Вера Лисичкина отсев от всей компании поодаль тихо плакала, отвернувшись к прозрачной воде плещущейся о серые бетонные ступени. Возле двери ведущей некогда в отделение милиции, исчезнувшем неизвестно куда вместе со всей Москвой, стоял Богдан Мамедов. Рядом с ним, огородив вора-рецидивиста полукругом, находились Гор, Метатрон и Носфературс. Со стороны могло показаться, что это обыкновенная троица бандитов-рекэтиров, намеревающаяся разделаться с мини-бизнесменом подторговывающем мандаринами на мелкооптовом рынке и не желающем платить, установленную бандитскую таксу. Лицо Мамедова выражало такой испуг, словно ему живописно, во всех подробностях рассказывали о предстоящей экзекуции, включающей в себя не только избиение, но еще и страшные, зверские пытки. На самом деле троица объясняла Богдану, кто он есть такой на самом деле. Вернее кем он был до того как вслед за Носфературсом ушел в отчужденцы.

— Альерфлюаристент или Альтерстент это помощник ангела в нематериальной сфере. Проводник его! Понимаешь? — говорил Метатрон, глядя Мамедову в глаза.

— Нет, — пугливо вжимался в дверь Богдан, — ничего я не понимаю.

— Это как его второе я, как внутренний голос. Только они все же разные личности. Не одно и то же. Вот представь себе компьютер и пользователя перед ним…

— Я в электронике не понимаю, — отмахнулся Богдан.

— Ну, представь хоть что угодно… хоть строительный кран!

— Кран? — Мамедов напрягся и тут же представил себе кран и сидящую в его кабине бывшую свою сожительницу Клавдию. От этого воспоминания по телу уголовника прошел неприятный озноб, а на языке он вдруг ощутил омерзительный кислый привкус, врезавшийся в память навсегда. Богдан поморщился и уточнил, — Какой кран? Высотный?

— Любой. Дело не в этом. Так вот, тот кто краном управляет — Ангел, а Альтерстент это сам кран! Понял?

— Ну понял, в натуре, не тупой — Мамедов кивнул.

— Только он тоже отдельная личность, но связана с ангелом неразрывно, а ангел соответственно с ней. Как сиамские близнецы. Это симбиоз. Неразрывный союз, дающий ангелу способность творить все что угодно. Но отдельно от друг друга ни тот ни другой ничего не могут, они бессильны.

— И чего теперь? — Мамедов боязливо покосился на Нистратова, который снова улыбался ему ласково. Даже чересчур ласково.

— Тебе придется снова стать им! — изрек Метатрон торжественно.

— Нет! Не буду я! — отрезал Богдан, но как-то не уверенно, словно боясь, что сейчас его начнут бить.

— Да ты пойми, — включился в разговор Гор, — если ты этого не сделаешь, все мироустройство рухнет.

— А мне то чего? Пускай рухает! — безответственно противился Богдан.

— Слушай Форгезо, а тебе снов странных никогда не снилось? — поинтересовался Елисей.

— Нет, — соврал он.

— И ты себя никогда не ощущал получеловеком — полурадиоволной?

— Чем? — вздрогнул Мамедов, — Не ощущал я ничего. Я вообще вам не верю!

— Ну тогда смотри, — предостерегающе прохрипел Гор и тут человеческое его лицо начало плавиться, словно было из воска, трансформируясь в птичью физиономию. Нос горца на глазах покрылся черной коростой и разросся, превратившись в громадный изогнутый клюв. А из-за спины, обдав Мамедова горячим потоком воздуха, выплеснулись блестящие черные крылья.

— Едрить ту Люсю! — выдал Мамедов матершинное удивление и чуть не упал.

— Веришь? — проскрипел пружиной птицеголовый бог, уставившись на ошалевшего Мамедова черными, блестящими как пуговицы кашемирового пальто глазами.

