— Ну что? Как дела, Софи? Что пишут наши любвеобильные электрописатели, доны, так сказать, жуаны? Мощные инопланетяне с родовой травмой Марса.

— Один оказался женат, неуловимый Джо просто, все никак встретиться не можем. Километровая переписка, долгие, как дорога в дюнах, разговоры по мобильному, по домашнему. Я на суше, он на море. Второй вроде бы не женат, но какой-то еще более странный. Философ и все такое. Третий…

— Безвредноесентиментальное общение доверчивого Макара Девушкина с непроницательной Варварой Доброселовой?

Алиса подняла руку, чтобы поймать частника.

— Сейчас какой-нибудь д’Артаньян подвезет нас до места назначения. Оттуда сразу позвоним Милке и Люсе, они сказали, что присоединятся. Едем в «Ливадию».

— Философом, Софитель, надо быть, наоборот, женатому. Философ на что тебе сдался? — продолжила она, уже сидя в автомобиле. — Ты что-то говорила о святой троице или мне показалось?

— Третий — квинтэссенция двух первых, занимается бизнесом, женат в третий раз. И даже сообщает в анкете, что готов стать спонсором. Скучно…

— Значит, так. Рассказываю, как надо поступить, когда пойдешь со спонсором ужинать. Надо выяснить, что у него за спонсорские такие порывы страсти неизбежной. Берешь свою руку, кладешь на его, а в это время смотришь ему в глаза, — мужики этого не выносят, — и говоришь следующее: «Вот эта ваша позиция в анкете насчет готовности, она меня очень интересует!»

— Да ну тебя… Что, прямо вот так в лоб, что ли, и говорить?

— Нет, по лбу. Это затем, чтобы выяснить конкретику, понимаешь, для чего именно он так написал. Есть такие, которые пишут, лишь бы бабы давали. Не перевелась еще у нас эта светлая, как воскресенье, надежда в женщинах — веровать в приход спасителя. Ну или в попа. Чем сидеть и слушать про его собачку — вы же не будете про его жену два часа разговоры разговаривать, правда? — лучше узнать, что там в нужной тебе колонке. Он просто написал, ты просто спросила, как он себе это видит и что. Больше ничего. Зачем писать, если это невозможно обсуждать? У них все надо спрашивать. Какого цвета у него сегодня трусы, пахнут ли у него ноги, не падает ли у него член, когда он надевает на него презерватив. Все! И смотреть на реакцию. Психов сразу посылать.

— Я так не могу! Покровских ворот не избежать. Неприлично такое спрашивать. Тебе не кажется?

— Это их выбор. Ты свободная дама, тебя это не касается. Почему про никому не нужных собак можно часами трепаться — не все ли равно тебе, какая у него там собака? — а по поводу денег, например, мы всегда боимся спросить? Надо задавать нестандартные, неожиданные вопросы. Как часто он занимается сексом, меняет носки, звонит маме… И по ответам и реакции быстро понять, кто перед тобой. Если человек неадекватный, он сразу себя проявит. Ты захватила с собой фото нашего чудо-предпринимателя? Философа забудь, прошу! Даже фото не надо.

— А у меня и нет его фото.

Девушки зашли в светлый холл ресторана «Ливадия» и проследовали к свободному столику.

— Что-нибудь из напитков пока? Минеральная вода, соки, кофе, чай? — улыбаясь, официант в готовности записывать смотрел на Алису.

— Нет, спасибо, у меня сегодня мужчина, — улыбнулась Алиса. Но потом заказала воду с лимоном.

— С философом хоть интересно. Фотографии его конечно же у меня нет. Но почему нельзя просто общаться? Общаться-то не жалко.

— С кем? — сверкнув глазами, спросила Алиса. — С кем общаться? С этими встречными-поперечными проходимцами, ничего не умеющими в жизни? На какую, стесняюсь спросить, тему? Ты слышишь себя? Мы уже начали перебирать коней! Прекрасно!

— Да без встреч же. Просто общаться. У него в анкете, в графе «В сексе я люблю…» написано: «Переписку». Смешно?

