По вечерам горят огни на баке; А днем мы ждем таинственных вестей; Хотим понять сплетений тайных знаки На небе распластавшихся снастей. Качается корабль острогрудый, Подъемля в небо четкий знак креста. И смотрим пристально, и ждем мы чуда; Вода внизу прозрачна и чиста. О, вестник стран иных и чуждой тайны, Питомец бурь, соратник волн в морях, — Мы верим, — знаки в небе не случайны И не случайно пламенна заря. Так близится минута расставанья — Тебя зовет нам чуждый небосклон В страну, где чтут слова иных преданий И властвует неведомый закон. Быть может, мы, кто рвется в дали, к небу, Кто связан тяжким, длительным путем, Свершим когда-нибудь живущим требу, К земле стальные тучи наметем. Быть может, мы, распятые во имя Неведомых богов, увидим вновь, Как пламенем просторы нив палимы И как заря точит святую кровь. Так говорят снастей сплетенных знаки И алого заката полоса… По вечерам горят огни на баке, И слышатся людские голоса.

Исчезла горизонта полоса; Казались продолженьем неба, — воды; На кораблях упали паруса; Застыло время; так катились годы. Смотреть, смотреть, как нежно тает мгла, Как над водой несутся низко птицы, Как взвилась мачты тонкая игла, Как паруса на ней устали биться, Как дальний берег полосой повис Меж небом и бесцветною водою; Сейчас он сразу оборвется вниз Иль унесется облачной грядою.

В небе угольно-багровом Солнце точит кровь мою. Я уже не запою Песен о свиданьи новом. Нет возврата, нет возврата; Мы на кладбище чудес; Видишь, — омывает лес Свой простор в реке заката. Видны резко начертанья Даже на твоем челе: Все мы на одной земле, Всем пророчило сказанье. Вынимай же нож точеный, Жертвенную кровь пролей, Кровь из облачных углей, — Вольный, вольный, обреченный. Будь могучим, будь бессильным, Кровь твоя зальет закат, И венец земной, мой брат, Заменит венцом могильным.