История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656

Большаков Олег Георгиевич

Глава 6. ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛНА

 

 

СМЕНА ВЛАСТИ

С расстояния в четырнадцать веков не видны трагедии отдельных людей, захваченных кровавым потоком завоевательных войн: убитые, раненые, пленные представляются абстрактными числами. Лишь изредка прорываются на страницы наших источников судьбы простых людей, наполняя жизнью холодное повествование средневековых историков.

Жил в Иране хороший мастер на все руки: столяр, резчик и кузнец Файруз. Сначала он попал в плен к византийцам, возвратился на родину, но через несколько лет в битве при Нихавенде снова был взят в плен, на этот раз арабами. При разделе добычи достался Мугире б. Шу'бе, и Мугира предоставил ему возможность брать заказы на работу, но требовал приносить в день два дирхема, т. е. все, что мог заработать даже очень хороший мастер, а Файрузу надо было кормить жену и дочку (неизвестно только, попал он в неволю с семьей или женился в Медине).

В начале ноября 644 г. Файруз (который чаще фигурирует под именем Абу Лу'лу'а) подошел к Умару, совершавшему свой обычный обход базара, и попросил: "О амир верующих, спаси меня от Мугиры ибн Шу'бы: на мне большой оброк". — "Каков же твой оброк [*1]?" — "Два дирхема в день". — А что ты делаешь?" — "Я столяр, резчик и кузнец". — "А я не считаю, что при хорошем владении этими ремеслами подать с тебя велика", — ответил Умар. Файруз, ворча, повернулся и ушел. Через некоторое время произошла еще одна встреча. Умар, сидевший на улице, остановил проходившего мимо Файруза и спросил: "Я слышал, ты говорил, что если захочешь, то сделаешь мельницу, которая мелет ветром". — "Да". — "Так сделай мне мельницу". Файруз ответил ему со странной интонацией в голосе: "Жив буду, сделаю такую мельницу, о которой заговорят на востоке и на западе…" — и ушел. "Никак, раб мне угрожал сейчас", — задумчиво заметил Умар [+1].

Как вспоминали потом мединцы, доведенный до отчаяния Файруз, встречая маленьких пленников-земляков, гладил их по голове и, заливаясь слезами, говорил: "Погубил меня Умар" [*2] [+2]. В среду 3 ноября, раздобыв кинжал о двух лезвиях, Файруз раньше всех пришел в утренних сумерках в мечеть, закутав лицо, чтобы его не узнали, и встал около Умара. Едва Умар начал молитву и, возгласив "Аллах велик!", простерся ниц, Файруз трижды вонзил кинжал ему в живот [+3] и бросился к выходу. "Эта собака убила меня", — простонал Умар. В полутьме окружавшие не сразу поняли, что произошло, потом бросились ловить убийцу, который, пробиваясь к выходу, ранил еще двенадцать или тринадцать человек. Наконец, кто-то набросил на Файруза плащ, и тот, поняв, что спасенья нет, заколол себя.

Умар нашел в себе силы распорядиться, чтобы Абдаррахман б. Ауф довел моленье до конца. Умара перенесли домой. Пришел врач, увидел глубокую рану ниже пупка и распорядился дать питье, оно все вытекло из раны, врач сказал, что надежды нет, и Умар принялся за последние распоряжения [+4].

Прежде всего, предстояло найти преемника. Кто-то посоветовал назначить его сына Абдаллаха, но Умар отверг это предложение: "Хватит в нашем роду одного человека на этом посту". Назвать кого-либо он не решился, а предоставил шести человекам: Абдаррахману б. Ауфу, Али, Усману, аз-Зубайру, Талхе и Са'ду. Абу Ваккасу — выбрать из своей среды нового халифа. Этот совет выборщиков (шура) некоторые современные мусульманские ученые представляют предтечей европейской парламентской системы [+5], забывая, что народными избранниками они не были.

Кто же были эти люди? Об Али и Усмане мы уже говорили. Шестидесятидвухлетний Абдаррахман б. Ауф был старейшим к самым богатым в этой "коллегии выборщиков". Его капитал, нажитый торговлей, по самым скромным оценкам, превышал миллион дирхемов, под Мединой у него паслись 1000 верблюдов, 3000 и 100 коней, а в Джурфе (см. т. 1, с. 84) два десятка верблюдов использовались на поливе его земель [+6]. Через одну из жен он был родственником Усмана.

Аз-Зубайр был племянником Хадиджи (по отцу) и двоюродным братом Мухаммада по матери. То и другое делало его очень близким для пророка человеком, тот даже ласково звал его "мой апостол". В отличие от Абу Бакра и Умара он не был бессребреником и, подобно Абдаррахману, умел нажить несколько миллионов [+7].

Са'д б. Абу Ваккас, хорошо известный нам как победитель при Кадисии и завоеватель Ирака, был из оставшихся старейшим по времени принятия ислама и тоже очень богатым человеком. По матери он был внуком Абу Суфйана и, следовательно, троюродным племянником Усмана.

Шестой выборщик, Талха, отсутствовавший в этот момент в Медине, тоже относился к числу миллионеров [+8].

В состав совета был включен также сын Умара, Абдаллах, но без права быть избранным. В выборах он тоже не участвовал, видимо, роль его сводилась к контролю за соблюдением условий выборов, предписанных умирающим халифом.

Умар продержался трое суток и умер 1 мухаррама 24/7 ноября 644 г., выговорив у Аиши право быть похороненным в ее бывшей комнате, рядом с Мухаммадом и Абу Бакром.

Но трагедия, разыгравшаяся за три дня до этого, имела продолжение. Абдаррахман, сын Абу Бакра, рассказал Убайдаллаху, сыну Умара, что накануне покушения спугнул секретничавших Абу Лу'лу'а, Хурмузана и Джуфайну (учитель-христианин из Хиры), они вскочили и обронили тот самый двухлезвийный кинжал, каким был убит Умар. Три дня Убайдаллах сдерживал себя, а когда отец умер, схватил меч и убил Хурмузана, Джуфайну и дочку Абу Лу'лу'а. Убайдаллаха схватнли, Са'д б. Абу Ваккас оттаскал его за волосы, отобрал меч и запер у себя дома [+9]. Решение его судьбы было отложено до избрания халифа.

Члены совета уединились в один из домов около мечети, на охрану которого встал отряд из 50 ансаров, и начались трехдневные переговоры.

Понятно, что детали этих переговоров навсегда ушли вместе с пятью выборщиками, а то, что дошло до нас, во многом искажено, так как, во-первых, выборщикам совсем не хотелось раскрывать свои интриги, а во-вторых, события, разыгравшиеся двенадцать лет спустя, привели к откровенным фальсификациям для обоснования легитимности власти различных претендентов.

