Воцарилась гробовая тишина, нарушаемая плеском волн и скрипом оснастки. Уинн шумно втянул в себя воздух, чтобы успокоиться. Проклятье, она действительно выглядит как настоящая Принцесса: подбородок гордо вздернут, взгляд холоден. Да еще эта толстая ворона на плече! Судя по ее настроению, ему предстоит немало потрудиться.

— Зоя, дорогая, — проговорил он, — если кто и собирается причаститься в последний раз, так это я, потому что я вручаю свою душу дьяволу на всю оставшуюся жизнь.

Уинн догадался, что своим заявлением он повернул мысли Зои совсем в другую сторону. Кажется, он здорово смутил ее. Она стояла перед ним, готовая в любой момент пустить в ход крепко сжатые кулачки.

Он никогда не встречал столь отважных женщин!

Наверное, ему действительно следовало бы проверить ее зубы: по горячности и темпераменту ее можно сравнить со скаковой лошадью. Она уже втянула его в сумасшедшую скачку, и теперь он вынужден то и дело ускорять свой галоп, чтобы поспеть за ней. Это начинает утомлять.

«Однако утомленье-то приятное», — подумал он, вспомнив идиллические дни, проведенные на острове. Она послужила причиной тому, что вновь проснулись к жизни его мужские способности, а лишь ради этого он готов взять ее под свою защиту. Но в глубине души он понимал, что истинным поводом для сегодняшнего собрания было совершенно иное.

Он не мог отпустить эту женщину.

Она принадлежит ему, черт побери, и никакой силе не дано оторвать ее от него. Ни судьбе, ни времени, ни самому Господу. Да, он готов пойти на сделку с дьяволом, если это поможет удержать Принцессу.

Уинн молчал, ожидая, пока тревога Зои достигнет своего пика. Рано приходить ей на помощь: чаша весов еще не склонилась ни в одну сторону. Он заранее решил, в какой манере поведет разговор, и сейчас не собирается отступать от нее.

— Тебе не следовало нарушать мои приказы, дорогая, — наконец сказал он. — Ты создала себе массу неприятностей. И единственный выход — делать так, как тебе говорят, то есть со всей искренностью отвечать капеллану только «да» и «нет». Ты поняла?

Глаза Зои вызывающе блеснули. Какое он получит наслаждение, когда приручит эту женщину! Только бы ему не хотелось, чтобы она полностью лишалась своего задора. Возможно, ему удастся направить его на что-нибудь другое, например, на взаимные ласки.

Уинн вынужден был признать, что ему очень нравится эта идея. Какое счастье, что Зоя не может читать его мысли. Сейчас она походила на забавное вьючное животное с густой шерстью — однажды он увидел его в одной из стран во время путешествия в Южную Америку. Когда злилось, это животное плевалось. Уинн подавил смешок, понимая: не исключена возможность, что Зоя плюнет в него, если он продолжит давить на нее.

К Зое вернулась способность говорить.

— Да, мерзкий, наглый ублюдок, я поняла. — Набрав в грудь побольше воздуха, она добавила: — Я поняла, что ты властный самовлюбленный шови…

Уинн прервал ее, не желая еще сильнее заводить ее. Он сможет управлять спектаклем, если все участники будут находиться под его контролем. Даст Бог, ему удастся довести задуманное до конца.

— Прости, Принцесса. Но ты говоришь слишком много слов, и все они неприемлемы. От тебя требуется лишь «да» и «нет». — Он пристально посмотрел на нее, надеясь заставить ее подчиниться и одновременно понимая, что его надежды тщетны. — Если тебе слишком трудно отвечать таким образом или ты не в состоянии сдержать свой бурный темперамент, тогда можешь просто кивать.

Зоя кивнула.

Как минимум десяток едких эпитетов вертелись у нее на языке, но она прилагала все силы, чтобы молчать. От напряжения ее губы сжались и побелели.

Уинн повернулся к капеллану и подал знак начинать церемонию. Он представил изумление Зои, когда она сообразит, какую необычную форму наказания он выбрал для нее. А потом изумление, конечно, уступит место радости и благодарности, которую она выразит очень приятным способом.

Хотя нельзя забывать, что он не раз ошибался.

— Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями бракосочетания нашего капитана и госпожи Зои, — сказал капеллан. Уинн увидел, как щеки Зои побелели, а потом их залил яркий румянец. — Есть среди вас тот, кто считает, что брак невозможен по каким-то причинам? Пусть встанет и объявит во всеуслышание.

