Вокзал Кингкросс перед наступлением вечерних часов «пик», светящиеся, а темноте фонари; гулкий крытый перрон; паровоз, выпускающий пары у платформы; тонкие клочья тумана, смешивающиеся с дымом, паром и запахом дизельного топлива и масла. Пока еще на вокзале спокойно, но под этим спокойствием уже ощущается напряжение. Скоро со станции подземки сюда хлынут толпы, знаменующие окончание еще одного дня.
— Ваш поезд отправляется в четыре пятьдесят пять с третьей платформы.
— Благодарю вас.
Билл взял у кассира билет и сдачу и взглянул на часы. До отхода поезда в Фелклиф оставалось двадцать минут. Билл зашел я буфет, заказал чашку кофе и сел за столик в дальнем углу, подальше от других посетителей. Рука, в которой он держал чашку, тряслась, а с засиженного мухами зеркала на него смотрел он сам. Да, красивым его теперь уже не назовешь — уголки губ опустились, кожа под подбородком провисла, под глазами темные мешки.
Мог ли он сделать это? Существовала ли даже самая отдаленная вероятность, чтобы он мог убить Мэри? — мысленно спрашивал Билл у зеркала, и ему показалось, что он в зеркале утвердительно кивал в ответ: да, мог. Его память еще не восстановила всех событий того дня, но он представил себе, что произошло. Дикое озлобление после прочтения письма Джамбо, вынудившее его изменить конец книги, телефонный звонок, а Фелклиф, тамошние безлюдные улицы, сыром ветер с моря и встреча с Мэри почти в полночь. Ну, а что дальше? Новая вспышка ярости, когда Мэри призналась во всем, шум приближающегося грузовика, его рука на плече Мэри и… Он оттолкнул от себя чашку и уставился в стол, лишь бы только не видеть свое отражение в зеркале…
«Мой мальчик, я же не сказал, что вы убили ее, — вспомнил он голос Поуда. — Я говорю только, что вы могли сделать это. Теперь нам известно, что у вас был повод и возможность, но никто, включая вас самих, не знает, что вы делали и где находились в тот вечер… И если предположить, что ваша жена была убита (а я все более и более начинаю верить, что дело обстояло именно так), кто еще желал ее смерти?»
Поуд помолчал в ожидании ответа, который так и не последовал.
«Есть еще один подозреваемый, — продолжал он. — Аллан Уэйн по двум причинам мог убрать ее с дороги. Во-первых, ваша Мэри могла возражать против увольнения и пригрозила устроить скандал. Во-вторых, узнав, что бумаги Вицлеба исчезли, она вполне могла сложить два и два, а это по меньшей мере означало бы, что обстановка для Уэйна становилась весьма неудобной. Да, у мистера Уэйна были весьма веские причины раз и навсегда отделаться от Мэри, и это не составило для него труда. Он мог знать расписание движения грузовых автомашин и убедить Мэри поехать в Лондон ночным поездом… ну хотя бы предложив поехать вместе. А там один едва заметный толчок и…»
Нет, Билл не мог согласиться с Поудом. При всем желании он не представлял себе Джамбо в роли, которую ему приписывал Поуд. Уэйн мог предать фирму, жену, мог бросить Мэри, потребуй этого Рут, но убить… У него не хватило бы Духа.
Собственно говоря, чего добивается Поуд и кто те таинственные хозяева, на которых он, по его словам, работал? Полиция отвергла подозрение в убийстве, почему же Поуд так уверен в обратном? Какой информацией он располагает? Смерть Кеплина? Но это может быть случайным совпадением. Не использует ли его Поуд для какой-то своей, возможно, зловещей цели? Во всяком случае, его последнее заявление можно расценить именно так…
«Есть только один-единственный способ доказать, что не вы убили свою жену, — найти, кто сделал это. Поезжайте в Фелклиф, повидайте Уэйна, заставьте его подробно рассказать вам о документах. Даже если не он убил Мэри, все равно у вас найдется к нему целый ряд вопросов».