Инициативу организации переговоров взял на себя Абдаррахман, отказавшись от претензий быть избранным. Двое суток шли какие-то обсуждения, через третьих лиц прощупывались настроения мединцев. Наконец, Абдаррахман стал поодиночке опрашивать четырех претендентов, кого бы они выбрали, если не выберут их самих. Али указал на Усмана, Усман — на Али, Са'д б. Абу Ваккас и as-Зубайр — на Усмана. Теперь оставалось прийти к единому мнению, на чем особенно настаивал Умар.

Дальнейший выбор снова взял на себя Абдаррахман. Собрав всех претендентов, он сказал: "Вы не сошлись на одном из этих двоих, Али и Усмане". Затем взял Али за руку и спросил: "Клянешься ли ты следовать книге Аллаха и обычаю пророка и деяниям Абу Бакра и Умара" Али ответил: "О боже! Нет, клянусь только стараться делать это в меру сил". На тот же вопрос Усман ответил утвердительно без всяких оговорок, и Абдаррахман, подняв голову к потолку мечети, возгласил: "О боже. Слушай и свидетельствуй. О боже, возлагаю то, что лежало на моей шее, на шею Усмана!" — и началась присяга. Прибывший в это время Талха присоединился к общему мненню [+10]".

Выбор Усмана, конечно, был предопределен не характером ответа Усмана, в этом рассказе отразилась только внешняя сторона. Суть, скорее всего, в том, что богатые курайшиты, аппетиты которых постоянно сдерживал Умар, хотели видеть над собой более покладистого халифа, а Али обещал быть более жестким правителем, чем Усман [+11], тем более что его близость к пророку позволила бы ему в силу авторитета быть решительнее в поступках. Кроме того, немалую роль сыграло старое соперничество между хашимитами и умаййадами. Многие считали, что выборы халифа — внутреннее дело бану абдманаф (см. т. 1, с. 45). Когда ал-Микдад (некурайшит, адоптированный бану зухра) стал защищать права Али, один из махзумитов сказал: "Эй, сын Сумаййи [*3] не выходи из себя, какое тебе дело до назначения этих двух курайшитов самих себя правителями?" [+12].

Али, конечно, был недоволен таким исходом выборов, но как проявил это внешне, трудно сказать, так как позже, в период борьбы Али за власть, подчеркивалось, что он не был согласен ни с выбором Абу Бакра, ни с выбором Усмана. По этой же причине трудно правильно оценить реакцию мединцев на первые шаги Усмана в качестве амира верующих. Как сообщает один источник, многие были возмущены, что Усман сел не на нижнюю ступеньку минбара, как его предшественники, а на самый верх, где сидел пророк, поставив себя таким образом на один уровень с ним [+13].

Что действительно вызвало недовольство, так это решение судьбы Убайдаллаха б. Умара. Налицо било предумышленное убийство мусульман (Хурмузана и дочери Файруза) и немусульманина, находившегося под мусульманской юрисдикцией. Вина Хурмузана была сомнительной. Сын Хурмузана, Камад-бан, утверждал, что его отец случайно встретился на улице с Файрузом и тот показал ему кинжал, а в ответ на вопрос, зачем он ему, сказал: "Отведу им душу", однако прохожий, видевший это, сказал, что Хурмузан дал кинжал. Когда Убайдаллаха привели на суд, Усман спросил присутствовавших мухаджиров и ансаров: "Посоветуйте мне, как быть с тем, кто так преступил ислам?" Али посоветовал казнить Убайдаллаха, но другие мухаджиры воспротивились: "Вчера убит Умар, а сегодня ты убьешь его сына?!" А Амр б. ал-Ас сказал: "Упаси тебя Аллах, чтобы это случилось. Аллах дал тебе власть над мусульманами, а если это случится, то не будет у тебя власти". И Усман помиловал Убайдаллаха (возможно, сыграла роль и примирительная позиция сына Хурмузана). Однако решение Усмана наложить на Убайдаллаха виру (дийа), а заплатить ее из своих денег многим показалось странным. Один из старых ансаров присягавших пророку в Акабе, высмеял Усмана и Убайдаллаха в стихах, которые очень разгневали халифа [+14].

Мусульманские историки пишут, что Усман впервые в истории Халифата впервые в истории Халифата по избрании халифом разослал в провинции послания с наставлениями наместникам, командующим, сборщикам хараджа и подданным. Ат-Табари приводит их тексты, которые слишком абстрактно-назидательны, чтобы быть подлинными [+15]. Поэтому приводить их текст не имеет смысла.

Умар завещал преемнику не смещать в течение года прежних наместников, и Усман какое-то время следовал этому завету[+16]. Перечислим их, чтобы легче было следить за последующими переменами и понять административное деление того времени. Наместником Мекки был Халид б. ал-Ас ал-Махзуми (племянник Абу Джахла и двоюродный племянник Халида б. ал-Валида), Таифа — Суфйан б. Абдаллах ас-Сакафи, Йемена (Сан'а) — Йа'ла б. Мунйа, ал-Джанады — Абдаллах б. Абу Раби'а, Куфы — Мугира б. Шу'ба, Басры — Абу Муса ал-Аш'ари, Египта — Амр б. ал-Ас, Химса — Умайр б. Са'д, Дамаска — Му'авийа, Бахрейна и Омана — Усман б. Абу-л-Ас [+17].

Из всех этих наместничеств важнейшими были те, где концентрировались основные силы армии, продолжались завоевательные походы: Египет, Сирия, Куфа и Басра, ставшие фактически полунезависимыми владениями. Все важнейшие политические события происходили именно там.

 

БОРЬБА ЗА СЕВЕРНУЮ АФРИКУ

Укрепившись на престоле, Констант решил возвратить Византии Египет, откуда ему писали о слабости арабского гарнизона Александрии. В конце лета 645 г., в наиболее благоприятное для плавания время, византийская армия под командованием Мануила на 300 судах высадилась в Александрии. Гарнизон ее (если верить сведениям, приведенным в гл. 4) не превышал 3500 человек, а византийская армия, судя по числу судов, могла достигать 10 — 15 тыс. человек.

