктивное.

Он усилил свою хватку.

— Если это необходимо, я буду стоять здесь целый день, до тех пор пока ты… — он снова положил ладонь на ее живот, — …и ребенок снова не успокоитесь. Так что либо кричи, либо говори. У тебя два варианта на выбор.

Она выругалась себе под нос, вновь уставившись на океан.

— Хорошо. Во всем произошедшем моя вина. И никто не слушает меня, когда я говорю, что не являюсь жертвой. Я рассказала в полиции правду, но она оказалась неудобной для них, поэтому они попытались вывернуть мои слова. В своих умах они уже приговорили Макена и …

— Они не судьи. — Он скользнул рукой в ее волосы, потягивая пряди. — Прекрати думать, что он ушел навсегда.

— Как я могу не беспокоиться об этом? Он, наверное, расхаживает по своей камере и задается вопросом, не собирается ли он похерить всю свою жизнь в этом дерьме…

— Достаточно, — проговорил он низким, предупреждающем о недовольстве голосом. — Прекрати.

— Что прекратить? — Ее смех позвучал почти истерично. — Прекратить волноваться? Любить? Что из этого ты хочешь, чтобы я прекратила, Лиам?

— Прекрати винить себя! Прекрати представлять самое худшее, прежде, чем это случилось. — Он тянул ее за волосы, пока не смог посмотреть ей в глаза. — Ты считаешь, что данная позиция чем-то поможет тебе? Или поможет нашему ребенку? И, конечно же, это не поможет ни мне, ни Хаммеру.

— Знаю. — Она посмотрела вверх, на серые облака, ее лицо пошло пятнами. — Он мне нужен. Я не могу сделать это без него.

От ее слов внутри него взорвался ад, и он отмел свое желание встряхнуть девушку. Это было не про него. Ей необходимо его доминирование и он приказал ей выразить свои чувства. Если она ударила его своими словами, потому что это заставило ее почувствовать себя лучше… Хорошо, у него широкие плечи. Он вынесет все, что угодно.

Кроме ее ухода.

— Перестань думать, я могу очистить твой разум и дать тебе своего рода границы, как это делает Хаммер. Отдай мне свои проблемы.

— Они не нужны тебе! Тебе нужно, чтобы я была взрослой девочкой и самостоятельно стояла на ногах.

Он сердито посмотрел на нее.

— Я понимаю, что ты веришь…

— Ты ничего не понимаешь, — парировала она. — Как ты можешь? Я не понимаю это дерьмо. Не понимаю, почему это происходит. Не понимаю, какого черта я должна делать. И определенно не понимаю, почему ты пытаешься быть моим главным Домом сейчас.

О, значит так?

Лиам соскользнул в ужасно знакомое изменённое состояние сознания. Вены наполнило желание подавлять. Он принял с распростертыми объятиями свою темную бескомпромиссную сторону. И как только он напустит ее на Рейн, то покорность, которую она проявит, станет бальзамом для них обоих.

— Ты думаешь, я притворяюсь? — С его губ сорвался лишенный юмора смешок. — До сих пор я показывал тебе свое мягкое преклонение. Это было то, в чем ты нуждалась, когда впервые принимала мой ошейник. Когда Макен и я отвезли тебя в домик. Когда моя бывшая жена вернулась, чтобы всё испортить. После того, как твой отец-монстр похитил тебя. Все эти месяцы Хаммер убегал от своих призраков. Но не допусти ошибку, я покажу тебе, каким требовательным мастером могу быть. Поэтому либо ты добровольно передаешь мне свои проблемы, либо я проложу себе путь в твою голову сам и выверну тебя изнутри так, что ты откажешься от них.

Она помолчала, глядя на волны, стремясь к ним, с грохотом разбивающимся на песчаном берегу. Морская пена хаотично разлеталась по нему, пойманная прибрежным ветерком, а чайки с криками ныряли и кружили в высоте. Бриз развевал ее волосы. Она рассеяно отбросила их прочь.

Рейн всхлипнула.

— Я знаю, ты беспокоишься обо мне и ребенке. Я тоже волнуюсь о малыше. Но как мне не волноваться о любимом мужчине? Я боюсь, что Макен никогда не вернется.

Ее ресницы, затрепетав, опустились, а из уголков глаз полились слезы. У Лиама не было столько мужества, чтобы солгать ей и сказать, что все будет хорошо.

— Он вернется. Барнс удостоверится в этом.

— Но как долго это будет длиться?

— Это не в нашей компетенции, Рейн.

— Я не… — Она плотно скрестила руки на груди. — Я не знаю, смогу ли жить с этим. Я…

Внезапно ее ярость взвилась в воздух. Она оттолкнулась от него и побежала. Вздрогнув, он секунду просто наблюдал за ней.

Видишь, как она мчится, словно чертов долбаный ветер. Иисусе. Вот так, любимая. Выбрасывай все это из головы.

Лиам погнался за ней.

Действуя на чистом инстинкте, Рейн рванула, словно дикарка. Она бросила взгляд за спину, почувствовав, что ее преследует большой, сильный хищник. Руки и локти мелькали с бешеной скоростью, волосы развевались в разные стороны, тогда как ноги несли ее вперед, она мчалась, ее ступни раскидывали песок и гравий.

Быстрый рывок. Но она — спринтер. Долго не продержится.

На самом деле она не ушла далеко, прежде чем вспыхнула от ярости и едва не запуталась в своих же ногах, с рыданиями падая на влажный песок.

Через секунду Лиам оказался рядом с ней, сгребая ее в свои объятия и прижимая к груди.

— Опусти меня, — требовала она, одновременно с этим обвивая его руками и прижимаясь ближе.

Он опустился на песок и притянул Рейн к себе на колени, покачивая в своих руках. Он бормотал утешающие слова ей на ушко и гладил живот, стараясь успокоить ее и ребенка.

— Все в порядке.

— Нет. — Рейн слабо била его по спине в промежутках между рваными криками. — Это не так!

— И это все, чего ты добилась? — подначивал он нарочито мягким тоном.

— Что ты имеешь в виду?

— Сэр, — поправил ее он. — Ты станешь обращаться ко мне «сэр», пока я не скажу иначе. Ты поняла меня, саба?

Она упрямо тянула с ответом.

— Поняла? — подтолкнул он. — Давай, Рейн. Ты нарываешься на ссору. Дай мне повод. Давай, выпусти долбаный пар. Или мне нужно отшлепать твою задницу прямо здесь и сейчас, чтобы донести свою точку зрения? Потому что я это сделаю. — Лиам схватил ее за волосы и тянул до тех пор, пока кожа ее головы не загудела от острой боли. — Хорошо подумай, прежде чем ответить. Я могу быть твоим самым сильным утешением или самым непреклонным ублюдком, которого ты когда-либо встречала. Дело за тобой.

— Что, черт возьми, вы от меня хотите, сэр? — выплюнула она, в то время, как слезы еще обильнее потекли по ее лицу. — Я потеряна. Напугана. Зла. И я знаю, что у меня нет права устраивать эту проклятую истерику, потому что тебе так же больно, как и мне, и… — из нее вырвалось еще больше рыданий. — Мне жаль.

Он погладил ее по волосам. Теперь они пришли к чему-то.

— Знаю. Кричи.

— Что? — она недоверчиво уставилась на него.

— Ты меня слышала, — прорычал он в мягком предупреждении. — Кричи.

— Каким образом…

— Сделай это сейчас же. — Он обхватил ее за подбородок, поднимая вверх лицо и заставляя открыть рот. — Кричи!

Она захныкала.

— Ой, да ладно тебе. Ты сильнее, Рейн. Я ожидал большего. Дай мне это.

Вторая попытка провалилась, как и первая, поглощенная грохотом волн и холодным утренним ветром.

