Изобель протянула свой бокал. Глазки ее были слегка затуманены.

– Иэн, дорогой. Ты такой большой, сильный. Налей мне еще.

Он взял у нее бокал и нетвердым шагом направился к столику с напитками. Взял одну бутылку виски. Рядом стояли еще две, нераспечатанные. Внизу, на полу валялась уже пустая. Когда он наполнил оба бокала, его сильно повело в сторону, и он расставил ноги пошире, чтобы сохранить равновесие. Доставить эти бокалы туда, где сидела Изобель, тоже было не простой задачей. Но он с ней справился, с грехом пополам, и наконец рухнул в кресло рядом. Изобель возлежала на диване, вытянув свои худые ноги. Она счастливо улыбалась.

– Иэн, если бы ты знал, как мне хорошо с тобой. Я все время ощущала себя такой одинокой без мужчины. А ты именно тот, кто мне нужен. С тобой можно поговорить, ты такой умный, с тобой так интересно.

Она взяла бокал и посмотрела его на свет. Чувствовалось, что она очень довольна ситуацией.

Наконец-то все пошло на лад. Три долгих дня эта старая ведьма Дайана не отходила от него ни на шаг. Но сегодня она почему-то не появилась. Иэн сказал, что у нее болит голова, но не захотел много об этом распространяться. Похоже, он был чертовски рад улизнуть из-под ее присмотра. Когда я, как всегда, предложила ему выпить у меня на посошок, его не пришлось долго уговаривать. В два счета он оказался здесь. Ну а на этот раз я все организовала лучше. В три часа (а может быть, в четыре?) позвонила Дайане. Сказала, что привела ее мужа к себе, кормлю обедом и пытаюсь привести в нормальное состояние. Я действительно скормила ему кучу бутербродов с копченым лососем. А который сейчас час? Она подняла руку и скосила глаза на часы. У, еще совсем рано – всего девять. Или, кажется, десять? Когда пьешь, время летит так быстро. Не знаю, как поступить: заказать еще бутербродов или, может быть, отправиться прямо в постель?

Она повернулась на бок и улыбнулась Иэну.

– Милый, тебе там так неудобно. Иди ко мне. Ложись рядом. Здесь так хорошо, мягко.

Иэн при ее словах медленно встал. Это ему тоже далось не легко. Чтобы не упасть, он оперся о стену и пробормотал.

– Мне жаль раз-зрушать эт-ту романтику, но… я должен ппстить этот ваш… э… ну этот ваш… как его…

– Это прямо. Иди и чувствуй себя, как дома.

Выдвинув правое плечо вперед, он двинулся в сторону двери. Изобель приподняла голову и прислушалась. Он, конечно, не удосужился прикрыть за собой дверь, и она вновь услышала сладостные для нее звуки. Мужчина писает. Она счастливо вздохнула и спустила ноги на пол.

Теперь надо действовать. Он уже готов. Надо освободить диван и уложить его. А сама-то я уж как-нибудь пристроюсь рядом. И пора звонить Дайане. Нельзя позволить ей появиться здесь и все испортить.

Иэн вернулся. Она заметила, что ширинка у него расстегнута. Показав на диван, она улыбнулась.

– Ложись сюда, милый, и устраивайся поудобнее. А я тоже схожу кое-куда. Могу поспорить, что не спустил воду, противный мальчишка.

– Я это непрменно сделал дргая, непрменно, – он пытался быть галантным, но язык заплетался.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Взяла телефон, протянула шнур в ванную комнату и набрала номер.

– Алло, Дайана? Это снова Изобель. Вы не можете себе представить, как я расстроена. С Иэном пока ничего не получилось. Он съел полный обед, но потом пожелал снова бренди. Мы договорились с ним, что выпьет одну и тут же отправится домой, а этот идиот-официант оставил на столе всю бутылку. Я как-то даже и не заметила. Ну, а остановить Иэна мне не удалось. Вы лучше меня знаете, как это трудно.

Возникла пауза, во время которой Дайана пыталась собраться с мыслями. Трубку она сжала так, что побелели кончики пальцев.

– Да, я хорошо это знаю. Бедная Изобель, вы-то в чем виноваты? На вас-то за что такая напасть? Я не могу сейчас за ним приехать, потому что… Ну, не могу, поверьте. Но вы отправьте его домой. Просто выпроводите его. Но, ради Бога, только не разрешайте ему садиться за руль. Посадите его в такси.