Зоя безумным взглядом окинула лица присутствующих. «Черт, — подумал Уинн, — отсюда ей не сбежать». Теперь она у него в руках, и она понимает это. Видя, что все молчат, Зоя открыла рот — Уинн не сомневался, что она собралась закричать, — и набрала в грудь столько воздуха, что его хватило бы, чтобы наполнить марсели.

— Да!

Капеллан оттянул пальцем воротничок, словно он душил его, Уинн же воспринял эмоциональную реакцию Зои со спокойной улыбкой. Кажется, она пребывает в полном замешательстве. Отлично. Именно на такую реакцию он и рассчитывал. Опытный тактик никогда не упустит возможности использовать замешательство противника себе на пользу.

— Нет-нет, дорогая, — заговорил Уинн тем тоном, каким успокаивают растерявшегося ребенка. Всем своим видом он показывал, что проявляет безграничное терпение. — Не надо так нервничать. Я понимаю твое желание принадлежать такому мужчине, как я, но ты слишком спешишь с ответом.

Он взглядом велел капеллану продолжать, воспользовавшись тем, что Зоя, лишившись дара речи, хватает ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. Даже ворона смотрела на нее, склонив голову набок. Уинн решил не высказывать своего мнения насчет того, как выглядит Зоя, потому что предпочитал оставаться хотя бы наполовину мужчиной, а не превратиться в евнуха. И все же, несмотря на то что Зоя напоминала рыбу, она была восхитительна.

— Согласен ли ты, Джонатан Уиннтроп Александер Дунхэм, взять эту женщину в законные жены, любить и почитать ее, и… э-э… и так далее, — запинаясь, произнес капеллан, которому Уинн дал знак поторопиться, — до конца дней своих?

Уинн расправил плечи и гордо вскинул голову. Теперь, когда его затея близилась к концу, он ощутил, как будто тяжелейший груз упал с его плеч. Бог свидетель, он поступает правильно.

— Да! — крикнул он, чтобы все присутствующие хорошо расслышали его ответ.

Но самое сложное впереди, если судить по сердитому блеску глаз Зои. Как же он любит ее!

Однако его ответа недостаточно, чтобы закончить церемонию. Уинн вздохнул, понимая, что его следующий шаг опять заставит ее поволноваться. Он закрыл ей ладонью рот и повернул к себе лицом.

— Прежде чем ты ответишь, дорогая, позволь мне сказать, что ты сама привела себя к сегодняшней церемонии. Единственное, что мне под силу, — это обеспечить полную защиту от противника, но только при условии, что ты будешь моей законной женой. Иначе одинокая беззащитная женщина… — Он помолчал, давая ей время, чтобы осмыслить его слова. — Ну, скажем проще: корсары торгуют людьми. А ты очень лакомый кусочек.

С того мгновения, когда он обнаружил ее в лазарете, Уинн долго размышлял над последней частью своего плана, сотни раз повторяя свою речь и продумывая все детали. К сожалению, его слова оказали на нее совсем не тот эффект, которого он ожидал. Черт побери, он почувствовал, как его ожесточенно щиплют за руку!

Он слегка встряхнул Зою, что чрезвычайно не понравилось ворону. Проклятая птица громко каркнула и тем самым вывела новобрачную из задумчивости. Уинн чертыхнулся, с нетерпением ожидая, когда птица успокоится. Зоя подняла на него глаза, и он пристально смотрел на нее, пока не удостоверился, что его слова пробьют себе дорогу через упрямство к ее острому уму.

— Один вопрос имеет значение, и мне достаточно твоего ответа, Зоя. Не увиливай, ответь мне честно, что очень важно. — Он сделал паузу. — Ты любишь меня? — Он ждал ее ответа, мечтая услышать «да». Но она молчала. — Прошу тебя, Принцесса. Мне надо знать.

Уинн заметил, что ее взгляд смягчился, и догадался, что к тому мгновению, когда он произнес «надо», она уже сдалась. Он подтолкнул капеллана мыском сапога, но тот даже не шевельнулся, и Уинну пришлось ударить его в голень. Капеллан забубнил себе под нос, а Уинн продолжал гнуть свое:

— Ты знаешь, что я люблю тебя, Зоя, больше жизни, больше моря и моего фрегата.

