Эдик спал относительно спокойно. Герда во сне ему не явилась. Снилось только что-то мутное. Типа Эдик тоже стал писателем и его издали.

Причем книга получилась крутая с картинками и цветными иллюстрациями. Типа комикса и с голыми девицами. И Эдуард показывал её друзьям, а те завидовали ему. Даже сам Шамай охал от зависти.

Потом Эдику снилось, что его экранизировали, и он смотрел видеокассету со своим фильмом.

Потом проснувшись, Эдик никак не мог вспомнить, что именно она написал. Запомнились лишь полуголые девчонки, по большей части блондинки.

Проснулся Эдуард поздновато и не успел смотаться до прихода Аленки.

Ведьма явилась к нему и удивленно заметила:

— Жирик проиграл выборы губернатора, но Шамай почему-то спокоен.

Эдуард логично заметил:

— А зачем бесноваться… Денег это не вернет!

Аленка тоненько хихикнула:

— Денег не вернет, но эмоции выплеснет!

Эдуард умоляюще произнес:

— Может, не пойдем к Шамаю?

Аленка отрицательно мотнула головой:

— Исключено! Он не на шутку обидится! Кроме того Шамай возможно сделает тебе подарок…

Эдуард покачал головой:

— Представляю, что он мне может подарить!

Аленка пожала не по-женски сильными плечами:

— Я понятия не имею, что он может подарить. Но надейся на лучшее.

И снова Эдуард отправился в надоевшую секту. Там конечно и не безопасно и царит разврат. Служение сегодня началось раньше, чем обычно и Аленка его торопила. И даже почти не разговаривала по дороге.

А Шамай опять включил через динамики свое кажущееся бесконечным повествование;

Ему снилась родная Земля, ее огромными роскошными лесами, деревья, густо увешенные сочными плодами, в ярких цветах. Родная деревенька, аккуратные хижины, его здоровые веселые прежние друзья, женщина, заменившая родную мать. Ведь когда он младенцем и сосал ее грудь, разве она не была ему мамой!?

Бедные стэлзаны, выращенные в своих инкубаторах и с младенчества, помещенные в казарму. Они никогда не узнают тепло материнской груди, не услышат биения любящего сердца, не познают элементарной человеческой ласки. Их жизнь сплошная муштра, обучение ненавидеть, вера в убийство как в высшую доблесть, мир-казарма, империя-застенок. Стэлзаны несчастны и ущербны от рождения, вот снова слышится грохот их карательных истребителей.

Они нарочно испускают такие звуки, что лопаются перепонки, рассыпаются стекла и даже срывает крыши. Вот и боевые киборги сбрасывают маскировку и материализуются. Многорукие металлические гоблины отключают камуфляж, вырастая ужасающими призраками из кристального, прозрачного воздуха. Тем, кого сжег огонь, можно считать повезло. Хотя это так мучительно, гореть как факел и вертеться, завывая диким волчком, безуспешно пытаясь сбить неумолимое пламя. Жителей убивают безжалостно изощренно, беременных женщин подвешивают вверх ногами, затем мини-истребитель взлетает и, приземляясь, ударяя ее головой и животом об землю. При этом они настолько рассчитывают движения, что жертва умирает не сразу, а предварительный укол психотропных веществ не дает потерять сознание.

Многим крестьянам прокалывают заостренным тросом животы, нанизывая как людей как мясо на шашлык, сверху на тела сыплют изотопы и они медленно поджариваться в радиоактивном излучении. Тела жертв вяло трепещут, а истребители и фланеры неторопливо планируют над соседними селениями, демонстрируя свою извращенную жестокость. Самое страшное его приемная мать, она нагая, почти черная с молочными волосами убегает, от страшных механических скорпионов и еще более ужасающих зверей с лицами перекаченных смазливых людей. И ее настигают, грубо валят на высокую пышную траву и оранжевыми цветочками, что это уже кажется театральным, надуманным кошмаром.

Громадный киборг, хватает ее руки, подчеркнуто медленно ломает их, судя по конструкции это пилотируемый терминатор «Гробо»-7, с целым истязательнным арсеналом на борту. Вот его кабинка раскрывается, и он видит удовлетворенную мальчишечью рожицу. Да это до нервного тика опостылевший проклятый Герой — косит глазки и подмигивает:

— Смотри Барс, какие лапки у этой членистоногой макаки, выдернем их из тела и пришьем крылышки.