– Да я уже предлагала ему взять такси, но он пришел в бешенство. Говорит, что этим я унижаю его, что не до такой степени он пьян, чтобы не мог управлять машиной.

– Он что, так говорил? О Боже! Я немедленно выезжаю.

Изобель ударилась в панику.

– Но на вашем месте я бы этого не делала. Не хотела вам говорить, но сейчас он полностью отключился. Я могу, конечно, попросить кого-то из служащих отеля посадить его в такси, но мне бы не хотелось. Это такой позор, когда его потащат к такси через весь холл.

Дайана всхлипнула.

– Боже мой… Что же мне делать… нам делать?

– Самое лучшее – это оставить его на ночь у меня. Он сейчас спит на диване в гостиной. А утром все образуется.

– Но, Изобель, это ведь такое для вас неудобство.

– Милочка, не стоит даже об этом и думать. Я просто хочу вам помочь.

– Вы сущий ангел, Изобель. У меня просто нет слов. Я об одном только думаю, смогу ли я вас когда-либо отблагодарить. Спасибо вам огромное. Благословит вас Господь.

Дайана повесила трубку и уткнулась лицом в ладони. Боже, сколько это еще может продолжаться? Неделю? Месяц? Несколько месяцев? Если бы не надо было тащить его с позором, пьяного, через весь гостиничный холл, я бы сейчас поехала туда за ним. Это надо было сделать, когда Изобель в первый раз позвонила. Не надо было взваливать все на бедную Изобель. И бросить Иэна я не могу. Когда он в нормальном состоянии, трезвый, то у нас все хорошо. Я знаю, он меня любит. Если бы я не была в этом уверена, я бы давным-давно с ним порвала. За всю нашу совместную жизнь он ни разу даже не взглянул на другую женщину, не говоря уже о том, чтобы с кем-то переспать.

Она встала и прошла в пустую гостиную. На лице полная растерянность. Взяла книгу, но читать не смогла.

Наверное, не надо было отправлять Найджела так поздно в кино. Сомневаюсь, что он верит всем этим детским сказкам, которыми я его потчую.

* * *

Изобель возвратилась в гостиную. Она нашла Иэна лежащим на диване, улыбнулась ему и присела рядом. Убрала ему волосы со лба. Они были теплыми и влажными. Он лежал с полузакрытыми глазами.

– Налить тебе еще немного, милый?

Он медленно покачал головой так, будто это движение причиняло ему боль.

– Выпить… нет, не надо. Спать, очень хочу спать. Ужасно болит… голова. Я принял там две таблетки… нет три… аспирина, там в ванной.

Изобель напряглась.

– Какой аспирин?

– Ну тот аспирин, глупая женщина. Он стоял на полочке.

– О-оо… – это все, что смогла произнести Изобель. Та самая бутылочка из-под аспирина, куда я складывала сердечные таблетки Пэта, те, от которых он становился импотентом. Вот невезение… Она посмотрела на Иэна. Он тяжело сопел, уронив на грудь подбородок.

– Скотина… скотина и идиот, – произнесла она громко.

Встала и налила себе немного виски. Прошла в спальню, притворив за собой дверь. Она была вне себя от досады и злости. Начала медленно раздеваться. Сняла и аккуратно свернула бюстгальтер. Он был сложный, с костяным каркасом и накладками. Утром его не должен видеть слуга. Она тщательно прикрыла его поясом. Что-то услышав, она насторожилась.

В дверь кто-то стучал. Кто бы это мог быть? Наверное, кто-нибудь из обслуги, убрать в номере, или за чем-нибудь еще. Впускать никого нельзя, никто не должен видеть Иэна.

Она быстро надела на голое тело свой роскошный зеленый кружевной халат, туго подпоясалась и на цыпочках прошла к двери. Там снова прислушалась. После этого резко открыла дверь.

На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял смущенный Найджел Драммонд-Брюс. Щеки его пылали.

– О, здравствуй, Найджел. Что ты здесь делаешь?

– Добрый вечер… м-м… миссис Марч. Я… я ищу отца, и… я подумал, может быть, он у вас.

Он посмотрел через голову Изобель.

– Да вот же он! Па…

Изобель приложила палец к губам.

– Тише, милый. Он… он плохо себя почувствовал и прилег ненадолго. Заходи, но будить его не надо.

Найджел не решался переступить порог.

