Однообразную равнину по обе стороны дороги внезапно сменили утопающие в зелени кварталы жилых домов и белые фабричные строения. Чендлер одной рукой продолжал вести машину, а другой жестикулировал, как профессиональный гид.

– Леди и джентльмены, прошу обратить внимание. Перед вами таинственный и неповторимый Фес, древнейший город на земле Марокко.

Френки вытянула голову, чтобы получше рассмотреть окрестности, но ничего, кроме ряда современных зданий, не увидела.

– Я что-то не нахожу их очень древними или даже старыми, эти дома.

– Значит, опять принимаешься за свое? Все тебе не так, – Чендлер бросил на нее косой взгляд, с его губ, как обычно, не сходила саркастическая улыбка. – Я тут, понимаете ли, в поте лица тружусь, везу тебя через самые живописные места Северной Африки. А ты? Тебя же ничего не интересует, только кока-кола и жевательная резинка. То ты стонешь, что тебя укачивает. Больше я тебя никуда не возьму.

– Перестань паясничать, – она легонько кулачком несколько раз ударила его по плечу, – какой бессовестный лгун.

– А если серьезно, то мы въезжаем в Фес не с той стороны. В настоящий Фес, в старый город, ведет дорога из Мекнеса. В Фесе есть большой современный отель. Вчера вечером я взял на себя смелость забронировать для нас номера в «Палас Джамай». Он находится за городской стеной, в медине, и прежде был дворцом Великого Визиря. Уверен, что вам там понравится.

На заднем сиденье Джереми в который раз переменил позу.

– Я согласен со всем, даже признать эти ужасные постройки шедеврами древней архитектуры, лишь бы поскорее выбраться из этой машины. Тут еще Бриджит, ей, видите ли, тоже хочется сидеть на сиденье. Она села между мной и Карлоттой и обозревает окрестности, а эта машина, между прочим, не приспособлена для того, чтобы здесь сидели трое, даже, если один из пассажиров – собака.

А когда она на полу, мы с Карлоттой вынуждены поднимать ноги чуть ли не до ушей.

Бриджит вскинула голову и с обожанием лизнула его в щеку своим длинным розовым языком. Джереми отвел ее морду в сторону.

– Что это на тебя сегодня нашло, Бриджит? Я люблю тебя, но не на заднем сиденье автомобиля.

Они выехали на широкий мост, воздвигнутый над железнодорожными путями. И сразу за ним на одной стороне улицы возникла высокая желто-серая старинная крепостная стена.

Чендлер положил на колено Френки руку.

– Теперь твоя душенька довольная? За этой стеной древний Фес, там снуют тысячи людей, как пчелы в улье, правда, в улье порядка больше. За последние несколько столетий жизнь, обряды, одежда здесь изменились очень мало. А вот по эту сторону дороги, вон там, – арабское кладбище. Сколько ему лет, не берусь сказать, но очень древнее. Думаю, его используют и по сей день.

Все повернули головы в ту строну, куда указывал Чендлер. Склон горы был усеян могильными камнями в форме гроба. Френки ахнула и показала наверх. Двое мужчин несли на печах деревянные носилки. На них покоилось тело, завернутое в белый саван, из-под которого торчали босые ноги, И было видно, что это ноги мертвеца.

– Да, ты был прав, – нарушил молчание Джереми, – это кладбище используют и до сих пор.

Карлотта поежилась.

– И что? Их хоронят без гроба, просто в саване?

Чендлер пожал плечами.

– Я не знаю их погребальных обрядов, но разве деревянный ящик может служить границей между бытием и вечностью? А вот теперь посмотрите туда, налево. Это развалины гробницы принцессы из рода Меринидов. Дело в том, что в тринадцатом веке на этой земле было Фесское государство Меринидов, вождей берберов, которые правили здесь по меньшей мере лет двести.

