— Хватит спать, проснись!

Кто-то тряс меня, тщетно пытаясь разбудить. Я открыл глаза и увидел Олега.

— Одевайся быстрее, Б. В. тебя ждет.

Все тело болело, как будто меня избили палками.

— А что стряслось?

Я задал этот вопрос, и тут же передо мной возник Виктор, лежащий у обломка скалы, его искаженное болью лицо, слипшиеся, потемневшие волосы…

Б. В. сидел за столом и что-то писал. Лицо у него было измученное. Худые щеки совсем ввалились.

У окна сидели Вера и Харламов.

— Товарищи, — Б. В. снял очки в повертел их в руках, — надо составить акт о гибели Бойченко, сопроводив его подробным описанием непосредственных причин смерти. Словом, нужна медицинская экспертиза, Вера Львовна, прошу срочно этим заняться. Игорь, вам придется сделать необходимые фотографии по указанию Веры Львовны.

— Я это не смогу, — запротестовала Вера. — Мне трудно, нужен специалист-эксперт…

— Возьми себя в руки, слышишь? Специалистов здесь нет. Ты врач. Приступайте! — почти скомандовал Б. В.

* * *

Не знаю, может быть, у судебно-медицинских экспертов притуплены чувства, возможно, действует привычка, но мне было жутко.

На столе лежал Виктор. Еще вчера он, веселый, здоровый, жизнерадостный, обсуждал какие-то научные дела, шутил, смеялся, а сейчас…

Вера, бледная, с синевой под глазами, глухо диктовала Харламову:

— …правая височная кость и часть лобной раздроблены… перелом основания черепа…

…сломаны правая ключица, шестое и седьмое ребра…

…на левом бедре на пять сантиметров выше колена гематома, круглой формы, диаметром около трех сантиметров…

…в области поясницы скопление из шестнадцати, нет, семнадцати маленьких, правильно расположенных гематом…

— …Смерть наступила в результате травмы головного мозга, вызванной ударом…

Харламов писал, а я фотографировал голову, ключицу, грудную клетку, гематомы, с трудом сдерживая дрожь и мечтая только о том, чтобы все это скорей кончилось.

К вечеру акт был написан, фотопленка проявлена.

Б. В. ждал у себя.

— Вера Львовна, зачитайте акт.

— …раздроблена… сломана… гематомы… — читала прерывающимся голосом Вера.

— Я вас не понимаю, — прервал ее Б. В., — если не ошибаюсь, гематома — это, попросту говоря, синяк. Зачем писать о синяках, если смерть наступила от тяжелейшего удара головой о камень? Зачем эти излишние детали? Может быть, вычеркнем про гематомы?

— Нельзя. Существует строгая регламентация формы и содержания таких актов.

— Но ведь весной из Хорога приедет милиция. Чем проще, чем короче акт, тем меньше будут копаться и мешать работать. Сергей Петрович, что вы скажете?

Петрович сидел в углу, глубоко задумавшись, зажав по привычке палку между коленями. Его кустистые брови совсем нависли над глазами. Подробности акта его мало интересовали. Человек погиб, а что прервало его жизнь, чем он ударился, виском или затылком, — это казалось ему не столь уж важным.

— Трудно мне советовать, доктору виднее, — уклонился он от ответа.

— Акт должен быть написан с соблюдением всех правил, всех формальностей. Ничего менять и вычеркивать я не буду, — решительно сказала Вера.

— Ну, что ж, пусть так, — неохотно согласился Б. В. Затем он посмотрел на часы. — Пойдемте в столовую, нас уже ждут.

Б. В. занял свое обычное место во главе стола. Все затихли. Наконец Б. В. заговорил:

— Товарищи! Сегодня днем я связался по радио с областным управлением милиции. Вам должно быть известно, что обычно, если человек гибнет от несчастного случая, милиция проводит расследование и лишь после этого дает разрешение на похороны.