Легко захватив Александрию, византийцы двинулись на Фустат. Амр с пятнадцатитысячной армией встал на их пути [+18]. После тяжелого сражения византийцы были отброшены и укрылись за стенами города. В конце декабря 645 г. [+19] Александрия была взята штурмом и жестоко разгромлена. Амр поклялся, что, взяв Александрию, разрушит ее стену, чтобы она стала как дом проститутки, в который можно беспрепятственно войти, и, выполнил свою угрозу. Александрия стала опальным городом. Тогда же разгрому подверглись те приморские города, которые поддержали византийцев. Пленные, захваченные при штурме Александрии и других городов, были отосланы в Медину, но через некоторое время Усман возвратил их на родину [+20].

Через месяц после этой победы Усман сместил Амра. Как мы помним, еще Умар назначил правителем Файйума и Верхнего Египта Абдаллаха б. Са'да, молочного брата Усмана. Победив византийцев, Амр поехал в Медину и потребовал сместить Абдаллаха. Усман ответил, что его назначил Умар и не ему его смещать. А когда Амр стал настаивать и заявил, что вернется в Египет только наместником всего Египта, то Усман в ответ послал грамоту с назначением Абдаллаха правителем всего Египта. По другой версии, Усман хотел поделить сферы управления — сделать Амра главнокомандующим, а Абдаллаху поручить финансы, на что Амр ответил: "Это все равно, что держать корову за рога, когда доить ее будет другой" [+21].

Так или иначе, но Амр был смещен и на всю жизнь сохранил ненависть к Усману, сыгравшему большую роль в политике Халифата.

Абдаллах б. Са'д возродил идею Амра завоевать провинцию Африка (араб. Ифрикийа, нынешний Тунис и восточная часть Алжира), Усман долго не давал согласия, ссылаясь на мнение Умара, но в 27/648 г. под влиянием успехов на всех направлениях решился организовать экспедицию в Африку. Впервые после отправки Са'да б. Абу Ваккаса был проведен общеаравийский сбор добровольцев, которых на этот раз набралось всего 4800 человек из разных племен. Усман предоставил им 1000 верблюдов и снабдил недостающим оружием [+22]. Во главе армии встал цвет мусульманской аристократии: сыновья Умара Абдаллах и Убайдаллах, Абдаррахман б. Абу Бакр, Абдаллах б. Амр б. ал-Ас, Абдаллах б. аз-Зубайр, Абдаррахман б. Зайд б. ал-Хаттаб, Ма'бад б. ал-Аббас и другие. В Египте это войско соединилось с египетской армией и поступило под командование Абдаллаха б. Са'да. По пути через Барку и Триполи к ним присоединялись кочевники-берберы, и армия выросла до 23000 человек.

Экзарх Африки, Григорий, в это время отложился от Византии, объявил себя императором и не признал Константа. Возможно, Абдаллах рассчитывал именно на это, когда настаивал на походе на Карфаген.

Общая фабула всех сообщений арабских авторов шаблонна: Абдаллах предложил Григорию принять ислам или платить джизью, тот отказался, потерпел поражение и запросил мира. Сопоставление рассказов ал-Балазури и ал-Йа'куби показывает, что было два сражения. Первое, видимо, у Акубы, а второе у Субайталы (в 70 милях от Кайрувана). Во втором сражении, по арабским сведениям, Григорий был убит Абдаллахом б. аз-Зубайром [+23]. Но по сведениям христианских источников. Григорий после поражения бежал в Византию, повинился перед императором и был прощен [+24].

После бегства Григория знать Карфагена[+25] вступила в переговоры с Абдаллахом и обязалась выплатить 2 520 000 динаров или, по другим сведениям, 300 кинтаров (30000 фунтов) золота, что примерно равно, — если арабы покинут страну. Спустя многие годы ветераны этого похода хвастались, что даже просто пехотинец при разделе африканской добычи получил по тысяче динаров, но самый примитивный расчет показывает, что при разделе 2 млн. на 23000 человек (если треть из них — кавалеристы) даже кавалерист не мог получить больше 150 динаров.

Получив эту контрибуцию, мусульманская армия покинула Карфаген, не оставив гарнизона. Нет никаких сведений, что Ифрикийа платила какую-либо дань. Поэтому нельзя считать поход Абдаллаха завоеванием Ифрикии.

Следующим крупным важным предприятием в Северной Африке был поход на Нубию в 31/651-52 г. Арабское войско углубилось до Донголы, где произошло жестокое сражение. Meткой стрельбой нубийцы остановили арабов, не допустив их до рукопашной схватки. В бою полторы сотни мусульман были поражены стрелами в глаз. Впрочем, арабы и не проявляли особого боевого рвения, считая, что поживиться с полуголых нубийцев нечем: "Трофеи с них невелики, а ожесточенность их велика".

Сведения о походе очень расплывчаты, смешивается какой-то набег на нубийцев при Амре б. ал-Асе, который то ли был, то ли не был, а если что-то и было, то могло быть столкновением небольших отрядов за Асуаном, так как основные силы Амра были заняты сначала в Нижнем Египте, а потом в Барке и Триполи. В походе на Донголу также участвовали небольшие силы, скорее всего гарнизоны Асуана и пограничных крепостей, так как основные силы египетской армии были заняты в морской экспедиции против Малой Азии, которой целесообразнее коснуться в связи с войной против византийцев на побережье Сирии и в Малой Азии.

Результатом столкновения у Донголы было заключение равноправного договора, по которому обе стороны обязались не нападать друг на друга, нубийцы получали беспрепятственный доступ на рынки Египта, в обмен на поставки 300 (360 или 400?), рабов ежегодно нубийцы получали из Египта пшеницу и чечевицу; кроме того, нубийцы обязались выдавать беглецов из Египта, мусульман и коптов [+26].

 

БОРЬБА ЗА ВОСТОЧНОЕ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ

Рис. 14. Кайсарийа (северная часть)

Арабские войска сравнительно легко справились с завоеванием континентальной части Сирии и Палестины, однако приморские города, продолжавшие свободно общаться с метрополией по морю и имевшие возможность получать продовольствие и подкрепления, продолжали упорно держаться.

Один из крупнейших городов, центр Палестины Первой, Кесарея (Кайсарийа), в течение семи лет с начала арабского вторжения в Палестину выдержала несколько осад. Упорно держались Аскалон, Тир (Сур), Сидон (Сайда), Триполи (Тарабулус), Арадос, Антарадос (Антартус, ныне Тартус).

Сведения арабских историков об осаде и взятии Кайсарии кратки, противоречивы, а порой еще и фантастичны. Разнобой существует не только в отношении даты ее завоевания, но и в том, кому из военачальников принадлежит эта честь, поскольку неоднократные попытки взять ее слились в одну семилетнюю осаду с разными командующими.