На вершине холма, обращенного к городу, в лучах заходящего солнца золотилась часть громадной арки в форме замочной скважины и отходящие от нее осыпающиеся стены, Склоны холма были покрыты алыми лоскутами.

Карлотта показала на них.

– А это что такое?

– Это сушат крашеные кожи. Здесь делают прекрасные вещи из кожи и сафьяна. А вон там, ниже гробницы, есть маленькое арабское кафе. Оно называется «У Мавра». В один из вечеров мы обязательно туда сходим. Вот в такое время, как сейчас, на закате, там особенно хорошо. Там есть терраса, увитая розовато-лиловыми цветами, их называют здесь «Влюбленные». Посидим, попьем мятного чая, спиртных напитков в марокканском кафе не подают, полюбуемся на город в час заката. Он будет весь под нами – башни, минареты, дворцы, крепостные стены.

Вдруг где-то совсем близко звуки города заглушил бесплотный голос муэдзина. Подобно гласу Божьему, он созывал правоверных на молитву. В небе, на фоне малиновых и пурпурных сполохов, медленно двигая тяжелыми крыльями, проплыла стая белых птиц.

– Надеюсь, что девушки не суеверны, но это аисты. Они гнездятся там, в большой роще на другом конце города, их там сотни… Ну вот мы и приехали.

Он свернул под высокий арочный свод в толстой крепостной стене и въехал во двор, где остановил машину. Тут же с поклонами появились двое служащих в красных фесках.

Чендлер с улыбкой обернулся на заднее сиденье, где сидели Карлотта, Бриджит и Джереми, тесно прижавшись плечом к плечу.

– На вас очень приятно смотреть, я бы этой троицей мог еще очень долго любоваться, но уже можно выходить. Приехали. Надеюсь, Бриджит, ты поучила удовольствие от поездки? Добро пожаловать в «Палас Джамай».

Служащие достали из багажника вещи и двинулись вперед, указывая дорогу в отель. Остальные последовали за ними вниз по широкой длинной лестнице с невысокими ступенями. Эта лестница привела их в сад. Дальше она пошли по дорожке, вымощенной мозаичной плиткой. Эта дорожка пролегла между пышными цветниками и расширялась у фонтана в форме звезды. Фонтан на вид был довольно древним, из старинного фаянса. Их путь закончился у арочной двери. Здание отеля представляло собой четырехугольник, где четвертая сторона – сад. Оно было окружено высокой изразцовой стеной. Попасть в него можно было только через маленькую деревянную дверь, обитую кованым железом.

Карлотта потянула Джереми за рукав. Они остановились, созерцая открывшееся им великолепие.

В темнеющем небе уже начали мерцать звезды. Голову пьянил аромат жасмина. Звук падающей воды в фонтане напоминал звон далеких колокольчиков.

У Карлотты захватило дух.

– Здесь так прекрасно, так… волшебно, что у меня просто нет слов.

С минуту они постояли в тишине, пока Джереми не нарушил ее своим смехом.

– Если Бриджит вздумает пописать на эту красоту, нас сразу же отсюда выпроводят.

Карлотта нахмурилась.

– Джереми! Как ты можешь? Так опошлить момент! Ты ведь нарочно прикидываешься таким циничным и бывалым, чтобы скрыть восхищение этой красотой.

Френки взяла Чендлера под руку.

– Ты, Чендлер, тоже такой, – она улыбалась, задрав на него голову. – Только не думай, что твоя саркастическая ухмылочка кого-нибудь обманет. У самого, небось, все внутри трепещет от восторга.

Он улыбнулся ей сверху вниз.

– Не знаю от чего, по-видимому, от внутреннего трепета, но я чувствую, что одежда уже прилипла ко мне. Поэтому мое главное желание сейчас – раздеться и принять душ. А потом бегом за порцией сухого мартини в бар. Он тут, неподалеку…

Он указал на высокую арочную дверь рядом.