— Жалко, — фыркнул он, качая головой. — Ты даже птиц не удивишь. Перестань быть чертовой трусихой. Или это твоя ипостась жертвы? — Он оттолкнул ее с колен и поднялся на ноги.

Она схватила его за руку и дернула обратно.

— Ты ублюдок!

— Как ты назвала меня? — он резко развернулся и, пронзив ее потемневшим взглядом, проговорил холодным голосом.

Рейн выпустила его руку. Она подумала о том, чтобы уйти, но не стала отступать.

— Ублюдок.

— Для тебя Сэр Ублюдок. После всего случившегося ты разучилась кричать? Если бы ты могла наорать на мудаков, что увезли от нас Хаммера, как бы это звучало?

Она поднялась на колени, подбадривая саму себя, разминая в пальцах влажный песок. Губы сжались. Лицо покраснело. Глаза горели яркой синевой. Она смотрела на него так, словно прямо сейчас ненавидела до самых потрохов, а его это не заботило, потому что он, наконец, добрался до нее.

Рейн стиснула зубы. Затем зашвырнула назад через голову полные кулаки песка и завыла. Звук разнесся по берегу, далеко и громко, над прибоем, был подхвачен ветром. Со всех сторон в их сторону повернулись люди. Лиаму было плевать. Ее завывание было наполнено такой болью, что это поразило его в самое сердце. Первобытная боль, дошедшая до самой глубины души. Он сморгнул жжение, появившееся в глазах.

Это было ее сердце. Жаркое. Полное любви. Господи, она будет бороться за Хаммера. Хорошо. Чтобы спасти его, возможно, понадобятся они оба.

Когда у нее закончился воздух, она снова посмотрела на него, непокорная, угрюмая и все еще охваченная ссорой.

Он выдал ей гадкую улыбку, намеренно нервируя ее.

— Неплохое начало. Еще.

Еще дважды она изливала свое горе на чаек и ветер уносил ее крики прочь. Пока у нее не заболело горло. Тело задрожало и напряжение покинуло ее. Пока снова не опустилась на песок, закрыв лицо руками, маленькая и обессилившая. Пока не заплакала.

— Это было прекрасно, любимая. Я горжусь тобой.

Она взяла в ладони его лицо, ее покрасневшие глаза наполнились благодарностью, преклонением.

— Я чувствую себя лучше. Спасибо, сэр.

Сердце защемило, он поднял девушку в свои объятия. Он провел рукой по беременному животику, испытав облегчение, почувствовав спокойствие и даже неглубокую дремоту. Миллион вопросов обрушился на него, пока он нес Рейн обратно на пирс. Она освободилась от стресса. По факту, она полностью истощилась и заснула у него на руках, положив голову ему на плечо в молчаливом жесте доверия.

У него до сих пор не было никаких мыслей, на чем он и она остановились. Если Хаммер ушел, останется ли она?

Дойдя до машины, он громко вздохнул и испытал облегчение, что родители не сказали ни слова, когда он уложил Рейн на заднее сиденье и они покинули набережную.

Когда они въехали на подъездную дорожку, ФБРовцы уехали. Лиам чертовски надеялся, что сможет доставить Рейн до кровати, чтобы разобраться с тем бардаком, что оставила после себя команда по обыску. Когда она проснется… он разберется с ней.

Лиам передал отцу ключи. Когда тот открыл дверь, то от вида катастрофы, открывшейся его взору, у него едва не подкосились ноги. Это была еще одна несправедливость, с которой Рейн не нужно сейчас сталкиваться.

— Не беспокойся о вещах, сынок. Мы быстро расставим все по местам, — настойчиво произнесла мама. — Я вырастила семь детей, помнишь? Я видела и похуже.

— И то правда, — пробормотал Дункан. — Но после такого беспорядка я бы взялся за ремень.

— Ты всегда грозил. Ремнем… — Брин похлопала Дункана по руке. — Полноте, мужчина. Начинай убираться. — Она повернулась к Лиаму. — Почему бы тебе не отнести свою девочку наверх?

Поскольку они оба были в песке с головы до ног, то он предположил, что неплохо было начать с ванны.

— Мы быстренько ополоснемся, и я сразу же спущусь, чтобы помочь вам.

Его мать нахмурилась. Выражение ее лица стало злым, когда она увидела перевернутую вверх дном спальню. — Не смеши меня. Рейн вовсе не нужно убирать весь этот бардак. Она нуждается в твоем утешении.

Лиам обернулся, чтобы посмотреть на мать. Ему почему-то не казалось, что она имела в виду объятия.

— А теперь додумайся, — она выгнала его в хозяйскую ванную комнату, которая выглядела самой нормальной из всех в доме. — Не мойтесь слишком быстро.

Он стоял и смотрел на нее, хлопая глазами. Это сейчас его собственная мать сказала ему заняться с Рейн любовью?

— Конечно, — она покачала головой и покинула комнату, бормоча себе под нос, — временами мужчины могут быть такими тугодумами…

Лиам посмотрел вниз на Рейн, лежащую у него на руках, такую доверчивую и умиротворенную. Ему претила мысль будить ее. Даже без макияжа, с дорожками от слез на щеках, она была прекрасна. Помятая, взъерошенная порывами ветра, вся такая теплая, дорогая, живая. Его, ей-Богу.

В мгновенье ока его член затвердел в нужде по ней, вопреки всему, что они пережили сегодня, вопреки всему, что ждало их за дверью.

— Рейн, мы дома. Просыпайся, любимая. Давай отмокать вместе.

Просыпалась она постепенно, черные ресницы, затрепетав, распахнулись, ее потрясающие глаза вспыхнули, когда она увидела его и окружающее их пространство. Затем она потянулась, слово кошка, и зевнула.

— О, Боже мой. Я просто… уснула на тебе?

Его губы растянулись в улыбке.

— Ты отключилась как минимум на пару часов.

— Прости. Ты нес меня обратно через весь пляж?

— Нес. Все твои сорок пять килограммов, — поддразнил он ее. — Теперь у меня отнимаются руки.

Она запыхтела.

— Есть новости о Макене?

— Я обеспокоен точно так же, как и ты, но мы все еще ждем звонка от Стерлинга. Я все подготовил для его освобождения под залог, а до тех пор у нас связаны руки. Поэтому давай помоем тебя.

— Помоем… — Она застыла. — Дом! Мне стоит спрашивать, насколько все плохо?

— Нет ничего такого, что нельзя было поставить на место вновь. Мама и па сейчас прибираются. Не беспокойся. — Лиам поставил ее на ноги. Она слегка пошатнулась… наблюдая в зеркале, как он начал наполнять ванну. — Подойди ко мне.

Рейн сняла футболку, подошла к нему, сидящему на бортике ванны, и встала у него между ногами. Он наклонился, чтобы поцеловать ее обнаженный животик, затем провел губами вверх к выпуклостям грудей, помедлил минуту, чтобы насладиться ощущением ее шелковистой кожи на своих губах. Она погладила его по волосам, ее тонкие пальцы проводили по прядям, рождая рокот в его груди.

Когда она потянулась, чтобы взять одно из масел для ванной, стоящее позади него, и добавить то в воду, он почувствовал, как по воздуху поплыл аромат цветов и мускуса. Мужчина обнял ее крепче.

— Положи руки мне на плечи.

Лиам ждал, пока ее пальцы обхватят его. Только после этого он спустил пояс от штанов для йоги вниз к ее бедрам, проведя широкими ладонями по ее бледным ногам и поднимая по очереди ее колени, чтобы снять с нее одежду.