В 18/639 г. на нее двинулось семнадцатитысячное войско Йазида б. Абу Суфйана. Его передовой отряд под командой. Хабиба б. Масламы отбросил заслон византийцев, и арабы обложили город в последний раз. О численности византийского гарнизона достоверных сведений нет. Ал-Йа'куби дает явно преувеличенную цифру 80 000 человек, но и она меркнет по сравнению с семисоттысячным гарнизоном, о котором говорит ал-Балазури [+27]. Думается, что, сократив цифру ал-Балазури раз в сто, мы приблизимся к действительности.

Кайсарийа действительно была большим городом, который тянулся вдоль моря на расстоянии четырех с половиной километров. На северном конце его находилась часть, окруженная крепостной стеной, примерно такой же величины, как Дамаск или Иерусалим. С севера внутрь укрепленной части города под стеной входили два водовода [+28] (рис. 14). Число его постоянных жителей было около 50 — 70 тысяч.

Арабы были настолько убеждены в cвоем численном превосходстве, что не допускали мысли о возможности атаки из города и небрежно относились к охране своей передовой линии. Поэтому, когда гарнизон, утомленный осадой, решил попытать счастья в поле и напал на осаждающих, арабы, застигнутые врасплох, бежали из лагеря. Йазиду с трудом удалось остановить бегущих и повести их в контратаку. Численное превосходство в конце концов сказалось, и византийцы, оставив несколько тысяч убитыми, отступили под прикрытие городских стен [+29].

Йазиду не довелось довести осаду до конца. После смерти Му'аза б. Джабалы в конце 18/639 г. он был назначен наместником Сирии и Палестины и уехал в Дамаск, где и его вскоре унесла эпидемия. Вести осаду он оставил своего брата Му'авийу.

Город продержался еще год, но никаких подробностей о ходе осады не имеется. В июле или октябре 640 г. [+30] он был взят штурмом, причем около 7000 защитников были перебиты, а 4000 пленных были отосланы в Медину и Умар раздал их осиротевшим семьям ансаров [+31]. Рассказ о падении города из-за изменника-еврея, который провел арабов через потайной ход, по подземному каналу, снабжавшему город водой, весьма сомнителен. Сюжет о горожанине-изменнике, указывающем тайный подземный ход, нередок в рассказах о взятии городов, и нельзя поручиться, что здесь перед нами подлинный случай, а не легендарный сюжет, Трудно поверить, чтобы арабы за год с лишним сами не заметили, куда уходит конец семикилометрового акведука.

Обстоятельства и время завоевания приморских городов не ясны. В связи с завоеванием Дамаска сообщается, что были захвачены также Сайда, Ирка, Джубайл и Бейрут, а Шурахбил тогда же завоевал Сур [+32]. Но с трудом верится, что Сайда, соединенная с материком узким перешейком, удобным для обороны, была захвачена с ходу, когда Триполи (Тарабулус), находившийся в сходных условиях, продержался до начала правления Усмана и даже менее защищенный географическим положением Аскалон сдался лишь в 644 г. [+33].

До середины 40-х годов основным театром военных действий против Византии была восточная часть Малой Азии, где продвижение арабов было остановлено труднопроходимым хребтом Тавра. Отдельные набеги через горные проходы в Киликию предпринимались еще в конце 30-х годов, первый из них связывают с именем Халида б. ал-Валида [+34], но проверить достоверность этих сообщений очень трудно. Первый не вызывающий сомнений поход на Малую Азию совершил Му'авийа летом 644 г., когда он дошел до Амореи [+35].

В 645 г. византийцы предприняли широкое контрнаступление. Как рассказывалось выше, они попытались изгнать арабов из Египта, на сирийском побережье, вероятно, тогда же отбита Ирка [+36], а в Малой Азии были сосредоточены такие силы, что Му'авийа просил помощи со стороны Ирака, и на помощь прибыло 6000 воинов во главе с Салманом б. Раби'ой [+37]. Впрочем, это сообщение довольно туманно и трудно утверждать безоговорочно, что Хабиб сражался именно в Малой Азии, так как в качестве союзников византийцев упоминаются тюрки (хазары), которые, скорее, действовали со стороны Аррана (Албании) и Азербайджана.

Арабам удалось быстро переломить ход военных действий в свою пользу. В Египте значительная часть экспедиционной армии погибла в боях за Александрию. Ирка была возвращена, а в Малой Азии Му'авийа в 646 г. захватил несколько крепостей [+38].

Контратаки византийцев показали Му'авии, что без господства на море любая точка побережья Сирии будет постоянно находиться под угрозой нападения. В 647 г. Му'авийа стал готовить в Акке флот для нападения на Кипр. По окончании зимы 648 г. 220 судов [+39] с войсками отправились на Кипр. Не зная вместимости судов, трудно определить численность десанта. Скорее всего, можно говорить о нескольких тысячах.

Первая в истории Халифата морская экспедиция оказалась удачной, хотя легкий шторм потрепал флот по выходе из гавани. На Кипре не ожидали нападения с моря и не смогли помешать высадке. Арабские отряды рассыпались по острову, грабя неукрепленные селения и уводя пленных (всего будто бы до 8000 женщин и детей). Правитель острова (названный в одном из источников архонтом) согласился ежегодно платить 7200 динаров (столько же, сколько императору) и сохранять нейтралитет [+40].

Ат-Табари и некоторые христианские историки упоминают участие египетских войск в рейде на Кипр [+41], но не исключено, что здесь отразились более поздние события.

Дерзкое вторжение мусульман в сферу, в которой византийцы считали себя полными хозяевами, заставило их быстро отреагировать и послать эскадру под командованием Какоризоса [+42]. Видимо, это и заставило Му'авийу поторопиться заключить соглашение с правителем острова на легких для него условиях.

Возвращаясь с Кипра, Му'авийа напал на державшийся до той поры город Арвад (Арадос) на крохотном острове в трех километрах от Антарадоса (Тартуса). Му'авийа послал к арвадцам епископа Фому уговорить их переселиться в Византию, а город отдать арабам. Жители вместо ответа арестовали епископа и решили оборониться. Городская стена, сооруженная в древности из огромных, по нескольку тонн, каменных блоков (часть ее сохранилась до наших дней, поражая посетителей), шедшая по периметру острова, позволяла надеяться на неприступность города. Взять город можно было только блокадой с моря, а приближалось время осенних бурь, и Му'авии пришлось отказаться от блокады. Он установил ее на следующий год и вынудил жителей согласиться на эвакуацию. Стена была разрушена, а город сожжен [+43].