– Сейчас служитель отведет нас к портье, где нам выдадут ключи от комнат. Часть номеров расположена как раз над лестницей, почти параллельно входу. Окна большинства номеров выходят в сад. А вообще, тут номера рассредоточены по всему зданию. Я вам уже говорил, что раньше здесь был дворец Великого Визиря. Чтобы попасть из одного крыла отеля в другое, нужно пересечь сад. Для любителей ночевать в чужих постелях – дополнительные трудности. Ресторан здесь в новой части здания, вон там. Ну что ж, пойдем регистрироваться.

Они прошли к регистрационной стойке, расположенной в небольшом холле, обшитом деревянными панелями. Портье с улыбкой поклонился.

– Мы счастливы снова видеть вас здесь, мистер Керк. Все комнаты для вас и ваших друзей уже приготовлены.

Он принял у них паспорта и положил на стойку ключи. Чендлер взял их и после непродолжительного изучения протянул два Джереми.

– Представляешь? Он дал тебе и Карлотте смежные комнаты, вон в том крыле, а мне Френки такие же, но в этом. Надо же. Хорошо, как только будем готовы, собираемся в баре.

Один из слуг взял две сумки и повел Джереми и Карлотту через сад, а за другим пошли Френки и Чендлер по коридору, открытому в холл. Слуга указал Френки на одну дверь, а Чендлеру на дверь рядом, принял чаевые и с поклоном удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Чендлер бегло осмотрел комнату, одобрительно кивнул при виде большой двухспальной кровати и постучал в дверь смежной комнаты.

– Может быть, ты откроешь эту дверь, детка. Ты ведь не хочешь, чтобы я барабанил в нее среди ночи и беспокоил соседей? Так можно разбудить и термитов, а они этого не любят. Правда, ведь ты не хочешь этого, детка?

Френки открыла дверь.

– Входите, входите, нетерпеливый юноша. Милости просим.

Он тут же заключил ее в объятия.

– Тебе здесь нравится, дорогая?

Она кивнула.

– Да… да, мне здесь очень нравится.

Он ладонью приподнял ей подбородок и пристально посмотрел в глаза.

– Что-то в твоем голосе не чувствуется энтузиазма.

Она пожала плечами и, оттолкнув его, прошла к высокому, узкому окну в форме замочной скважины.

– Да нет, – медленно проговорила она, – мне кажется я, наоборот, слишком быстро и легко заражаюсь энтузиазмом. И каждый раз очень трудно переживать разочарование. Так, знаешь ли, лучше уж всегда держать ногу на тормозе.

Он подошел сзади и положил ей на плечи руки.

– Очень забавно слышать такие речи от тебя. Ты ведь, по сути, еще совсем ребенок. Откуда такой пессимизм? Френки, расслабься. Отдыхай. Обещаю, я никогда не сделаю тебе больно. Ты мне очень нравишься, дорогая.

Он повернул ее к себе, и они слились в поцелуе. И только через минуту смогли оторваться друг от друга и перевести дух.

– Хорошо хоть в мире есть по крайней мере одно занятие, когда ты не думаешь ни о каких тормозах. Займемся этим сейчас или подождем немного, пока я не наберусь сил после дальней поездки?

Она встряхнулась и открыла глаза. Затем подошла и села на край постели.

– Полагаю, мы займемся этим позже, и не потому, что я сомневаюсь в твоих силах, а просто не хочется заставлять Джереми и Карлотту ждать нас в баре. Кстати, как думаешь, эти двое спят друг с другом?

Чендлер присел рядом с ней и принял задумчивый вид.

– Меня тоже слегка волнует этот вопрос. После ночи, которую они провели в этом очаровательном местечке в горах, я с уверенностью сказал бы да, но что-то в их поведении мешает мне это сказать. Они ведут себя, не как любовники. Между ними не чувствуется гармонии. Возможно, Джереми все еще вздыхает по потаскухе по имени Макси, в которую был влюблен. А она, возможно, переживает потерю мужа. Не следует забывать, что она совсем недавно овдовела. Вспомни, как она странно вела себя, когда мы только познакомились. Скорее всего, это следствие постигшего ее горя. Слава Богу, сейчас она оттаяла. А знаешь, я думаю она была бы для Джереми хорошей женой.