В одной из рук кибор-ужаса и впрямь видны прозрачные крылышки громадной стрекозы.

— Ноги ей ни к чему!

Лучи лимо-лазеров срезают стройные ноги еще молодой и красивой женщины. Фраскандэр, ревет как бык и в диком прыжке допрыгивает до противной физиономии всаживая кулак, и с удовлетворением отмечая как ломается шейка и хрустят суставы мальчика-киллера. Отломанная голова отлетает, глаза загораются огнем преисподней, из глазниц вываливаются змейки. Слышится громовой смех, от которого трясет всю поверхность.

— Смерти нет! Ты что забыл! Я стал сильнее, поднявшись вверх по ступенчатой пирамиде. И вот голова растет, выпущенные змеи умножаются. Вот она размерами с Арарат, как скала подымается уродливое змеиное тело, а клыкастая километровая пасть заглатывает Фраскандэра.

Барс дергает, бьет, во что-то попадает и… окончательно просыпается. Видимо резким движением он попал бедному реальному Герою в челюсть, мальчик лежит без сознания, со скошенным подбородком. Лига бросается к нему.

— Барс, зачем ты его так! Он и так еле пришел в себя, костолом, «аннигилятор», вернее как, по-вашему — садист!

Склонившись над Героем, она трет мальчишке лицо, Люций после регенерации выглядит еще более хрупким и похудевшим, да Лига слегка уменьшилась, сбросив добрые пятнадцать килограмм.

— Ты животное, Като-мастодонт!

Барс и сам обгорел не многим меньше их, и это уже начинает раздражать, тем более ему и самому стыдно.

— Я вас спас! — Кричит разъяренный Фраскандэр. — И я ваш в совершенном исполнении, ваш доминирующий командир! Считай это, была дисциплинарная выволочка. А теперь к делу, какие предпримем в дальнейшем шаги.

Фай Родис качнула головкой, прежние семицветные волосы сгорели, и на их месте остался только что отросший бесцветный жесткий ежик. Девчонка-телепат предложила:

— Я полагаю, что оптимальный вариант, наладить связь. В легких боекостюмах есть позывные, они также есть и в комп-браслетах, но учитывая дистанцию… — Воительница растерялась.

Люций усомнился в выводах напарницы:

— А как тут может быть дистанция, если рассуждать логически, то даже гиперплазменные чудовища не должны перенести нас в иную галактику.

Фай нервно провела рукой по ежику, отсутствие прически ее раздражало.

— Мы уже пробовали выходить на связь, хотя шансы у нас еще есть. Если бы они нас поискали, то… Я смотрела на небо, в костюмах есть экраны, до нашей эскадры далеко, такой слабый сигнал не дойдет.

— Вывод!? — Спросил, теряя остатки терпения Барс.

Владеющая телепатией девушка, резюмировала:

— Вот очень трудное решение, поселиться здесь и ждать, пока наши звездолеты приблизятся на дистанцию приема, или самим построить звездолет и лететь навстречу нашим войскам!

Последнее предложение рассмешило, даже если бы были все необходимые элементы, то, как это сделать, с помощью каменного топора, лучеметов, и кулаков.

— Есть еще одно предложение!

Барс окинул всех этаким замысловатым взглядом и продолжил:

— Мы звездно-пространственная разведка!

Трое остальных стэлзанов хором ответили:

— Абсолютно! Командир!

Фраскандэр предложил в общем напрашивающее решение:

— Тогда давайте разведаем этот район, он не такой уж пустой! В место закрытого сигнала пошлем открытое послание. Будто звездолет Республики Дарохара потерпел крушение, и просьбу о помощи. Мы их язык уже освоили, в компах необходимым минимум информации у нас есть. Если клюнут, будет уникальная возможность исследовать иные миры, без боя тихо и незаметно. — Юноша сделал пальцами в воздухе восьмерку. — Стрелять, убивать, махать ногами могут и мини-солдаты, а это уже ювелирная работа достойная зрелых бойцов.

Герой пришел в себя, он все слышал и, не смотря на боль в челюсти, одобрил предложение.

— А что, мне это нравиться! — Мальчишка с сожалением посмотрел на свою ставшую куда меньше мускулатуру. — Во время боя, у врагов даже мыслей нет, одни звериные инстинкты. С нашими способностями, мы можем добыть очень много тотально полезной информации.

Барс закончил с дискуссией:

— Тогда и не теряя времени, приступим.

Юлинги ЗПР послали широко волновую гравиаграмму, естественно скорость передачи несравнимо превышала световую, иначе даже нет смысла врубать передатчик.