Под 32/652-53 г. ал-Йа'куби и ат-Табари сообщают о прорыве Му'авии к "Теснине Константинополя" (мадйк ал-Кустантйнййа). Означает ли это Дарданеллы или какую-то теснину на пути к Константинополю — сказать невозможно. Оба варианта для этого времени невероятны; налицо неверная датировка сообщения.[+44]

В 33/653-54 г. киприоты нарушили договор, предоставив императору суда для участия в военных действиях против мусульман. Наказать нарушителей Му'авийа послал своего старого соратника Абу-л-А'вара [+45], который на этот раз имел в своем распоряжении 500 судов. Жители прибрежных селений при виде арабов бежали в горы. Пробыв на острове 40 дней, основательно пограбив его и оставив гарнизон, арабы возобновили прежний договор и отправились дальше на Родос, Кос и Крит [+46].

В это время Му'авийа вторгся в Малую Азию и захватил Хисн ал-Мар'а около Малатии [+47].

Зимой 654/55 г. на верфях Сирии и Египта интенсивно строились и подготавливались суда для большой морской экспедиции против Византии. В Тарабулусе' (Триполи) двое братьев-греков, бывшие на службе у мусульман, видя опасность, грозящую Византии, открыли тюрьму, где находились пленные, освободили их, убили коменданта города, подожгли флот и склады и бежали на одном из захваченных судов. Египетскому флоту пришлось вести войну на море одному.[+48]

Сирийская армия снова вторглась в Малую Азию и дошла до Малатии, угнав в плен множество мирных жителей. Один из отрядов под командованием Абу-л-А'вара проник в Ликию [+49]. Одновременно туда же подошел египетский флот и намеревался высадить десант, когда пришла весть о движении византийского флота в составе нескольких сотен кораблей во главе с императором. Встреча произошла у Фойиика на ликийском побережье [+50]. Оба флота под вечер стали на якорь друг против дрyгa и провели беспокойную ночь. Утром, сближаясь, команды судов сначала обстреливали друг друга из луков, а потом обе стороны пошли на абордаж. Как вспоминал один из участников сражения, главная тяжесть его пришлась на рукопашную схватку. Об употреблении камнеметных машин и зажигательных средств никаких упоминаний не имеется.

В сражении, затянувшемся до ночи, арабы проявили большее упорство и сломили, наконец, сопротивление византийцев. Им удалось захватить флагманское судно и убить человека, который перед боем надел одежду императора, так что арабы подумали, что убили самого императора.

Потери с обеих сторон были огромными. Византийцы, по некоторым данным, потеряли около 20000 человек (что, впрочем, явно преувеличено). Поднявшийся в конце сражения шторм довершил уничтожение византийского флота. Наутро бeper моря был завален грудами тел убитых и утонувших [+51].

Арабский флот, вероятно, тоже оказался после этой битвы неспособным вести дальнейшие боевые действия, но как бы ни были тяжелы потери арабов, они в результате этого сражения стали хозяевами восточной части Средиземного моря и получили возможность наносить чувствительные удары по важнейшим центрам империи, расположенным на морских берегах.

Описание этого сражения позволяет предполагать, что Византия, веками господствовавшая на море и не имевшая соперников, не располагала настоящим военным флотом, предназначенным для сражений с сильным противником [+52]. Для обуздания пиратов достаточно было иметь быстроходные суда с вооруженным экипажем. Этим, видимо, и объясняется, как арабы смогли за несколько лет создать флот, способный разгромить опытных мореходов. Матросы и кормчие, которых арабские авторы называют греческим словом "наутикос", набирались египтян или жителей сирийского побережья, которые, судя по всему, добросовестно исполняли свои обязанности. Таким образом, в мореходном отношении арабский флот был примерно равен византийскому и исход сражений решала абордажная рукопашная схватка, в которой мусульманские воины, судя по результатам сражений на суше, превосходили византийцев.

 

АРМЕНИЯ И АРАБЫ

Исход войны с Византией за обладание Малой Азией во многом зависел от ситуации в Армении, нависшей над правым

флангом арабских войск, вторгшихся в Малую Азию. Армения по своей территории, ее труднодоступности, по численности воинов была в состоянии выставить, могла стать серьезным противником Халифата. Однако, несмотря на наличие одного главы, ишхана, единого государства Армении не существовало. Добрых два десятка княжеств стремились к полной независимости от какой-либо центральной власти, постоянно складывались и рассыпались различные коалиции. Византия, а за ней и Халифат использовали эту ситуацию для усиления своего влияния или захвата территории Армении.

В 646 г. в Армению прибыл с неизвестными полномочиями и задачами византийский сановник Фома, который, заручившись поддержкой вельмож, заключил мирный договор с арабами (вероятно, с наместником Джезиры) [+53]. Обезопасив себя со стороны арабов, Фома арестовал Теодороса Рштуни и в оковах доставил в Константинополь. Император разгневался на Фому, не допустил во дворец для личных объяснений и лишил его поста. Теодорос был обласкан императором, получил жалованье и был оставлен при дворе. Последнее позволяет подозревать, что перед нами хитрый ход византийской политики: надо было удалить из Армении главу государства, набиравшего слишком большую силу, но так, чтобы не рассорить его с императором. И вот — непосредственный исполнитель наказан за самоуправство, арестованный, обласканный императором, не мог иметь к нему претензий, и главная цель — лишить Армению слишком сильного правителя — достигнута: он привязан к византийскому двору.

Здесь Теодорос Рштуни встретился с Варазтироцем, сыном Смбата Багратуни, бывшим марзбаном персидской части Армении, с которым Теодорос в юности вместе был при дворе Хосрова II. Вскоре Варазтироц бежал из Константинополя и объявился в Пайке (район западнее Карса). О его претензиях на власть Себеос ничего не говорит, но ясно, что для многих армянских князей он был законным претендентом на царский трон. Они вместе с византийским полководцем Теодоросом послали католикоса Нерсеса III к Варазтироцу с предложением стать ишханом Армении, а, получив согласие, обратились к Константу с просьбой утвердить его в этом сане. Император даровал Варазтироцу, звание куропалата [*4] и утвердил ишханом, прислав также богатые дары и серебряный трон. Но Варазтироц внезапно заболел и умер, не дождавшись императорской инвеституры [+54]. Эта внезапность заставляет нас подозревать отравление, во всяком случае сын Варазтироца считал, что отца убили византийцы [+55].

После его смерти император позволил Теодоросу Рштуни вернуться на родину в качестве ишхана, хотя часть князей была недовольна возвращением сильного главы государства, способного ущемить их полновластие.

