Иордан пишет [1997: 107-108]: «Про них [остроготов] известно, что по смерти короля их Германариха они, отделенные от везеготов и подчиненные власти гуннов, остались в той же стране, причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования. Подражая доблести деда своего Вультульфа, он, хотя и был ниже Германариха по счастью и удачам, с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освобождаясь из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных». Этот отрывок из Иордана издавна толковался весьма неоднозначно, и, действительно, текст оставляет простор для самых разных суждений. Археология мало что может к этому добавить, разве что фиксирует разгром черняховских укреплений на Днепре «приблизительно в середине IV века» [Рыбаков 2001: 37]. Чтобы составить связный рассказ об этом событии, повлекшем большие последствия, следует привлечь сведения из фольклора отдельных славянских племенных объединений.

1.Россы. События, послужившие прототипами сюжета их «первой» сказки, заканчиваются во время «первой» войны. Из неодобрительного отношения былины уличей к «Настасье», казалось бы, можно сделать вывод о восстановлении союза россов с Кащеем и о их активной помощи ему. Теоретически это можно себе представить («оживший» Кащей кается перед россами в убийстве их княгини и ее братьев, обещает больше так не делать, жалуется, что и сам от этого дела пострадал чрезмерно, намекает, что ему было за что обижаться и т.д. и т.п.; а россы, увязшие в ссорах с соседями уличами, решили, что «мертвых нам не кресити» и совершили свое очередное «вероломство»), однако, такой вариант содержит слишком много совпадений и повторов, чтобы быть похожим на правду. Вероятно, дело было проще: россы, разорвав союз с Кащеем в прошлую войну, так и не сумели снова сблизиться с уличами. И у последних, судя по былине, остались какие-то весьма мрачные воспоминания о прежней «службе» россов у Кащея и, как было сказано, общие тенденции разложения первобытного общества в Европе влекли за собой разрыв всяких племенных и межплеменных связей. Неудивительно, что россы так и остались нейтральными, не оказав никакой помощи уличам, еще более усилив негодование последних (впрочем, в этом явно были виноваты обе стороны и, возможно, некоторое, по старой памяти, влияние Кащея, которому это было крайне выгодно).

2.Уличи. Трудно сомневаться, что от этого похода «Винитария» они пострадали больше всего – это и их географически наиболее близкое расположение по отношению к готскому Приазовью, и данные археологии, и сюжет былины. Там речь идет не просто о поражении героя в бою, но и о пленении его, а также ведутся активные поиски «козла отпущения», каковой и находится в лице Настасьи (россов). Имела ли место капитуляция уличей перед готами – вопрос довольно сложный. С одной стороны, в былине ясно говорится, что Иван Годинович был «связан», а с другой – что это за капитуляция без контрибуции? Черняховцы были более, чем платежеспособным народом по сравнению с обедневшими готами, жадность последних к серебру и золоту общеизвестна, а если бы по договору уличи отдали Кащею хотя бы полмешка серебряных монет, то это не могло не найти стократно преувеличенное отражение у Иордана. Упоминание в «Слове о полку Игореве» о «готских девах, звенящих русским золотом», скорее относится к пиратской охоте Кащея за «золотыми рыбками» – темы, весьма болезненной для россов IV века. В общем, как бы то ни было – все уличи капитулировали, или часть племен капитулировала, или никто не капитулировал, а стали разбегаться кто куда, оставив Кащея бесноваться с захваченными пленными, не особенно и важно. Несомненно, что готы разгромили уличей, захватили немалую добычу (но не золото и не серебро) и двинулись вниз по Днепру в земли тиверцев.