Услышав последнее признание, команда загудела. Уинн рассчитывал, что людей поразит глубина его чувства к ней и их бурная реакция отвлекут внимание Зои от капеллана. На ее лице отразились противоречивые чувства, и Уинн понял, что ее надо подтолкнуть.

— Ты любишь меня? — опять спросил он, продолжая зажимать ладонью ее губы. Он пристально смотрел на нее, стараясь через взгляд передать ей всю свою любовь. К его облегчению, на этот раз она кивнула. — Тогда скажи мне, Принцесса, ты любишь меня или нет?

Уинн снова пнул капеллана, и тот поспешил закончить. Теперь настала очередь Зои давать ответ.

О, теперь она в его руках, думала Зоя, не отдавая себе отчета в том, что происходит вокруг. Однако она заметила пинок, которого удостоился капеллан. Если Уинн так горит желанием жениться на ней, кто она такая, чтобы противоречить ему? Ведь ей тоже хочется, чтобы история имела счастливый конец.

Ветер разогнал облака, и в образовавшийся просвет хлынули солнечные лучи, залив золотом то место, где стояли Уинн и Зоя. Восприняв это как знамение, Зоя отважно ступила в туманное будущее рядом с человеком, которого любила всем сердцем.

— Да, — ответила она и увидела, как тревожное выражение исчезло с лица Уинна и он залучился счастьем, а его глаз победно блеснул.

С протестующими воплями Ворон перелетел с плеча Зои на плечо Маккэрна, когда Уинн обнял свою жену. Зоя искоса взглянула на доктора и поняла, что тот чувствует себя чрезвычайно неуютно с птицей на плече, норовящей вырвать у него волосы. Зоя улыбнулась Маккэрну и остальным членам команды, которые уже открывали бочонки с ромом. Она знала, что команда устроит празднество в честь новобрачных, но ни на секунду не сомневалась, что это не помешает вахтенным выполнять свои обязанности.

Женатый или нет, Уинн был настоящим капитаном девятнадцатого века, крепкими узами связанным с командой и своей страной, преданный долгу и своему судну. Он никогда не будет принадлежать только ей, но она сделает все необходимое, чтобы в полной мере насладиться счастьем лежать в его объятиях и испытывать на себе его любовь.

А о будущем она станет тревожиться завтра.

— Хватит, — пробормотала Зоя.

Если он еще раз проведет языком по мочке уха или по шее, она опять потеряет контроль над собой, и все начнется сначала.

Дело заключалось не в том, что ей этого не хотелось.

Уинн был великолепным любовником, способности Джона, которые раньше вполне устраивали ее, бледнели в сравнении с ним. Уинну удавалось пробуждать в ней желания, о существовании которых она даже не подозревала. Для того чтобы изучить эти желания, потребовалась бы жизнь, а чтобы исполнить их — и того больше. Но в этом-то и крылась проблема: у них с Уинном не было так много времени.

Она мягко оттолкнула настойчивого возлюбленного, прежде чем в нем проснулся вампир, который вытянет из нее все силы. Они оказались в довольно сложной ситуации, поэтому ей ни в коем случае нельзя было поддаваться его чарам.

— Уинн, нам надо поговорить. — Зоя отодвинулась подальше, видя, что он вновь подбирается к ней.

— Ты действительно слишком много болтаешь, Принцесса, — пробормотал Уинн. — Вместо этого мы могли бы заняться более приятными вещами.

Чтобы усилить значение своих слов, он прижался к ней всем телом. Да, этот мужчина обладает потрясающими талантами!

— Позже, капитан, если будете себя хорошо вести. — Зоя старалась оставаться серьезной, но ей мешали ямочки, появившиеся у него на щеках.

— А я думал, что веду себя хорошо, — прошептал Уинн и провел языком по ее шее.

Зоя знала, что это не сработает. У нее не было выхода, ей во что бы то ни стало надо было вырвать Уинна на несколько минут из когтей его страстной натуры. Но ненасытный дьявол, кажется, пытался получить то, чего был лишен в течение девяти лет утерянной любви, за одну ночь.

— Мне крупно повезет, если завтра я смогу ходить со сдвинутыми ногами.

Уинн откинулся на подушку и от души расхохотался.

— Вот было бы здорово, а? — вытирая выступившие на глаза слезы, многозначительно произнес он и вздернул одну бровь.

Зое захотелось запустить в него подушкой, но она передумала.