– Понимаете, я был в кино и ушел раньше времени. Я уже этот фильм видел. А мама, понимаете, так волнуется из-за папы, что я решил зайти за ним. Может быть, лучше будет, если я его разбужу. Ведь уже поздно.

Она взяла его за руку и затащила в комнату.

– Надо дать ему выспаться. Если разбудить его сейчас, он будет злым, как потревоженный в берлоге медведь.

Она плотно закрыла за ним дверь и остановилась с ухмылкой на лице. А мальчик симпатичный, похож на отца.

– Давай я тебе принесу чего-нибудь выпить. Ты уже не ребенок, совсем взрослый молодой человек. Ты, наверное, уже все это попробовал. Что тебе налить? Скотч? Джин?

Спина. Найджела одеревенела. В комнате пахло чем-то кислым.

– Нет, благодарю вас, миссис Марч. Я не пью.

– Ну, тогда, если ты не возражаешь, выпью я, – глупо хихикнула она. – Только чуть-чуть, для бодрости. Твой папочка минут десять еще поспит. Давай-ка пойдем лучше ко мне в спальню и там поговорим. Здесь мы можем его разбудить.

Она налила себе виски и сделала жест в сторону спальни.

– Но, миссис Марч, я бы хотел… – он остановился на полуслове. Она, вроде, приятельница папы с мамой. Мама просто души с ней не чает. Вряд ли мама будет ругать меня за это. И она сама виновата, нет, чтобы поговорить со мной, все думает, что я мал и глуп.

Он неохотно двинулся вслед за ней. У дивана он замедлил шаг и посмотрел на отца. Голова Иэна была как-то странно повернута на плечо. Создавалось впечатление, что у него свернута шея. Рот открыт, и с его угла стекла струйка слюны. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Он натужно храпел, издавая горлом клекочущие звуки. Даже на таком расстоянии от него разило жутким перегаром.

Найджел непроизвольно содрогнулся. Вот значит, как выглядит папочка, когда напьется. Да, это ужасно! Как же мама мирится с этим? Ложится с ним в постель, когда он в таком виде. Не говоря уже о запахе, который стоит в комнате.

– Ну скорей же, милый. Не разбуди папу. Найджел поднял глаза и увидел Изобель в дверях спальни.

– Да, я иду, миссис Марч.

Закрыв за ним дверь, она указала на кровать.

– Садись сюда, здесь тебе будет удобнее.

Ее взгляд упал на бокал с виски, который она оставила на туалетном столике, когда пошла встречать Найджела. Она подняла его.

– Я тут как раз принимала лекарство от простуды. Правда, оно похоже на скотч?

Она всхохотнула.

– Но на вкус еще противнее.

Залпом опрокинула бокал и содрогнулась.

– Вот почему я выпиваю рюмочку на ночь – чтобы перебить этот мерзкий вкус.

Найджел с неприязнью посмотрел на кровать и присел на край шезлонга.

Изобель с бокалом в руке собралась сесть рядом, но ее качнуло, и она чуть было не села мимо. Все же как-то устроившись, она задумалась, глядя в бокал.

Может быть, этот последний не стоило пить так быстро. Сегодня был длинный и тяжелый день. Я сейчас не в форме. Ну да ладно. Парень все равно не разберет. Она сделала глоток и подняла глаза на Найджела. Какая у него чудесная свежая кожа. Интересно, он уже бреется? И вообще, мальчишки, те что не бреются, они уже могут?.. Я что-то не припомню. В молодости мне приходилось баловаться с мальчиками, но вот брились ли они, вспомнить сейчас не могу. Сегодня вообще что-то плохо все вспоминается. Вот, например, не могу вспомнить, был ли у меня хоть один девственник? Во всяком случае, английских мальчиков, да еще из Итона, у меня уж точно не было. Неплохо научить этого девственника, преподать ему первый урок. Общеизвестно, что самое лучшее – это когда мальчика обучит пожилая женщина.

Она придвинулась ближе, совсем близко. Прижалась бедром к его бедру, положила руки ему на колено. Он весь напрягся и застыл. Судорожно сглотнул, беспомощно блуждая взглядом по комнате.

Боже, что делать? А делать что-то надо. Ведь мужчина не может сказать женщине, чтобы она убрала руку с его колена. К тому же, она мамина приятельница. Может быть, это она хочет меня приласкать по-матерински? Он сделал движение.