— Лиам? — Она рассеянно поддавалась, но на лице ее появилось беспокойство. — Сегодня я сказала лишнего. Я расстроила тебя? Ты так сильно помог мне, но… ты в порядке? Тебе нужно что-либо от меня?

«Зубами оторвать все, что тебя беспокоит и трахать до тех пор, пока ты не вцепишься в меня. Пока не признаешь, что навсегда принадлежишь мне».

Вместо этого он сжал челюсти и проглотил эти слова.

— Лиам?

Она была одета всего лишь в простые хлопковые трусики и соответствующий им бюстгальтер, насколько он мог видеть. Грудь ее набухла под действием гормонов и выпирала из чашечек. Пар и какой-то цветочно-земной аромат плыли по комнате, вызвав у него чертово головокружение. Рейн была беременна, травмирована и нуждалась в его утешении.

Он подавил рычание.

— Я в порядке.

— Нет, это не так. Поговори со мной.

— Я же сказал, что в порядке. — Он схватил собственную футболку в кулак, сдернул через голову и отбросил прочь.

Она положила руки на бедра, вскинула голову и открыла рот, глядя на него так, словно хотела что-то сказать и обсудить. Этот намек на ее отношение завел его еще больше. Он не мог оторвать от нее свой чертов взгляд, от блеска ее синих глаз, обрамляющей их черной завесы волос. Просто чертовски красиво. Он до боли желал присосаться к ее уже разбухшим соскам. Сейчас они стали темнее и более выпирающими сквозь простой белый бюстгальтер. Лиам почти мог попробовать их на вкус.

Она наклонилась ближе.

Его контроль пошатнулся.

— Подойди сюда, девочка. — Он притянул Рейн к себе.

Она столкнулась с ним с таинственной улыбкой на лице. Неужели он просто дает ей то, к чему она его подначивала? Он не знал, и его это ни черта не волновало.

Сквозь мягкий хлопок Лиам лизнул вставший по стойке смирно сосок. Услышал ее всхлип, затем он почувствовал ответную дрожь.

— Лиам…

— Я хочу тебя. — Он схватил ее за попку, развел бедра и притянул ближе. — Отдайся мне.

Из новоприобретенного положения он обхватил губами твердый бутон, подразнивая плоть языком, а затем всосал глубже, втягивая ее грудь вместе с тканью. Каждый сантиметр ее тела был неизгладимо впечатан в его память. Зубами он покусывал нежную кожу, прислушиваясь к шипящим звукам, издаваемым ею от удовольствия. Когда она прильнула к нему, ее пальцы впились в кожу его головы.

— Плечи, — напомнил он.

— Да. Простите, сэр.

Отстраняясь, он с трудом обрел самоконтроль и повернулся к ванне. Ванная уже набралась, поэтому он выключил воду и проверил температуру.

— Идем. Давай согреем тебя.

— Я не замерзла. Лиам, всего лишь немного песка с пляжа.

Он пронзил ее взглядом.

— Досадно. Я не планировал мыть тебя немедленно.

Ее щеки вспыхнули.

Лиам спустил ее трусики на бедра, задержавшись над киской, чтобы глубоко вдохнуть ее запах.

— Я люблю твой аромат, твой вкус. Мне никогда не будет тебя достаточно. С твоей беременностью он немного изменился. Ты стала слаще.

Он оставил трусики болтаться на ее ногах и прошелся взглядом вверх по телу, к влажному пятну, окружающему один напряженный сосок. Второй был также возбужден и торчал в своей хлопковой чашечке, только был все еще сухим.

— Едва ли это кажется честным, не так ли?

Она быстро поняла и кивнула.

— Неа. Ты мучитель, Лиам О’Нейл.

— Мучитель, я? Я покажу тебе мучения. — Он мягко потянул ее назад, и его член напрягся в джинсах.

Он высвободил пуговицу и расстегнул молнию, осторожно выпуская его, ощущая ее взгляд, отслеживающий каждое его движение. Лиам остановился на полпути, позволив высвободиться из плотных ограничений только толстому стволу и головке. Он с облегчением выдохнул, большим пальцем провел по раздувшейся верхушке, по выделившейся на ней прозрачной жидкости и потер ее между своими пальцами.

— Чей это член, Рейн?

— Мой, — выдохнула она. — Весь мой.

— Посмотри на меня. Сними бюстгальтер и покажи мне эту великолепную грудь.

Медленно она потянулась себе за спину, расстегнула застежку и сняла вещицу. Мгновенье она стояла, откинув назад волосы, взяв в ладони груди и глядя на него и плавно скользя большими пальцами вниз по выпуклостям, прямо к соскам, что напряглись и увеличились от ее прикосновений.

Он беспомощно застонал. Она делала это для него. Она понятия не имела о своем могуществе.

— Чувствуешь себя лучше?

Рейн мягко улыбнулась ему благодарной улыбкой.

— Да.

— Хорошо. Полезай в ванную. Сядь и раздвинь ноги таким образом, чтобы я мог видеть свою красивую киску. Действуй.

Ее глаза потемнели от возбуждения. Покраснели вершинки груди, шея и щеки. Его член болел от желания погрузиться в нее, почувствовать, как ее нежные стеночки плотно обхватывают и сжимаются вокруг него. Иисусе, только от мысли…

Он обхватил ее за талию и поднял.

— Залезай, девочка.

Он придерживал ее, пока она погружала изящные ножки в ванную. Как только Рейн расположилась в воде и развела для него ноги, чувственно вздохнула, разыграв целое представление, пока наматывала волосы в спутанный пучок и выгибалась перед ним. Затем она откинула голову и похлопала ресницами, глядя на него со сладострастным ожиданием. Женщина знала, как сделать его чертовски твердым.

Лиам стянул джинсы по бедрам. Она наблюдала за каждым его движением, взгляд остановился на его стволе, толстом, длинном и просто кричащим от потребности. Он медленно сжал его в кулак и провел рукой по всей длине от основания до вершины.

— Твой член, верно? — От движений руки мышцы на его животе напряглись и задвигались.

— М-м-м. Так и есть, — простонала Рейн. Он увидел, как одна ее рука нырнула между разведенными бедрами к клитору, тогда как вторая обхватила грудь.

— Прекрати это сейчас же, — потребовал он. — Все это для моего удовольствия. И я хочу принести удовольствие тебе. Но я хочу, чтобы ты увидела меня первым.

Ее губы разомкнулись, пока она наблюдала, как он усиленно работал над своим членом.

— Я вижу тебя, Лиам. всегда.

Он шагнул в ванную, придвигаясь ближе, пока в ее поле зрения не осталась только его рука, поглаживающая толстое, перевитое венами древко и прежде чем он заскользил пальцами в медленном, мучительном движении.

Он продолжал свои действия до тех пор, пока она не стала выглядеть так, словно собиралась накинуться на него, и Лиам переживал за свою сдержанность.

Затем он сел в теплую воду и грубо притянул ее к себе, ее спина врезалась в его грудь, ноги все еще были широко разведены. Он шепотом предложил ей направить его член в ее влагалище. А потом он вошел.

Одним толчком.

Жестко.

Глубоко.

Со стоном он обхватил рукой ее под грудью. Свободной же рукой он сжал в кулак ее волосы и, прижавшись своим ртом к ее уху, пронзал жесткими, резкими ударами.

— Думаешь оставить меня, если Хаммер не выйдет из тюрьмы? И возьмешь с собой нашего ребенка? Подумай еще раз.

— Что? — Она тяжело дышала, сбитая с толку.

— Ты меня слышала, Рейн. Никогда. Этого не случится. — И он снова ворвался в нее. — Ты меня поняла?

— Лиам. — Она таяла в его руках. — Я не… не стала бы… О, Боже. Я не могу думать.

Он снова глубоко погрузился в нее, жажда все возрастала, отчаянная, берущая за яйца.