— О Принцесса, я безумно люблю тебя! Ты наполнила мою тоскливую жизнь свежестью и молодостью. — Его глаз задорно блеснул. — И мне очень нравятся женщины, которые ходят с расставленными ногами.

«Нет, я не буду бить его по голове — она так плотно набита сознанием собственного всемогущества, что он ничего не почувствует. Но другие части его тела, обладающие повышенной чувствительностью, слишком долго существовали без умелой женской ласки, и их надо пожалеть».

Продолжая смотреть на Уинна, Зоя решила отправиться на поиски того, кто ценит ее внимание и легко поддается убеждениям, и сунула руку под одеяло. Негромкий возглас Уинна вызвал на ее губах удовлетворенную улыбку и польстило ее «я».

— О Принцесса…

Не договорив, Уинн сдавленно застонал, когда ее пальцы обхватили его плоть. Но после этого ее рука застыла: Зоя ждала, когда его охватит нетерпение.

Уинн вздрогнул, но ее рука осталась неподвижной. Он находился именно в том состоянии, которого она добивалась, и в ее намерения не входило отпускать его.

— Я сказала, что нам надо поговорить, — заявила Зоя.

— Ну да, Принцесса. — Уинн шумно втянул в себя воздух и с мукой посмотрел на Зою. — Ты хотела поговорить.

Зое нравилось управлять им и владеть его вниманием.

— О нас.

— Я твой муж, а ты моя жена. Этим все сказано. — Он принялся двигать бедрами, но Зоя сильнее сжала его плоть, тем самым лишив надежды получить хоть каплю удовольствия. Уинн застонал.

— Как я понимаю, этим сказано еще не все.

— Какой же ты сообразительный, муж.

— О Зоя, до чего приятно слышать слово «муж» из твоих уст.

В следующее мгновение Уинн изогнулся, как змея, и, подняв верхнюю часть туловища, метнулся к лицу Зои. Его губы слились с ее губами, а язык ловко — его язык всегда восхищал ее своей ловкостью и стремительностью, и она не раз задавалась вопросом, а не раздвоен ли он, как у змеи, — проник ей в рот.

Ох, как же ей повезло!

Интимные ласки Уинна сломили сопротивление Зои, и она растаяла в охватившем ее пламени. Но в такое-то мгновение она поняла, что дальше идти нельзя, так как ее тело и чувства вырвутся из-под контроля, и она навсегда лишится возможности высказаться. Улучив момент, когда Уинн оторвался от ее губ, что-бы вдохнуть, она воспользовалась иным методом, чтобы привлечь его внимание.

Пытка.

Сладкая, сладкая пытка.

Она стала водить пальцем по его плоти, слегка нажимая, чтобы подстегнуть его возбуждение. Когда она принялась двигать рукой вверх и вниз, на лице Уинна отразилось блаженство. Довольная достигнутым эффектом, Зоя мастерски продолжила пытку. Она дразнила и ласкала его до тех пор, пока мучительная боль не разлилась по его телу.

И в ту секунду, когда он готов был достигнуть наивысшего наслаждения и взорваться, она остановилась.

Хладнокровно. Жестоко. Резко.

И достигла цели.

Уинн посмотрел на нее, и в его бездонном темном глазу Зоя увидела новое выражение — уважение. Вздохнув, он сдался, но надежда, что она продолжит, не угасала. И Зоя продолжила, но не рукой, а — к его великому сожалению — словами.

— Как я понимаю, — сказала она, выгнув дугой бровь, — я вынуждена была сделать пытку быстрой и приятной, иначе потребовались бы часы, чтобы завладеть твоим вниманием.

Уинн в отчаянии заметался по подушке.

— Ты бы не осмелилась на такую жестокость.

— Осмелилась бы.

— Тогда давай закончим поскорее, а то ты, ведьма, сведешь меня с ума.

— Сведу с ума?

— Да, своими ласками.

Зоя засмеялась, но Уинну было не до смеха. Сжалившись над ним, Зоя убрала руку и заговорила:

— Я из будущего, Уинн. Я упала во временной тоннель в Рейвенскорте в тысяча девятьсот девяносто пятом году и оказалась на палубе твоего корабля в тысяча восемьсот четырнадцатом году. Я не ведьма и не помощница дьявола, и я не изобретатель, как ты полагал. Все те приборы, которые ты нашел в моей сумке, широко используются любым обывателем в двадцатом веке.