— Описаться можно. Общаться не жалко, но, знаешь, тоже убывает. Хватит душу наизнанку перед ними выворачивать! Есть такие мужчины, которые как домашний сыр застревают в зубах. Тем более все эти философские оттенки, я полагаю, отклонение, ничего больше. Шиза. Зачем ему с тобой встречаться? Поимеет тебя и на ментальном плане. Остальное — детали. В жизни, ты прекрасно и без меня это знаешь, приходится выбирать между любовью, сексом и деньгами. Все. Два совпадения — уже дичайшее счастье.

Алиса рассматривала фотографию бизнесмена в мобильном, отправленную по ммс.

— Потрясающе, насколько ты, человек искусства, не разбираешься в людях! Ты слепая. Ты уже выслала ему свою?

— Да.

— Надеюсь, ту, где ты с Варей и Машенькой?

— Нет, где я с тетей Майей. Без Вари, разумеется. У меня, представь себе, есть и такие фотографии.

— И зря. Этот болван мог бы клюнуть на Варю. И наша ведьма в ангельском обличье его бы в три счета раскусила. Не злись. Тяжелый случай имеет место быть. Я, например, тоже женщина меркантильная и не собираюсь этого скрывать. А про его фото… сейчас скажу свою коронную фразу, если интересно: «Простой русский парень». И это не вставляет ни в одном месте. И это он еще не открыл рта. Уверена, что там будет «длиньше» и «ложить». От этого у меня просто меркнет свет в глазах и пропадает эрекция.

— Может, он только косит под простого…

— Даже по косвенным признакам видно, что не косит, а им и является. Знаешь, можно быть хоть трижды генеральным директором, но иметь такое лицо и костюм заночевавшего в Доме колхозника…

— Элис, невозможно ходить с алгоритмической линейкой и просить приложиться к ней каждый лоб!

— Ну, что поделать. Жаль, очень жаль. Но придется. Я вот никогда не выбираю простых. Но у меня не поэтому все непросто с мужчинами. Мужчины все разные, а проблемы у меня с ними одинаковые. Я лично ненавижу мужчин из-за туалетов, я тебе уже говорила. Сейчас поясню почему, не ржи. Вот они живут, воспитываются, взрослеют и так далее, занимают в какой-то момент в обществе определенную позицию, статус. Они о себе уже серьезно заявляют. Но в туалетах… в туалетах ничего не меняется! Ссут как хотят. А я хочу, чтобы по центру, чтобы ровно. И в этом наше самое большое противостояние на сегодняшний день. А вообще я обожаю женоневистников. Вот с кем интересно! Мужчина, который ненавидит женщин не меньше, чем женщины ненавидят друг друга, — это моя слабость. Такая непресная игра мне интересна.

— А я антагонист сама себе. И зачем-то иначе отношусь к мужчинам. Типа, что за конфета у меня в этот раз получится из этого повидла? А в туалет я их тыкаю носом, как котов. Мягонько, но жестко.

— Давай, давай я все же познакомлю тебя с обалденным мужчиной — вид на жительство в США, огромный автопарк, бетонный завод, недвижимость?

— Нет.

— Ты не в себе? Он очень прикольный.

— Я не хочу прикольного. Я сама прикольная, и что? Обойдусь.

— Бородино. Некрасов. Басня… Это добрейшей души человек! Я же тебе про него рассказывала. Высокий, стройный, брюнет, все, как ты любишь, и огромный… интерес к жизни!

— Огромный интерес, говоришь? Откуда ты знаешь? Пушкин вон писал своего Онегина сложным пятистопным ямбом, а жена ему все равно изменяла. Вывод: размер — не главное. Как его зовут? Гаврила Головкин?

— Ну и что!

— Тем более нет! Ты сама бы согласилась стать Головкиной?