— Ты поняла меня?

— Нет. То есть, да. Почему ты думаешь…

— В домике. Ты сказала, что я не нужен тебе без него. — Он еще раз погрузился в нее, углубившись еще дальше. — Он мой брат и я люблю его. Но ты тоже принадлежишь мне, Рейн. Слышишь меня? Моя.

— Лиам… — Она откинула голову ему на плечо, глаза закрылись. — Да. Твоя.

Что-то в нем расслабилось после ее признания, даже когда первобытная жажда возросла.

— Я бы умер без тебя, любимая. Ты остаешься со мной, не смотря ни на что. Если ты уйдешь, я стану преследовать тебя и найду хоть на краю земли.

— Никогда. — Она раскачивалась вместе с ним, потерянная в наслаждении. — Лиам, люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Ты меня слышишь?

Он облизал ее горло, прикусил местечко, где дико бился пульс. Ее ногти погрузились ему в руку. Бедра задрожали, пока она боролась, чтобы раскачиваться вместе с ним, когда он, словно таран, врезался в нее быстрыми беспощадными ударами.

— Я больше не могу сдерживаться, — сказала она, задыхаясь. — Пожалуйста…

— Пообещай, что не оставишь меня, забрав с собой ребенка.

— Никогда. — Она бешено замотала головой. — Я не смогу без тебя.

По его венам разлилось удовлетворение. Слезы наполнили глаза и пролились из уголков. Необходимость наполнить ее своим семенем вышла на первый план.

— Давай со мной, милая.

Рассыпаясь на части, она выкрикнула его имя. Лиам зарылся лицом в ее шею и старался не зарыдать, как младенец, пока ее сладкая киска сжималась и удовольствие текло сквозь него словно лава, выворачивая его наизнанку. Он опустошил себя в ней. Наконец он снова почувствовал себя цельным. Почти.

Семнадцатое февраля. Воскресенье.

Следующим утром Рейн проснулась в их большой постели и обнаружила, что Лиам лежит справа от нее и смотрит в потолок. Левая же сторона, там, где должен был лежать Хаммер, была холодной. Пустой.

Вчера она вылила свои слезы и переживания на Лиама. И ей не хотелось начинать утро с того же самого. Он бы взял все на себя, но если они хотят спасти Хаммера от ужасной судьбы, она должна использовать чертову логику и прекратить распускать нюни. Детективы ничего не расследовали. Они почувствовали в воде запах крови и углядели быстрый способ осудить сексуального хищника, который не заслуживал свободы и возможности найти еще одну жертву. К настоящему времени федеральные дознаватели сделали еще меньше для того, чтобы обнаружить истину, вероятно, по тем же причинам.

Спасти Хаммера было важным для нее и Лиама.

— Доброе утро, — пробормотала она. — Ты спал?

— Больше, чем рассчитывал, но меньше, чем должен был.

— То же самое, — перекатилась и прижалась, мягко поцеловав Лиама.

Один сладкий момент он бережно придерживал ее голову и наслаждался губами, прежде чем со вздохом отстраниться.

— Макен словно призрак присутствует в комнате.

Здесь, но и не здесь.

— Ага. Прошлой ночью он должен был быть с нами. Сегодня у нас должна появиться возможность внести залог, верно?

Лицо Лиама застыло и надежды Рейн резко пошли на убыль.

— Вчера Стерлинг перезвонил мне поздно ночью. Сейчас он работает над этим, и колесики крутятся. Но… сумма серьезная и нет никаких гарантий в том, что он сможет гарантировать выпуск под залог.

— Что? — прохрипела она. — У него не было приводов. Он не является буйным. Но не…

— Подсудимый, которого не рекомендуется выпускать под залог из-за большой вероятности, что он скроется от правосудия. У него есть паспорт и много денег.

Рейн легла снова и попыталась представить, что Хаммер ушел на несколько недель или месяцев, которые может занять судебный процесс. Она не выдержит это. А что, если расследование является фикцией? Что если они посадят его на всю жизнь?

— У тебя есть паспорт и деньги, — сказала она.

— Я не подсудимый, которого не рекомендуется выпускать под залог из-за большой вероятности, что он скроется от правосудия, любимая. — Он снова придвинул ее к своему боку. — Тебе следовало знать это после вчерашнего.

— Может быть… тебе следовало. Вероятно, если Макен выйдет под залог, то вам двоим следует смыться из страны и отсидеться где-то в безопасном месте.

По его лицу пробежалась ярость.

— Разве мы не закрыли эту тему? Где, как ты думаешь, будешь ты, кроме как между нами?

Она закрыла глаза. Рейн не хотела расстраивать Лиама. Она чувствовала его ярость по этому вопросу. Но, может быть, он увидит логику… — Я буду здесь. У меня нет паспорта. Мне он никогда не был нужен.

— Нет.

— У меня нет другого выбора. Но вы двое могли бы залечь на дно, где-нибудь в безопасном месте. Со временем, я могла бы последовать за вами. Может быть, после рождения ребенка накал спадет…

— Ты считаешь, нам следует просто свалить и бросить тебя, нашу женщину, в то время, пока ты ждешь ребенка? Так что мы сможем коротать там наши деньки и… что, прихлебывать долбаный май-тай на пляже, словно во всем мире у нас нет забот? Мы больше никогда не сможем связаться с тобой или ребенком вновь, потому что, без сомнения, федералы будут следить. И еще, мы, конечно же, никогда не сможем вернуться. Таким образом, все мы окажемся навеки порознь… — Глядя на нее, он вздернул бровь. — Подумать об этом, да?

Она вздрогнула.

— Хорошо, не настолько полно. Я просто пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы помочь.

— Хочешь угадать, какова будет реакция Хаммера на твое предложение, любимая?

Вкрадчивое предупреждение Лиама заставило ее передернуться. Ага, он будет без умолку ругаться прежде, чем отшлепает ее задницу до ярко-красного цвета. У Лиама и Макена были слишком сильно развиты инстинкты защитника, чтобы так просто оставить ее одну, особенно, когда она беременна. Сабмиссив в ней была благодарна им за столь скрупулезную заботу. Женщина в ней просто желала, чтобы ее мужчины были свободны и счастливы.

— Могу представить. — Она вздохнула. — Но нам следует обдумать каждый вариант, даже самый паршивый.

— Еще одна великая идея?

Рейн помрачнела, не удивленная его отношением, хотя и была немного обижена и испытала облегчение.

— Прямо сейчас больше идей у меня нет.

— Завтра состоится предъявление обвинения Хаммеру. Если его выпустят под залог, то он будет дома уже к полудню. И тогда мы вместе обсудим все идеи.

По ней прокатился ужас.

Он должен будет отсидеть в тюрьме еще один долбаный день?

То, что Лиам оставил без внимания ее ругань, сказало о многом.

— Боюсь, что так.

— Можем мы, в конце концов, увидеть его сегодня?

Лиам покачал головой.

— Если он не хотел, чтобы ты видела, как его арестовывали, то, конечно же, не желает, чтобы ты видела его в чертовой тюремной камере. Мы увидим его утром в день предъявления обвинений.

— Но мы не можем ждать так долго. Мы должны выяснить, кто стоит за всем этим и по какой причине. Или боюсь, что расследование будет открыто и закрыто и…

— Я думал о том же ранее. Я переписывался с Сетом и Беком прошлой ночью. Они скоро приедут, и мы сможем обсудить все вместе.

— Хорошо. — Она прикусила губу, задаваясь вопросом, как Лиам отреагирует на следующие новости. — Самое смешное, что у меня возникла похожая идея. Я позвонила брату. Он тоже обещал приехать сегодня утром.

Лиам сел и уставился на нее.

