Лето 1942 года можно назвать черным для антигитлеровской коалиции. Ее войска терпели поражения на всех фронтах. Красная Армия после разгрома под Харьковом покатилась назад и докатилась аж до самого Сталинграда. В Африке корпус генерала Роммеля добрался до Египта. На Тихом океане после осечки при Мидуэе японцы устроили союзникам образцово-показательный разгром у острова Саво. В Атлантике немецкие подводные лодки десятками топили транспорты, идущие в Англию. В общем, все казалось висящим на волоске. Но это именно что казалось, при спокойном и трезвом анализе картина начинала выглядеть несколько иначе. Объяснение было простым: страны Оси откусили такой кусок, который не сумели проглотить. На всех театрах их победоносные войска испытывали серьезнейшие проблемы со снабжением. Это относится к армии Паулюса, это относится к корпусу Роммеля, это относится к японским дивизиям. Кстати, чувствуете по размерам задействованных соединений относительную важность этих театров?
Однако морские конвои с различными грузами шли не только в Англию, существовал еще один маршрут — арктический. По нему моряки союзников доставляли в Мурманск и Архангельск танки и самолеты, порох и взрывчатку, алюминий и легированную сталь, тушенку и яичный порошок. Да-да, в годы войны и последнее являлось важнейшим стратегическим ресурсом. Немцы старались этому помешать, хотя и не слишком активно, Гитлер рассчитывал уничтожить Советский Союз прямым ударом, поэтому поставкам оружия и сырья не придавал особого значения. Но немецкие авиация и флот регулярно наносили удары по конвоям, топили транспорты и военные корабли.
Главную угрозу конвоям представляла сосредоточенная в портах Северной Норвегии корабельная группировка немецкого флота, и ее основная сила — линейные корабли «Тирпиц» и «Шарнхорст», прежде всего, разумеется, «Тирпиц». Это был новейший корабль, вошедший в строй уже после начала войны, крупный и сильно вооруженный. Не следует делать из него ужасное пугало и награждать эпитетом «суперлинкор», как это часто происходит, но противник это был действительно очень опасный. В свое время англичанам стоило огромного труда и потерь потопить однотипный «Бисмарк», поэтому сейчас они не желали рисковать и выделяли каждому конвою такое прикрытие, которое могло бы справиться с немецкой эскадрой.
Кстати, здесь обязательно нужно заметить, что в советской истории устоялся пренебрежительный тон в отношении полярных конвоев. Усилиями адмиралов-пропагандистов они превращены в какую-то арифметическую задачку. «Из пункта А в пункт Б следует... скорость... расстояние... Спрашивается: когда конвой прибудет в пункт Б?» Ну, или в пункт М, то есть Мурманск. Да еще при этом они причитали, что, дескать, союзники слишком редко посылают конвои. На самом же деле для британского флота проводка каждого из полярных конвоев превращалась в крупную стратегическую операцию, в которой участвовало больше кораблей, чем имел в то время весь советский ВМФ, вместе взятый! Наши адмиралы просто ни разу в жизни не проводили операций подобного масштаба, и потому их суждения являются не более чем разглагольствованиями политически ангажированных дилетантов. Мы уже не говорим о протяженности маршрута и погодных условиях Северного Ледовитого океана.
Каждый из конвоев имел соединение непосредственного сопровождения, группу ближнего прикрытия и соединение дальнего прикрытия. Первое формировалось из эсминцев и эскортных кораблей (фрегатов, корветов, траулеров). Второе — это крейсерская эскадра. Ну а третье — главные силы британского Флота Метрополии, обычно два линкора, авианосец, крейсера и эсминцы сопровождения.