Он обнял ее, и они повалились навзничь. Зарывшись лицом в ее волосы, он вещал оттуда.

– Обрати внимание на потолок, дорогая.

Она посмотрела вверх. Покрашенный в темно-красные тона, покрытый геометрическим орнаментом, потолок отливал и вспыхивал ультрамарином с золотыми проблесками.

Он прижал ее голову к подушке.

– Вы никогда не сможете по-настоящему оценить потолок, если не ляжете на спину. Так говорил Микеланджело про Сикстинскую Капеллу.

Она тихонько рассмеялась.

– А я и не сомневалась, что он голубой.

– Но ты не учла одну деталь. Они как раз принимают совсем противоположную позу. Ну хорошо. Ты снимешь трусики сама, или хочешь, чтобы я тебя изнасиловал?

– Но ведь нас будут ждать?

– К чертям всех ожидающих?

– Но дай мне хотя бы раздеться…

– К чертям все эти раздевания. Ты лучше помолчи… помолчи… помолчи…

* * *

Слуга с поклоном вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Карлотта не спеша огляделась вокруг. Резная инкрустированная мебель, пуфы из мягкой кожи, расписной потолок. Затем она подошла к окну и поглядела в сад. За окном чернела ночь, и были видны фонтаны, подсвеченные невидимым светом. Капельки воды в них вспыхивали, как драгоценные камни. Она со вздохом отвернулась.

Какое очаровательное место. Вот где проводить медовый месяц. И вообще любить. Если бы Джереми не был влюблен в эту загадочную женщину, как все могло быть хорошо. Я люблю его, очень люблю. Люблю первый раз в жизни. Близость к нему в машине просто сводила меня с ума. Мне так хотелось до него дотронуться, погладить, почувствовать его руки, обнимающие меня. Так хотелось поцеловать его… мне хотелось всего. Изобель передала мне слова Малаги, что он направо и налево спит с женщинами, и что это для него ровно ничего не значит. Но как раз не это мне от него нужно. Мне нужна его любовь.

Она вздохнула и закурила, задумчиво застыв с сигаретой в руках. Редко чего удается достигнуть без борьбы. А почему бы и мне не сделать попытку? Начать бороться за Джереми. Почему бы не попытаться заставить его забыть эту женщину и всех остальных женщин тоже? В самом деле, почему? Во всяком случае я ничего не теряю.

Выпрямив плечи, она принялась распаковывать вещи.

* * *

Джереми в своем номере прилег на постель, положив руки под голову. Карлотта права, я веду себя именно так, как она сказала, пытаюсь разыгрывать из себя бывалого и циничного, только бы не попасть под влияние этих мест. Марокко – не для одинокого мужчины. А я ведь мечтал когда-то приехать сюда с Макси, та наша поездка в Танжер – не в счет. Танжер – это не Марокко. А теперь все, что у меня осталось от моей Макси, – это воспоминания. И что это опять я о ней вспомнил? Ах, да, да. Я увидел на дороге знак – направление на Танжер. А какое у нее тело – гибкое, горячее, оно трепещет от малейшего прикосновения. А ее натура – необузданная, безрассудная, презирающая любые условности. А когда идешь с ней… О, к черту! Надо выбросить из головы все вспоминания о ней, надо запретить себе думать о ней. Ее нет, она замужем. А я здесь, в Фесе, и рядом со мной очаровательная, умная, спокойная… лесбиянка.

Он вскочил на ноги и забегал по комнате, саркастически улыбаясь и теребя рукой волосы.

Вот, кто может заставить меня забыть о Макси – Карлотта. Я чувствую, что мог бы полюбить ее, жениться на ней. Но она лесбиянка. Разве это не смешно!

