После ленча Карен вернулась на службу.

Контора, где она работала, размещалась в небоскребе, принадлежавшем кредитно-финансовой фирме. Вывеска на двери офиса на десятом этаже гласила: «Рекламное агентство Сатерленда, инкорпорейтед».

Карен открыла дверь и прошла через приемную, кивнув сидящей за стеклянной перегородкой Пегги. Та ответила ей официальной улыбкой и нажала на кнопку запорного устройства со звонком, охраняющего дверь без надписи в дальнем конце комнаты. Карен повернула дверную ручку и вошла в расположенный за комнатой коридор.

Теперь она оказалась в другом мире. «Сатерландия» – так называлось это в ее мысленном географическом справочнике. Длинный коридор, по которому шла Карен, был словно дорога в незнакомое и полное тайн королевство.

За большой дубовой дверью располагался тронный зал правителя, Картера Сатерленда 3-го. Непривычным было отсутствие в помещении стола: в мире бизнеса престижным считалось иметь офис, лишенный этого символа низменной рутины. Все, что нужно современному правителю, – это броско, но элегантно оформленный бар, телефонный селектор и диктофон. Правители редко подолгу бывают в тронных залах, и самый большой офис в «Рекламном агентстве Сатерленда, инк.» обычно пустовал. За четыре года работы здесь Карен видела босса всего два раза, еще до того, как шесть месяцев назад его хватил удар. С тех пор объем бизнеса агентства вырос на двадцать процентов.

* * *

Впрочем, это могло быть простым совпадением.

По пути Карен миновала дубовые одинарные двери офисов помельче. Их было пять, как и главных исполнителей, ведущих счета клиентуры. У главных исполнителей были письменные столы, на которых, однако, не было ничего, кроме телефонов. Вся бумажная работа скапливалась на менее солидных столах их личных секретарш. Как и самого высокого босса, главных исполнителей редко можно было застать в офисе.

Дальше по коридору находились владения директора художественного отдела, директора отдела средств массовой информации, шефа отдела печатных материалов. Помещения были поменьше, но использовались более определенно.

Двери постоянно хлопали, впуская и выпуская печатников, граверов, торговых агентов, посыльных и мелких служащих. Между кабинетами располагался общий холл для деловых встреч.

Карен свернула в боковой коридор, по обе стороны которого располагались кабинки-ячейки без дверей, вмещающие только шкаф с картотекой, пару стульев, маленький письменный стол или кульман. Обстановка не слишком впечатляющая, однако от художников и авторов рекламных текстов не требовалось производить на кого-либо впечатление. Они всего-навсего делали творческую работу, которая и удерживала агентство в мире бизнеса.

В конце второго коридора Карен вошла в свою ячейку, положила сумочку в ящик стола, отодвинула телефон и села вычитывать эскиз черно-белой рекламы для журналов мод. Пробежав глазами пометки и предложения, она стала рассматривать черновой набросок, стараясь представить себе, как это будет выглядеть в окончательном высокохудожественном варианте.

На переднем плане был запечатлен улыбающийся молодой человек с ниспадающими на лоб кудрями и руками, вызывающе сложенными на обнаженной груди. Прищуренный взгляд из-под тяжелых век выдавал в нем пристрастие к ЛСД.

Брюки в полоску, очень обтягивающие в промежности, – с намеком.

Позади него девица – угловатая, сплошные локти, стоит, подбоченясь и неестественно вывернув ноги. Длинные прямые волосы обрамляют слишком высокие скулы и угрюмую прорезь рта. Молодая ведьма, страдающая от недоедания или звездной болезни в одном из фильмов Энди Уорзхола.

Между ними – то ли мопед, то ли велосипед.

Рекламироваться будут брюки в полоску.

Карен начала пробегать глазами фразы, то и дело что-то вычеркивая. «Классный, хипповый, модерновый» – словарь минувшего года, ныне мертвый язык. Новое поколение сейчас именовало себя Красивые Люди. Их одежда будет массивной и вычурной. Облачение? Карен потянулась за блокнотом и карандашом и записала пробный заголовок – «Облаченные для Действия».