Возьмем, к примеру, конвой PQ-17, вышедший из Исландии в Советский Союз в июне 1942 года. Он состоял из 35 транспортов, которые сопровождали 6 эсминцев, 3 корвета, 3 тральщика, 4 военных траулера, 2 подводные лодки. Ближнее прикрытие: 4 тяжелых крейсера и 3 эсминца под командованием адмирала Гамилтьтона. Дальнее прикрытие: 2 линкора, авианосец, тяжелый крейсер, легкий крейсер, 14 эсминцев, им командовал адмирал Тови, командующий Флотом Метрополии. Отдельные соединения прикрывали конвой на начальном этапе похода, должны были встретить на подходе к советским портам, группа снабжения обеспечивала дозаправку кораблей эскорта в пути. С целью дезориентации немцев в море вышел ложный конвой, англичане провели специальную операцию ES. Повторю, в сумме это чуть больше, чем весь состав советского ВМФ на тот день.
Рассказывать о печальной судьбе этого конвоя мы не будем, она прекрасно известна. Напомним лишь, что немецкая эскадра во главе с «Тирпицем» вышла в море на перехват PQ-17. Она состояла из линкора «Тирпиц» под флагом адмирала Шнивинда, карманного линкора «Адмирал Шеер» под флагом адмирала Кумметца, тяжелого крейсера «Адмирал Хиппер»,
5 эсминцев и 2 миноносцев, то есть значительно уступала силам прикрытия. После этого в результате ошибок, допущенных британскими командирами разных уровней, конвой был расформирован, и транспортам пришлось самостоятельно добираться до советских портов. Немецкие подводные лодки и самолеты потопили 22 судна.
Кстати, когда адмирал Тови узнал, что PQ-17, как и предыдущий конвой, будет состоять из 35 судов, он предложил Первому Морскому Лорду разделить конвой на 2 части. При этом Тови подчеркнул, что по-прежнему считает большие конвои нежелательными. Во время телефонного разговора с Паундом по этому вопросу Тови впервые узнал, что Паунд предполагает распустить конвой, если тот в Баренцевом море будет атакован германской эскадрой, в составе которой окажется «Тирпиц». То есть роковое решение было подготовлено вообще еще до отправки конвоя.
Ключевым для советской историографии является рассказ о событиях 5 июля. Советская подводная лодка К-21 капитана 3 ранга Н. Лунина обнаружила конвой и атаковала его. Лодка выпустила 4 торпеды в «Тирпиц», после чего спешно погрузилась. Советские моряки слышали два взрыва, но никто не видел результатов атаки. Позднее Лунин радировал на базу
о встрече с противником и об атаке. При этом он не утверждал прямо, что попал в фашистский линкор, а лишь высказал предположение. Дело довершили штабисты, которые не только повредили сам «Тирпиц», но и потопили эсминец, который, дескать, принял на себя одну из торпед.
И вот после этого уже более полувека кипят споры относительно того, попал Лунин в «Тирпиц» или не попал? Для советских пропагандистов (а они никуда не исчезли) даже сам факт сомнений уже является преступлением, подлежащим наказанию «по законам военного времени», хотя никаких аргументов в свою пользу, кроме «я так считаю», они привести не в состоянии. И опять-таки мы не будем вдаваться в подробности спора. Мы ограничимся коротким отрезком времени: 17.36-18.01.
Вкратце события выглядели так: К-21 идет прямо навстречу «Тирпицу». В 17.45 лодка поворачивает, чтобы видеть бортовую проекцию линкора. В 17.50 немецкая эскадра выполняет поворот, и К-21 снова оказывается на встречном курсе с «Тирпицем», при этом она проскакивает сквозь завесу охранения. В 17.54 лодка поворачивает от нового курса линкора, чтобы снова
получить возможность стрелять в борт. Но в результате стрелять можно только из 4 кормовых торпедных аппаратов, тогда как в носу лодок типа «К» стоят 6 аппаратов. В 18.01 лодка дает залп, и далее, как говорилось выше.
А вот сейчас давайте рассмотрим альтернативный вариант действий К-21 с учетом имевшего место прецедента.