Уже привычный легкий боекостюм оказался великоват и мешковато повис на Фраскандэре, у напарников получилось не лучше.

— Такое ощущение, что мы уменьшились.

Герой хитро подмигнул, синяк на скуле исчез, и немного веселее стал солдат большой аннигиляционной орды СС:

— Ты сам вколол нам и себе усиленные регенераторы, со слабой примесью «Ридегейнера». Там, даже отмечено что это на исключительный момент.

Барс воспринял этот факт, как омоложение очень спокойно:

— А понятно, но ведь это не смертельно, особенно если всадить гормоны роста.

Люций выглядел очень довольным:

— Верно, но с собой у нас только регенераторы. А смешно то, что тебе, такой сильный препарат был не нужен, тебя опалило меньше нас, а теперь над тобой тоже будут посмеиваться по возращению к местам постоянной дислокации.

Фраскандэр с ухмылкой ответил:

— Меня это не смущает, кулак слабее не стал. Так оно даже лучше, меньше будут нас бояться, больше станут доверять, даров в цивилизованных мирах хорошо знают. А боекостюм можно и подтянуть, он эластичен с компьютерной авто-подгонкой.

Ответ на сигнал пришел быстрее, чем ожидали отважные юлинги ЗПР. Ответный сигнал вскоре высветился, в передатчике и отразился в трехмерной голограмме комп-браслета.

— Окей, за нами летят. Что говорить вы уже знаете.

Все трое подчиненных хором гаркнули:

— Абсолютно! Стандартно, тактика глубоко внедрения.

Герой очень хотелось добавить, что после такого критически-успешной боевой операции неплохо всем четверым заняться биоплазменной любовью, но… Видимо гормональный сдвиг на него повлиял, после телесного уменьшения резко упал уровень тестостерона!

— Я все вижу Герой. Хочешь самку, но не стоит. — Рассмеялся Фраскандэр, который будучи человеком на фоне сверхвольных нравов стэлзанов смотрелся как ханжа. — Не стоит расстраиваться, через полцикла войдешь в норму. Вот лучше скажи, зачем ты просил, чтобы я вас спас. Ведь смерть — повышение в ступенчатой гиперпирамиде мироздания.

Люций устало произнес, банальную и как ему казалось позорную, для стэлзана фразу:

— Барс ты сам понимаешь, что я слишком мало пожил в этом мироздании, что бы идти на небо.

Лига встала и подошла к Фраскандэру, после такого лечения юноша-атлет уменьшился на голову и напоминал встревоженного стройного подростка. Она также уменьшилась, и Лев был лишь чуть-чуть ниже своего вице-офицера.

— Командир! Посмотри на эти камни.

Розовые в трещинках камешки были почти заурядны, лишь легкое люминесцентное свечение придавало пещере зловещий характер.

— Уровень радиации, выше естественного фона только в сто раз, не смертельно! — Фраскандэр не беспокоился, ведь организмы стэлзанов куда устойчивее к радиоактивному воздействию, чем человеческие.

Лигу впрочем волновало не это:

— Не в этом дело, это коралл, а планета ужасно сухая. Значит тут, раньше было море, и логично предположить, что именно война превратила живую планету в пустынный и исступленный мир.

Барс отбросил ногой крупный камешек, он пролетел метров двести, врезался в пепельно-коричневую сопку.

— Сила не уменьшилась! А вам давно пора понять, что все войны дерьмо!

Появления небольшого звездолета, необычной гибкой, многогранной конструкции прервало дискуссию. Внешне корабль казался нарядной новогодней игрушкой, но внешность часто бывает обманчивой и юные эсесовцы, профессионально разделившись, автоматически приняли боевую стойку. Видимо на звездолете заметили это, и мягкий до приторности голос певучий произнес:

— Юные граждане республики «Дарохара», не бойтесь мы ваши друзья и союзники.

Барс поднял руку с комп-браслетом вверх и четким голосом ответил на приветствие::

— Кто вы!? Чья раса!?

Ответ прозвучал на уже изученном языке Дарохары:

— Мы представители обширной республики Доликан. Сокращено Доли.

Герой не удержался от сарказма.

— Доля! — Тихо шепнул Люций. — Видимо их держава лишь доля в нашем пироге!

