На мгновение у нее потемнело в глазах, ноги стали как ватные, но Форбс не дал упасть. Он крепко держал ее.
«Нам надо идти».
«Туда, вниз? Нет… я не могу…»
«Миссис Раймонд, делайте то, что вам говорят».
Они отходят от окна, приближаются к двери; сильные пальцы сжимают руку. Реальность. Выходят из агентства, садятся в лифт, начинают спускаться… Тут реальная жизнь обрывается, вокруг все плывет, и невозможно понять, где ты, что делаешь. Наверное, так происходит, когда падаешь с огромной высоты.
Падаешь… Сорвался с крыши, пролетел четырнадцать этажей и врезался в асфальт. Брюс…
Движение остановлено, вокруг надрываются гудки. Место падения окружила толпа любопытных, ее с трудом сдерживают полицейские в форме. Обезумевшие чувства механически фиксировали образы и звуки. Где-то вдалеке слышен вой сирен, визжат тормоза прибывших патрульных машин, рядом останавливается машина «Скорой помощи», толпа расступается. Только все это не настоящее. Единственная реальность — распростертое на асфальте тело, лежащее лицом вниз, руки и ноги неестественно выворочены, как у сломанной куклы.
Хочется отвернуться, но нельзя. Потому что на самом деле это не кукла, а человек. Она узнает одежду, волосы… Да, это не кукла. И не Брюс.
«Дойль!» — вырвалось у Форбса. — «Господи, как же…»
С нее словно сняли придавившую к земле ношу. Она испытала такое облегчение, что едва не закричала, но из горла вырвался лишь слабый полустон-полувсхлип.
Вокруг стоял страшный шум, и ее не услышали. Толпа напирала, кто-то сильно толкнул Карен в спину, но она почти ничего не почувствовала. Из подъехавшей машины выбралось несколько человек. Впереди шел лейтенант Баррингер.
Форбс тоже заметил начальника. — «Подождите здесь. Я сейчас вернусь».
Он мог и не говорить этого: куда ей идти? Бежать бесполезно; после того, что случилось, все бесполезно. Остается только ждать.
Он молча наблюдала за полицейским. Форбс подошел к лейтенанту. Указал на нее, и Баррингер поднял голову; потом их заслонили санитары с носилками. Подбежали к неподвижному телу, нагнулись…
Она отвернулась, чтобы не видеть. Но люди продолжали жадно смотреть, вокруг раздались негромкие потрясенные возгласы.
Кто-то снова взял ее за руку. Форбс.
Карен нахмурившись, взглянула на него. — «Куда теперь?»
«Лейтенант велел, чтобы вы подождали в своем кабинете. Он пришлет полицейского, чтобы взять показания. Сержанта Гордона. Он к вам подойдет».
«Что вы собираетесь делать теперь?»
«Баррингер ничего не сказал. Гордону все объяснят». — Форбс пожал плечами. — «А сейчас мы должны навести порядок на проезжей части. Ужасный случай, да еще в час пик».
Да, ужасный случай, но главная проблема — поскорее очистить улицу, чтобы дяденьки и тетеньки ни в коем случае не опоздали на обед. Карен покачала головой. Но конечно, Форбс прав. У мертвых проблем нет; надо заботиться о живых.
«Так, освободите проход — здесь нет ничего интересного — назад, назад…» — Полицейские постепенно рассеивали толпу, повторяя свои призывы, как заклинания.
Форбс проводил Карен к входу. По обе стороны стояли люди в форме. Они требовали документы у тех, кто хотел войти, опрашивали выходящих из здания. В образовавшейся очереди были и ее сослуживцы.
«Гараж под зданием тоже взят под наблюдение», — сообщил Форбс. — «Каждому придется предъявить документы».
Он достал служебное удостоверение, показал полицейскому, стоявшему у дверей. — «Лейтенант Баррингер приказал завести миссис Раймонд в здание. Проследите, чтобы она благополучно дошла до своего кабинета? Агентство Сазерленда, десятый этаж».
Полицейский кивнул, подозвал одного из коллег, дежуривших в здании.
Карен взглянула на Форбса. — «А вы со мной не пойдете?»
«Баррингер хочет, чтобы я остался здесь». — Он отпустил ее. — «Не беспокойтесь, за вами присмотрят».
Она кивнула, последовала за своим новым сопровождающим к лифту.
В кабине кроме них никого не было. Везде царила тишина: никто не мог войти в здание, рабочий день заканчивался, большинство кабинетов уже пустовало.