Именно так и намеревался поступить Билл. Возможно, что Поуд стремился использовать его для своих собственных целей, но пока что он хотел верить ему и делать то, что тот советует. Он должен переговорить с Уэйном, иначе сойдет с ума.
— …отправление в четыре пятьдесят пять от платформы номер три. Остановки: Питерборо, Грэнтэм, Брэдфорд… — Хриплый голос вокзальных репродукторов прервал мысли Билла, и, оставив недопитый кофе, он вышел из буфета.
На перроне он увидел группу людей и поспешно подошел к газетному киоску. Носильщик толкал перед собой тележку, груженную дорогими чемоданами, затем шел шофер с пледом, а позади шествовали трое в темных костюмах. Двое выглядели как обычные бизнесмены, третий же посередине возвышался над спутниками с таким видом, будто весь вокзал — его собственность. Сэр Норман Стар ехал проверять дела своей фирмы.
Билл не испытывал никакого желания встречаться с ним. После ухода Поуда ему позвонил Стар, и Билл до сих пор почти слово в слово помнил их разговор. «Понимаю, мистер Ирвин, — сказал Стар после того, как Билл сообщил ему, что не обнаружил в квартире бумаг. — Вы их не нашли. Во всяком случае, благодарю за попытку. Буду искать их в другом месте. — Он помолчал. — Мистер Ирвин, я верю, что вы действительно не имеете представления о том, где могла спрятать бумаги ваша жена. Но если это не так и вы по каким-то причинам не желаете сказать мне, где они, должен предупредить вас, что вы сильно рискуете и подвергаете себя величайшей опасности. До свидания, мистер Ирвин. Наша бухгалтерия свяжется с вами по поводу выплаты компенсации за смерть вашей жены».
Стар и его спутники поравнялись с киоском, и Билл услышал поскрипывание несмазанной тележки носильщика. Он наклонился над журналами и книгами на прилавке, где его внимание привлекла яркая суперобложка с изображением сверкающих паровозов, высоких виадуков, людей в шелковых цилиндрах, помогающих дамам в кринолинах садиться в вагоны. Потом он увидел книгу, которую ему нужно было обязательно прочитать. Это была толстая брошюра с гербом графства Саут Ридинг на обложке. Называлась она «РЕКОНСТРУКЦИЯ ПОРТА В ФЕЛКЛИФЕ — ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ». Он протянул продавцу полкроны и осторожно оглянулся через плечо. Стар находился уже в дальнем конце платформы и вряд ли теперь мог увидеть его. Билл сунул брошюру в карман и направился к своему вагону.
Поезд шел медленно и долго, кружным путем: прямое сообщение Лондон — Фелклиф теперь, очевидно, уже перестало быть важным, и, как показалось Биллу, они чуть ли не по нескольку часов стояли на каждой станции. В купе с ним ехали еще четыре пассажира из Брэдфорда и Илкли, возвращавшиеся с конференции торговцев шерстью. Все они курили трубки, обладали колоссальным запасом пошлых анекдотов и, хотя ехали вторым классом, несомненно, отчитываясь о командировке, поставят в счет вагон первого класса.
«Реконструкция порта в Фелклифе — единственный правильный путь». Билл включил свет над головой и принялся листать брошюру. Судя по всему, выражение «единственный правильный путь» вполне соответствовало действительности. Целый город был приговорен к смерти, чтобы спасти умирающий район. На второй странице был помещен план графства Саут Ридинг, заштрихованный так, чтобы показать плотность населения, а также таблица с данными о промышленной продукции. Процент безработных, а этом районе был самым большим во всей Англии; графство медленно, но верно задыхалось из-за недостатка современного порта для вывоза продукции.
Именно такой порт предполагалось соорудить в Фелклифе.
Билл перевернул страницу и принялся читать программу реконструкции. Мэри много рассказывала ему об этом, но он до сих пор не отдавал себе отчета в том, насколько грандиозной была работа. Предполагалось снести целый город с населением в пятнадцать тысяч человек, соорудить новые доки, взорвать прибрежные скалы для расширения входа в порт, а узенькую речку, излюбленную лососями, превратить в канал, по которому в порт будут заходить баржи, груженные продукцией из промышленных районов, расположенных вдали от моря.