3.Тиверцы. Для восходящей к союзу тиверцев «второй» сказки характерны позднее знакомство героя с Кащеем и более спокойное отношение к нему. Если в былине Кащей напал, потом был связан, а затем был освобожден и т.д., то в этой сказке и все-то действие начинается с момента освобождения его. И, если в других источниках Кащей – просто ходячее воплощение зла, то тут он, собственно, ничего не имеет против самого героя. Марья Моревна захватила Кащея в плен, сковала цепями, потом, наоборот, он ее похитил. Герой, получается, вмешался в чужую войну, но и тут Кащей, в благодарность за оказанную ему услугу, дважды щадит его и рубит на куски, только догнав в третий раз. Видимо, так оно и было. Кащею ни к чему было связываться с объединенными силами всех черняховцев (вероятно, был уже большой и горький опыт). После того, как откололись россы (с участием Кащея или без него), последний решил разбить уличей и тиверцев поодиночке, постаравшись уверить тиверцев в своих мирных намерениях и напав на уличей. План не сработал или сработал не полностью, и ополчение тиверцев все-таки подошло на помощь собратьям (иначе и тиверцы также были бы прокляты в былине). Одержав победу над уличами и, возможно, над отрядами тиверцев, подошедших на помощь, Кащей двинулся на земли самих тиверцев – собственно, это и было целью войны: уйти из степей Приазовья, совершенно беззащитных от набегов гуннской конницы (во «второй» сказке говорится, что Кащей, вися на цепях, страдал от жажды (часто – и от голода), а напившись, набрал такую силу, что стряхнул все цепи) в лесистые долины сначала Днепра, потом – Днестра и Дуная. Это была для Кащея единственная возможность устоять против гуннов, а разгром уличей – вероятно, самого враждебного для готов союза черняховцев (ввиду их близости к готам и ввиду того, что германцы IV века с соседями по-хорошему жить не умели) – должен был позволить разгромить оставшихся без союзника тиверцев и решить эту проблему. Последнее не удалось. Те скудные сведения, которые мы имеем об этой войне, говорят о том, что она окончилась там же, где началась — в долине нижнего Днепра. Если в «первую» войну часть остроготов сумела уйти за Днестр, то «Винитарий» не увидел ни Дуная, ни, вероятно, даже Днестра. После первых успехов готов война перешла в затяжную фазу. Это, впрочем, неудивительно. Судя по данным археологов, на земле тиверцев был один из двух крупных сгустков черняховских поселений и два меньших (из трех), а у уличей – только один меньший; очевидно, тиверцы превосходили уличей по численности населения более, чем в три раза (см. выше и [Рыбаков 2001: 24]). Во «второй» сказке есть эпизод, где герой, чтобы победить Кащея, отправляется к Бабе Яге (аланам), чтобы получить волшебного коня. Не говорит ли это о попытке использовать гуннскую тактику против готов еще до прихода самих гуннов?

Теперь о «короле Боже» Иордана. Проще всего считать это имя титулом – «князь бужан» (то есть племени, жившего на реке Южный Буг). Тогда получается, что этот тиверский вождь (возможно, он же и князь всего союза тиверцев) был взят в плен и казнен во время похода тиверского корпуса на помощь уличам, или уже в устье Днепра, или при попытке Кащея развить наступление к самому Южному Бугу. Однако, едва ли стоит делать такие далеко идущие выводы из одного слова, да еще и искаженного иноязычной передачей. Весьма возможно, что Бож (Бус, см. выше гл.I) – всего лишь личное имя вождя уличей. Полное имя – Богуслав, Боислав и т.п., а уменьшительное (чего вы хотели для разбитого и плененного вождя?!) будет Бойша, Буйша, Буса, Бус и др. Тогда слова Иордана можно понимать буквально: Кащей схватил вождя уличей и казнил его на страх другим.

Еще одна его фраза Иордана: «[Винитарий – В.Б.] в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее...» Что бы это значило? У германцев того времени были три степени «решительности» при ведении войн:

1. Военные вожди идут в поход только со своими малочисленными дружинами.

2. По решению народного собрания (собраний) объявляется о созыве всеобщего ополчения. Часть воинов остается охранять поселки, скот и посевы, а остальные идут против врага.