От звездолета отделилась длинная движущая змейка. Став на нее, ребята плавно заехали во чрево диковинного звездного корабля. Обстановка внутри была празднично-расслабленной. Хотя внешне Доли смесь слоников и ежиков с мягкими колючками казались безобидными, Барс отметил небольшие изящные лучеметы спрятанные за поясами, и несколько лазерных пушечек. Видимо и эти зверьки имели представление о войне, хотя история которую попаданцы прочитали в трофейных компах гласила, что уже несколько десятков тысяч лет здесь не было глобальных войн. Лига обратила внимание на то, что часть слоно-ежиков была меньше ростом и имела светлые почти прозрачные колючки.

— Это ваши самки?

Капитан с пышными погонами и в несколько мешковатом мундире вежливо ответил.

— Уважаемая дама! Особи женского пола не наши, а вполне равноправные члены общества. Разве у вас нет равноправия.

— Конечно, есть! — Барс тут и не врал, где уж равноправнее, особенно в привилегии умирать. — Тотально! Вот удивляет, что вы так быстро прилетели, вы, что знали о нас?

Доли тряхнув хоботками ответили хором:

— Нет! Просто эта планета, диких Охлов-ру, стала объектом нашей научно-исследовательской экспедиции.

Герой резво вступил в разговор:

— Развед-рейд с целью экспансии?

За остальных ответил колючий командир с золотистыми эполетами:

— Нет, тут есть междугалактические договоры, и нельзя без решения МЗГАС, осваивать спорные миры.

Барс обратил внимание на малозаметную деталь:.

— Вы сказали Охлов-ру дикие, значит, есть и цивилизованные?

Ежовые слоники подтвердили догадку:

— Да и мы именно у них совершим промежуточную посадку, энергия у нас не бесконечна и кое-какие формальности, отшлифовать надо.

Фраскандэр задумался. Возращение на базу без ничего могло вызвать подозрение и насмешки, особенно когда увидеть, как они уменьшились. «Эликсир вечного детства» был слишком сильным лекарством, впрочем, забудем об этом, вспомним слова вируса. Вернее его мысли, не все он сказал вслух. Мысль легкая как болотные испарения была выражена в стихах.

Барс, немного сомневаясь, спросил:

— Охлов-ру существа четырех полов?

Доликанец поднял вверх две свои руки, и они разделились, как веер их стало шесть, тонких и гибких:

— Да четыре. А у вас две пола, это и проще и труднее!

Телепат Герой тихо пырскнул в рукав:

— У них три пола, но не как у Зоргов, а два самца одновременно любят одну самку. С одним мужем у жены детей не будет.

Слоно-еж погрозил пальчиком:

— Ты еще мал, не хорошо выражать эмоцию ироний! Кроме того, это ускоряет эволюцию и усиливает обмен — рекомбинацию генов.

— И больше солдат для войны! — Воскликнул задиристый Люций. — Ведь самки у вас доли сидят дома, когда мужчины разносят иные миры.

Шесть рук у Доликанца опять слились в две, толстые с девятью фалангами.

— Война это очень плохо, минус! Я надеюсь, что это давно пройденный этап нашей цивилизации, и он никогда не повториться!

Барс ткнул ногой Люция, возможно с размерами у того уменьшился, и ум еще не много и сорвет всю маскировку.

— Мы хотим посетить мир охлов-ру. Он видимо, необычен?!

Командир доли охотно подтвердил:

— Да конечно необычен, как по-своему уникален любой мир. Но вы еще не совсем полнозрелые особи, я вас хорошо знаю много у меня друзей с вашей расы. Радиоактивное излучение губительно для белковых структур, два-три оборота и у вас будут большие проблемы.

Фраскандэр досадливо отмахнулся:

— Знаю! Нам одни сутки хватит. А в половом отношении мы зрелые!

Командир из доли возразил:

— Нет, дар! Эти двое совсем еще дети! А ты и твоя подруга, у вас право голосовать и штамп дееспособности! И где взрослые, что вас сопровождали, на межгалактическую дистанцию ваш закон не пускает несовершеннолетних?

— Взрослые погибли, а мы устали и хотим есть! — Уже вместо Барса ответила Лига.

Еда была приличной и вкусной, по крайней мере, натуральная пища, а не армейское высоко сбалансированное синтетическое пойло с желательной резинкой. Компы-браслеты показали, что это съедобно и ешь смело. Остальное не важно, можно спокойно дрыхнуть.

Проснулись, когда звездолет уже приземлился в космопорте.