Натиск арабов на суше и на море требовал от императора возможно более тесного взаимодействия с Арменией, однако Констант в этой ситуации пошел на шаг, который мог только расстроить отношения между ними. Изобретательность и изворотливость, характерные для внешней политики Константинополя, изменяли ему, как только дело касалось религии. Стремление всюду насадить халкидонство, невзирая ни на что, уже сыграло роковую для Византии роль в Египте; но идеологическое упрямство сильнее разума — Констант в 649 г. обратился к армянам с призывом принять халкидонство (мелькитство).

Для обсуждения этого послания в Двине собрались епископы во главе с католикосом Нерсесом и нахарары во главе с Теодоросом. Собор отверг предложение императора и решительно заявил о своей приверженности григорианству (армянская ветвь монофизитства) [+56]. О реакции на это императора нет никаких сведений, возможно, он понял несвоевременность своего шага, в Армении же его призыв не мог прибавить симпатий к метрополии.

А единение было крайне необходимо: на следующий год после этих событий в Армению со стороны Азербайджана вторглись арабы под командованием Салмана б. Раби'и. Одна группа направилась в Васпуракан (район между оз. Урмия и оз. Ван) другая — в Айрарат (западнее гори Арарат) и третья возглавляемая непосредственно Салманом, — в Албанию [+57] (см. рис. 8).

Успехи первой группы были невелики, потому, вероятно, арабские историки и не упоминают ее действий. Осада Хоя окончилась ничем, безуспешны были попытки взять Ордспу [+58]; сняв с него осаду, этот трехтысячный отряд продвинулся дальше на северо-запад и осадил крепость Арцап. Осажденные стойко оборонялись, но силы их иссякли, и они обратились за помощью к Смбату Багратуни, сидевшему в крепости Даруйнк (Баязет). Тот смог дать 40 человек, но это подкрепление не спасло, а погубило Арцап: арабы заметили потайной ход, по которому его ввели в крепость, и в воскресенье 23-го числа армянского месяца хори (7 или 8 августа 651 г.) [+59] ворвались в крепость, учинив жестокую резню, а затем увели пленных женщин и детей. Теодорос Рштуни с 600 всадниками настиг это отряд и почти полностью истребил, освободив пленных. Погибли и два арабских военачальника: Усман и Укба, о которых по арабским источникам ничего не известно. Сотню коней из захваченных в этом бою Теодорос послал в дар императору [+60].

В долине Аракса арабам также не удалось достичь решающих успехов, кроме ограбления области. Сначала они пытались взять Нахичеван, но, убедившись в бесплодности своих попыток, перешли на южный берег и осадили Храм, который успешно оборонялся, пока не подошли войска, действовавшие в Айрарате. Соединенными силами арабы овладели этим городом, разграбили и увели много пленных, но закрепиться где-либо им не удалось.

О действиях в Албании (Арране) не известно ничего. Себеос только упоминает вторжение в нее, а сведения Халифы о набеге на Грузию и о походе Салмана на Дербент должны быть отнесены к более позднему времени.

Кампания 651 г. показала Теодоросу Рштуни, что он не в состоянии защитить страну от разрушительных вторжений арабов, а слишком большая зависимость от Византии может привести к новой попытке утверждения халкидонства. Выход из этой ситуации Теодорос увидел в заключении союза с наиболее опасным противником — арабами.

Арабские источники не сохранили даже намека на это важное политическое событие. Пересказ договора, подписание летом 652 г. Рштуни и Му'авией, донес до нас Себеос: "Такой будет мирный договор между мной и вами на сколько лет вам будет угодно: три года не возьму с вас дани, а после этого срока платите сколько пожелаете. В этом даю вам клятву. Держите в вашей земле конницу 1500 человек, им содержание (хлеб) отпускайте из вашей страны, и это я зачту в счет дани. Конницу вашу я не вызову в Сирию, но в другие места, когда бы я ни потребовал, — она должна быть готова к выступлению. Я не пришлю в ваши крепости эмиров (комендантов), ни арабского войска, даже ни единого всадника. Никакой враг не вступит в Армению, если же ромеи нападут на вас, то я пришлю на помощь войско, сколько вы пожелаете. Клянусь всемогущим Богом, что не обману вас" [+61].

Важным достижением Рштуни было условие не использовать армянские войска против единоверцев-византийцев, реабилитировавшее в глазах армян союз с иноверцами. Нахарары одобрили этот договор, но церковь отнеслась к нему иначе, примерно так, как отозвался о нем Себеос: "Заключил союз со смертью и договор с адом".

Договор не принес Армении ожидаемого мира. Император расценил поступок Теодороса как измену и лично возглавил армию, которая должна была покарать изменника. На подходе к Феодосиополю (Каликала, Эрзурум) его встретил посланец Му'авии с письмом, в котором тот предостерегал императора от вступления в страну, которая находится под его покровительством. Император ответил, что страна принадлежит ему.

В Феодосиополь к императору прибыли засвидетельствовать свою верность, все противники Теодороса (в основном из Северо-Западной Армении), возглавляли их католикос и Мушег Мамиконян. Князья постановили сместить Теодороса и выбрали нового ишхана. Делегация из 40 человек поехала к Теодоросу, чтобы известить об этом решении. Тот в ответ арестовал посланцев и стал готовиться к войне. Его поддержала вся Центральная и Северо-Восточная Армения, а также грузины и албаны.

Император расположил свою ставку в Двине, во дворце католикоса, и разослал оттуда отряды для покорения Албании и Сюника. Мушегу Мамиконяну с 3000 всадников была поручена наиболее ответственная задача — подавить сопротивление Васпуракана и этим отделить районы за Араксом от Рштуника, родового владения Теодороса. Все районы, оставшиеся на стороне Теодороса, подверглись ограблению, но сломлено ли было их сопротивление — из рассказа Себеоса неясно [+62].

В это время Му'авийа активизировал действия в Средиземноморье, и Константу пришлось возвратиться в Константинополь. Командовать византийскими войсками в Армении он оставил греческого полководца Мавриана.

Оказавшись в трудном положении, Теодорос обратился за помощью к арабам, и ему был прислан семитысячный отряд, который расположился к северу от оз. Ван. Это сразу изменило соотношение сил. Весной 653 г. (после пасхи) Теодорос с помощью арабов разгромил византийцев в области Тайк и дошел до Трапезунда, а затем с богатыми дарами из захваченной при том добычи прибыл к Му'авии в Дамаск. Му'авийа принял его с почетом, возложил на него почетные одежды и утвердил его правителем всей Армении и Закавказья, в том числе и тех областей, которые еще предстояло завоевать.