25 ноября 1941 года немецкая подводная лодка U-331 лейтенанта фон Тизенгаузена встретила на Средиземном море эскадру британских линкоров. Лодка прорвала завесу охранения и с дистанции 4 кабельтова выпустила 4 торпеды из носовых аппаратов в линкор «Барэм». 3 торпеды попали в цель, довольно быстро линкор перевернулся и затонул, погибло более 850 британских моряков. При этом заметим, что Тизенгаузен все время шел навстречу британским линкорам.
Итак, предположим, что в 17.54 Лунин не отворачивает в сторону, а следует прежним курсом или вообще стопорит машины. За 7 минут, прошедших до торпедного залпа, расстояние между лодкой и линкором увеличилось на 4 кабельтова (с учетом скорости К-21 в 3,5 узла), что внесло свой вклад в сомнительный результат атаки. Вот мы и предположим, что в 18.01 К-21 стреляет по «Тирпицу» с дистанции 10 кабельтовых из 6 носовых торпедных аппаратов. В этом случае шансы на попадание сразу увеличиваются в несколько раз, и лодка попадает в «Тирпиц», причем сразу несколькими торпедами...
Что произойдет дальше?
Произойдет и много и мало. Прежде всего, даже попадание всех 6 торпед не отправит на дно новейший линкор такого водоизмещение, как «Тирпиц», но повреждения могут оказаться довольно серьезными в зависимости от точного количества попаданий и их места. Напомним, что «Бисмарк» погубила одна-единственная торпеда, попавшая в самое уязвимое место огромного корабля — прямо в рули. Линкор потерял управление и был добит подоспевшими британскими кораблями.
Предположим, что «Тирпиц» получил 4 торпедных попадания. Учтем еще такой нюанс: торпеды в носовых аппаратах имели установку глубины, рассчитанную на попадание под броневой пояс. Торпеды из кормовых аппаратов если и попали куда-то, то лишь в толстую крупповскую броню, и никакого вреда кораблю причинить не могли в принципе. Первая торпеда попала в носовую часть в районе XXI отсека и разворотила топливные цистерна, нефть хлынула в море. Второе попадание пришлось под боевую рубку в XV отсек, третье — в VIII отсек в районе машинного отделения, четвертое и последнее — в III отсек чуть позади башни «Дора». В общем, залп получился достаточно удачным, попадания распределились по всей длине корабля (в одну точку торпеды не попадают), причинив обширные повреждения. Вопрос заключался в том, сумеет ли подводная защита выдержать такое испытание.
Она и не выдержала, тем более, что торпеды ударили под броневой пояс. Роковыми оказались два последних попадания. Третье попадание причинило тяжелые повреждения, так как сказались конструктивные просчеты инженеров. Был затоплен бортовой отсек электрогенераторов, но, благодаря резервным установкам, это не сказалось. Хуже было другое. Треснуло крепление противоторпедной переборки к броневой палубе, и началось поступление воды в центральное машинное отделение, справиться с которым механикам не удалось. Максимум, что им удалось, — это замедлить затопление отсека. Вдобавок от мощного удара с места сдвинулась турбина, и линкор потерял треть мощности машин.
Если бы только это! На самом деле самым страшным оказалось четвертое, последнее попадание. Четвертая торпеда попала, судя по всему, в кронштейн левого гребного вала и уничтожила его. Вал был погнут, в результате начались сильнейшие биения, которые быстро разворотили сальник дейдвуда. В результате, прежде чем была остановлена левая турбина, были затоплены еще несколько отсеков. Линкор получил значительный крен на левый борт и временно лишился хода.
Немецкие эсминцы сразу начали охоту за подводной лодкой. Однако, хотя в море было выкинуто более сотни глубинных бомб, успеха немцы не добились. К-21 ушла от преследования без особого труда. Причина была простой и парадоксальной: низкая квалификация команд эсминцев! Как ни странно, за всю войну германские эсминцы не добились особых успехов в борьбе с подводными лодками союзников. Гораздо более опасными показали себя малые корабли — тральщики, охотники за подлодками, катера. Вообще сложно даже вспомнить, какие именно лодки сумели потопить немецкие эсминцы. Разве что на Средиземном море британская лодка «Сплендид» попалась «Гермесу»? Так и он был бывшим греческим кораблем, а не немецким.