— Вы говорите, три пики, мистер Картрайт? В таком случае я удваиваю ставку. — Спутники Билла принялись за карты; игра проходила весьма шумно.
Да, теперь Билл понял, что Норман Стар действительно заключил крупный контракт, хотя и не без борьбы. Одна из глав так и называлась: «Первоначальные возражения против плана». Фелклиф был популярным курортом с семью отелями, одним из лучших пляжей на всем восточном побережье, а также памятником старины — руинами аббатства, построенного еще при Ричарде Втором. В защиту города выступили три газеты и двенадцать различных организаций, однако правительство настояло на своем.
Прогрохотал встречный поезд, следовавший в южном направлении, и Биль взглянул на часы. Семь тридцать. Позади остались Питерборо и Грэнтэм, равнина Восточной Англии сменилась невысокими холмами, далеко на горизонте показалось зарево доменных печей.
«Трудности при заключении контракта». Их тоже было достаточно. Основная задача программы заключалась в способствовании развитию промышленности в этом районе; почему же в таком случае контракт не был передан одной из местных фирм? Инженер-консультант заявил, что принимать для рассмотрения следует заявки только солидных фирм, имеющих большой опыт в этой области. Несмотря на протесты трех фирм из Йоркшира, Совет по развитию графства Саут Ридинг поддержал рекомендацию.
Однако этим дело не ограничилось. Одна из газет дала понять, что фирма «Стар констракшн» получила подряд на основании какого-то негласного соглашения. Редактор газеты был привлечен к ответственности за клевету, однако у Билла сложилось впечатление, что обвинения газеты вполне могли соответствовать действительности.
Среди картежников вспыхнул спор, грозивший вылиться в ссору. Поезд вдруг резко затормозил, застучал по стрелкам и остановился около унылой, маленькой станции под аккомпанемент голоса, провозглашавшего: «Брэдфорд… Брэдфорд… Брэдфорд», — словно это был самый большой и главный город на земле. Спутники Биля поспешно собрали вещи и, продолжая спорить, покинули купе. Хлопнули двери, раздался свисток паровоза, состав тронулся, и наконец-то Биль остался один.
После Брэдфорда пейзаж вновь изменился. Невысокие холмы перешли в плоскогорье, поросшее кустарником. Нигде ни огонька, только далеко на юге все еще пылало зарево домен. Оно напомнило Билю, что эта часть страны в прошлом подвергалась набегам и саксов, и викингов, и норманнов, оставлявших после себя разоренные, горящие поселения. Количество вагонов в поезде уменьшилось, так как половина состава следовала не в Фелклиф, а на северо-запад, дизельный локомотив был заменен обыкновенным паровозом. Биль слышал, как он натужно пыхтел и фыркал: «А я, по-моему, могу… а я, по-моему, могу… а я, по-моему, могу…» Тяжелое шипение паровоза показалось Биллу голосом запыхавшегося человека, а затем голосом Поуда, повторявшего: «Разве после получения письма и завершения работы над книгой вы не позвонили в Фелклиф вашей жене и не условились встретиться с ней?.. Разве вы не показали ей письмо Уэйна?.. Разве не вы толкнули свою жену под грузовик?..» Билл откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Свисток заглушил ворчливый голос, поезд приближался к тоннелю, раздался скрежет. Грохот поезда в тоннеле вполне мог быть грохотом тяжелого грузовика, а его рука, покоившаяся сейчас на подлокотнике сиденья, могла лежать на плече женщины. Ему вдруг представилось лицо Мэри. Широко раскрыв рот, она уставилась на него, пронзительно закричала и стала падать в темноту. Билл погрузился в сон…
— Фелклиф… Фелклиф… Поезд дальше не пойдет.
Билл протер глаза, снял с полки чемодан и выбрался из вагона. Перрон уже опустел. Лишь двое носильщиков разгружали мешки с почтой, да билетный контролер скучал у выхода. Стара и его спутников нигде не было видно. Вероятно, они уже уехали в свой поселок, построенный фирмой в пригороде.