— Смотря за сколько! Лена Головач не лучше, заметь, а люди добровольно в такие темы вписываются. В нелюбимом мужчине раздражает все, кроме денег, согласна. Но мужчину надо видеть, прежде чем заключать, подходит он тебе или нет. Если физически он неприятен, то да, не стоит идти против своей природы, будь он хоть президент всего на свете. Но ты-то даже на тест не согласна. Вот что меня беспокоит. Ты такая талантливая у меня, такая способная, Соня, и такая…бнутая! Вот ты какого хочешь мужчину?

— Свободного.

— Это не ответ. Они все сегодня свободны. Просто некоторые еще и женаты. Тебе же надо для жизни, так? Для дома, для семьи?

Соня утвердительно кивнула.

— Значит, он должен быть холостым. Понятно? Не умеем даже сами себе отвечать на вопросы, а хотим после этого, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было. Не получится так! Я такая красивая, я такая классная, я такая королева, и что? Только слова. А на деле что? На деле посмотреть, кто рядом с нами, — один сброд. Вот наша характеристика: кто мы — кто рядом. Вот выбери философа и еще раз пойми это. Выбери, выбери. Твое право лезть хоть в говно, хоть в партию, его никто не отнимет у тебя, не сомневайся. Я, Сонечка, для себя давно поняла, не хочу больше секонд-хенд ни разу, извините. Вы думали, я с помойки? Нет, вы меня с кем-то перепутали. Я хочу самого лучшего для себя. И буду его искать, расти над собой и искать. Я свободный человек, и не надо мне подсовывать то, что другим негоже. Мне, на минуточку, тридцать девять лет уже. У меня нет времени разбираться с мужчинами долго и упорно. Косяк? Хорошо, я вас прощаю один раз и смотрю, что дальше. Еще один? Поезд дальше не пойдет, освободите вагон! На этой остановке вы выходите. Карусель по замкнутому кругу мне нужна. Я созрела для нормальных человеческих отношений с адекватным мужчиной, а если внутри у кого-то грязь и гармошки, такой раздрай, что дядя спит, с кем не приколочено при наличии меня, простите, нам не по пути. Я так выгнала к чертовой матери своего мужа, будучи беременной, ты знаешь, и правильно сделала. Пусть он теперь ходит и просится назад, это теперь его проблема, не моя. Я со своей разобралась.

Алиса потрогала кончиками пальцев Сонины глаза.

— Как?

— Нормально, как. Лучше, чем у некоторых, хуже, чем хотелось бы. Мне в этом году тридцать три, Элис. Когда я смотрю на себя в зеркало, я понимаю, что некоторым не повезло гораздо больше. Но столько жрется, колется витаминов в этом городе — и все куда-то улетучивается… Ты не знаешь, куда?

— Я не буду даже комментировать. Надо бы еще курс сделать. Мнешься утром?

— Мнусь. Мнусь и гнусь.

— Ну-ка улыбнись, посмотрю.

Соня покорно улыбнулась.

— Я проколю тебе контур на следующей неделе. Сколько уже прошло времени? Девять месяцев? На следующей неделе как раз собираюсь в Милан, привезу Теосиаль. Вернусь — и займемся.

— Господи, Элис, через десять лет мы себя перестанем узнавать…

— Главное, чтобы через десять лет мы смогли узнавать друг друга. Кстати, когда тебе исполнится тридцать пять, обязательно сделай фото на паспорт, чтобы в сорок пять при обмене не было проблем. Я так и поступила, и весьма довольна. Господи, как неухожены наши женщины! Ты вот не обращаешь внимания, а я с этим сталкиваюсь каждый день. Сколько неухоженных, безвкусных, страшных, я бы сказала даже, не по природе, а по собственной безграмотности женщин вокруг! Вот посмотри, с такими бровями, — она показала за соседний столик, — разве можно ходить? А носогубки? В нашем городе, по-моему, самые уродские носогубки в мире. Приходят на консультацию, мне не надо уколы, мне еще рано пластику… А когда будет в самый раз, спрашиваю. Через пять лет? Да вы уже баба-яга! Еле сдерживаюсь. Чуть больше тридцати — и уже куриные жопки. Честно тебе скажу, я не видела больше нигде в мире такого.