В агентстве Сазерленда они увидели ту же картину. Столик секретарши остался без хозяйки, в безлюдных комнатах, выстроившихся по обе стороны коридора, гулко отдавались эхом их шаги. Даже те, кто обычно задерживался, чтобы закончить работу, дозвониться до клиента или отдать последние распоряжения, не удержались от соблазна, и вскоре после несчастья вместе со всеми спустились вниз.
Соблазн? Разве в трупе есть что-то соблазнительное? Нет, их привлекла не просто смерть, а смерть насильственная. Насилие. В памяти всплыл недавний разговор с Брюсом. Царство ночи. Наверное, у каждого есть свое царство ночи…
«С вами все в порядке, миссис Раймонд?»
Опять эта идиотская фраза! Она ответила таким же бессмысленно-привычным «Конечно, спасибо».
Он ушел. Кроме Карен в агентстве никого не было. Как раз сейчас ей очень не хотелось оставаться одной, даже ненадолго. Почему не вернулся Форбс?
Ну, тут все ясно. Баррингер хотел услышать его версию случившегося, перед тем как получит запись допроса Карен. Если в их показаниях обнаружатся несоответствия или явная ложь, можно снова все проверить.
Господи, разве вранье сейчас поможет? Оно вообще не принесло ничего кроме несчастья. Если бы она сразу сказала правду, — всю правду…
Карен направилась к себе. Длинный коридор сразу наполнился гулким эхом, и она невольно замедлила шаг, а потом замерла. Стояла среди опустевших комнат и чувствовала, как тело охватывает дрожь.
Страшно?
Ну конечно, страшно. Сейчас все чего-то боятся. Сесть за руль, попасть в катастрофу на шоссе, выйти из дома, напороться на грабителей в темном переулке. А еще — потерять работу и стать нищим, или досидеть до крохотной пенсии и в итоге все равно превратиться в нищего. Боятся ужасов, созданных людьми, — атомной бомбы, нервно-паралитического газа, биологического оружия, — и разрушительных сил природы — наводнений, пожаров, землетрясений.
Этот страх заглушают сигаретами, виски или успокоительными, а новое поколение выбирает травку и героин. Рак, конечно, ужасная болезнь, зато сразу забываешь об остальных неприятностях.
Брюс часто повторял эту невеселую шутку. Давным-давно, еще до больницы. В то время ему не давали покоя мысли о смерти. Он все время говорил о ней …
«Когда в морг поступает свежий труп, ему привязывают бирку с номером к большому пальцу ноги. А если у тела нет ступней? И вообще, какая разница? У мертвеца нет биографии. На войне я видел сотни убитых; все они на одно лицо. Какое дело могильным червям до имени, номера части или звания того, чьи кости они объедают?»
Брюса преследовал страх смерти, но это неудивительно после всего, что ему пришлось пережить во Вьетнаме.
А если становится страшно жить?
Карен вернулась к столику секретарши. Никуда она не пойдет. Там, в своей крошечной клетушке, она будет изолирована от мира и полностью беззащитна. Здесь можно по крайней мере следить за дверью.
Карен подошла к окну. Смеркается. Темноты она тоже боится?
Нет, мрак сам по себе безопасен. Страшны те, кто в нем обитает. Жители царства ночи. Она покачала головой. Нельзя так раскисать. Мир в любое время суток вовсе те так ужасен.
Внизу расстилался огромный город. Давным-давно, еще до рождения Карен, его считали чуть ли не раем земным, где солнце щедро светит каждый день, а ночью небосклон покрывают тысячи сверкающих звезд. Сегодня сказочный образ поблек, заслоненный броскими чудесами современной техники. Наверное, поэтому сейчас принято издеваться над обветшавшей легендой. Но разве здесь намного хуже чем в Нью-Йорке и Лондоне, Москве или Пекине?
Какие бы мрачные мысли не рождались при виде мрачного мегаполиса, важно помнить, что в нем живут миллионы людей, и в большинстве своем они очень похожи на нее. Вполне порядочные и честные, заслуживающие доверия обыватели, старающиеся по мере сил достойно вести себя с родными и близкими, выполнять предписания общества.
Угрозу представляет лишь горстка местных обитателей. Но даже они не так уж страшны, если с ними не связываться. Большинство здешних уродов, — они сами с гордостью так себя называют, так что это не оскорбление, — нетрудно вовремя заметить и обойти стороной. Достаточно просто не заходить в места, где они кучкуются.
Настоящая опасность всегда скрывается рядом. Самый страшный враг — близкий человек. Тот, кого любишь. Перед кем совершенно беспомощна, потому что нуждаешься в нем, не можешь и не хочешь расстаться.
На самом деле, Карен прекрасно знает, кого надо опасаться. У ее страха есть лицо и имя. Его зовут Брюс.
«Миссис Раймонд?»