Она замолчала, пытаясь предугадать его реакцию. Но он положил руку на глаза, поэтому его лицо было скрыто от нее. Не зная, что делать дальше, она добавила:

— Не представляю, как это случилось, но мне известно одно: я должна вернуться…

— Нет. — Это короткое слово, произнесенное тихим голосом с командными интонациями, подействовало на Зою сильнее, чем крик.

— Да.

— Нет. — Уинн убрал руку с лица и, обняв Зою за плечи, притянул ее к себе. — Отныне ты принадлежишь мне и останешься со мной.

— Я не могу. — Она слышала в его голосе боль, и ее сердце обливалось кровью.

— Можешь — и останешься. Я приказываю, — процедил он побелевшими от напряжения губами.

— Уинн, пожалуйста, — взмолилась она. — Я пытаюсь объяснить тебе, но ты не даешь мне ни малейшей возможности.

— Мне не нужны твои объяснения, Зоя, — резко и даже грубо произнес он. — Мне нужна только ты.

Зоя положила голову на его мускулистую грудь и подумала, что ее место здесь, на этой груди, ей здесь хорошо и уютно. Она готова была на все ради того, чтобы остаться с ним, но образы детей, то и дело возникавшие в ее сознании подобно туманным призракам, манили к себе.

Она провела рукой по густым волосам на груди, счастливая даже тем, что судьба подарила им. Она была благодарна за те несколько недель, проведенные вместе, и за любовь, которую Уинн открыл ей. Она слишком сильно уважает его, чтобы вводить в заблуждение. Нужно сказать ему правду, как бы мучительна она ни была.

— Послушай меня, Уинн. Это важно. Во — первых, неожиданный порыв ветра может и любой момент перебросить меня в другое время. А во-вторых, у меня двое маленьких детей, и мне нужно вернуться к ним. Сейчас они одни, они сироты, и останутся таковыми, пока я не вернусь.

Зоя подняла голову и заглянула Уинну в лицо. Как же она любила этот сильный подбородок, высокие скулы! Она любила его всего и даже его характер, силу которого он умел показывать без лишних слов.

Внезапно у Уинна заиграли желваки, и его лицо превратилось в бесстрастную маску. Зоя ждала от него ответа, но он молчал.

— Я люблю их, Уинн, — дрогнувшим голосом прошептала она. — Они маленькие и не смогут без меня.

Одинокая слеза, скатившаяся по ее щеке и упавшая ему на грудь, подействовала на Уинна гораздо сильнее, чем все слова Зои. Ему показалось, будто его грудь сдавило обручем. Он повернулся к ней, взял ее лицо в мозолистые ладони и тяжело вздохнул.

— Я слушаю, Зоя, — проговорил он, стоически приготовившись выслушать дальнейшее.

— Я знаю, что ты слушаешь… но ты веришь мне? — спросила она, с надеждой глядя на него.

— Я верю тебе.

Он прижал голову Зои к груди и принялся гладить ее по волосам. Зоя была потрясена тем, как быстро он принял ее объяснения. Она приготовилась к спорам, возражениям, сомнениям… и намеревалась убеждать его до тех пор, пока он не поверит ей. Но он сразу понял ее, и теперь им владели отчаяние и сожаление.

— Вот поэтому я и хотел оставить тебя на берегу, поэтому я женился на тебе, — продолжал Уинн.

Зоя не сообразила, что он имеет в виду.

— Потому что я из будущего? — Уинн покачал головой. — Потому что тебе захотелось заполучить мой плейер? — поддразнила она его.

— Что?

— Мою музыкальную шкатулку.

— Честно говоря, это замечательное приспособление, но его недостаточно, глупая женщина, чтобы я согласился пойти под венец и дать сковать себя цепями.

Он поцеловал ее в макушку, и она почувствовала, что он улыбается.

— Сковать цепями? Что-то мне не нравится, как это звучит.

— Да, сковать цепями, — подтвердил он. — Но по собственному желанию и с радостью.

Уинн отстранился и посмотрел на нее. Зоя подняла на него глаза, и то, что она увидела, заставило ее сердце учащенно забиться в предвкушении чего-то приятного.

— Я женился на тебе, Принцесса, потому что люблю тебя.

— И оставил на берегу, потому что любишь меня? — осведомилась она, полностью сбитая с толку.

— Да.

Уинн увидел, что ее брови сошлись на переносице, и с нежностью погладил образовавшиеся морщинки.