– Не надо двигаться, мой милый. Нам так хорошо. Сейчас Изобель тебе покажет много интересного.

Найджел почувствовал, как постепенно краска заливает его лицо и шею. Ему захотелось сжаться в комок, сделаться невидимым.

– По-моему, уже пора будить папу, миссис Марч. Мама будет очень волноваться. Она же не знает, где я.

Одна рука Изобель, та, что лежала на его колене, начала медленно подниматься от колена вверх. Другой рукой она поймала его руку и забросила ее себе на плечо.

– Знаешь, ты кто? Ты самый красивый мальчик, какого мне только приходилось видеть в своей жизни. Не зови меня миссис Марч, зови просто Изобель. Я уверена, мы станем настоящими друзьями.

Она взяла его руку и затянула под свой халат. Там она устроила ее на груди. Другую руку она положила ему на ширинку и начала тихонько поглаживать.

Он вскочил на ноги и в ужасе посмотрел на нее.

– Миссис Марч!

Она встала, покачиваясь, протянула к нему руки и сбросила на пол свой халат.

– Посмотри на меня, милый. Это все – твое. Это принадлежит сейчас тебе. Ты, наверное, еще ни разу не видел голую женщину. Не надо стесняться, мой мальчик. Я покажу тебе, что нужно делать. Иди скорее ко мне. Поцелуй меня. Прикоснись ко мне.

Найджела чуть не вывернуло от отвращения. Скривив рот, он не мог оторвать глаз от мучнисто-белого тела. Все оно было в каких-то мерзких складках плоти. И все это венчали пустые обвисшие груди.

Она коснулась его рукой.

– Ну давай же, милый! Изобель научит тебя заниматься любовью.

Он отбросил ее руку.

– Вы… вы, – он судорожно подбирал слова, – вы отвратительная старуха!

Он повернулся и пулей вылетел из комнаты. Добежал до лифта и, увидев, что его нет на этаже, стремглав пустился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Надо бежать, бежать от этой женщины, как можно дальше. От этой гнусной твари, похожей на сморщенного белого червяка. А это свисающие омерзительные груди… он остановился, чтобы перевести дыхание. Потом он прислонился к стене, и его вырвало.

Изобель медленно просыпалась. Пробуждение было тяжелым. Она зевнула, потянулась и провела рукой по лицу, как бы смахивая с него паутину. Отбросив одеяло, она спустила ноги на пол и проковыляла к туалетному столику. Вся она была в этот момент перекошенная, неказистая. Опухшие глазки еще не вполне открылись. Дрожащей рукой она выдавила на ладонь немного очистительного лосьона и размазала его по лицу.

Сейчас бы холодного томатного сока и черного кофе. Вот чего мне здесь по-настоящему не хватает, так это старого доброго американского кофе.

Салфеткой она вытерла лосьон и взяла баночку с кремом. Сейчас я полуживая, но все равно не позволю, чтобы слуга застал меня в таком виде. Он хоть и араб, но все же мужчина.

Вдруг она что-то вспомнила и захлопала глазами. Она поставила баночку с кремом на место и на цыпочках подошла к двери. Выглянула наружу. В воздухе стоял тяжелый запах алкоголя и сигаретного дыма. Диван был сильно измят, но пуст. Иэна не было.

Она удовлетворенно кивнула. Это хорошо. Значит обслуга здесь Иэна не увидит, а то было бы неловко. И еще этот глупый парень… Что было этой ночью, точно не помню, но помню только, что он мне нагрубил. И он у меня еще свое получит. Я расскажу Иэну, как он пришел ко мне и начал приставать. Или… Она задумалась, сдвинув брови. Нет, лучше вообще не упоминать, что парень был здесь. Иэну будет неприятно, что сын застал его в таком неприглядном виде. Нет, Иэн в сто раз лучше этого своего зеленого юнца, с молоком на губах. И Иэн еще вернется. Пьяницы всегда возвращаются туда, где можно выпить.

Я не очень люблю что-то выбрасывать, но эти сердечные таблетки Пэта надо обязательно выбросить. И вообще, сегодня предстоит очень важная работа с Иэном. Дуреха Дайана уже скушала и еще раз скушает любую историю. И работу надо завершить сегодня вечером. Завтра приезжает компания из Феса, и будет труднее. Раз начала – надо закончивать. И действовать по плану.