Ну и понятно, что после этого ни о какой операции «Россельшпрунг» не могло быть и речи, конвой был избавлен от страшной опасности, однако это не повлияло на мнение адмирала Паунда. Первый Морской Лорд отдал приказ о расформировании конвоя, транспорты должны были далее следовать самостоятельно, что сделало их беспомощными жертвами немецких подводных лодок и самолетов. Причем этот приказ был отдан еще до того, как стало известно о выходе в море немецкой эскадры.
Теперь перед немцами встала гораздо более сложная задача: как спасти «Тирпиц», ведь его требовалось как-то довести до базы, что в данных обстоятельствах было совсем непросто, ведь недалеко находился британский флот. Узнают англичане о плачевном состоянии линкора или нет? А если узнают, что предпримут?
В 19.09 с К-21 была отправлена радиограмма об атаке, а буквально через 10 минут самолет-разведчик ВВС Северного флота обнаруживает немцев. В его радиограмме было указано, что линкор стоит на месте, окруженный большим нефтяным пятном. Командование флота постаралось немедленно известить
об этом англичан, но в результате Адмиралтейство оказалось в дурацком положении. Конвой был распущен из-за угрозы атаки немецкой эскадры, а сейчас угроза висела как раз над ней самой. Поэтому Адмиралтейство не спешило информировать об этом адмирала Тови. На беду англичан, слишком хорошо сработала служба радиоперехвата на американском линкоре «Вашингтон», входившем в состав эскадры адмирала Тови. В 20.15 прожектором с «Вашингтона» на «Дьюк оф Йорк» была передана потрясающая новость: немецкий линкор торпедирован русской подводной лодкой и стоит без хода! Адмирал Тови не слишком долго раздумывал и приказал эскадре повернуть на юго-восток, к берегам Норвегии. Тем самым он окончательно сделал неприглядной позицию Паунда. Что мог сделать Первый Морской Лорд? Запретить добивать немецкий линкор? Бред! В результате Паунд отправил невнятную радиограмму с предостережением — не приближаться слишком к берегам Норвегии, чтобы не подвергать корабли риску удара немецкой авиации. Одновременно он приказал любой ценой связаться с подводными лодками «Аншейкн» и «Ан-райвелд», патрулировавшими поблизости, и направить их для атаки поврежденного «Тирпица».
То, что время шло к полуночи, решительно ничего не меняло, полярный день не обещал укрытия немцам. Машинная команда «Тирпица» отчаянно старалась привести в порядок турбину правого борта, чтобы линкор мог передвигаться. Одновременно предпринимались титанические усилия, чтобы остановить поступление воды и выправить нарастающий крен.
Тем временем британская эскадра полным ходом шла в указанную точку. Тови приказал крейсерам адмирала Гамильтона присоединиться к нему, так как допускал вероятность артиллерийского боя с немецкой эскадрой. Больших надежд на успех атаки авианосных самолетов он не возлагал. Торпедоносцы «Викториеса» могли в лучшем случае нанести дополнительные повреждения немецкому кораблю, но потопить его... Весь предыдущий опыт англичан подтверждал, что это несбыточная мечта. Действительно, что имел «Викториес» в этот момент? Эскадрилью истребителей «Фулмар», которым было лучше не встречаться даже с немецкими бомбардировщиками, и две эскадрильи торпедоносцев «Альбакор» — 21 машина. «Альбакоры» с гордостью носили название «аэроплан».
Однако у немцев имелись свои проблемы. Me-109, базировавшиеся в Петсамо, никак не могли обеспечить прикрытие эскадры с воздуха из-за своей слишком маленькой дальности полета. Да и на Me-110 нельзя было особо рассчитывать. В качестве импровизированной меры командование Люфтваффе в Норвегии предложило выслать пару бомбардировщиков Ju-88. В общем, ситуация сложилась такая, что плохо было абсолютно всем.