Она быстро обернулась. В помещение агентства вошел неизвестный мужчина. Кивнул ей, подошел к застекленной перегородке, за которой недавно сидела Пегги. Достал бумажник с вложенными документами, раскрыл.
«Сержант Гордон».
Карен мельком взглянула на удостоверение, — Фрэнк Гордон, полиция Лос-Анжелеса, отдел по расследованию убийств, — и изобразила улыбку. «Мне сказали, что вы придете». — Как ни странно, она испытывала облегчение. Раньше никогда бы не поверила, что присутствие копа может радовать, подумала Карен. Но это все-таки лучше, чем стоять здесь в полном одиночестве. — «Вы должны записать мои показания?»
«Верно». — Фрэнк Гордон убрал свой бумажник и внимательно оглядел безлюдное помещение. В коридоре раздались чьи-то шаги. Улыбка на лице Карен превратилась в испуганную гримасу, но Гордон успокаивающе кивнул ей. — «Не беспокойтесь, все в порядке. Они прочесывают здание. Когда вы вошли, здесь еще кто-нибудь был?»
«Нет. По крайней мере, я не заметила».
«Ничего, они в любом случае все проверят». — Гордон бросил взгляд на сумочку Карен, — «Мы уже можем ехать».
«Куда?»
«Я должен отвезти вас домой и там допросить. Потом…» — Гордон пожал плечами.
«Лейтенант Баррингер не говорил, что меня нужно доставить в управление и там держать под охраной?»
«Я должен позвонить ему от вас», — Гордон сочувственно улыбнулся. — «Поверьте, сейчас у нашего лейтенанта масса других проблем».
Карен подхватила сумочку. Сержант открыл дверь, пропустил ее вперед. Они вышли из приемной. Звуки шагов раздавались совсем рядом. Оказавшись в коридоре, Карен увидела двух полицейских. Они торопливо приближались к ним с разных сторон, сжимая служебные револьверы.
«Постойте-ка, дамочка». — произнес тот, что слева.
«Все в порядке». — Гордон продемонстрировал свое удостоверение. — «Я должен отвезти миссис Раймонд домой. Приказ лейтенанта».
«Проходите».
И все же эти двое постояли рядом с ними, пока не пришел лифт, причем так и не убрали оружие.
Внизу их снова встретили люди в форме, Гордону пришлось еще раз продемонстрировать удостоверение. Кроме полицейских, в фойе никого не было; на улице движение возобновилось. Только выстроившиеся у тротуара патрульные машины напоминали о том, что здесь недавно произошло.
Гордон повел ее за угол. Его автомобиль стоял довольно далеко от здания.
«Где вы живете?» — он говорил громко, чтобы шум мотора не заглушил голос.
Карен назвала адрес, — странно, что он его не знал, — и добавила: «Лучше не ехать по шоссе. Мы сейчас наверняка надолго застрянем».
Гордон взглянул на часы. — «Почему? В семь часов там уже немного машин».
Карен нахмурилась. — «Неужели уже так поздно?»
Он кивнул. — «Обедали?»
«Нет».
«По дороге заедем куда-нибудь перекусим. Там и расскажете, что произошло».
«Да я вообще-то не голодна».
«Как хотите». — В его голосе явно звучало разочарование. Наверное, сам еще ничего не ел, подумала Карен.
«С удовольствием выпью кофе».
«Отлично». — Они выехали на дорогу. — «Когда минуем шоссе, найдем какое-нибудь приличное место».
Гордон молча вел машину. Интересно, о чем он сейчас думает? Возможно, прикидывает как лучше построить допрос, какие вопросы задать. Она уже подготовила ответы, и постоянно повторяла их про себя.
Сержант резко отличался от своих коллег. Представитель нового поколения стражей правопорядка, решила она: воспитанный, вежливый, с развитым интеллектом, грамотно строит фразы. Не сравнить с Форбсом или беднягой Дойлем. Но потом Карен вспомнила Баррингера и Коула — холодный расчет и жесткость под прикрытием фальшивого участия и деликатности. Нельзя поддаваться на такие уловки. Нельзя расслабляться.
Она украдкой разглядывала своего спутника. Его профиль четко вырисовывался на фоне вечернего полумрака за стеклом кабины. Шатен, голубые глаза, правильные черты лица. Интересно, он женат? Если да, как относится супруга к тому, что муж проведет ночь в компании незнакомой женщины?
Естественно, это просто его работа. Долг службы — охранять ее, задавать разные вопросы, пытаться выследить убийцу. Если сержанту повезет, его наверняка ждет повышение, а жена будет ужасно гордиться своим супругом-героем. Все довольны…
Все, кроме Брюса.