Он повернул голову. Бриджит, виляя хвостом, принюхивалась у двери смежной комнаты. С той стороны были слышны какие-то звуки. Джереми щелкнул пальцами. Бриджит подбежала к нему.

– Спокойно, псина, – сказал он мягко, – в эту дверь нам входа нет. Не пора ли принять душ и подумать о твоем ужине. Хочешь принять ванную перед ужином?

При слове «ванная» Бриджит съежилась на полу и закрыла глаза. Он взъерошил ей шерсть на загривке.

– Ладно, ладно, Бриджит, я пошутил.

* * *

По широкой мраморной лестнице Карлотта спустилась в сад. Там было пусто и тихо. Подсвеченные невидимым источником, загадочно мерцали цветники. Она присела на бортик фонтана и подставила руку под падающую струю. Над головой чернело чернейшее небо, а в нем, раскаленные добела, сияли звезды, как бриллианты чистой воды. Из звуков был слышен только фонтан, перезвон его струй. Но вот тишина взорвалась неземными выкриками муэдзинов. Они как будто перекликались друг с другом – один замолкал, и тут же далеким эхом его песню подхватывал другой.

Она подняла голову и прислушалась. Холодный мокрый нос уткнулся ей в ладонь.

– А, привет, Бриджит. Только потише, видишь, я слушаю.

Бриджит примостилась рядом, положив одну лапу ей на колени. Карлотта зажала эту лапу ладонью, и они затихли обе.

Джереми у двери задержался. При слабом свете была видна лишь половина ее лица. Чистый, ясный лоб, мягкая линия скул, слегка вздернутый нос. Она сидела улыбаясь, с закрытыми глазами. Пораженный, он не мог оторвать глаз. Да она же красивая, по-настоящему красивая. Странно, что я этого до сих пор не замечал. Но у нее особый тип красоты, не тот, что сшибает тебя сразу с ног, но от которого быстро оправляешься. Это нежная красота, красота полутонов, Эта красота надолго остается с тобой.

Бриджит подняла голову и засеменила к нему. Карлотта тоже встрепенулась.

– Я даже не слышала, как ты подошел, Джереми, но, конечно, знала, что ты неподалеку, раз Бриджит здесь крутится. Послушай, тебе не кажется, что этот сад, этот дворец наделены какой-то волшебной силой?

Джереми приблизился и положил ей на плечо руку. Голоса муэдзинов растворились вдали, и казалось, что во всем городе воцарилась тишина.

Он посмотрел на мерцающие бриллианты звезд. Карлотта права, это место заколдованное, волшебное. Но в моей жизни волшебству нет места. Какое уж тут волшебство, если любуешься звездами в компании с лесбиянкой.

– Хорошо, Карлотта. Если ты не собираешься отправлять вечернюю молитву, то пошли выпьем чего-нибудь в баре.

Она подавила вздох и встала. В длинную узкую комнату вела дверь невероятных размеров. В этой комнате тоже были двери друг напротив друга, около десяти футов шириной и высотой, почти достигающие потолка, расписанные причудливым орнаментом, в котором преобладало синее, красное и золотое. Двери были открыты. Вверху потолок сиял, он был расписан так же, как и двери. Мраморный пол покрывали толстые ковры ручной работы с богатым рисунком.

– Посмотри на эти двери. Я всегда удивлялся, почему они делают двери в форме подковы. Но погляди, у этих форма нормальная. Двери как двери. Здесь, по-видимому, что-то вроде прихожей. Обрати внимание на дверные засовы, они с внутренней стороны двери. Обрати внимание на их размеры, они толще твоей руки. Видно, эти люди очень доверяли друг другу. Интересно, кого держал в этих комнатах Великий Визирь?

Они проследовали в комнату налево. Она была такая же длинная и узкая, как и прихожая. Вдоль стен стояли низкие диваны, обитые темно-синим атласом. Вокруг массивных кофейных столов, имеющих медный верх и короткие резные ножки, были уставлены тоже массивные кожаные пуфы, инкрустированные золотом. Металлические светильники, прикрепленные к балке на потолке, ровным светом заливали комнату. Комната была пуста.