Адмирал Тови вместе со своими линкором, с тяжелым крейсером «Камберленд» и 8 эсминцами пошел вперед, оставив с авианосцем легкий крейсер «Нигерия» и 6 эсминцев. Вскоре к нему присоединилась эскадра Гамильтона, и теперь английское соединение имело решительный перевес над немецкой эскадрой.
А что немцы? «Тирпиц» все-таки сумел дать ход и сейчас полз обратно в Альтен-фиорд со скоростью 5 узлов. Предложение увести эскадру в Банак было отвергнуто из-за того, что эта база находилась слишком близко к линии фронта и не располагала абсолютно никакими ремонтными возможностями. Даже в лучшем случае немцам предстояло залатать «Тирпиц» в Альтен-фиорде, после чего линкору предстояло еще долгое и опасное путешествие в Германию для капитального ремонта.
Но сначала следовало добраться до промежуточного пункта базирования. Рано утром 6 июля Тови приказал поднять разведчики: 5 «Альбакоров» и 2 гидросамолета «Валрос» с «Нигерии». Ошибиться было сложно, полупарализованный линкор не мог уйти слишком далеко и был обнаружен. Через час с «Вик-ториеса» взлетели 15 торпедоносцев и 4 «Фулмара» ударной группы. 8 истребителей остались прикрывать «Викториес», а один «Альбакор» был неисправен. Ударная волна получила приказ действовать на основе донесений разведчиков. Адмирал Тови напутствовал самолеты словами: «Прекрасный шанс добиться очень важных результатов. Пусть с вами будет Бог».
Через час наблюдатели на немецких кораблях заметили крошечные черные точки на горизонте, появились английские самолеты. Патрулировавшие в воздухе два «Юнкерса» бросились наперехват, но были встречены «Фулмарами» и к торпедоносцам не прорвались. Впрочем, этот бой можно считать завершившимся вничью — было сбито по одному самолету с каждой стороны.
Бдительные разведчики детально описали строй немецкой эскадры, поэтому торпедоносцы знали, что делать. «Адмирал Шеер» шел впереди поврежденного линкора», «Хиппер» — позади, с каждой стороны следовало по 3 эсминца, еще один держался впереди «Шеера». Действия англичан облегчало то, что немецкая эскадра еле двигалась, даже спустя несколько часов после торпедных попаданий скорость линкора не превышала 7 узлов. Поэтому, если не считать зенитного огня, атака была выполнена как на полигоне.
9 «Альбакоров» 817-й эскадрильи зашли с правого борта, а 6 «Альбакоров» 832-й эскадрильи — с левого. Зенитный огонь немцев был плотным, но неэффективным, им удалось сбить всего один самолет, еще несколько машин получили серьезные повреждения. Первыми с расстояния 1200 ярдов под прямым углом сбросила торпеды 817-я эскадрилья, 832-я сделала это через 4 минуты. Маневрировать «Тирпиц» почти не мог, поэтому из 15 торпед в цель попали 6: две в левый борт, четыре в правый. Однако англичан подвело то, что немецкий линкор имел крен, поэтому попадания в левый борт пришлись прямо в броневой пояс. Зато попадания в правый борт оказали свое действие — «Тирпиц» окончательно потерял ход. Однако при всем при том непосредственной угрозы гибели корабля пока еще не было. Более того, даже крен снизился после затопления отсеков правого борта.
Но, как это ни парадоксально, роковой удар линкору нанесла немецкая авиаразведка. Через час после атаки торпедоносцев FW-200 «Кондор» заметил эскадру адмирала Тови. Ей еще оставалось несколько часов пути до встречи с немцами, но угроза постепенно становилась прямой и недвусмысленной. Однако немецкий пилот ошибся, опознавая корабли. Дело в том, что в эскадру Гамильтона входил тяжелый крейсер «Лондон», который после модернизации очень напоминал линейный корабль типа «Конг Георг V». В результате адмирал Цилиакс получил известие, что к нему приближается эскадра, состоящая из трех линкоров, а также крейсеров и эсминцев. Бой с таким
противником, учитывая тяжелейшие повреждения «Тирпица», был форменным самоубийством, поэтому Цилиакс, немного поколебавшись, приказал снять команду с линкора и затопить его, что и было сделано с помощью подрывных зарядов. Через час «Тирпиц» повалился на левый борт и затонул кормой вперед. Немецкая эскадра сразу после этого дала полный ход и удрала раньше, чем адмирал Тови успел как-то среагировать на изменившуюся ситуацию. Во всяком случае, когда 10 исправных торпедоносцев прилетели, чтобы добить линкор, они не нашли ничего, кроме большого пятна нефти и плавающих обломков. Обнаружить исчезнувшую немецкую эскадру им не удалось.