— Я не хочу видеть здесь этого идиота.

— Он хочет помочь, — возразила она.

— Ой, он достаточно помог. Ты так не считаешь?

— Ривер сожалеет. Он пытался сказать полицейским закрыть дело. Он совершил ошибку. Мы все совершали ошибки. Он единственный член семьи, который у меня остался.

— Ты имеешь в виду, помимо Хаммера, меня и ребенка? — Он пронзил ее еще одним сердитым взглядом.

— Член семьи с такой же кровью, как у меня, и который знает меня с пеленок. — Лиам выглядел непоколебимым, и тогда она села, пыхтя от раздражения. — Что если бы я решила проявлять неприязнь к твоим родителям за то, что приехали к нам без предупреждения, да еще и в по-настоящему неудачное время?

— Они просто пытались помочь.

— Угу-ага.

Теперь Лиам выглядел расстроенным.

— Они извинились.

— Правда? Хм-м-м…

— Это не одно и то же, девочка. Если бы не твой брат, сейчас Хаммер был бы с нами.

Она вздохнула, сдаваясь.

— Знаю. Ты можешь один раз побыть вежливым. Он хочет участвовать в процессе распутывания ситуации. Я знаю, что Сет — полицейский, но Ривер служил в Зеленых беретах (прим. десантно-диверсионные войска США), у него есть навыки, которые могли бы действительно пригодиться, если мы решим выяснять, кто хочет, чтобы Хаммер оказался за решеткой.

— В последний раз, когда он использовал свои навыки, то сложил два и два и пришел к тому, что Хаммер оказался в тюрьме. — Лиам поднялся, натянул боксеры и начал мерить шагами комнату. — Мне это не нравится.

— Знаю. — Она встала на колени и, приблизившись к краю постели, когда он проходил мимо, схватила его и стала целовать в подбородок. — Но это сделало бы меня счастливой. — Рейн потянулась к нему под белье и погладила член, с удовлетворением ощутив, как он немедленно затвердел под ее ладонью. — По-настоящему счастливой.

Лиам ответил со стоном.

— Насколько счастливой?

— В высшей степени, до исступления счастливой. — Она стянула эластичную ткань с его твердого члена, бедер и дунула на багровую головку. — Ты можешь даже назвать это оргазмичным.

— А что бы ты хотела сейчас? — Он зарылся руками ей в волосы. — Скажи мне, маленькая ведьмочка.

— Мое удовольствие, — выдохнула он и засосала его член в рот.

Шелковистый, горячий, солоноватый, мужественный… Рейн очень любила брать его в рот. Он стал игровой площадкой для ее вкусовых рецепторов. Наивысшей точкой для ее обоняния. Острым ощущением для ее покорной сущности.

Никто из них не стал тратить время. Ему хотелось, чтобы было жарко и жестко, а ей — сделать это для него быстро, ритмичными движениями, чередуя их ударами языка и нежными покусываниями зубами.

Лиам крепко сжал ее волосы в кулаках. Чувственная потребность в его шипении и вызывающие колющую боль на коже головы рывки чертовски возбуждали ее.

— Иисусе, Рейн. Вот так. Соси глубже. До самого горла.

Она делала именно так, как он говорил, поглаживая яйца одной рукой, второй проводила по его длине. Она проглотила головку его члена.

— Вот, блять, Рейн, — он задохнулся, когда она заработала на его стволе быстрее. — Женщина…

Она застонала на нем, на секунду отстранившись и изогнувшись, чтобы приблизиться и поместить его длину между грудей и вверх до припухших губ прежде, чем пройтись по нему языком. Он зашатался и выдал еще один сексуальный стон. Девушка почувствовала, как у нее во рту он стал еще тверже и больше.

— Рейн!

Ага, сейчас он был ее и она больше не могла ждать.

— Дай его мне.

Внезапно, он потянул ее за волосы и отодвинул от члена.

— Дам, когда ты перестанешь руководить снизу. Ложись на спину. Раздвинь свои прелестные бедра.

Вчера что-то или все высвободило его внутреннего Доминанта. Не то, чтобы она была против…

С зашедшимся сердцем она встретилась с темным обжигающим взглядом и легла на спину, раздвинув ноги, посередине кровати. Когда он расположился между ними лицом вниз, она сглотнула.

Проклятье, возбуждая его, она возбудилась и сама. Если он собирался помучить ее оргазмом, то не стал бы позволять, чтобы она унижалась.

Может быть, немного упреждающей мольбы будет достаточно.

— Лиам…

— Ни слова, пока я не разрешу.

Затем он раздвинул ее бедра шире, всосал клитор в рот и ввел в нее два пальца, которые совершенно точно знали, где надо погладить, чтобы через минуту она начала задыхаться и напрягаться от сдерживания оргазма.

— Ты влажная, — он казался довольным.

— Всегда для тебя.

Теперь он послал ей свой пристальный взгляд.

— Я сказал «ни слова».

«Все, замолкаю…» Но, Господи, ей хотелось ныть и умолять, особенно когда он снова провел языком по ее складочкам и прикусил клитор зубами. Его чертовы пальцы вновь ожили внутри нее, найдя ту самую точку и…

Она пропала.

Внезапно он обхватил ее бедра, заставив изогнуть тело, и погрузил свой член в ее припухшую, чувствительную плоть по самое основание. Она прикусила губу и сдержала вопль.

Он схватил ее за волосы и потянул, затем провел языком по ее шее прежде, чем остановиться прямо возле ушка.

— Сдерживай этот крик, пока не соберешься кончить. Затем кричи до самой крыши. Я хочу, чтобы твой крик отразился эхом в нашей спальне. Да?

— Да, — выдохнула она. — Да…

Видимо, успокоенный тем, что она сдалась, он так яростно вдалбливался в нее, что изголовье кровати стучало об стену, его ствол задевал все нервные окончания, от его тяжелого дыхания ее кожа вибрировала. Рейн обняла Лиама, впиваясь ногтями, покачивая бедрами, понукая. Ее спина изогнулась, влагалище плотно сжало его.

— Кончай, Рейн. Кричи, сильно.

Боже, она не знала, сможет ли остановить это. Еще один выпад, и она задыхалась. Второй послал ее ощущения еще выше. Следующий, и она прокричала что-то эмоциональное, издавая почти нечеловеческие звуки, когда внутри нее взорвалось наслаждение. Последовавшие за этим облегчение, обожание и любовь от всего сердца, в конечном счете, превратили ее крик экстаза в благодарность.

Лиам был рядом, овладев ее губами и приглушив ее последний стон, издав прямо в рот ревущее рычание.

Несколько секунд спустя он скатился с нее, все еще задыхаясь.

— Иисусе, женщина…

Рейн захихикала бы, если бы у нее были силы и если бы ее беспокойство за Хаммера не вернулось к ней, окатив ушатом воды.

— Я люблю тебя.

Словно почувствовав ее изменившееся настроение, он встал.

— Я тоже люблю тебя. А теперь вставай. У нас есть работенка.

Когда он направился в ванную, она снова поймала его за руку и поцеловала.

— Спасибо, что выслушал.

Он погладил ее по щеке.

— Я всегда готов выслушать, даже если мне это не понравится.

Поскольку прошлой ночью они принимали ванну, Рейн быстренько ополоснулась, умылась и почистила зубы. Она не стала заморачиваться с макияжем, просто собрала длинные волосы в небрежный пучок, надела штаны карго и свободную рубашку черного цвета. Подняв взгляд, он увидела, что Лиам с только что расчесанными волосами уже ждет ее, одетый в джинсы и футболку.

Вместе, держась за руки, они прошли до кухни и обнаружили, что их ждут.

— Всем доброе утро, — Лиам поздоровался и притянул ее ближе, чтобы поцеловать в лоб перед тем, как отпустить.