Нет смысла возиться с описанием брюк; никто не покупает штаны в полоску, покупают ОБРАЗ. А образ был – какой? «Тик в так. Тащиться. Последний писк» – сегодняшний лексикон популярных выражений звучал, как описание сюжетов в борделе. С другой стороны, кто она, чтобы осуждать?

– Это и есть бордель, – напомнила себе Карен, – бордель, работающий на потребу молодежи.

И то, чем она занималась, было торговлей собой. На следующий год сменятся выражения, но она останется шлюхой. Если только не уволится отсюда и не изберет честную профессию, например, проституцию. Пока же ей нужны деньги, Брюсу нужны деньги, и ей лучше заняться делом и писать рекламный текст.

Зазвонил телефон. Карен сняла трубку.

– Дорогая?

Она узнала голос шефа отдела печатных материалов.

– Да, мистер Хаскейн.

– Только что звонил Гирнбах. Они хотят ознакомиться с текстом сегодня после обеда.

– Я над ним работаю. Дайте мне еще двадцать минут.

– Прекрасно! Встречаемся у меня или у тебя?

– Я принесу, как только закончу.

– Можешь не стучать. Холодное шампанское и теплый матрац будут наготове.

Карен позволила шефу отдела повесить трубку, не дожидаясь ответа. Бедный Хаскейн – она прекрасно понимала его пунктик. Одутловатый лысеющий коротышка, зависший над пропастью между поколениями. Этакий пивной бочонок, которому противопоказано пиво.

Интересно, подумала Карен, что бы произошло, если бы она когда-нибудь поймала его на слове. Вдруг бы несчастный помер по пути в мотель? Хотя, может быть, он и удивил бы ее.

Хуже того, она сама могла бы себя удивить. В конце концов, уж очень давно у нее не случалось холодного шампанского и теплого матраца. Разве она не подвержена тем же стрессам, что и мужчина, которого она вроде бы должна жалеть? Продавать секс и никогда не покупать; всегда быть подружкой на свадьбе и никогда – невестой. Однажды она была невестой – миссис Карен Раймонд. Теперь она была женой…

Карен тряхнула головой, чтобы переключить мысли. Повернувшись к столу, заправила бумагу и копирку в пишущую машинку и сосредоточила свои мысли на фотографии ухмыляющегося полуголого мужчины и его Вскоре страница покрылась вдохновенной прозой, воспевающей неописуемое счастье обладания парой полосатых штанов.

Карен выдернула закладку, положила один экземпляр в ящик стола, другую копию и оригинал скрепила с эскизом, поднялась и направилась к двери. В этот момент снова зазвонил телефон.

Карен вернулась к столу, подняла трубку.

– Миссис Карен Раймонд?

– Да, слушаю.

– Минутку, пожалуйста.

Затем зазвучал другой голос. Карен слушала и ответила «да», снова «да» и «большое спасибо». Голос ее не дрожал.

Но потом она чуть не пронесла трубку мимо телефона, так у нее дрожала рука.

Она шла по коридору в офис Хаскейна, словно в скафандре под водой, и когда потянулась к ручке двери, рука ее все еще дрожала.

Все же Карен открыла дверь, вошла в офис Хаскейна и сумела высидеть в течение всего бессмысленного разговора о рекламе. Она чувствовала, что тонет, в третий раз погрузилась в глубину, затем вынырнула в последний момент, хватая ртом воздух.

Нахмурившись, Хаскейн спросил: «В чем дело?»

– Если не возражаете, я не буду присутствовать на встрече. Хочу сегодня уйти раньше.

– Голова болит?

– Да. – Карен глотнула воздух.

– О'кей. Думаю, проблем не будет. Можешь идти.

– Спасибо. – Карен благодарно взглянула на него, затем отвернулась.

Жаль, что она не могла сказать правду.

Просто она не хотела видеть выражение его лица, если бы сказала: «Извините, но я должна ехать в Топанга-Каньон. Мне только что сообщили, что моего мужа выписывают из психиатрической клиники.»