Они постояли с минуту в тишине. Затем Джереми взял ее за руку.

– Раньше здесь, вероятно, было одно из помещений гарема. Но где же бар? Давай поищем на противоположной стороне.

Они пересекли прихожую и вошли в высокую дверь напротив. Там комната оказалась таких же размеров, как предыдущая, но была ярко освещена и уставлена современными квадратными столиками и стульями. В дальнем конце был виден бар.

Джереми оглядел все это без всякого удовольствия и улыбнулся Карлотте.

– Что за невезение! Я уж было настроился разлечься на диване и вообразить, что ты моя любимая наложница. Жаль. Ну ладно, пойдем хоть выпьем, – он отодвинул один из стульев, давая ей сесть. – Что будем пить? Сухой мартини? Американский национальный напиток?

Она замотала головой.

– Нет, спасибо. Для меня коктейль из шампанского. Мартини у меня уже в печенках сидит.

Официант принес напитки. Карлотта потихоньку тянула свой коктейль, а Джереми сделал большой глоток виски с содовой.

Карлотта поглядела на него.

– Вот я пью сейчас и получаю большое удовольствие, а это редко со мной бывает. Сегодня был просто чудесный день. Какая поездка, какая удивительная страна… такая разная, загадочная. Не знаю даже, как это словами описать. В общем, это захватывает. Я бы не возражала здесь жить. А что? Теперь, когда меня ничего… не связывает.

Он бросил на нее внимательный взгляд.

– Великолепная идея. Зачем же одной? Меня тоже ничего не связывает. Я не могу возвратиться в Англию с Бриджит. Карантин и все прочее. Когда я вывозил ее сюда, у меня были… в общем, я имел другие планы. Но они где-то затерялись по дороге, эти мои планы. И с тех пор я странствую повсюду, пытаясь собрать себя по частям. Понимаешь, я… – он смущенно кашлянул, – пытаюсь кое-что писать. Короче, я – писатель. И как раз недавно закончил работу.

– Я знаю. Я читала твою книгу. Мне давал ее Чендлер. Он сказал мне, что ты, как и большинство писателей, не любишь об этом говорить. Мне книга понравилась. Она просто замечательная, и я считаю, что ты должен писать. Даже в нашей здешней жизни ты можешь найти хороший материал для своей книги.

Он слегка нахмурился.

– Обстановка – да. Но люди, события… я еще слишком близок к ним, чтобы как-то их оценивать. В настоящий момент я вижу просто скучающего циника Чендлера, замкнутую тихоню Френки, яркую Малагу, мрачную и скучную Изобель и тебя, единственного интересного человека из всей этой компании.

Она засмеялась.

– Мне, конечно, приятно это слышать, но из всех перечисленных тобой я самая незначительная. Но, тем не менее, я уверена, если ты перемелешь все эти ингредиенты в своем сознании, то может получиться неплохое блюдо. О Боже, что я горожу! Это так типично. Профан учит профессионала, как писать. Ну зачем я это делаю?

– А мне интересно слушать такого умного человека, как ты. И очень полезно. Я и сам чувствую, что должно пройти некоторое время, все должно устояться во мне – люди, места, события. Возможно, какой-то материал и получится. Но что это мы вдруг стали такими серьезными. Может быть, выпьем еще? А вот и остальные, – он помахал им. – Чендлер, а мы уже здесь. Ждем вас в алкогольном отделении гарема. Что вы двое будете пить? Что вы…

И вдруг он замолк. Он собирался спросить, какого черта они так долго копались, но сияющее лицо Френки и мягкая улыбка Чендлера сказали сами за себя. Никогда он еще не видел Чендлера в таком умиротворенном состоянии. Наконец-то этот негодяй счастлив!

Джереми подал стул Френки и подозвал официанта.