Рейн оглядела комнату и застыла. Бросив всего один взгляд на их лица, она поняла, что они все слышали.

О, Боже мой… Жаркий румянец покрыл ее лицо.

— Ты сделал это намеренно, — прошептала она.

Он просто усмехнулся.

Ей хотелось провалиться сквозь землю, но нет. Дункан только прочистил горло и проявил излишнее внимание к своей салфетке для приборов. Брин слегка улыбалась, пока раскладывала по тарелкам скворчащую от жара запеканку. Бека не волновали всякие тонкости, он просто рассмеялся. Сет подмигнул ей и подставил руку Лиаму, чтобы тот дал пять. Ее прекрасный ирландец шлепнул по ладони друга. А затем она совершила ошибку, посмотрев на Ривера.

Ее брат до побелевших костяшек сжимал кресло руками и смотрел на Лиама тяжелым пристальным взглядом, словно готов был убить его.

Пока остальные начали разговаривать, а Лиам разлил кофе, она бросилась к Риверу и обняла его, сказав на ухо:

— Не делай этого.

Он поцеловал ее в висок. Вероятно, для всех этот жест мог показаться нежным, но он излучал напряжение.

— Он принудил тебя.

— Я сама это начала. Я тоже хотела его. — Она отодвинулась достаточно, чтобы заглянуть ему в глаза, так похожие на ее собственные. Она могла видеть бурю в них. — Ты когда-нибудь любил?

— Нет.

— Тогда ты не поймешь, и я не желаю слышать этого. Я люблю его. И Хаммера тоже люблю. Прими это или уходи.

Выпустив Ривера и обернувшись, она увидела, что Лиам пристально наблюдает за ними в поисках хоть малейшего намека на расстройство. Она послала ему свою лучшую улыбку, которую смогла изобразить, и протянула руки. Он обнял ее, прижав к себе, укрыв собой.

— Пахнет вкусно, мам.

— Я правильно рассчитала время, — она подала ему тарелку.

Как только Брин поставила испускающие пар тарелки с едой на барную стойку, Рейн схватила их. Одну за другой она разложила их перед мужчинами. Ривер молча принял свою.

Когда мать Лиама передала ей очень большую порцию, Рейн запротестовала, но женщина не стала слушать ее возражения.

— Ты целыми днями ничего не ешь.

И она поела за двоих.

— Спасибо, Брин.

Все расселись за небольшим кухонным столом, Рейн расположилась на коленях у Лиама, а ее ирландец с аппетитом ел и прихлебывал черный кофе.

— Мы благодарны, что вы пришли. Как вы знаете, для Макена все складывается не очень хорошо.

Лиам посвятил остальных в последние новости дела.

— Вчера в полдень Пайк и я вместе вернулись в «Темницу», — вызвался Сет. — Дональд и Вивиан пришли поиграть пораньше, так что тоже помогли. На минутку заглядывал Дин. Я мог бы сказать, что он чувствует себя дерьмово. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился.

— Это не его вина, — согласился Лиам.

— В любом случае, он тоже внес свою лепту. Не думаю, что федералы нашли что-нибудь. Рейн, возможно, ты захочешь, чтобы мы вместе прибрали в комнате Хаммера. Ты же знаешь, как он любит, чтобы вещи были расположены.

Она кивнула. Макен мог быть очень привередливым.

— Я сделаю это сегодня днем.

— Я помогу тебе, любимая. — Лиам поцеловал ее в плечо. — Но причина, по которой мы вас позвали, это помочь подумать, кто мог бы стать свидетелем обвинения. Очевидно, что этот кто-то держит обиду на Хаммера. Мы ищем давнего члена «Темницы», находящегося в клубе почти с самого начала и который мог бы стать свидетелем предполагаемого изнасилования Рейн в подростковом возрасте. Бек, думаю, в этом вопросе мы будем опираться на тебя больше всего, так как ты находился вместе с Хаммером с самых истоков. Рейн, ты тоже знаешь многих из давних клиентов.

Она кивнула.

— Я пропустила только первые тринадцать месяцев или около того. И знаю, кто находился поблизости, когда я поселилась там.

Ривер нахмурился и, безусловно, задался вопросом, знала ли она их в библейском смысле. Девушка забила на это. Он либо принимает то, кем и чем она стала, либо уходит. Она хотела, чтобы он участвовал в ее жизни, но не станет меняться, чтобы угодить ему.

Бек взял кусочек запеканки и с восторгом застонал, обращаясь к Брин, на что та улыбнулась. Почти все были поглощены едой и ели с удовольствием, нахваливая женщину. Рейн попробовала кусочек и должна была согласиться, что вкус был просто замечательным.

Брин по-матерински потрепала ее по плечу.

— Я так рада видеть, как ты ешь, девочка. Если кто-то хочет добавки, в сковородке есть еще. — Она наклонилась к Лиаму и поцеловала его в щеку. — Па и я собираемся захватить леденцы для внуков. Вернемся в два счета.

— Ключи от моей машины висят на крючке снаружи гаража, — прокричал Лиам вслед их удаляющимся спинам.

Когда Рейн развернулась обратно, она увидела, что Бек уже проглотил все до последнего кусочка. Вытирая рот салфеткой, он откинулся назад.

— Давешние члены клуба… Ник классный бармен. Был им с самого открытия.

— Он всех любит, — запротестовал Лиам. — Не думаю, что он жаждет мести.

— Согласна, — поддержала его Рейн. — А что насчет мастера Карла?

Бек покачал головой.

— Черт, нет. У него синдром Наполеона. Он вечно хорохорится, но у него нет яиц. Кроме того, сейчас он лишь раздражается из-за того, что кто-то отложил его игру с сабой… как бы ее ни звали.

Рейн хлопнула рукой себе по груди и удивилась.

— Ты знаешь имя сабы? Вы хорошо себя чувствуете, доктор?

— Ха! Я просто занят.

— Ты имеешь в виду поглощен, верно? — дожала она. — Может, у тебя на уме что-то большее… с Хэвенли?

Сет нахмурился.

— Эй. Выброси ее из своих грязных мыслей.

— Пошел ты. Можно подумать, твои хоть сколько-нибудь чище. — Бек закатил глаза. — Пайк никогда бы не пошел против Хаммера.

— Никогда, — согласилась Рейн. — Хаммер помог оплатить больничные счета его матери. У него нет причин… У мастера Кноти тоже. Он похож на счастливого садиста.

— Ага. — Бек наклонился. — Знаешь, принцесса, может нам стоит вернуться немного дальше. Что насчет Зака?

Она уставилась на доктора, желая ударить его.

— В самом деле? Тебе нужно было вспомнить о нем?

— Он может быть замешан, — задумчиво произнес Лиам.

— Кто он? — спросил Ривер.

Рейн была чертовски уверена, что не хочет отвечать на этот вопрос. И никто из них также не хотел. Одну, полную дискомфорта, минуту над столом висела тишина. Она поднялась и взяла из холодильника бутылку воды, потому что не могла сидеть и ждать, пока ее унизят.

— Первый у Рейн, — наконец произнес Бек.

— Первый в чем? — Ривер выглядел сбитым с толку.

— Эм. — Плюхаясь в пустое кресло, она закатила глаза. — Парень, который взял мою девственность, понятно? Для него это стало завоеванием. Я не имела значения. Сейчас о нем не стоит беспокоиться.

— Не считая того, что Хаммер выбил из него дерьмо и исключил из клуба на всю жизнь.

— Это не он. — Она покачала головой. — Я в этом уверена.