Видимо, в осуществление этой задачи ему были приданы арабские войска. Они дошли до Двина, чтобы оттуда напасть на Грузию (Иверию), но сильные морозы заставили прервать поход и вернуться на зимние квартиры [+63].

С их уходом тяжело заболевший Теодорос утратил власть над Арменией. Игнорируя его, князья заключили между собой договор о ненападении и разделили Армению. Став полновластными хозяевами своих уделов, они обложили подданных тяжелыми налогами. "Люди стали подобны больным, когда боли усиливаются и языки немеют; им некуда было бежать и спасаться (от сборщиков)" [+64].

Теодорос вновь обратился за помощью к арабам. В ответ Му'авийа, находившийся с главными силами под Малатией в Малой Азии, послал Хабиба б. Масламу с 6 или 8 тысячами воинов. С другой стороны, из Куфы, вышло примерно такое же по численности войско Салмана б. Раби'и ал-Бахили.

Вокруг начавшейся после этого кампании, развернувшейся на широком фронте от верховьев Евфрата и оз. Ваи до Терека, в арабской среде сложилось немало легенд, для передатчиков которых были важны не точная хронология и порядок событий, а героическая гибель Салмана и его соратников и то, кто кому оказывал помощь в трудную минуту — куфийцы сирийцам или наоборот. Одни и те же эпизоды в разных вариантах включаются историками в повествования о разных годах с разрывом в десять лет. Сопоставление этих рассказов со сведениями армянских историков не всегда помогает [+65].

Наиболее подробный и последовательный рассказ ал-Балазури о походах Хабиба не датирован. Начало военных действий, видимо, относится к осени 653 г. Хабиб осадил Феодосиополь (Каликала), жители его после упорного сопротивления согласились сдать город по договору [+66]. Находясь в Феодосиополе, Хабиб узнал, что битрик Армениака (полководец Мавриан, оставленный в Армении после ухода из нее императора?) собрал большое войско, к которому присоединились также абхазы, аланы и хазары, и попросил о помощи. Му'авийа послал 2000 всадников, Хабиб оставил их в Каликала, а сам пошел навстречу противнику, туда же направился и Салман. Хабиб решил не делить с ним славу победы (и добычу) и, не дожидаясь его подхода, ночью напал на лагерь византийцев и разгромил их.

Подоспевшие куфийцы потребовали долю добычи, но сирийцы решительно отказались делиться. Возникший спор халиф решил в пользу сирийцев [+67]. Но, этот эпизод может и не относиться к данной кампании [+68]. Исключая эпизод со спором о добыче, никакой связи между действиями Хабиба и Салмана установить нельзя: в дальнейшем Салман вдруг оказывается в Байлакане непосредственно по приказу Усмана[+69]. Видимо, в этой кампании Салман действовал совершенно независимо и на Куфы пошел прямо на Азербайджан, жители которого подняли восстание из-за тяжести дани [+70]. После успешного его подавления карательный поход мог естественно превратиться в завоевательный поход против Аррана и Дагестана.

Разгромив Мавриана, Хабиб двинулся через горы на юго-восток, к оз. Ван. Вероятно, к этому этапу относится сообщение Михаила Сирийца, что арабам в октябре пришлось пробиваться в горах через снежные заносы, гоня перед собой стадо коров. По дороге его встретил владетель Хлата (Мушег Мамиконян) с грамотой, подписанной Ийадом б. Ганмом. Хабиб подтвердил условия договора, и Мушег доставил ему требуемую сумму и подарки еще до прибытия в Хлат. Видимо, договор, касавшийся всей Армении, утратил силу, поскольку Теодорос Рштуни не контролировал ситуацию в стране, и Хабибу приходилось иметь дело с отдельными княжествами.

Хлат на время стал резиденцией Хабиба. Сюда к нему прибывали князья с изъявлением покорности, отсюда он посылал отряды для подавления непокорных. Говоря об обязательствах покоренных, ал-Балазури упоминает и джизью и харадж, но в реальности арабы требовали лишь определенную сумму, не вникая в то, как она будет собираться. Любопытно упоминание, что рыбные ловли оз. Ван (Бухайра ат-Тиррих) признавались общим достоянием, свободным от обложения (мубặх) [+71].

Подчинив княжества, прилегавшие к оз. Ван, Хабиб двинулся на столицу Армении, Двин, по-видимому, по дороге вдоль северного берега озера до Беркри, а оттуда на север до Игдира. На этот маршрут указывает то, что к Двину Хабиб подошел через селение Арташат (Ардашат) [+72]. Город приготовился к обороне и только после обстрела из камнеметных машин вступил в переговоры. Возможно, жители Двина ожидали помощи от византийской армии Мавриана, которая находилась где-то в Закавказье, а, не дождавшись ее, решили спастись от резни, неизбежной в случае взятия города штурмом, заключением договора, текст которого сохранился у ал-Балазури:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Эта — грамота Хабиба ибн Масламы христианам из жителей Дабила и их магам и иудеям, тем, кто присутствует, и тем, кто отсутствует, в том, что даю вам гарантию неприкосновенности вас самих, и вашего имущества, и ваших церквей, и ваших храмов, и стен вашего города. Вы в безопасности, а мы обязаны соблюдать в отношении вас верность этому договору, пока вы соблюдаете его и платите джизью и харадж. Свидетель — Аллах, и достаточно его в свидетели.

Поставил печать Хабиб ибн Маслама" [+73].

Из Двина Хабиб пошел вниз по Араксу на Нахичеван, который сдался на тех же условиях, что и Двин. После этого поспешили заключить договоры области к юго-западу от Нахичевана. Затем наступила очередь горных районов Сисаджана (Сисакан) и Вайса (Вайоцдзор). Их воинственные жители, засевшие в горных замках, оказали сопротивление арабам, но, в конце концов, вынуждены были сдаться.

Успехам Хабиба способствовала в первую очередь разрозненность усилий армянских князей, которые не просто сражались каждый за себя, но порой прибегали к помощи арабов, чтобы избавиться от соперников. Так, по словам Себеоса, владетель Аруча (Талин) был выдан на казнь Хабибу своим родным братом [+74].

Следующей целью Хабиба была Грузия (ал-Джурзан), достичь которую он мог двумя путями: прямо из Вайоцдзора, перевалив через Малый Кавказ восточнее Севана, где до сих пор нет хороших дорог, или, возвратившись в Двин, идти на Тифлис (Тбилиси) более легким путем через Ширак и далее по одной из речных долин, открывающихся в сторону Куры. Судя по некоторым косвенным данным, он избрал второй путь [+75].