Билл протянул контролеру билет и зашел в зал ожидания. Вокзал в Фелклифе когда-то вовсе не был таким мрачным и угрюмым. Он освещался розовыми продолговатыми светильниками, находившиеся там табачные и кондитерские киоски некогда были ярко выкрашены, а стены покрыты плакатами, восхвалявшими достоинства курорта Фелклиф. Две девушки в купальниках, с длинными загорелыми ногами зазывно улыбались с желтого песчаного пляжа. Пирс со стоящими у него рыбачьими лодками и экскурсионными пароходиками. Гостиница «Ройял» — огромная глыба здания на вершине горы, построенного в том готическом стиле, как он понимался в эпоху королевы Виктории. Площадка для игры в гольф, Ботанический сад, Луна-парк, ярмарка, развалины аббатства. Все плакаты были порваны, покрыты грязью и копотью.
Билл пошёл по улице, вдыхая воздух, пахнущий солью, водорослями и развалинами, сразу напомнившими ему точно такой же запах во время налетов гитлеровской авиации на Лондон — кислый запах разбитых кирпичей, штукатурки и многолетней пыли, вышвырнутой взрывной волной с чердаков и из погребов. Он плотнее запахнул пальто и огляделся в поисках такси. Ни одной машины, улица была безлюдна. Привокзальный район Фелклифа походил на вымерший город какой-то всеми забытой планеты.
Однако так можно было сказать только об этой части города — ближе к морю шли работы. Над портом высился кран с огромным фирменным знаком на самом верху и девизом фирмы, а позади него сверкало море огней. В их зареве можно было видеть, как раскачивается подвешенный на стреле крана стальной шар, круша стены здания. Большая часть жителей уже покинула Фелклиф, и сейчас тут энергично трудились рабочие, сносившие строения.
— Вам такси, сэр? — спросил билетный контролер, видимо, закончивший вечернюю смену и спешивший домой. — Теперь их вообще тут найти трудновато, а вечером тем более. Вам куда, сэр?
— Мне… «Мэри останавливалась в отеле «Норт-Клифф»…» — И хотя Биллу была отвратительна даже мысль о посещении этого отеля, очевидно, это было неизбежно. Возможно, ему удастся найти там горничную или официанта, которые знали Мэри.
— В отель «Норт-Клифф», сэр? Полагаю, что это бесполезно — он на днях закрылся.
— Но мой знакомый останавливался там всего три недели назад!
— Возможно, возможно, сэр, но сейчас отель закрыт, как и большая часть нашего города вообще.
«Проклятие!» — про себя выругался Билл.
— Ну, а как отель «Ройял»?
— «Ройял», сэр? — Железнодорожник печально покачал головой. — Если бы вы задали этот вопрос недели две назад, я ответил бы, что «Ройял» — лучший отель во всем графстве, но сейчас вы и туда не попадете.
— Он тоже закрыт?
— Да, десять дней назад, сэр. Все здания на том склоне горы сносятся для расширения входа в порт. Я слыхал, что наш старый «Ройял» завтра будут взрывать, причем хотят обставить это прямо как спектакль.
— Понятно. — Билл взглянул на силуэт горы, высившийся на фоне неба подобно крепостному валу. — Но где же тут можно переночевать?
— Честно говоря, сэр, не знаю. Спрос на гостиницы в Фелклифе небольшой. Строители живут в своем поселке, который возвели для них у Си-толлера. Попытайте счастья в гостинице «Кэстл». Я слыхал, будто несколько номеров у них еще действует… Да, да, на вашем месте я попробовал бы «Кэстл». Вот, сперва поверните налево, потом по набережной и улице Гранд-Парэйд пройдете до улицы Норт-Клифф. Ее никак нельзя пропустить. Вы дойдете туда минут за десять.