Итак, совместными усилиями союзники одержали заслуженную и громкую победу, был уничтожен второй и последний немецкий линкор. Но что изменилось? Как ни странно, совершенно ничего. Мы сталкиваемся с тем редким случаем, когда даже блестящий успех ничего не изменяет. Прежде всего, отправка конвоев в Советский Союз все равно была приостановлена.
После катастрофы с PQ-17 Адмиралтейство потребовало от правительства согласия на приостановку русских конвоев до наступления полярной ночи. К этому времени кромка льдов отойдет на север, что позволит конвоям следовать на более значительном расстоянии от немецких аэродромов. Премьер-министр пишет, что в ответ на это предложение он захотел «поднять ставки, действуя по принципу «вопреки поражению». Он хотел бросить все силы нашего флота, чтобы разгромить противника, но Адмиралтейство выступило категорически против таких действий. Поэтому Черчилль был вынужден передать Сталину крайне неприятное известие, что он и сделал в телеграмме от 17 июля 1942 года. Он писал: «Суть проблемы заключается в том, чтобы сделать Баренцево море таким же опасным для немецких кораблей, каким они сделали его для наших. К этой цели мы должны стремиться, объединив наши ресурсы». Но Сталин смотрел на все это иначе. В своем ответе он заявил, что присутствие немецких тяжелых кораблей и авиации в Северной Норвегии — совершенно неубедительный предлог для отказа возобновить проводку конвоев. Русских понять довольно просто. Немецкие армии продолжали наступление к Дону и стремительно двигались вперед, несмотря на отчаянные усилия русских командиров, которые привели к колоссальным потерям в живой силе. Что значили для Сталина 23 судна и несколько сот человек по сравнению с жертвами его собственного народа? Победы Японии на Дальнем Востоке, армий Оси в Северной Африке, подводных лодок в Атлантике для него имели слишком маленькое значение по сравнению с петлей, которую противник затягивал на горле его страны.
Хотя чудовищные потери PQ-17 не заставили Адмиралтейство прекратить отправку конвоев, это могла сделать необходимость срочно доставить снабжение на Мальту. Туда был отправлен конвой «Пьедестал», сопровождать который пришлось практически всему Флоту Метрополии. Во всяком случае, и линкоры, и авианосцы, и даже эскортная группа, непосредственно прикрывавшая PQ-17, отправились на Средиземное море. Вдобавок американские корабли, ранее сопровождавшие конвои, были отправлены на Тихий океан, что еще больше ослабило англичан. Поэтому было решено пересмотреть планы и возобновить конвои, когда ситуация станет более благоприятной.
И когда проводка арктических конвоев возобновилась, то выяснилось, что они по-прежнему тяжелым грузом висят на плечах Флота Метрополии. Да, «Тирпиц» был потоплен, однако в Норвегии по-прежнему находились линейный крейсер «Шарн-хорст», карманные линкоры «Шеер» и «Лютцов», тяжелый крейсер «Хиппер». Поэтому снова каждый конвой приходилось прикрывать крупными силами, единственным отличием стало то, что в состав дальнего прикрытия теперь включался только один линкор вместо прежних двух. Все-таки «Шарнхорст» не считался достойным противником новым британским линейным кораблям, и выставлять против него два таких корабля было непозволительным расточительством. А в остальном... В остальном все шло, как прежде.