Не поверить Богдан не мог. Перед ним стояло существо с телом человека и огромной головой сокола. Вид его был настолько величественен и фантастичен, что Богдан сразу же подумал про себя, что спит и все происходящее с ним не более чем сон, игра одурманенного дремой воображения с прямой уголовной его логикой. Вспомнив, что в таких случаях нужно делать, он тайком ущипнул свою ляжку и, ощутив настоящую, отрезвляющую боль, вздрогнул. Догадка провалилась. Он не спал. От этого Богдану стало жутко страшно и он захотел закричать, но тут понял, что даже если и закричит никто на помощь ему не придет, а потому он молча, еще сильнее вжался в дверь.

Вера Лисичкина, также увидев крылатого бога, от изумления даже перестала плакать. Она сидела поодаль и зачарованно, во все глаза смотрела на грациозного крылатого красавца. Ей тоже начало казаться что она спит, а от того происшествие с Загробулько, в которого милиционерша тайно влюбилась как только впервые увидела, представилось ей в ином свете.

— «Я проснусь и ничего этого не будет» — подумала она.

— Нам предстоит великое дело! — изрек птицеголовый, — Мы должны исправить вашу с Носфературсом оплошность. Вставить кирпич сознания в стену! Сделать это может только ангел мечтатель контроллер! Но сперва, до этой стены нужно добраться. Где мы сейчас находимся, я не знаю, но догадываюсь, что находимся мы здесь по воле Архангела Михаила. Возможно, он прорубил вход в реальность чьего-то разума, отделив нас от объективного мира. А это серьезное препятствие.

— Самое странное что я не чувствую связи с первой точкой мира, — задумчиво произнес Метатрон.

Мамедов, не отрывая испуганного взгляда от крылатого существа, дрожащим сиплым голосом жалостливо попросил:

— Отпустите меня, ради Бога!

— Ты совсем глупым стал, Форгезо, в своем человеческом воплощении! Пойми, ради Бога, ты должен сделать то, о чем мы тебя просим! Это и будет самое богоугодное деяние, которое ты сможешь совершить в своей жизни, — проскрипел Гор, топорща огромные крылья, — Вот интересно, если бы ты знал наперед что станешь непримечательным, затрапезным уголовником, ушел бы ты в отчужденцы?

Но Мамедов на это не ответил, видимо совсем не соображая, о чем идет речь.

— Что я сделать должен? — с тревогой спросил он.

— Что бы слиться с Носфературсом. Стать его Альтер-силой, ты должен отречься от человеческой сущности. Оставить свое человеческое тело. Стать чистой энергией и нырнуть в нематериальную сферу. Родную свою стихию!

— Умереть значит? — обомлел Богдан, всем существом жалея, что потратил заточку на трехлитровоголового ментяру, — Я что вам идиот?

— А что ты так трясешься за свою человеческую суть? Она же ничтожна! Ты жалок, глуп, жесток и необразован. Зачем тебе такая жизнь?

— Но, но! — испуганно пригрозил Мамедов выпятив впалую грудь, — Кто это глупый тут! На себя посмотри, коршун плюшевый, — коленки его дрожали и от страха, по низу живота, пошла трусливая пульсирующая вибрация, словно он проглотил подключенную к электросети проволоку.

— Это не смерть, — успокоил Метатрон, — это переход в иное состояние. Высшее состояние!

— Ага, — закивал Мамедов, — чего же я тогда, сначала был высшим, а потом в человеки подался? От нехрена делать что ли? Что вы мне тут парите? Подстава, нутром чую! — он подозрительно прищурился. Богдан вдруг понял, что так просто его никто не тронет. Он им нужен. Важной, видать, он был когда-то птицей. Осознав это, он почти успокоился и даже попытался придать себе нагловатый вид.

— Если ты не согласишься, все равно ведь жизни тебе нормальной не будет. Ни тебе, ни другим людям! — припугнул Гор.