3.Все племя, включая женщин и детей, выступает в поход, покинув дома и землю, ведя с собой скот. Так (см. цитату ниже), например, сделали кимвры и тевтоны еще в конце II в. до н.э. Излишне говорить, что такое племя не является племенем скотоводов-кочевников. Хотя во многих странах Западной Европы можно круглый год содержать скот на подножном корме, но кочевой образ жизни и кочевое скотоводческое хозяйство требует многими веками отточенных навыков (пример Азии показывает, как долго и тяжело рождалась там культура круглогодичного кочевого скотоводства [Гумилев 2002: 67-68]). В данном случае скот – это просто запас продовольствия на четырех ногах, требующий постоянного пополнения. Поражение в бою этого племени означает полную его гибель – табор с женщинами и детьми попадет в руки врага, а рассеянные остатки воинов будут быстро истреблены так долго ограбляемыми соседями. Но даже ничейный результат в бою несет ту же гибель – мучительную смерть от голода в случае невозможности ограбить другое племя. Вполне понятно, что, когда все воины племени собраны в одну массу и им отрезан путь к отступлению, то и победа им достается гораздо легче, чем при степени №2.

Как именно действовал Кащей до его разгрома уличами (возможно, при помощи тиверцев) и как после? Вариант с малочисленными дружинами можно отбросить даже для начала войны – это не был грабительский набег, это была война на уничтожение союзника гуннов, война с целью вырваться из ловушки голых степей Таврии. Так что, вероятно, на уличей пошло в поход все ополчение готских племен, а после поражения, когда жажда реванша достигла апогея и вера в непобедимость Кащея заколебалась, этот последний построил весь народ по «третьему варианту» (кстати сказать, это было и разумно – эвакуировать мирное население из степей в предвидении карательного похода гуннов). Помимо других преимуществ такого боевого порядка, это позволяло нанести по славянам внезапный удар в самое неподходящее для земледельцев-черняховцев время – во время пахоты и сева или во время уборки урожая (или апрель, или июль-август). Выше уже говорилось о сугубо мирном характере славянского общества того периода. Нападение врага в разгар страды, да еще после одержанной над ними крупной победы (даже Иордан не стал о ней умалчивать) должно было так поразить воображение земледельцев, что могло привести в замешательство всех уличей (а корпус тиверцев и вообще не успел на помощь, если и пошел), что делает победу остроготов, ставших профессиональными воинами-грабителями, неудивительной.

Можно высказать предположение, что события IV века и легенды вокруг этих событий нашли преломление в одном позднем русском источнике. В «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что, собираясь в поход на Русь, Мамай запретил своим подданным сеять хлеб – «будите готовы на рускыа хлебы!» [Воинские повести Древней Руси 1985: 204]. Излишне говорить, что реальный Мамай в 1380 году не давал столь абсурдного приказа, обесценивающего плоды победы. В любом случае, столь неадекватное поведение хана должно было найти отражение во многих русских и восточных источниках. Тут может иметь место один из трех вариантов: либо Мамай и сказал нечто подобное, но не как приказ, а как лозунг; либо поработали русские сказочники от «исторической» литературы (но на начало XV века, когда писалось «Сказание», данный жанр ещё не был так распространен); либо же мы имеем дело с часто встречающимся в фольклоре переносом сюжетов и мотивов на другое время (в данном случае – на тысячу лет вперед).

Подытоживая результаты первой фазы «второй» войны, можно сказать, что после 380 года (в этом году последние везеготы ушли за Дунай; если бы война началась раньше, то, несомненно, они бы постарались принять в ней участие) огромный табор остроготов (или несколько таборов) переправился через Днепр в районе большой излучины и, сокрушая все на своем пути, прошел по правому берегу реки «до самого синего моря» и застрял где-то между устьями Днепра и Днестра. Кампания была для Кащея проиграна.

С весьма малой степенью достоверности поход «Винитария» можно датировать еще и так. Иордан пишет, что Германарих умер на сто десятом году жизни. Если предположить, что точного счета годам вождя никто не вел, то скорее эти 109 лет можно разделить на 100 лет (эпическое круглое число) – до ранения в 375 году и 9 – от этого ранения до удара гуннской стрелой в голову во «второй» войне. Последнее событие можно, таким образом, датировать 384 годом. Гунны пришли с карательным походом «в течение одного года» после нападения на антов, сама война против гуннов могла продолжаться год-два. Таким образом, выступление готов в поход произошло в 381 или 382 году.