Осенний ветер легко подхватил опавшие листья и письмо с немногочисленными строчками. Поднял его, закружил и заставил выпорхнуть за пределы кладбища, унося с могилы, эпитафия на надгробии которой, гласила: «Я еще вернусь, и вы пожалеете, что я не обрел вечного покоя».

Случайный прохожий наклонился, поднял лист и пробежал глазами по строчкам. От письма веяло тонким ароматом мяты и роз, а бумага, казалось, еще хранила прикосновение пальцев. Ветер взметнулся, будто раненная птица, заставив белоснежные волосы мужчины затрепетать подобно пламени. Чувственные губы сложились в чуть грустную улыбку.

«Тому, кто научил меня видеть

Я дура (не обольщайся, это я к слову!), самая настоящая глупышка, до тебя не умевшая желать и бороться. Ты научил меня любить, но никогда я не смогу подарить это чувство тебе. Ты научил меня мечтать — но не ты живешь в моем мире грез, он пока чистый лист, не омраченный красками страсти, ненависти и водоворота ярости.

Я бы поблагодарила тебя, но простого „спасибо“ будет смехотворно мало.

Я бы попрощалась, но надеюсь, еще увидимся (пусть и на том свете).

Я бы пожелала тебе счастья, но боюсь ошибиться.

В моей жизни ты ни ангелом, ни демон — ты навсегда мой друг…

Р. S.

Извини за все неприятности, что доставила тебе. Но ты ведь хотел быть героем? Так что не возмущайся, сам напросился.

От самой преданной и неблагодарной ученицы».

— Я бы убил такую ученицу, — фыркнул мужчина, а его глаза наткнулись на небольшую приписку, в нижнем углу листка: — «Думаю, у тебя будет такая возможность».