— Что насчет Габриэля? — проговорил Бек с подчеркнутой медлительностью. — Ты ему нравилась, принцесса. После того, как вы двое провели вместе ночь, он был готов поспорить с Хаммером из-за тебя. Он был слишком маленьким, чтобы победить в кулачном бою, но полон решимости преодолеть любые препятствия, чтобы быть с тобой.

Рейн почувствовала, как глаза всех присутствующих остановились на ней. Она не знала, чей взгляд был более напряженным, Ривера или Лиама.

— Так кто это? — процедил ирландец, его темный взгляд был таким сконцентрированным, что девушка поежилась.

Ага, он не ожидал, что у нее до сих пор имеются секреты.

— Помнишь, когда мы впервые были вместе, ты спросил, как много времени прошло с последнего раза? Я сказала, что прошло два года… Я имела в виду Габриэля. Почему мы внезапно зациклились на моей сексуальной жизни? Это не так важно.

Бек фыркнул.

— Прежде чем появился О’Нейл, случай с Габриэлем стал единственным, когда Хаммер забеспокоился о том, что теряет тебя.

И она мягко отшила Габриэля. Она достаточно хорошо к нему относилась. Секс с ним был намного лучше, чем с Заком. Он был порядочным парнем. Но она прямо сказала, что никогда не полюбит его.

Она это знала, потому что он не был Хаммером.

— Он был разочарован, но не зол, — возразила Рейн. — Макен убедился, что оба моих опыта стали одноразовыми, так что никто из них не был привязан ко мне. Не могли бы мы сменить тему?

Бек открыл рот, но Лиам поднял палец.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что до того, как мы переспали, у тебя был секс всего дважды за всю жизнь?

Ее накрыло смущение. Сейчас она не хотела смотреть ни на кого их них. Она скрестила руки и закрыла глаза.

— Да. Можно мы продолжим дальше?

— О, Боже. — Лиам взял ее за руку. — Как же ты меня не напугалась?

Его голос заставил ее посмотреть на него. В ответ она сжала его руку.

— Напугалась. Но я не собиралась позволить этому остановить меня.

Он казался оглушенным, и она не смогла бы назвать момент, когда начала думать о событиях того уикенда, во время которого вначале отдалась Лиаму, а потом Хаммеру. Уикенда, когда она, вероятнее всего, забеременела. Лиам догадался, что она была ужасно невинной, когда он публично предъявил права на ее девственную попку прежде, чем Хаммер окончательно добил ее той ночью, оставив заклейменным, укушенным или ушибленным каждый сантиметр ее тела.

— Ох, девочка… — Лиам выглядел так, словно готов был начать благодарить или извиняться за то, как все вышло. — Не говори этого.

Он вздохнул и подвинул к себе ее тарелку, прежде чем вытянуть девушку из кресла и посадить к себе на колени. — Если бы я только знал…

— Я бы не стала ничего менять. Оставим это. Пожалуйста. — Она снова обратила внимание на Бека. — Есть еще кто-то, кого ты подозреваешь?

Она ничего не могла с собой поделать, когда поймала шокированный взгляд Ривера.

— Хаммер держал мужчин подальше от тебя? В самом деле? Он не…

— Десятки, — перебил Бек. — «Тронешь принцессу — лишишься яиц и членства клуба» стало непреложной истиной именно в указанном порядке. Он следил за ней едва ли не каждую минуту каждого дня.

— Нам обязательно тратить время на этот бесполезный разговор? Это был не Зак. И не Габриэль. Помимо всего прочего, нам надо учитывать, что этот кто-то должен был быть достаточно близко, чтобы выкрасть те две видеозаписи службы безопасности. Кто-то, кто должен знать, что происходило в те два дня. Третье ноября прошло публично, но… — Каждый знал о ее наказании. Даже если они не видели собственными глазами, то вскоре услышали. Но четвертое ноября, непозволительные часы, проведенные с Хаммером… Почти никто не знал об этом. — Если свидетель и вор одно лицо, то правила исключают обоих.

В кухню спешно вошла хмурая Брин, неся в руках пластиковый пакет с конфетами.

— Она права, и человек, стащивший видео, это кто-то другой.

— Так теперь мы ищем двоих? — Лиам сжал челюсти. — Две иглы в долбаном стоге сена?

— Да, сынок. Ваш свидетель по какой-то причине не виден, скрыт. Но сейчас, когда я об этом подумала, я чувствую, что это женщина.

Бек вздрогнул.

— Это действительно сужает поиск. Количество женщин, которых на протяжении многих лет выбешивал Хаммер… не уверен, что смогу сосчитать. Вы можете дать нам еще что-то?

Брин помрачнела.

— Она блондинка. От тридцати пяти до сорока.

Все, сидящие за столом, застонали.

— Последние восемь лет по большей части это и был парад из блондинок тридцати с хвостиком лет. — Бек повернулся к ней. — До Рейн.

Когда она по-настоящему подумала обо всех женщинах, с которыми Макен переспал за все эти годы, в груди появилась боль. Нет, тогда они не были вместе, но он знал, что она к нему чувствовала.

— Нескончаемый парад.

Сет кивнул.

— Так и было, я имею в виду, в Нью-Йорке ему тоже нравились блондинки.

Господи, могла ли эта беседа стать более болезненной?

Лиам потер ее спину и прошептал на ухо.

— Он любит тебя.

Рейн изо всех сил держалась за это.

Бек только покачал головой.

— Скажи вот что, Сет. Ты изучил все к северу. Я — все южнее. Мы могли бы отследить всех блондинок, которых он поимел за последние… три-пять лет.

— Мы можем вернуться к нашему делу? — потребовал Лиам. — Сосредоточьтесь на членах клуба, состоявших в нем с первых дней.

— Первая, кто приходит на ум, это Эрика, — сказал Бек.

— Я ее помню. Это та сука, которая спросила у меня, являюсь ли я сестрой Хаммера и скинула свои трусы прямо при мне, как только он вошел в комнату.

— Удивлен, что ты не выцарапала ей глаза, — Лиам отрезал кусочек запеканки и скормил ей.

Рейн прожевала и проглотила.

— Я хотела. Но мне было всего семнадцать. А она была всего лишь первой из длинной вереницы женщин.

Бек кивнул.

— Эрика хотела замуж, а Хаммер не был заинтересован. Она не задержалась. Зачем ждать годы, чтобы отомстить?

— Кеннет на верном пути, — настойчиво сказала Брин. — Этот свидетель — отвергнутая женщина. Она очень зла.

— Может быть, Энджел, — предложил Бек. — Она долгое время лелеяла надежду прицепиться к нему.

Ага, эту мымру Рейн тоже помнила.

— Не она ли в конце концов махнула на Хаммера рукой и переехала в Денвер с каким-то новым Домом прошлым летом?

— Ага. Она казалась счастливой. Эмбер тоже околачивалась вокруг Хаммера несколько лет. Но я слышал, что она вышла замуж, как это ни удивительно. — Бек выглядел потрясенным. — Я имею в виду, что знаю достаточно странных девушек, но проклятье… у нее даже был ребенок.

Ревнивая ведьма получала удовольствие в сплетнях о доблести Хаммера каждый раз, когда Рейн заходила в комнату.

— Ого, должно быть, у ее мужа много работы. — Она была рада, что это не Хаммер.

— Но она не была здесь уже… год?

— И если она замужем, зачем рушить его жизнь сейчас? — спросил Бек. — Он все еще остается друзьями с Тиффани и Мисти. Но они никогда не клеились к нему, так что представить не могу, зачем им обижаться.

Как бы не претило Ренй признавать это, они были порядочными женщинами.

— Нет, они уважают его. Бренди?

— Вот как ее зовут! — сказал Бек. — Ту, которая сейчас с Карлом. Чудеса не кончаются, потому что она тоже не равнодушна к нему. Я этого не понимаю.