Она завершила макияж, возвратилась в постель, позвонила и заказала завтрак.

* * *

Прислушиваясь к гудкам в трубке, Изобель самодовольно улыбалась.

Дело налажено. Стоит только сказать: «Пошли выпьем на посошок», – как Иэн беспрекословно идет туда, куда надо. Как старая пожарная лошадь, которая бежит на звук колокола. Но сегодня он отключился слишком рано, и это меня немного тревожит. Гудки в трубке прекратились, и на том конце кто-то взял трубку. Лицо Изобель приняло скорбное выражение.

– Дайана, дорогая, это Изобель. Это снова случилось, и похоже, что на сей раз виновата я. Но он так разошелся, хотел обойти все бары в городе, и единственное, чем я могла его удержать от этого, так разрешить ему выпить несколько бокалов здесь. Я подумала, что пусть лучше это будет здесь, под моим присмотром. И к тому же я наливала ему сама и старалась поменьше.

– О Боже! – из груди Дайаны исторгся стон. – Не надо мне ничего объяснять, я прекрасно знаю, как это все выглядит. Слава Богу, вы удержали его от похода в город. Когда он не явился домой на обед, я уже знала, что он опять пьет. Но вы… вас-то как мне отблагодарить? И в каком же он сейчас состоянии?

– В довольно плачевном, милочка. Думаю, что эту ночь тоже лучше ему провести здесь.

– Но, Изобель, я не могу позволить ему так вас эксплуатировать. Он может сейчас взять трубку?

– Да нет же, Дайана. Он опять отключился.

– О Боже! Просто не знаю, что и делать.

– Во-первых, надо успокоиться. Вдвоем, я думаю, мы справимся.

Дайана вздохнула.

– Благослови вас Господь, Изобель. Чтобы я делала без вас. Просто не представляю. Когда он придет в себя, позвоните мне. До свидания, дорогая.

Изобель повесила трубку. Довольная улыбка вернулась к ней, и она с этой улыбкой возвратилась в гостиную. Иэн сделал попытку подняться с кресла, но снова упал в него.

– Уже, наверное, поздно. Пора подумать о том, чтобы собираться домой, моя дорогая. Сколько сейчас времени? – Язык его сильно заплетался.

Она вытащила пустой бокал из его вялой руки.

– Время, милый, сейчас как раз, чтобы выпить еще по одной.

Он нахмурился, как бы что-то соображая. Затем расплылся в довольной пьяной улыбке.

– Да, да, моя девочка. Всегда найдется время еще для одного маленького бокальчика.

Она уже возвращалась с полным бокалом. Хватая пальцами воздух, он попытался его взять. Получив наконец, он понес его ко рту, пролив часть содержимого себе на штаны.

Она всплеснула руками в притворном гневе.

– Иэн, милый мой, посмотри, что ты натворил, несносный мальчишка!

Он поглядел на свои мокрые брюки и лужу под ними и вяло улыбнулся.

– Сколько добра пропадает. Принеси мне полотенце вытереть все это.

– Дорогой мой, ты испортишь свои брюки, если будешь продолжать в них сейчас сидеть. Сними их на некоторое время, я отдам, их высушат и погладят.

Карикатурно выпрямив спину, он гордо поднял голову.

– Моя дорогая девочка. Я не могу себе позволить при даме сидеть в трусах. Это не по-джентльменски.

– О Иэн, не будь таким глупым. Мы же друзья, а между друзьями все можно. Я дам тебе банное полотенце, ты завернешься в него, если такой скромный.

Она потянулась и начала расстегивать ему брюки. Он с достоинством отстранил ее.

– Я сделаю все сам, если ты не возражаешь. Я не пьяный, я совсем не пьяный.

Он заставил себя подняться и затеял борьбу со своими брюками, сильно качаясь из стороны в сторону. Когда же наконец ему это удалось, она взяла их у него и отнесла в спальню. Там аккуратно повесила их на спинку стула. Затем прошла в ванную комнату за полотенцем и вернулась в гостиную. Иэн простерся в кресле. Глаза едва смотрели. Но он протянул руку.

– А где тут мой бокальчик?

Глядя на его опущенную голову, Изобель колебалась: давать – не давать. Внезапно он поднял голову и посмотрел на нее своими красными злыми глазами.