«С ним легко разговаривать, — сказала себе Зоя, — но заставить его ответить так же мучительно, как удалять зуб». Этот вывод лишний раз подтвердил ее теорию, что все мужчины одинаковы и что с течением веков они не изменились, а их способности к общению остались на уровне пещерного человека.

— Ты можешь повторить это по-английски? — попросила она.

Уинн подмигнул ей.

— Да, а могу и по-французски.

— Нет, по-английски сойдет. Или лучше по-американски.

— Ты патриотка, родная, так же, как и я. Между прочим, я восхищаюсь твоей типично американской курткой. Ею можно вполне успешно раззадорить нашего британского противника.

— Спасибо за комплимент. Так что ты хотел сказать?

— Я верю тебе, любимая, по многим причинам. Во-первых, я в жизни не встречал такого честного человека, как ты. Все твои чувства отражаются на лице еще до того, как ты открыто и жестоко выразишь их словами. — Зоя опять нахмурилась, услышав слово «жестоко», но Уинн не дал ей вставить ни слова, запечатав ей губы поцелуем. — Но меня это вполне устраивает, я не желаю иного. Ш-ш, — опять остановил он ее. — Любые «спасибо за комплимент» запрещены. Я открываю перед тобой душу.

— Но ведь это не единственная причина, почему ты веришь мне, — запротестовала Зоя.

— Конечно, нет.

— Я и не сомневалась. Большинство не поверили бы мне, это слишком трудно, — признала она. — Даже мне самой трудно поверить в это, несмотря на то, что все случилось со мной. У меня постоянно такое ощущение, будто мне снится сон.

— Я знаю, — сказал Уинн. — Это видно по твоему лицу — по устремленному куда-то вдаль взгляду, в котором читаются тоска и одиночество, по опущенным плечам, как будто ты признала свое поражение.

— Тогда почему, Уинн?

— Почему я верю, что ты из будущего? — Зоя кивнула. — Потому что, как ты успела, наверное, заметить, Принцесса, я приверженец логики. Несмотря на то что ты очень умна — а я мало встречал умных людей на своем веку — и способна создавать такие интересные механизмы, приспособления, обнаруженные в твоей сумке, не заинтересовали тебя так, как заинтересовали бы мужчину, нет, женщину-исследователя.

Зоя была потрясена: он тщательно все обдумал и проанализировал. Очевидно, он и в самом деле приверженец логики, как утверждает, это не пустое бахвальство, присущее большинству мужчин.

— Я помню, как ты изредка ругала на чем свет стоит свою музыкальную шкатулку, когда не могла завести ее, — вновь заговорил Уинн. — Конечно, вполне возможно, что ты выросла в каком-нибудь клане или в колонии исследователей, однако ты ни разу не упомянула об этом. Кроме того, твое появление на моей палубе озадачило тебя не меньше, чем меня. Нет, — продолжал он, — одних этих фактов было достаточно, чтобы возбудить мое любопытство. А удовлетворил я свое любопытство, только изучив одну из твоих книжек. Тогда-то я и понял, в какой ситуации ты оказалась.

Зоя не представляла, каким образом он это понял.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, Зоя, что, изучая бумагу, на которой напечатан текст, я заметил дату, проставленную на первой странице…

Так вот как он догадался! Она представила, как он переворачивает страницы одной из книжек и вдруг видит дату, отстоящую от его времени почти на два века, дату из его — а теперь и ее — будущего. Вспомнив любовь Джона к деталям, она получила лишнее подтверждение, что очень многие черты передаются по наследству.

— И что же ты подумал? — поинтересовалась она.

— А что я мог подумать? Я был потрясен, никак не мог поверить. Но я сразу учуял запах неизвестного. Исследование часто сродни поиску, а мне очень нравится это занятие. Я страшно обрадовался и немедленно принялся за остальные книги. На всех напечатана одна и та же дата: тысяча девятьсот девяносто пятый год. Остальное, моя дорогая, дело логики.

— Опять логики?

Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Наверняка он дурачится. Окажись она на его месте, она бы решила, что у нее галлюцинации. Его непоколебимая уверенность в своей правоте всегда изумляла ее.

— Да, — подтвердил Уинн. — Понимаешь ли, все факты, собранные воедино, вели к одному невероятному, но удивительно логичному выводу: что ты, Принцесса, каким-то образом пронеслась сквозь время. Представь, как мне повезло, когда из бесконечного количества мест, где ты могла объявиться, ты оказалась именно на моей палубе!

