Серая «Волга» с белыми шашечками на борту прижималась к тротуару. Шофер спросил:
— Теперь куда?
— Направо.
Полчаса назад такси на стоянке взял маленький ростом, тщедушный молодой человек в темных защитных очках-светофильтрах и в разрисованной желто-красной рубашке навыпуск с короткими рукавами. Шоферу он не понравился. Но шофер такси, как известно, не выбирает пассажиров по своему вкусу.
Клиент сел не рядом с водителем, а сзади и принялся командовать:
— Направо… Налево… Еще раз налево… Теперь в переулок…
Время было раннее — шесть часов утра. В такой час люди, если уж берут такси, то спешат к вполне определенной цели — на аэродром или, скажем, на базар. Этот щенок раскатывал по городу без всякого смысла. На счетчике было уже около полутора рублей, когда он приказал остановиться возле нового жилого дома из розового туфа. И сразу же из подъезда выскочил другой молодой человек, с усиками, тоже небольшой ростом, но тучный, видно отъевшийся раньше времени. Он тоже был в пестрой рубахе навыпуск. Молча сел в машину. И опять началось:
— Направо… Налево…
Подъехали к двухэтажному старому домику в узеньком переулке. Остановились у каменного табора высотой в половину человеческого роста.
Тут же к машине вышел огромный парень и сером легком пиджаке внакидку. По виду можно было предположить, что он спортсмен — боксер или борец. На заднем сиденье подвинулись и дали ему место.
Водителя такси насторожило, что они даже не поговорили, не поздоровались друг с другом. Было в их нерадостной, молчаливой встрече и еще что-то подозрительное — люди определенно заранее о чем-то договорились и сейчас приводили в исполнение свой замысел. Если бы цифры па счетчике не показывали уже два рубля с копейками, шофер отказался бы везти их дальше и высадил у въезда из переулка на широкий людный проспект.
— Все же это не дело, — сказал водитель. — Когда пассажиры берут машину, то называют адрес. А так — «направо, налево» — можно гонять бесконечно.
Голос сзади невозмутимо приказал:
— Направо.
Машина выехала на окраину города. Через сотню метров кончались последние дома. Тянулось асфальтированное загородное шоссе, еще пустынное в этот час.
— Дальше, друзья, я вас не повезу.
— Почему?
— Давайте рассчитываться.
Они сидели в машине и вовсе не собирались выходить. Не протестовали, а только молчали.
— Ну как? — неуверенно спросил шофер. — Будете платить?
— Между прочим, расчет за такси производится, когда пассажиров доставляют к месту назначения.
— Куда еще вас доставлять? Которое ваше место? Город кончился, а если вам в дальнюю езду, надо предупреждать. Для загородных репсов у нас специальные такси есть.
Пассажиры молчали.
«Вот попался!» — думал шофер. Он был уже немолод. Опыт подсказывал ему, что надо быть осторожным. Он привык верить своему чутью. Странные какие-то люди. Он их боялся. Все же было жалко терять деньги.
На дороге время от времени появлялись грузовые автомашины. Колхозник из ближнего селения гнал хворостиной ишака, навьюченного кувшинами с холодным мацони. Показались первые арбы, груженные корзинами с персиками и ящиками с виноградом. «Будь что будет, поеду», — решил шофер. На всякий случай он прижался вплотную к дверце, чтобы сразу выскочить, если придется.
— Ну, куда? — спросил он.
Маленький ответил:
— Прямо.
— Там же ничего нет. Вы скажите — куда, а то не поеду.
В машине негромко засмеялись. Густой, властный голос — это заговорил высокий — миролюбиво разъяснил:
— Ну и правильно! Для чего человеку голову морочить? Нам нужно к мраморному карьеру. Знаешь, где это? Прямо по шоссе, а затем поворот налево, и там нас высадишь.
— Почему сразу не предупредили?
— Давай, давай, дядя, не бойся! Ничего плохого тебе от нас не будет.
Шофер новел мамашу вперед. Что им нужно в мраморном карьере? Там давно уже не работают, карьер заброшен, и никто туда не ездит. Ом незаметно повернул зеркальце, чтобы наблюдать за пассажирами.
— Мы инженеры, — продолжал тот же голос, — у нас задание — посмотреть и определить, стоит ли возобновлять в карьере работу.
Шофер молча крутил баранку. Нет, вы не инженеры. И черт вас вообще поймет, кто вы такие. Ну, да все равно. Со мной вы ничего не сделаете.
Он свернул, куда было приказано — до карьера оставалось теперь с полкилометра, — и только хотел было сказать: «Дальше не везу!» — как вдруг услышал сукой и повелительный окрик маленького, который был у них, видно, за главного:
— Стоп!
Машина остановилась.
— Будешь здесь ждать. Через полчаса мы поедем обратно.
Дверцы раскрылись на обе стороны, пассажиры вылезли из машины.
— Одну минуту. — Шофер кашлянул. — Я не могу ждать. Давайте расплачиваться.
— Слышишь, Гарник? — Высокий взмахнул полами серого пиджака. — Он не может нас ждать. У него есть более важные дела. Он приглашен на три заседания и два банкета!
Маленький снял очки. Близорукие карие глаза под взлохмаченными бровями, — они старались казаться недвижно-внимательными, — уставились на шофера:
— Со мной не спорят, меня слушают с первого слова! Щенок. Настоящий щенок. Воображает о себе черт знает что, сопляк такой! Поддеть его сапогом, что от него останется!
Шофер опустил глаза и промолчал.
— Отсюда нам все будет хорошо видно.