Наша лаборатория отрезана от ближайшего отделения милиции и будет отрезана еще месяцев шесть. Никакой возможности добраться до нас сейчас нет.

— А вертолет? — живо отреагировал Петя.

— Здесь вертолетов еще нет. Учитывая особые обстоятельства, нам разрешили похоронить Виктора Бойченко с условием, что будет составлен подробный акт о его гибели. В этом акте надо дать описание несчастного случая, указать причину смерти. Акт Вера Львовна уже подготовила. Теперь мне нужна ваша помощь. Весной милиция ознакомится с нашими документами и выполнит необходимые формальности. Другого выхода нет.

— В чем конкретно должна состоять наша помощь? — спросил Листопад.

— Нам надо составить подробное описание несчастного случая. Ну, например: как обычно, в половине девятого все собрались на завтрак. Затем разошлись по рабочим местам. Кто-то отправился на Альфу, кто-то дальше, на Бету. Я немного поработал у себя в комнате, потом вышел из дома. Хотелось не спеша кое-что обдумать. Затем раздался крик, и так далее. Все это надо последовательно изложить. Итак, начнем. Кто видел Бойченко после завтрака?

— По-видимому, никто, — продолжал Б. В. спустя минуту. — А кто слышал крик?

Первым встал Петя: Немного смущаясь, он разгладил хохолок на макушке, помолчал, не зная, с чего начать, но потом довольно четко повторил примерно то же, что рассказал вчера, когда мы ждали возвращения первой поисковой группы.

Затем поднялся Гиви. Обычно аккуратный, подтянутый, сегодня он был небрит и как-то взъерошен.

— Меня очень интересует новый эксперимент. Хотел посмотреть, что получится у Кронида. Кажется, в половине двенадцатого, да, примерно в половине двенадцатого, я пошел на Бету…

— В двадцать минут двенадцатого, — перебила Марина, — ты спросил, который час, и сразу же ушел.

— Хорошо, пусть двадцать минут двенадцатого, — продолжал Гиви, — когда я спускался по тропинке, услышал крик. Ну, конечно, заторопился. Увидел, как пробежал по дороге Андрей Филиппович и поспешил за ним. Остальное вы знаете. Петя сейчас рассказал.

Листопад сообщил, что в тот день была его очередь дежурить по дому. Он колол дрова, немного отдохнул у себя в комнате, затем вышел, чтобы принести дрова на кухню, и услышал крик. Подумал, что это крик о помощи, и побежал по дороге! Вскоре его догнал Гиви.

— Откуда донесся крик? — спросил Б. В.

— С дороги. Как мы ходим на Альфу, с той стороны.

— Мы с Кронидом Августовичем слышали крик, но как-то не придали ему значения, — сказал Харламов, — потом раздалась сирена, и мы поспешили на базу.

Б. В. медленно обвел глазами присутствующих.

— Кто хочет что-либо добавить? — спросил он. Потом, немного подумав, сказал: — Ну, что ж, картина более или менее ясная. Бойченко в своей комнате занимался расчетами. К двенадцати часам, когда Кронид Августович собирался начать эксперимент, Бойченко хотел быть на Бете. В этот день было скользко. Очевидно, он поторопился, поскользнулся и упал в пропасть. Это и придется записать. У товарищей из милиции возникла мысль о самоубийстве. Мы с Сергеем Петровичем были в комнате Бойченко. Записки он не оставил, да и сама мысль о самоубийстве вроде нелепа. Не вяжется она ни с характером, ни с поведением Бойченко. Видимо, он поскользнулся.

Хоронили мы Виктора на следующий день. Собрались у небольшой расселины в скале и опустили в нее кое-как сколоченный гроб. Б. В. произнес несколько прощальных слов. Марина расплакалась. По изборожденному морщинами лицу тети Лизы тоже текли слезы.

Крупные хлопья снега медленно опускались на землю, покрывая щебень и камни, которыми мы завалили могилу.