— А мне много для жизни не надо. И на других я плевать хотел…

— Подождите-ка, — вдруг опомнился Елисей, — а мне тоже придется того… — он закатил глаза, словно собираясь отключиться в беспамятстве, и кивнул в небо.

— Ээээ… в каком-то смысле да, — улыбнулся Метатрон заискивающе.

— Как же это? А жена? А дочери? Как же они без меня?

— У тебя будет шанс вернуться и снова стать человеком, только со стертой памятью.

— Шанс? Что значит шанс? Что значит со стертой? Совсем?

— По-правде говоря совсем, — подтвердил Метатрон, — но ты спасешь человечество, а вместе с ним и своих близких людей!

— Но ведь вы… что же вы раньше не сказали? А по-другому как-нибудь нельзя кирпич этот вставить?

— В данной ситуации это невозможно! — Метатрон пронзил Носфературса лучистым взглядом, таким проникновенным, что Елисею вдруг даже стало стыдно, что он посмел сомневаться в предстоящей, высокой своей миссии.

— А мне? Мне можно вернуться? — поинтересовался Мамедов, — я согласен и без памяти, только тогда что бы меня ждала кругленькая сумма!.. Лимон баксов… Или нет — два!

— Удивительно! — воскликнул Гор, — Как он мог быть Альтерстентом ангела — мечтательконтроллера?

— Парадокс, — согласился Метатрон.

Тут вдруг Мамедов, не дождавшись ответа, запрокинул голову и уставился куда-то в небо. Он увидел как на синем, безмятежном фоне что-то блеснуло розовым язычком, отбросив от себя тонкие нити молний, и яркая точка, ослепительно сверкающая в свете солнца, начала приближаться к застывшему посреди водной глади крыльцу милицейского участка. Вся компания, повернулась и замерла, наблюдая приближение неизвестного объекта. Все кроме Верочки, которая совершенно погрузилась в себя и казалось просто забыла о том, где она находится и что помимо нее на бетонном островке в неизвестном океане есть еще люди.

Сначала объект был похож на птицу, но по мере его приближения стало ясно, что это человеческое существо с крыльями. Грациозно ангелоподобное крылатое создание описало вокруг бетонного огрызка суши пируэт, и опустилось на ступени. Это была девушка. Очень красивая. Стройная, в блестящем светлом комбинезоне, со множеством кармашков и молний, выгодно подчеркивающем исключительной притягательности фигуру, она смотрела на собравшихся голубыми игривыми глазками и помахивала крылышками, которые, впрочем, незамедлительно сложившись за спиной, тут же исчезли. Девушка, поправила вьющуюся прядь волос, улыбнулась, и произнесла:

— Приветствую вас!

Нистратов-Носфературс тут же узнал красавицу-блондинку вручившую ему тогда, возле кинотеатра «Нева», синюю спортивную сумку. Это была Настя — дочка полковника Фэба.

— Здравствуй Анастейд, — улыбнулся в ответ Метатрон, — как ты нас нашла? И где мы вообще?

— Вы сейчас в пограничном мире. Это мир-зачаток. Зародыш новой вселенной. Вас сюда заманил Михаил.

— Так я и знал! — провозгласил Метатрон, — но как ты нас нашла? И с какой целью ты здесь?

— Меня послал отец. Он и дал координаты. Как я понимаю о месте вашего нахождения, ему сообщил сам Архангел.

— Интересно…

— Есть что-то новое? — заинтересовался Гор. Он теперь снова выглядел человеком. Удивительная птичья голова его исчезла, незаметно для остальных. Могло даже показаться, что обратная метаморфоза была не случайной и виновницей ее стала именно крылатая красавица.

— Полковник, Эль Хай и Берг встречались с Михаилом в седьмой точке мира и вели переговоры. Но ни к чему в итоге не пришли. Михаил настаивает на том, что происходящее должно продолжаться и это, по его словам, может открыть глаза на многое, очень важное не только для людей, но и для нас — Высших.