Капитан, только сейчас Барс узнал, что его зовут Хир дю Хон, дал в руки пачку эластичных карточек и вежливо напутствовал:

— У вас только полтора оборота, свои скафандры лучше не снимать. Очень близко не подходить и руками не туземцев не трогать. За деньги не волнуйтесь, если не превысите лимита, ваше правительство за вас заплатит. Ты как самец и старший, проследи за детьми.

Герой кипел, в легком боекостюме вооружения хватило бы снести весь этот ослепительно красочный город с десятимиллиардным населением или, по крайней мере, половину города.

У выхода из космопорта их все тормознули, уже знакомые четырех шариковые типы в глянцевитых мундирах, очень вежливо попросили показать оружие.

— Ничего мы вам не сдадим! Это священно! — Закричала примитивную отмазку Лига.

Таможенники не растерялись, видимо им не впервой.

— Тогда мы поставим только крошечную печать, когда улетите, мы ее снимем.

Барс сверкнул взглядом.

— Какая печать?

Шарики с лапками объяснили:

— Маленький анти-пластилин на дуло. В целях безопасности, мы вас ведь не знаем. В этом случае выстрел приведет к самоуничтожению вашего оружия.

На сей раз Барс и не возражал — все равно наивные дураки полицейские у охлов-ру. Не догадываются, что стэлзаны обучены легко снимать, подобные печати или предохранители. Но стоит до конца разыгрывать из себя святую невинность.

— А, если нападут преступники?

Таможенники пропищали:

— Это маловероятно, у нас безопасно. Кроме того, вы получите большую компенсацию.

Герой тем временем пытался прощупать мысли этих странных существ в полужидких мундирах и прозрачных скафандрах, где знаки отличия прорисованы радиоактивными изотопами. Лицо у мальчика-стэлзана заметно покраснело, закапал пот:

— Это супершизофрения. Барс прощупай их сам.

Фраскандэр развернулся и поднял прозрачное забрало, густо пахнуло озоном, это естественно на планете где радиация подобна воздуху, а изотопы заменяют кровь. Что у них в мыслях!? Блокировки на вход нет, но такое ощущение, что работает сразу, тысяча мощных громкоговорителей. Вернее если прислушаться, пять голограмм-телевизоров говорят и что-то показывают очень громко и ярко, еще шестнадцать заметно тише и тускло, затем шестьдесят четыре, и так далее — громкость резко падает, а краски тускнеют.

Конечно это «шиза», мозги загружает.

— У них четыре чужие личностные доминанты и лишь одну условно можно назвать своей личной. — Объяснил подобную галиматью Фраскандэр.

— Барс это как. — Люций в растерянности стараясь подобрать аналоги в своей богатейшей памяти. — Макро — телепатический обмен.

Барс выдал другое объяснение:

— Нет, я думаю, судя по некоторым признакам, причина проще и сложнее. Наследственная память, перенесенная память от всех четырех родителей.

Юный телепат присвистнул, а его зрачки от удивления стали треугольными:

— Да ну! Я слышал, что родители тех или иных рас передавали память, но что бы сразу четыре.

Фраскандэр отрицательно завертел головой:

— Нет, не четыре, а еще более сложная формула.

Люций тут сумел сообразить:

— Я понял, с каждым коленом, все больше предков-передатчиков и все меньше объем информации.

— Да попал правильно, вундеркинд! — Барс произнес это со смесью уважения и одновременно иронии.

— Человек, ты хоть и командир, но не надо называть меня человеческим сленгом, унизительно это для стэлзана. — Люций посмотрел на свой компьютер, исполненный в виде браслета. — Вот интересно другое, ведь память это личность и сколько в одном личностей?

Фраскандэр сурово перебил напарника:

— А мне болтать не интересно, лучше посмотрим на город.

План у Барса был простой, надо найти самое ценное из красного цвета, что есть на этой планете, и что бы это было относительно не большого размера, это и будет вторым артефактом. А как лучше поступить, зайти к самому ученому дому в этой планетарной столице и притворившись малоразвитыми подростками вырвать тайну.

И Лига Виндзор и Фай Родис молчали, город был прекрасен, своеобразен, но не настолько, чтоб поглотить все внимание гордых имперок. Обе девочки были расстроены, у Фай Родис была почти сформированная фигурка, а теперь она стала угловатой девочкой. Лига также очень гордилась своим ростом и бюстом, а, теперь убавившись в пышных формах, чувствовала себя ущербной лишь то, что и Барс Фраскандэр уменьшился, слегка утешало гордое тщеславие. Но самое главное это прически, вместо пышных волос короткие почти бесцветные ежики, для юных женщин это катастрофа.