Рейн тоже не понимала. Но они оба выглядели слишком счастливыми, чтобы желать разрушить жизнь Хаммера.

— Честити?

Бек покачал головой.

— Пару лет назад она перешла на мою темную сторону. Не думаю, что с тех пор она играет с кем-либо другим. Она не выглядит так, словно у нее проблемы с Хаммером. Возможно, таковая есть со мной… я не уделял ей время несколько месяцев.

— Может, ты захочешь исправить это, — предложил Сет.

— Сейчас у меня другие интересы. — Бек выглядел серьезным и взбешенным.

— Парни, — воззвала Рейн. — Ладно вам. Сосредоточьтесь. Кристен?

Сет потер заднюю сторону шеи.

— Да, я мог побывать там. Больше нескольких раз.

— В прошлом декабре? — Рейн подняла бровь. — А я все удивлялась, почему она перестала добиваться внимания Хаммера?

— Ты и Кристен? — Бек выглядел самодовольным. — Это очень интересные новости.

— С тех пор, как вчера я сводил Хэвенли на обед и поцеловал, все кончено.

— Ты лжешь, — Бек поедал мужчину взглядом. — Хэвенли не доверяет тебе.

Сет пожал плечами.

— Спроси у нее… но потом, что, раскроешь свои карты? И для справки, я написал Кристен и сказал, что больше мы с ней играть не будем.

В доказательство своих слов, Сет открыл текстовые сообщения и толкнул мобильный по столу. Уверенный в себе достаточно, чтобы отправить ненатуральной блондинистой сабе письмо в стиле «Дорогой Джон» (прим. письмо, полученное солдатом от жены или невесты с просьбой о разводе или с уведомлением о выходе замуж за другого) посредством мессенджера.

— Счастлив? — подколол он Бека.

Доктор выглядел так, словно готов убивать.

Сет только улыбнулся.

— Я слышал, что кто-то с именем Кристал, вчера спрашивал о Хаммере.

— Рыжеволосая. Марли? — Рейн злобно выплюнула имя. — Так же известная под именем Мерзкаяманда.

— Подходит, — улыбнулся ей Лиам.

Бек заржал от смеха.

— Абсолютно. Она — хорошая идея. Она ненавидит тебя, принцесса. Слышал, она избила тебя.

— Она что? — Ривер сел ровнее.

— Проследовала за мной на аллею за клубом и ударила, словно маленькая расстроенная девочка.

— Вот что она сделала. — Лиам сильнее прижал руки к ее бедрам. — Было всего несколько раз, когда я хотел удавить женщину. Этот один из них.

— Я отчитала ее. И Хаммер избавился от нее. — Она бросила взгляд на Ривера. — Должно быть, мы засняли это на видео, если хочешь посмотреть.

— Но она не являлась членом клуба, когда ты была подростком, — отметил Бек.

— Правильно, таким образом, она не смогла бы свидетельствовать о том, что предположительно Хаммер насиловал меня в детстве. — Рейн бы по-настоящему понравилось, если бы Марлен была виновата хоть в чем-то, за что могла бы отправиться в тюрьму. — А что насчет Хани? Она вешалась на Хаммера годами. Но в прошлом году, наконец, прекратила.

Теперь настала очередь Лиама ерзать в кресле. Рейн развернулась у него на коленях.

— Ты?

— Ну… я долго не был в ЛА и она показалась…

— Хорошенькой? — Она послала ему предупреждающий взгляд. — Тебе лучше не говорить этого.

— Я хотел сказать… жаждущей.

— Ты имеешь в виду сексуально озабоченной. — Она ударила Лиама по плечу. — Мужчины… Вопрос в том, может ли она быть достаточно зла на Хаммера, чтобы пожелать разрушить его жизнь.

— Если она по кому и сходит с ума, так это по мне, — признался Лиам. — Но не думаю, что так и есть.

— Зачем тебе надо было терять время? — фыркнула Брин сыну. — Ты ведь уже встретил любовь всей жизни.

Лиаму хватило совести выглядеть смущенным.

— Я думал, что она смотрит только на Хаммера. Если обернуться назад, я думал, что он убьет меня, если я прикоснусь к ней.

— Я смотрела также и на тебя, — мягко прошептала Рейн ему на ухо, как раз перед тем, как повернуться обратно к Беку. — Еще одна саба, которая приходит в голову, это Иден. Я много раз видела, как она выходила из комнаты Хаммера на протяжении нескольких лет.

Каждый мужчина в комнате, за исключением ее брата, выглядел более чем чуточку виноватым. Рейн обвела взглядом их лица.

— Вы что, прикалываетесь? Все вы?

Бек криво улыбнулся ей.

— Похоже, каждый вспахал сад Иден, принцесса. Эй, мы же мужики, а не монахи.

— Никто бы и не подумал иначе. Уж поверь мне. — Рейн пронзила Лиама еще одним взглядом. — Больше ничего не хочешь мне сказать?

— Ничего. Не могли бы мы сосредоточиться на проблеме, любимая? Есть кто-то еще, кого нам нужно обсудить?

Рейн вздохнула.

— Никого особенного, но думаю, это еще только начало.

Доктор встал и потянулся.

— Она права. Уверен, есть кто-то, о ком мы просто не подумали.

— Я просмотрю базу с членами клуба, когда буду там, посмотрю, может быть, кто-нибудь еще всплывет, — сказала Рейн. — Может быть… я что-нибудь найду. А что насчет пропажи видеоматериалов службы безопасности? Хаммер уволил последнего техника, Брайана, за…

— Заигрывание с членами клуба, — фыркнул Бек.

Рейн кивнула.

— Может, он разозлился и забрал видео, чтобы шантажировать Хаммера?

— Брайан ушел месяц назад, — указал Лиам. И не посылал Макену никаких требований. Помимо этого, почему он не взял записи с тобой и мной? Мам, ты этого не слышала.

— Ни слова. Так же, как и не слышала тебя этим утром. Или прошлой ночью. — Она слабо улыбнулась.

Рейн сменила четыре оттенка красного. Бек и Сет взвыли от смеха.

— Вор все еще среди вас. — Брин похлопала Рейн по плечу в утешающем жесте. — Я чувствую это. А также гордость за обман. Ищите среди тех, кого вы меньше всего подозреваете.

Прямо сейчас Рейн не смогла бы пройти еще один круг предположений. Она не желала смотреть ни на одного из друзей подозрительным взглядом. Вместо этого, она собрала у всех пустые тарелки и положила их в раковину.

— У кого есть доступ в комнату службы безопасности? — спросил Сет.

— У нового техника, Льюиса, по большей части. — Бек откинулся на своем стуле. — Этого самоуверенного кретина Хаммер нанял две недели назад. Помимо него, мастера-домы, включая меня и Пайка. Дина. Дональда. Хаммера. Лиама. У Рейн есть ключ. Я кого-нибудь пропустил?

Ни у одного из них нет никаких причин вредить Хаммеру.

— Иногда, во вне рабочее время, заходила туда клининговая служба. Мы обычно пытались присматривать за ними, но… — Рейн пожала плечами. — Это получалось не всегда.

Лиам покачал головой.

— Значит, у нас появилась еще одна головоломка, которую нужно решить.

Рейн приобняла его.

— Мы сделаем это. Должны.

— Я помогу всем, чем смогу. — Ривер встал и улыбнулся Брин. — Спасибо, миссис О’Нейл. — Затем он развернулся и протянул Лиаму руку. — Прости, если вел себя, как придурок.

Они пожали руки.

— Я тоже сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить сестру. А у меня их шестеро.

— Бедный ты ублюдок. — Ривер улыбнулся, а потом повернулся к Рейн. — Позвони, если что-нибудь понадобится. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.