— Какие еще куриные жопки?

— Морщины вокруг губ. Я говорю, вы сюда чего пришли? Комплименты от меня слушать? Я их вам не скажу, я скажу вам правду. Беру зеркало, подношу. Это мы видим? Кивает. Этот караул видим или только сегодня проснулись? Кивает: только сегодня проснулась. Ну надо же что-то с этим делать! Культуры ухода за собой никакой, ноль. Про пилинги, естественно, ни от кого не слышала, ни от стоматолога, у которого не бывает, ни от гинеколога, который сам, наверное, ее боится. Вообще, женщины делятся на две категории теперь: упертые мамаши, которым ничего не доказать, потому что они сами умные, як вутки, и их дочери — MTV, у которых мозг пополам с пепси-колой… Все. Вот в чем не откажешь мамашам, так это в привычке экономить. Они хотят купить литровую банку отличного дешевого крема и мазать свое кладбище мертвых клеток денно и нощно. Я задолбалась с ними, где мои вещи! Я с утра до ночи занимаюсь просветительской работой, как электрик… «Алиса Владимировна». Она изменила тон, изображая клиентку. Я говорю: «Можно без отчества, присаживайтесь. Как вас зовут?» — «Ну, меня зовите Алла Николаевна, я вас намного старше». — «Сколько вам лет, можно сначала узнать, Алла Николаевна?» — «Сорок пять». Она думала, я упаду сейчас в обморок и скажу, ну надо же! Сорок пять лет, а вы такая-растакая, как малолетка. «Мне, чтобы вы поняли, — говорю я, — сорок два, Алла. А теперь давайте смотреть, как вы докатились до такой жизни». Что это, комплимент? Я что, выгляжу на двадцать пять? Так спросите у меня, что я делаю, и делайте то же самое! Сонька, это мрак… Тут меня парила одна страховая тетя-мотя, я ее выслушала и говорю, а теперь прошу пройти ко мне на консультацию. Так она взъелась! Мне не надо! Я все знаю, я хожу к косметологу. В общем, все она знает, все видела, послать ее некуда. Ну не надо, так не надо! Я у вас была, отметьте там где-нибудь у себя… Господи, вот как они с такими лицами выходют в город, можешь объяснить? Детей пугать. Я не пою им, заметь, про то, что лучшие друзья бабушек — это имплантанты. Я им говорю: «Вы знаете такую поговорку: красивые тетеньки носят в сумочке презервативы, а некрасивые — газовые баллончики? Вот вы что носите?» — Алиса рассмеялась.

— Ты сегодня в ударе, по-моему.

— Ну что мне, плакать теперь? Мне клиенты любой ценой, в том числе и неуважительного отношения ко мне, не нужны. Я хочу, чтобы ко мне относились, как к профессионалу, кем я и являюсь, чтобы мне доверяли, ценили мое мнение, мое время. Я двенадцать лет в профессии, Соня. Да, у меня дома ванная недоделанная, но это к вам не имеет никакого отношения. Я не буду терпеть вас и слушать все это, чтобы ее отремонтировать. Я лучше буду мыться в неотремонтированной, я ее потом сделаю, я заработаю, но не общаясь с такими, как вы… В общем, страховую тетю я отбрила. Я тут на встрече выпускников была, помнишь? — Алиса закурила. — Увидела всех своих одногруппничков, обомлела. Двадцать два года прошло. Какие все старые и страшные! Ой, слушай, мне же тут ответил в контакте мой одноклассник, представляешь? Первая платоническая и все такое. Я, если честно, думала, он спился. Как говорится, всех денег не заработать, зато быть бухим каждый день — это реально. А он как-то умудрился стать начальником нефтяной вышки. Я подумала — и у меня родилась мысль. А он не подумал — и у него родилось трое детей… Если не врет. Звал в Тюмень… Но где я и где Тюмень! Женился сейчас на какой-то молоденькой девочке тридцати лет. «Ты, — говорит мне, — так классно выглядишь, сколько у тебя пластических операций?» Совсем уже оборзели! А я ему: «А почему ты жену с фотографии отрезал? Там у нее только рука торчит в пуховике. Наверное, неинтересная?» — «Нет, — ржет, — с той я уже развелся. Уже и некрасивым женщинам надоело спать с пьяными мужчинами! Я, — хвастается, — купил себе участок в Подмосковье». — «А мне-то что до твоего участка, — говорю. — Где купил-то? На каком кладбище?» Насчет неженатых, Софи, я могу тебе сказать вот что. Если никак не может встретиться, а только обещает — либо жена не отпускает, либо болен. Даже не важно чем. Буквально вчера медленно прогуливаюсь вдоль полок по гипермаркету, рядом какой-то пупс сладкоголосьем чирикает по мобилке. И тут поворачивается какая-то жутчайшая бабища, со знанием дела выбирающая огурцы, и кричит ему, чтобы он подкатывал телегу, и я сразу вижу, что это наша жена, вуаля! Мужчина с дергающимся глазом тут же под предлогом кашля быстро отключается, перехватывает у своей скво тележку и везет огурцы к кассе…