— Судьба? — предположила Зоя, плененная ходом его мыслей.

— Именно.

Зоя кивнула. Как ни странно, но это имело смысл. Логика Уинна была безупречна. Однако она еще не закончила обсуждение.

— У меня собственная теория насчет того, как я появилась на твоей палубе.

— Расскажи.

— Я поехала к своему бывшему мужу Джонатану, чтобы попрощаться с ним перед возвращением в Штаты, то есть в Америку. Джонатан был одержим навязчивой идеей найти место, где его предок зарыл свои сокровища. Он считал, что клад спасет не только семейное дело, пришедшее в упадок, но и нашу семейную жизнь. — Зоя хитро улыбнулась. — Как же я костерила этого чертового предка, когда неслась сквозь время!

— Он был известной личностью? — спросил Уинн.

Зоя кивнула.

— Знаменитостью?

— Да.

Зоя уже от души веселилась.

— Я его знаю?

«Проклятье, можно просто помереть со смеху!» — подумала Зоя, но удержалась от смеха.

— Тогда кто он, женщина? Я сгораю от любопытства. — Уинн с нетерпением ждал ответа, его глаз горел тем же огнем, что у деревенской любительницы посплетничать.

— Джонатан Уиннтроп Александер Дунхэм, девятый граф Рейвенскорт, он же Черный Джек Александер, капитан, капер, пират и вор!

— Вот чертовщина!

— Не так ли? Я отделалась от одного Александера и попала в лапы к другому.

— Ошибаешься, Принцесса. Фамилия-то Дунхэм. — Он с деланным трагизмом прищурился, а потом нахмурился. — Пусть я пират, если тебе так нравится, но я никогда не был вором.

— О нет, — прошептала Зоя, и ее ловкие руки скользнули под одеяло, чтобы вознаградить того, кто терпеливо ждал этого мгновения, робко прижимаясь к ее бедру. — Как раз ты ошибаешься.

— Я? — Голос Уинна дрогнул, когда Зоя возобновила ласку.

— Да, ты, — подтвердила она. — Потому что ты украл у меня сердце.

— Зоя!

— Что?

— Ты, точно, слишком много болтаешь, — прошептал он.

Его руки тоже исчезли под одеялом, чтобы доказать, что и они на многое способны.

— Уинн!

— Что?

— Я должна вернуться. Поэтому я пробралась на корабль.

Уинн прижал ее к себе. Зоя почувствовала, как дрожат его руки.

— Знаю, Принцесса. — Он поцеловал ее. — Я понял это в тот момент, когда ты заговорила о детях.

— Значит, ты поможешь мне? Вернешь в Рейвенскорт? — Он кивнул. — Я должна попытаться, Уинн, должна. Но как я могу оставить тебя, когда только что нашла? Я не вынесу страданий!

Уинн погладил ее по голове и глубоко вздохнул.

— Тебе не придется страдать, Зоя.

— Ты как будто не слышишь, о чем я говорю: я должна вернуться. — Она едва не плакала.

— Естественно, ты должна вернуться к детям. Ты нужна им. — Он поднял ее лицо и впился в ее губы жарким, страстным поцелуем. — Но тебе не придется возвращаться одной.

— Что ты имеешь в виду? — Зоя ждала ответа, затаив дыхание, надежда вспыхнула в ней робким огоньком.

— Когда ты отправишься домой, Принцесса, я последую за тобой. Если нам не удастся перебраться тем же путем, каким ты попала сюда, обещаю тебе, мы не прекратим поиски, пока не найдем другой путь. Я никогда по собственной воле не отпущу тебя от себя.

— Я когда-нибудь говорила, что люблю тебя? — поинтересовалась Зоя и весело засмеялась.

— Сотни раз, Принцесса, но мне все равно этого мало.

— А вот сейчас я покажу, как люблю тебя.

Зоя села на его бедра и принялась гладить его. Дыхание Уинна участилось. Зоя чувствовала, как его сердце бьется в груди, и видела, как пульсирует его напряженная плоть. Решив единолично управлять ситуацией, Зоя приподнялась и впустила Уинна в свое горячее и жаждущее его лоно.

Она издала стон, а потом, наклонившись к Уинну, прошептала:

— Я должна уведомить тебя, что прекратила разговоры.

— Аминь. — Это было единственное, что он мог произнести.