– Дай немедленно мне выпить! Слышишь? Ты сейчас мне напомнила мою стерву-жену, она всегда вот также стоит и смотрит с укором. Мымра, и только. А вообще-то, она чудная женщина, моя Дайана. Я ее очень люблю. Она единственная во всем мире, кто мне нужен. Хотя и не пьет, а жаль. Не понимает, как это хорошо – с друзьями выпить по стаканчику. Глупая стерва.

Изобель поспешила за бутылкой. Налила в бокал полдюйма виски, остальное заполнила льдом и водой.

– Вот, прошу, милый Иэн. Я считаю, что, когда женщина и мужчина вместе выпивают, – это так хорошо, так по-компанейски.

Он пытался сфокусировать свой взгляд на ней, но это ему не удалось.

– Абсно верно. Компан… компания… друг… Иди ко мне, садись на колени. Ты мне нравишься, Изобель. Хороший дру… хороший парень. Хотя жену свою я люблю.

Она взобралась ему на колени и обняла за шею. Погладила его мокрый лоб.

– Ты самый, самый, Иэн. Ты самый красивый, самый умный мужчина из всех, кого я встречала в своей жизни.

Он продолжал бормотать что-то нечленораздельное. Она прижалась к нему щекой.

– Похоже, ты хочешь спать. Пойдем в спальню, я тебя уложу в хорошую, мягкую, прохладную постельку.

С большим трудом он приподнял тяжелые веки и посмотрел на нее.

– Ты п… права, я оч… чень сплю, не могу открыть глаза, хотя совсем не пьяный. Просто люблю поспать.

Она сползла с его колен и потянула за руку.

– Ну пошли, дорогой. Нам обоим надо поспать.

Он все же поднялся на ноги, и, опираясь на нее, а она на него, шатаясь они двинулись в спальню.

* * *

Дайана то и дело взглядывала на телефон. Тот молчал. Я не должна снова взваливать на Изобель заботу о пьяном капризном человеке. Это несправедливо по отношению к бедной Изобель. Она и так много для меня сделала. Она так проста и наивна, что не понимает, как это вредит ее репутации. Ведь обслуживающий персонал все видит и понимает. Что можно сделать, если Иэн отключился? Можно попытаться привести его в чувство. По крайней мере, я должна попытаться это сделать. И, кроме того, если я буду там, то маленькой Изобель будет не так трудно. А как быть с моим синяком под глазом? Ничего, ночью это совсем не заметно. К тому же я его припудрю. Итак, решено, я немедленно еду в «Маммунию».

* * *

По коридору отеля спешила Дайана. У дверей Изобель она в нерешительности остановилась.

Уже так поздно. Иэн рассвирепеет, когда увидит, что я пришла за ним. Но я должна это сделать, это просто трусость – взваливать все на хрупкие плечи маленькой Изобель, перекладывать на нее свою ношу, свою ответственность.

Она тихо постучала. Немного подождала, с беспокойством оглядывая дверь. Ключ был вставлен в замок. Она постучала вновь. Из комнаты не было слышно ни звука. Дайана задумалась.

Как быть? Изобель сказала, что Иэн отключился. Возможно, она куда-нибудь пошла, например в бар. Не сидеть же ей рядом с ним всю ночь. Вообще пьяные довольно забавно понимают свое положение, они считают себя чуть ли не потерпевшими аварию героями, приходящими в себя после перенесенных тягот.

Она сделала глубокий вдох, затем выдохнула, открыла ключом дверь и вошла. В нос ей ударил застоялый запах прокуренной комнаты и алкоголя. В гостиной горела только маленькая настольная лампа. С удивлением разглядывала она измятый пустой диван, пустые кресла, грязные бокалы на столике. Прислушалась. Из-за закрытой двери спальни раздавались какие-то звуки. Спустя несколько секунд она смогла различить тихий голос Изобель.

Боже, как же этой маленькой Изобель удалось перетащить такую махину в спальню. Я сама не раз это делала и знаю, как это тяжело.

Она быстро пересекла комнату и открыла дверь спальни.

На постели лежал Иэн. Он лежал на спине, слегка раздвинув ноги. Руки его были разбросаны широко в стороны. К его боку прижалась Изобель. Одну руку она запустила ему глубоко в трусы, другой обнимала за шею. Лица его видно не было, оно утопало в пурпурно-красных кудрях Изобель. Однако было видно, как Изобель покрывает это лицо поцелуями.

Дайана внезапно потеряла дар речи. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться о дверь. – О… Боже!