— Спасибо. «Кэстл» так «Кэстл»…
Билл поднял чемодан и отправился в указанном направлении. Туман и мелкий дождь мешались с запахом моря и развалин, а оттуда, где светили яркие лампы, он слышал грохот падения кирпичей и каменной кладки — бригады рабочих продолжали свое дело. Дорогу покрывал слой жирной грязи, хрустевшей под ногами, очевидно, смешанной со строительным мусором, сыпавшимся с машин, отвозившим его на свалку. Большинство уличных фонарей не горело, и в тусклом свете луны он с трудом различал названия маленьких гостиниц и пансионов, расположенных по обеим сторонам улицы.
«Сосны», «Флорида», «Вид на море», «Эспланада»… В памяти Билла всплыли воспоминания детства: развеваемые ветром флаги, окруженные рвами песчаные замки, ванильное мороженое, тающее на солнце, скрип карусели, оркестр, играющий в Ботаническом саду, маленькие крабы, оставшиеся после прилива на отмели, выброшенные прибоем водоросли на берегу, детские лопатки и корзиночки, пальмы в вестибюлях пансиона…
Но вот и набережная. Лавочки, когда-то торговавшие сластями, сувенирами, открытками с пышными женщинами в купальниках, теперь закрыты, а в запыленных, грязных витринах объявления: «РАСПРОДАЖА В СВЯЗИ С ЛИКВИДАЦИЕЙ», «ПРОДАЕТСЯ ВСЕ».
Улица Гранд-Парэйд. Шеренга высоченных фонарных столбов, увенчанных парусными кораблями и дельфинами; наполовину снесенный многоквартирный дом, из-за которого на склоне горы выглядывала громада отеля «Ройял», и опять-таки ярко светящийся фирменный знак «Стар констракшн» на стреле автокрана.
Улица Норт-Клифф. Билл остановился и посмотрел на часы. Ровно десять. Мэри умерла около полуночи, и произошло это именно здесь. Перекресток, вокзальные часы вдали, телефонная будка на обочине и за нею кафе под названием «Морской бриз». Да, тут она умерла, снова подумал Билл, и внезапно у него исчез всякий страх. Он, конечно, по-прежнему испытывал и печаль, и одиночество, и гнев, но только не испуг: осмотревшись вокруг, он твердо убедился, что никогда раньше здесь не был. Что бы там Поуд ни думал, Мэри убил не он…
Билл направился к перекрестку, желая перейти улицу, но остановился, услыхав нараставший грохот грузовика. Однако из-за какой-то странности акустики было невозможно определить, с какой стороны приближается машина. Но вот он увидел ее — темную массу с двумя крохотными зажженными подфарниками, огибающую кафе и мчавшуюся прямо на него. Лишь в самое последнее мгновение Билл, обрызганный взметнувшейся из-под колес грязью, едва успел отскочить назад. Грузовик царапнул по бортику обочины и промчался мимо; при свете луны Билл отчетливо рассмотрел на нем знак фирмы «Стар констракшн».
— Мерзавец! — крикнул он.
Машина, груженная стальными балками, была уже далеко. Она неслась по грязной и скользкой, плохо освещенной дороге со скоростью миль пятьдесят в час! Кеплин, несомненно, лгал, когда утверждал, что делал не больше двадцати пяти миль. Видимо, шоферы фирмы Стара были на сдельщине и, учитывая малочисленность автоинспекторов в почти брошенном городе, вели себя на дороге, как им заблагорассудится. Надо думать, что и фары они не включали умышленно, чтобы не привлекать внимания к превышению скорости.
Бедная Мэри! Вот как она здесь умерла. Джамбо Уэйн сказал ей, что между ними все кончено, и она, словно слепая, побежала с холма и попала под грузовик, несшийся с такой скоростью, что затормозить оказалось невозможным…
Что ж, Джамбо это не пройдет даром. Он ведь, наверное, думал, что теперь будет кататься как сыр в масле, заручившись необходимыми гарантиями конкурента Стара на тот случай, если Рут вдруг изменит свое решение. Да, Уэйн был ответствен за смерть Мэри, как если бы ударил ее ножом в сердце. Завтра утром ему предстоит весьма неприятная беседа. Билл отряхнул с пальто грязь и зашагал дальше.