— Подожди, я хочу понять, в какой стороне аэродром.
— Аэродром вон там, а граница — тут.
— Но разве все самолеты вылетают с аэродрома в одном направлении?
— Да, в том-то и дело! Они все сначала летят к границе. Во всяком случае, все те, которые могут нас интересовать.
— Ну, знаешь, я в этом не уверен.
— Честно говоря, я тоже сомневаюсь.
— Ах, вы не уверены? Зато я уверен! А это важнее, потому что вы можете только предполагать и сомневаться, а я твердо и определенно знаю. Я все это выяснил, когда летал с Борисом. Самолет поднимается и на небольшой высоте идет прямо к границе. Потом по радио он получает разрешение развернуться влево или вправо. И только лишь после разворота он ложится на свой курс. Да вы сейчас сами все это увидите. Своими собственными глазами. Тут все будет ясно, как на картиночке.
— Вот вылетел, смотрите!
— Да они сейчас начнут взлетать один за одним.
— А это как раз «Як», по-моему.
— Все дело исчисляется именно минутами и секундами. Глядите, вот он уже почти у самой границы. Сейчас получит команду — и отвернет. Заметили? Вот и пошел уже по своему маршруту. И теперь он от границы уже удаляется.
— Значит, выходит так: после взлета он через две — три минуты ближе всего к границе?
— Вот именно! В том-то и главное! Тут-то его и надо брать. Тут не зевай. Короткий рывок — и ты уже на той стороне, на чужом земле. Лови тебя тогда за хвост!
— Надо еще понаблюдать. Подождем еще немного. Пусть взлетят другие.
— Надо по часам точно засечь время.
…Сержант-орудовец остановил трехтонный грузовик у въезда в город. Он проверил документы у шофера, потом заглянул в кузов.
— Что за людей везете?
— Подобрал на шоссе. Попросились, чтоб я подбросил их в город. А я порожняком еду. Ну и взял.
В кузове на борту сидели трое молодых людей. Сержант козырнул и спросил самого из них малорослого, в защитных очках:
— Откуда едете?
— Гуляли тут но шоссе, — сказал тот независимо. — А почему вы, собственно, интересуетесь?
— Разрешите ваши документы.
— Вызываю недоверие, что ли, у бдительной милиции?
Сержант опять козырнул, коротко выдохнул:
— Прошу!
Маленький достал из брючного кармана книжечку-пропуск. Под фотографией были написаны имя и фамилия — Тарник Мисакян, рабочий инструментального цеха. Сержант внимательно разглядывал фотографию, потом поднял глаза на владельца документа:
— Рабочий?
— Так точно! — Маленький ответно лихо козырнул. — Рабочий, образование среднее, судимостей не имею, приводов тоже, холостой, двадцать три года.
— А вы не ломайтесь, — строго посоветовал сержант.
Высокий парень вытащил из внутреннего кармана серого пиджака студенческий билет и подал сержанту. И тоже насмешливо козырнул. Студент первого курса филологическою факультета Жорж Юзбашев.
Третий молча протянул паспорт — Лаврентий Бабурян.
— Так. — Сержант вернул документы. — Вы такси брали?
Он заметил, как торопливо, украдкой переглянулись друг с другом эти ребята. Юзбашев вдруг облегченно захохотал:
— Вот, оказывается, в чем дело! Честный таксист не только смылся, он еще и нажаловался!
— Почему не произвели уплату за пользование таксомотором?
— Сейчас произведу уплату, — сказал маленький Гарник Мисакян. Он достал деньги, отсчитал сколько надо и протянул сержанту. — Но, между прочим, не стоило бы производить, потому что была команда — ждать, а он ждать не стал, испугался чего-то и уехал, а пассажиров бросил…
Сержант с улыбкой пожал плечами. Как можно не платить! Это непорядок. Парень, конечно, шутит. Но чем же эти веселые ребята испугали шофера такси? Почему он требовал задержать их, проверить у них документы? Ну какие же ото бандиты? Какие хулиганы? Самые обыкновенные веселые компанейские ребята…
— А что же все-таки, граждане, вам понадобилось в мраморном карьере?
Жорж Юзбашев округлил глаза:
— Разве туда запрещено ездить? Мы не знали.
— Почему запрещено? Просто нечего там делать.
— А у нас дело нашлось: мы выпили там бутылку маджари, — сказал Гарник, — за успех начатого дела выпили. Милиция не возражает?
Сержант почувствовал, что от ребят в самом деле чуть попахивает молодым винцом. Он вскинул регулировочный жезл:
— Ладно, проезжайте!
Все трое дружно и весело козырнули ему в ответ.
Трехтонный грузовик идет по городу.
— Честно говорю, ребята: я испугался!
— Ерунда! Сразу стало ясно, что это таксист нажаловался.
— Не нужно было запугивать его, а просто тихонько расплатиться и отпустить.
— Нет, очевидно, мы и сами не замечаем, что начали вести себя подозрительно. К чему это молчание, угрюмые взгляды? Надо жить так, как будто перемен не будет. И никаких глупостей. Я считаю, что это было нам как бы первое предупреждение, и мы еще спасибо должны сказать пугливому таксисту.
— Ладно, ребята. Хватит болтовни. Гарник должен доказать, что знает самолет. Теперь важно только это. Словам я больше не верю.
— Могу доказать. Завтра на местных линиях работает Борис Махмудов. Ровно в семь утра сбор на аэродроме. Кто приедет первым, берет три билета на чужие фамилии. Устраивает вас это?
— Вполне.
— До завтра!