Знаешь, мне, с одной стороны, очень надоело слушать все их секреты. А с другой — я понимаю после этого, что ни с одним, я подчеркиваю — ни с одним из них, нельзя иметь дело, глядя им в рот. У меня есть приятель женатый. Жену зовут Ульяна. В один период у него была любовница по имени Лена. Так мы, кто знал всю его подноготную, звали его Ульянов-Ленин…

Улыбнись! Я считаю, пора выехать кофе попить куда-то в места скопления. Тебе выбрать натуру для новой скульптуры Дедала, мне — клиента для моих будущих опытов. Из клиентов-мужчин я, между прочим, люблю ментовской топ-менеджмент, вояк. Вот это конкретные робята! Они всегда знают, что надо женщине и что надо им. И не разводят сопливую творческую канитель. — Она изобразила рукой в воздухе беспорядочное движение. — Вот чего, спрашиваю у одного полковника, на ваш взгляд, хотят женщины? Провожу соцопрос среди знакомых мужчин. Женщины хотят, говорит он, чтобы все было так, как они хотят! Прикольно, правда, рассуждает мужчина? Расслабляйся, Соня. — Алиса тряханула ее за плечо. — А после Милана мне еще предстоит скататься в Московию. Обожаю «Николаевский экспресс». Там такие мужчинки ездиют…

— Ага, я так однажды познакомилась в поезде с дворником.

— А я с адвокатом по особо важным финансовым махинациям. Стек с верхней полки ночью: «Девушка, можно мне у вас немножко посидеть?» Немножко не получится, говорю, у меня седеют сразу на всю голову.

Софья прыснула.

— Ну, наконец-то!

— А я реально с дворником. Он ехал в Москву по своим дворницким делам.

— Ты всегда выбираешь интеллектуалов! Я тебе рассказывала, как я в прошлый раз мылась с проститутками на вокзале? Приехала на вокзал, духотень, жара весь день в городе — мозги плавятся, взмокла, вся в тополином пухе, нос забит, чихаю. Времени до поезда еще целый час. Пойду, думаю, хоть в раковине обмоюсь в туалете, переодену свежее белье. Прихожу, а там надпись: «Душ — сто пятьдесят рублей». Я попросила мне этот душ презентовать. Убожество, конечно, но без гигиены еще хуже. Все бы ничего, но тапок нет. Дали мне целлофановых мешков на ноги, полотенце-мыло купила, вымылась кое-как. Выхожу, а в предбаннике штук десять вокзальных девиц, грязные, в стразах, на кэблах, кто ногти красит, кто волосы чешет, кто ноги в умывальнике моет… И тут я к ним с феном пристроилась…

— Налево пойдешь — ничего не найдешь, назад воротишься — погибнешь, прямо пойдешь — хрен с маслом найдешь.

— Если бы, Софа! Если бы. Только масло!