— Да? И что же это. Чего он ждет? Он совсем с ума сошел?

— Михаил предполагает, как мне объяснил отец, что любой свободный человек могущественнее нас — высших, — тихо сказала Анастейд, косясь на Лисичкину, которая заметив неожиданную хорошенькую гостью, быстро приводила себя в порядок, стирая потекшую тушь с раскрасневшихся щек.

— Что за ерунда? — пробормотал Метатрон.

— Это вы про что там, — заинтересовался Мамедов, нетерпеливо дернувшись, — Что значит свободный человек?

— Этому есть некоторые доказательства, которые не принимать в расчет нельзя, — ответила Анастейд, проигнорировав вопрос досрочноосвобожденого уголовника.

— Не нравиться мне все это, — проговорил Гор.

— Я — свободный человек! От звонка до звонка, оттрубил, внатуре! — заявил гордо Богдан, пытаясь обратить на себя внимание. Однако блондинка даже не посмотрела в его сторону.

— Он ведет свою логику, основываясь на факте, что ни один ангел не способен противостоять воле неограниченного стеной сознания. Михаил грубо нарушает правила, идет против всех, но если посудить… — однако Анастейд не закончила. Метатрон властно поднял ладонь, давая этим понять, что еретический разговор окончен.

— Мы не будем сейчас давать волю фантазии и предполагать гипотетические возможности свободного человека. Я понял, чего хочет Михаил. Он уподобляется Дьяволу! Он рушит основы и мы обязаны остановить его! — Метатрон посмотрел в небо, приставив ладонь ко лбу козырьком, — Как ты вошла сюда?

— Через северную границу стены. Там где наиболее нестабильная зона. От туда, кстати, можно попасть и в другие вселенные-зародыши.

— Отлично! Нужно скорее выбираться. Промедление с нашей стороны может обернуться непоправимой катастрофой. Если ты вошла через северную границу, то и выйдем мы там же. Но ведь нам еще нужно найти ячейку нашего кирпича сознания. Мы должны торопиться.

— Вы уже нашли ИниПи? — удивилась блондинка.

— Вот он, — Метатрон указал на Мамедова, который стоял у стены, всем своим видом демонстрируя непринужденность. Он засунул руки в карманы брюк, расстегнул три верхние пуговицы рубашки, из разреза которой теперь торчала кустистая черная растительность, и мимикой своей создавал впечатление, что спустя мгновенье с легкостью, если его конечно попросят, сможет просвистеть седьмую симфонию Шостаковича. Анастейд посмотрела на Мамедова, словно до этого его у двери не было вовсе, и он только что подобно фантому внезапно соткался из теплого морского воздуха.

— Форгезо? — обратилась она к Богдану, так словно поначалу не признала случайно встреченного на улице экс-супруга.

Мамедов, как разбуженный посторонним вмешательством лев, сонно, притворно-нехотя перевел взгляд на Анастейд. Игнорируемый до этого, он не мог скрыть обиды, но мужская гордость сквозила во всем его жалком существе. Мамедов полагал, что сейчас он неотразим.

— Я, крошка, — заявил Богдан, подмигнув, на манер шпиона-сердцееда, из всем известной киноэпопеи.

Однако реакция блондинки стала для Мамедова неожиданностью. Она, прямо таки, обидела и даже поставила в неловкое и унизительное положение экс-Альтерстента. Вместо того, что бы растаять от колдовски пленительных чар, которые с самодовольной уверенностью всем своим существом излучал Мамедов, красавица только неудержимо от души рассмеялась. Смех ее зазвенел у Богдана в ушах издевательским колокольчиком, сразу напомнив ему юную веснушчатую пионерку Светку Орлову, вложившую с головой когда-то в далекой юности, охочего до слив пионера. Он насупился и обиженно устремил взор на колышущуюся водную даль.