Барс не столь избалованный в отличие от космических захватчиков зрелищами особенно внимательно рассматривал дом, выполненный в форме десяти лежащих друг, на друге бутонов начиная от подобия розы, кончая подобием ромашки. Раса охлов-ру любила строить по принципу снеговика, используя стили — красочных цветочных бутонов или подсаженных друг на друга насекомых, диковинных многохвостовых рыбок.

Многие дома изгибались спиралькой, или треугольниками, и что особенно нравилось Барсу, почти полностью отсутствовала навязчивая реклама и характерные для стэлзанов многокилометровые рекламные щиты и голограммы. Не смотря на относительно высокий уровень радиоактивности, росли пышные деревья, цветы и плодовые культуры, в большинстве завезенные с других миров. Висячие сады были, может быть не такие огромные как в крупных городах империи Великого Стэлзаната, но очень изящные и разнообразные живыми и даже поющими растениями. У Барса неприятно засосало под ложечкой, ведь всего сутки назад он убил десятки миллионов практически таких же существ, и приложил для этого всю свою паранормальную силу.

— Барс не жалей о содеянном поступке! Те охлов-ру не имели разума и памяти. Ты детонировал свору ходячих реакторов!

Гер так мило улыбнулся, не скажешь что перед тобой эсесовец. Мальчик даже просвистел одну из мелодий воспроизведенных цветками.

— У них не плохой вкус, если будут послушны, то хорошие получаться рабы для нашей империи.

Дать оплеуху охота, но рука не подымается. Тем более что кажется, они пришли, хотя в столице этого активно-цивилизованного мира и были движущееся дорожки Барс и его спутники предпочитали быстрый спортивный шаг, а если бы горело, то можно и антиграв включить и полететь. Хоть и не особенно активно порхали по салатово-гранатовому небу механические бабочки, все же и здесь хватало летательных аппаратов, и патрульных киборгов — дроидов.

Уже не переливающеюся всеми цветами радуги, а целиком красное в форме семи черепашек здание стояло прямо перед отважно четверкой. Самая большая и семиГлавая черепаха внизу, далее шестиГлавая, и на вершине маленькая одноГлавая, с острым штилем на панцире и четырьмя подвижными, как ртуть шариками на вращающемся штиле.

— Наверное, здесь! — Сказал сам себе Фраскандэр. — Красный цвет, не символ крови, ибо их кровь искристый изотоп семи транс-плутоновых элементов. А символ «солнца». Светило четыре звезды, но три из них были малы и дырявили небо едва заметными точками и лишь огромное красное светило, давало основную энергию — породившую уникальную жизнь.

На этом долгая, хотя и захватывающая проповедь Шамая закончилась.

Эдик чувствовал себя выжатым и голодным. Но вот сектанты отправились на обед. Стали подкрепляться ухой. Эдуард подумал, что каждый день рыбный — это перебор. Но поел с удовольствием.

После чего по традиции сексуальная оргия. Чем-то это напоминало патрициев из Древнего Рима. Тоже такое вот веселое время препровождение.

И свои языческие божки.

Эдика по очереди обслужили три девушки и четвертая Аленка. Силы в молодом мужчине оказалось как всегда много. И он с удовольствием отдался этой оргии. Когда насладился всем сумбуром, наступил вечер и ужин. Шамай пригласил Эдуарда рядом с собой и пожаловался:

— Ты знаешь, что Жириновский проиграл губернаторские выборы…

Молодой мужчина кивнул:

— Да это мне известно!

Шамай неожиданно хихикнул и ответил:

— А я на него и не ставил. Я чувствовал, что Жирик проиграет, при всей своей крутизне!

Эдуард логично и рассудительно заметил:

— Народ любит крутых и не любит продажных!

Шамай с этим без спора согласился:

— Верно… Импичмент оттолкнул от Жириновского многих почитателей. Не совсем понятно почему он проявил такую неуверенность?

Эдуард несмело предположил:

— Деньги?

Шамай хихикнул:

— А кто ему даст. Вообще процедура голосования в думе еще ничего не решает. Должен еще верховный суд дать заключение. Он бы не дал, так как закона об импичменте президенту нет. А раз так Жириновский вовсе не спас Бориса Ельцина как многие думают.

Эдуард шепотом, словно их мог кто-то подслушать, спросил:

— Тогда кто?