Алиса позвонила девочкам: «Ну где вы там?»

— Они уже едут. Присмотрись к Гавриле, — сквозь зубы процедила Алиса. — Очень стоящий, очень! Хотя бы из спортивного интереса.

— Да иди ты. Надоел уже этот твой спортивный интерес. Чувств хочу. Чувств, понимаешь?

— Чувства в данном случае тоже могут быть… спортом. Особенно если кто-то один не хочет. — Алиса улыбнулась. — Ты же сама мне декларировала: я считаю, надо бесстрашно двигаться вперед, — Алиса передразнила Соню, — и брать то, что предлагает сегодняшний день. Вскакивать во все проходящие мимо нас поезда. Это единственно разумное решение… Не упускать уроки и возможности сегодняшнего дня. И внимательно рассматривать этих сегодняшних мужчин. Где-то среди них тот, кто тебе нужен именно в этот момент. И что?

— Да ну, я уже сегодня все переосмыслила. Если посмотреть на вопрос отсутствия кого-то рядом с другой стороны — мы свободны! Ты же сама и твердила мне это! И в этом есть премного положительного. — Соня передразнила Алису.

— Эх… А я бы, Сонька, например, очень хотела, чтобы все мои мужчины жили вместе! Они бы между собой дрались. А я бы их разнимала… Ой, мне же тут позвонил знаешь кто? Даниил! Ну, тот, который может позволить в дорогом ресторане ни в чем себе не отказывать… Ну, мятые брюки лен… Ну, мужчина-пегас…

— Вспомнила, вспомнила, и?

— Хвастался, что купил «Ауди А6». Ну и что, говорю, у меня у самой теперь «R8», так на черта ты мне сдался со своими квадратными миллиметрами. Странный товарищ, сто процентов с отклонениями на генетическом уровне.

— А мне он нравился.

— Слушай, вот у тебя есть брат голубой? И у меня нет. А у Даниила есть. Так что не надо. Представляешь, что говорит мой ребенок? Сейчас же кризис, недвижимость начала падать в цене. Надо бы недвижимости купить. И это в девять лет! На прошлой неделе выдала перл после просмотра сериала: «Сейчас настоящих мужчин уже нет». Вот удивительное создание. Взять от меня и моего мужа все самое зашкаливающее, чтобы воплотить в такой необыкновенный микс — моя прагматичность и его неуемные фантазии. Всегда удивлялась, как с такими мозгами он смог так фантастически разбогатеть. А я, говорит, когда смотрю телевизор, делаю наоборот все, что они там языками начесали в прогнозах. И работает…

Прибежали запыхавшиеся, возбужденные Мила и Люся, выбрали места, чтобы не сидеть спиной к входу. Мила упала на диван и, щелкнув пальцами, официанту на «Что будете заказывать из напитков?» произнесла, задумчиво сузив глаза:

— Что-нибудь легонького. Что вы мне посоветуете?

— Может быть, коктейль «Маргарита»? Секс на пляже для вас?

— Фу-у-у, нет, что я, алкоголица? Вы обалдели? Какой секс на пляже? Я думала, вы мне что-то приличное порекомендуете… Дайте тогда тупо ром с колой, пятьдесят на сто пятьдесят для начала.

— Это из легонького? — уточнил официант.

Девочки захихикали.

— Принимайте заказ! Ну и сервис! У меня сильнейший стресс, телочки. Меня сегодня назвали овцой. Финансовый директор вызвал к себе в кабинет и велел ознакомить его с моими должностными инструкциями. Типа, какого хрена я ему палки в колеса вставляю. Не даю, понимаешь, уворовать денег с проекта. Я, кстати, отвечала ему спокойно и с улыбкой на лице, типа, пошел ты на, дорогой. В корректной, естественно, форме. Я ему сказала с улыбкой до ушей, что он не может так со мной разговаривать. Да, я его подчиненная, и даже если ему не знакома деловая этика общения, я бы попросила ее соблюдать, предварительно где-нибудь про это почитав в Интернете. Через пять минут его от моей улыбки перекосило. Он вот с такой потной рожей, — Мила с легкостью изобразила свирепо орущего орангутанга, у которого вырвали из рук пятый по счету банан десятый раз за день, — орал мне: «Овца! Вон! Чтобы я тебя не видел!» Но я, как обычно, была спокойна, как танк, друзья мои.