— Не обижайся Форгезо, — успокоилась Анастейд, — просто я не предполагала, что в человеческом облике ты будешь выглядеть так.

— Как это так? — нахмурился Богдан.

— Как пижон-уголовник.

— А он такой и есть, — заметил молчавший до этого Нистратов. Девушка повернулась к Елисею и нежно улыбнулась, — Что же ты Носфературс, так о своем альтерэго? Жизнь, выходит, его таким сделала.

— Он человека, между прочим, убил! — парировал Нистратов.

— Это плохо, — опечалилась Анастейд.

— И помогать нам не хочет, — наябедничал Елисей, скосившись на Мамедова. Уголовник же, в ответ, смотрел на него с тихой ненавистью, и мял сухонькие кулачки.

— Как? Но ведь без него вы не сможете вставить в стену кирпич сознания.

Мамедов торжествуя ухмыльнулся.

— Согласиться, куда он денется, — властно изрек Метатрон, — Но теперь нам пора…

— Погодите, — опомнилась Анастейд, — когда я летела к вам, я заметила плывущий с севера корабль. Мне кажется это Архангел Михаил. Наверное, он хочет поговорить с вами.

— Конечно, хочет не просто же так, он заманил нас сюда. Удивительно как ему это вообще удалось?

— Не знаю, но мне думается вам прежде, все же нужно поговорить с ним.

— Как далеко ты его видела?

— Примерно пятнадцать тысяч футов.

Метатрон задумался. В этот момент, Гор вновь приняв птичье обличие, ракетой взметнулся в высь, распахнув черные свои крылья.

— Я вижу его, — прокричал Фалкон свысока, — они будут здесь очень скоро!

Покружив над бетонным осколком суши, Гор опустился на ступени. Верочка, зачарованно смотрела на него. Свежий ветер слегка трепал ее рыжие кудри и от этого она сильно походила на героиню жюльверновского романа. Романтичная и несчастная.

Смотрела на Гора и Анастейд. А ему доставляло удовольствие внимание обеих. И пожалуй даже более привлекала сейчас бога-сокола милиционерша. Но тут божественный сын увидел, что глаза милиционерши полны мольбы и готовы вот-вот пролиться неудержимыми дождями слез.

— Что с вами Вера Степановна? — поинтересовался Гор, скрежещущим птичьим голосом. Его соколиные глаза были пронзительны, но чувств таящихся внутри не передавали. Совершенно нельзя было сказать определенно, что происходит в голове этого странного высшего существа, рожденного небом. Впрочем, и безразличия в них тоже не было.

— Как же Вифа? — еле сдерживаясь от нового приступа слез, произнесла Лисичкина. Она изливала столько мольбы одними лишь глазами, что Фалкону даже стало стыдно за свое минутное увлечение смертной барышней.

— Ах да! Майор же утонул. Как его теперь достать? — он повернулся к Метатрону.

Мамедов в этот момент самодовольно прищурился и, выудив из кармана брюк мятую сигарету, с наслаждением прикурил. Он чувствовал, что одержал двойную победу над своим врагом.

— Если это вселенная разума, то должно быть его оболочка попала в мир грез какого-то человека. Возможно в его подсознание, — ответил Метатрон так, словно размышлял вслух.

— Его нужно достать! — решительно произнесла Лисичкина.

— Это может быть очень сложно. Прежде поговорим с Архангелом, — Ответил Метатрон, — Тем более это он виновен в нашем здесь присутствии. Он замолчал и отвернувшись стал всматриваться в океан. В самую даль. На острове-крыльце повисла тишина, и никто не осмеливался ее нарушать. Спустя какое-то время на горизонте, именно там, куда устремил взгляд величественный Метатрон, появился корабль под парусом. Он быстро приближался к ожидающей его компании, слабо покачиваясь в лазурных волнах.