— Спокойна? Всегда? Это после того, как ты коммерческому на его подкрученное у виска для тебя «ку-ку» парировала «х… в руку»?

— Извините, но это у меня чисто на автомате.

— И ты даже не хамила?

От смеха Алиса лежала под столом по-настоящему.

— Спокойно отвечала, хотя меня конечно же трясло. Я потом есть не могла и выкурила пачку сигарет. Кстати, посмотрите на меня получше. Даже после всего этого я вполне гармонична и внутренне спокойна.

— Вообще, я давно хотела тебе сказать, что ты мне сейчас определенно больше нравишься, это правда. Ты стала очень уравновешенная.

— Не забывайте, я теперь состою на учете у психиатра!

— Перестаньте, я умру от смеха, — взмолилась Алиса. — Мне нельзя так ржать. Что у тебя, Люсьен? Как твой новый бой? — спросила Алиса.

— Все так же, то есть отлично. Что бы они ни делали, у меня все будет хорошо. Я умею себе это удовольствие доставить. Оставим страшненьких мужчин женщинам с воображением. Не помню, кто сказал, но гениально. Потенция — два с натяжкой по пятибалльной системе. То есть будем считать — не подготовился к уроку.

— А чего вы в платьях? Мне так никто ничего не сказал про дресс-код.

— Предлагаю в следующий раз прийти в костюме коллагена.

— Мы должны быть обнажены?

— Поднимайтесь, поедем в другое место, милашки. Здесь скучно. Поймаем быстренько таксомотор!

Они попросили счет и вышли на улицу.

— Не хватайте детей на роликах. Секс большой им в городе подавай!

— Мальчики, вы ЕГЭ-то сдали?

— Молодой человек, за вами ваш сын не поспевает!

— Это его внук, успокойся.

Сели в машину. Алиса достала фотоаппарат.

— Милка не влезает в кадр. Прижмитесь. Милка, сними очки.

— Да ты отъедь камерой, Элис!

— Я уже минимизировала вас по максимуму.

— Следите за дорогой! Я просила до цирка!

На столике возникли шампанское, виски, текила и варианты нарезок для закуски.

— Вы где ординатуру проходили?

— Я аллерголог вообще-то…

— Две бутылки шампанского, пожалуйста. Без газа…

— Где моя женщина? Кен ю фил ту лав ту найт…

— Я сама могу угостить вас чем угодно…

— Вы лесбиянки?

— Путь к сердцу мужчины лежит: для красивых женщин через желудок, для некрасивых — через печень…

— Сколько вам лет? Тридцать восемь? Вы женаты? Пора!

— Я катаюсь на вейк-борде…

— Никто не придет и не сделает тебя счастливой, никто не позаботится о тебе, кроме тебя. Ты сама должна это сделать для себя, девочка. Ты кайфовая. Ты сильная. И сама для себя все в этой жизни сделаешь. Сама, моя дорогая, только сама. Без иллюзий. Это трудно сейчас, но потом будет легче. И запомни, salfmade — худшее, чем может гордиться женщина. Не надо остроты. Спокойно, без гонора…

— Где наш аллерголог из Газпрома? Он оставил телефон? Миша, вернитесь! У вас офигительные волосы!

— Меня луной и звездами не проймешь, простите, Гагарин…

— Где ты пропадаешь?

— Мы немного покурили вот с этим зайцем, ха-ха-ха…

— Надпись на кораблике «Дискавери» должна быть: «У каждого свое двойное дно», не находите?

— Я кидаю около дома пакет в мусорный контейнер, и на него в секунду прыгает десять котов сверху…

— Девочки, перестаньте материться! Кругом мужчины…

— Тот у тебя в компьютерах шарит, этот в теннисе. Все интересы нашего мужа угадала.

— Третьего-то кого везти?

— Порнофильмы, эротика. Это наш третий, и последний, интерес…

— Почему ты не хочешь? Я не понимаю тебя. Должна же быть какая-то причина для отказа. Ну, не знаю там: запах изо рта, внешне не нравлюсь, неприятный тембр, маленький член, в конце концов.

— Можно я выберу маленький член?

— Но ты его еще не видела!

— И все же я выберу это!

— Пожалуйста, упаковку презервативов.

— Каких именно?

— Любых.

— Только не экстра лардж…

— Сколько дадите?

Соня порылась в сумочке:

— Четыреста.

— Садитесь.

Соня кое-как забралась на заднее сиденье остановившейся машины и, пытаясь навести резкость, наклонила голову набок. Водителей было двое, и они синхронно и стремительно набирали скорость сразу по двум дорогам.

Быстро посмотри в окно и найди десять предметов необычайной красоты. Хорошо, пять. Одуванчики — раз, восход солнца — два, новый дом для счастливых жильцов почти готов — три, рыжий мальчик с веснушками на билборде — четыре, скворцы прилетели — пять. Мы пошлые люди. Неужели это совершенно невозможно преодолеть? Возможно, было бы желание. Пошлость разлагает в нас самоуважение. Я не страдаю от недостатка пошлого мужского внимания. Нет, не так. Мне хватает с избытком приятного мужского внимания. Я буду выбирать лучших из лучших. Лучшие из лучших погибли в боях. Тогда лучших из худших. Я буду любить тех, кого посчитаю нужным. Это мое дело, это моя жизнь, и я проживаю ее так, как мне удобно, и я за это отвечаю. Я, а не кто-то другой. Я выбираю философа или теософа, слесаря или профессора, это мое дело. Мне это надо, так осуществляется нужный мне выбор.

— Остановите здесь.

— Но мы еще не доехали.

— Мне не помешает проветриться…

* * *

По пути из мастерской домой, если свернуть за угол и пройти еще метров сто, Соня часто заходила в рыбный отдел и подолгу всматривалась в витрину.

Чего же хочется, чего же хочется… Брюшек теши? Нет, жирно. Копченый палтус? Скумбрия? Форель? Шатается опять каблук. Икры не хочу. Черная толстая муха лапами кверху в витрине. Сил нет ждать. Ждать того, что не продается, увы. Обветренное какое. Ты сама для себя все в этой жизни сделаешь. Сама, девочка, только сама. Вот. Селедка, точно.

И она спешила домой, предвкушая ее вкус. Скидывала с себя одежду и голая — тетя Майя уже улеглась — ела на кухне, вскрыв упаковку, как варвар, прямо так, жадно, без хлеба, руками, роняя капли масла на грудь.

То вдруг ее внезапно одолевало сильное, непреодолимое желание съесть апельсин, то выпить молока, то сгрызть яблоко или напиться чаю с медом. Откуда все это приходило? Главное, что никогда не хотелось того, чего нет. И вот захотелось. Захотелось другого вкуса. Захотелось любви.

Я не рассчитываю на везение. Глупо надеяться на то, что встретится рано или поздно мужчина, близкий и, возможно, взаимно любимый человек в одном лице, кому я заменю целый гарем, став одной, позволившей заменить многих. Мне уже не грезится то редко сбывающееся, о чем пел Окуджава: «Он наконец явился в дом, где она сто лет мечтала о нем, куда он сам сто лет спешил, ведь она так решила, и он решил». Выходит, проведению угодно избрать для некоторых путь отрешенного одиночества. Из ненависти к единственно возможному способу стать другой я выбираю для себя безысходность. Чтобы не замечать безысходности, ее надо превратить в обыденность. Только поставив ногу, можно сделать следующий шаг.

— Привет, как у вас прошла вечеринка? — днем позвонил Глеб.

— Как-как… Выпили святой воды — и спать, привет!