Царь Грузии (битрик ал-Джурзан) выслал навстречу Хабибу посла с предложением заключить договор. Хабиб ответил согласием, и прибыв в Тифлис, подписал договор, текст которого значительно конкретнее, чем многие другие:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Это — грамота Хабиба ибн Масламы жителям Тифлиса в [рустаке] Манджалис [области] Джурзан ал-Кирмиз [+76] с гарантией безопасности им самим, их храмам и кельям (савами') и их молитвам и их религии при условии признания их приниженности и джизьи в один динар с каждой семьи (ахл ал-байт). Вы не можете соединять членов семей для облегчения джизьи, а мы не можем их разделять для ее увеличения. А вы должны дружественно относиться к нам и в меру возможности подкреплять против врагов Аллаха и его посланника. Вы должны дать ночлег нуждающемуся мусульманину и пищу людей Писания, дозволенную нам. А если заблудится у вас кто-то из мусульман, то вы должны проводить его до ближайшего расположения (адна фи'а) мусульман, если только он не обратится к кому-то кроме вас. А если раскаетесь и станете совершать [мусульманскую] молитву, то вы — наши братья по вере, а если нет — то на вас лежит джизья. А если мусульмане будут отвлечены делом от вас и вас одолеет ваш враг, то вы не будете обвинены за это и это не является нарушением вашего договора. Обязательства в отношении вас и ваши обязательства свидетельствует Аллах и его ангелы, а Аллаха достаточно в свидетели" [+77].

Отдельно от Тифлиса упоминаются договоры с другими княжествами Грузии: Самцхети, Шавшети, Кларджети, Триалети и Кахети. Этот список охватывает почти всю территорию Грузии (некоторые названия не идентифицируются) от Черного моря до Дарьяльского ущелья (Баб ал-Лан, "Ворота аланов") [+78].

Арабские источники не разделяют походы Хабиба на какие-то периоды. Согласно же Себеосу, военные действия в Закавказье зима разделила на две кампании. О первой говорится только, что Мушег Мамиконян перешел на службу к арабам, и они заняли всю страну от края и до края. В том же году из-за зависти брата был отдан на казнь Хабибу Артавазд Димакаян. Ни сдача Двина и Нахичевана, ни, поход на Грузию не упоминаются. Не упоминается и участие византийской армии в отражении арабского вторжения. Она появляется неожиданно в связи с упоминанием зимы. "Были суровые зимние дни, греки теснили их (исмаильтян), но они вследствие стужи не могли выступить против них. Поэтому они перешли реку и пошли укрепились в Захреване" [+79].

Воспользовавшись уходом арабов за Аракс, византийская армия Мавриана напала на Двин и разграбила его, а затем осадила Нахичеван, который упорно оборонялся до весны, когда драбц пришли на помощь гарнизону и разгромили византийцев.

К сожалению, в подробном рассказе ал-Балазури не удается проследить последовательность отдельных эпизодов и невозможно понять, на каком этапе произошло завоевание Грузии — до или после поражения Мавриана под Нахичеваном. Поэтому следует учитывать, что порядок событий, изложенный здесь, лишь один из возможных [+80].

Видимо, одновременно с вторжением Хабиба в Армению другая арабская армия, руководимая из Куфы, приступила к завоеванию Аррана [+81]. Как говорилось выше, Себеос начинает рассказ о поражении арабов у Дербента с упоминания восстания мидян (т. е. жителей Азербайджана): из-за тяжести дани, подразумевая, что поход был связан с подавлением восстания. Однако ни арабские источники, ни "История Алванка" не упоминают каких-либо действий в Азербайджане в это время.

Первый город, упоминаемый на пути Салмана, — Байлакан, но неизвестно даже, с какой стороны он подошел к нему [+82]. Город сдался, заключив мирный договор. Отсюда Салман направился к Партаву (Барда'а) и встал лагерем на реке Тертер. После нескольких дней атак на город, сочетавшихся с ограблением окрестных селений, горожане, обеспокоенные судьбой созревшего урожая, вступили в переговоры и сдали город на обычных условиях неприкосновенности жизни и имущества. Салман временно остановился в городе, рассылая отряды по соседним городам и районам. Ему сдались Шакашен, Мискуван, Мисрийан (Мецаранц), Уз (Утик), Харджиман, т. е. вся территория между Малым Кавказом и Курой.

Затем из Барда'а Салман пошел к слиянию Аракса и Куры, захватил Барзендж [+83], переправился через Куру и принялся за покорение княжеств между Курой и южным склоном Кавказского хребта с городами Кабала, Шеки (Шакки) [+84] и областью Камибаран (в южном течении рек Алазани и Иори), т. е. всей Албании. Затем Салман перевалил через южные отроги Кавказского хребта к Ширвану, Шабирану и Маскату [+85]; кроме этих владений с арабами заключили мирные договоры также некоторые горные княжества, по одним сведениям — Хайзан (Кайтак), по другим — Лакз, Филан и Табарсаран [+86]. Говорить о завоевании этих княжеств вряд ли возможно, вероятно, все подчинение выражалось в присылке даров.

Поразительно, что во всей Албании Салман не встретил серьезного сопротивления. Можно допустить, что арабские источники не сохранили воспоминания об этом, но и у Каланкатуаци нет упоминаний о сражениях с арабами. Сама решимость Салмана предпринять дальний поход после завоевания Албании говорит о том, что его войско не понесло заметных потерь. Объяснить это можно только тем, что для мелких княжеств, на которые была раздроблена Албания, четырех-шеститысячное войско Салмана было неодолимой силой.

Конечной целью похода, скорее всего, был Дербент, последний пункт Сасанидской империи, еще не завоеванный арабами. Это было важнейшее звено оборонительных сооружений, прикрывавших закавказские владения Сасанидов от вторжений кочевников с севера. Здесь узкая двух-трехкилометровая прибрежная полоса, по которой проходила главная дорога из прикаспийских степей в Закавказье, была перекрыта в середине VI в. сначала одной каменной стеной, высотой до 12 м, потом параллельно ей на расстоянии 200 — 400 метров — второй, которые тянулись от собственно крепости, расположенной на последнем отроге гор, заходя далеко в море. В предгорной части, где находились основные ворота, располагались жилые кварталы, но большая часть пространства между стенами была свободна от застройки (рис. 15).

Рис. 15. План Дербента VI–VII вв. (27 KB)

В другую сторону от крепости по горам на десятки километров от башни к башне тянулась еще одна стена, не позволявшая обойти Дербент с нагорной стороны [+87]. Недаром эту крепость персы называли Дар банд — "замок", а арабы стали называть Баб ал-Абваб ("ворота ворот", т. е. "главные ворота" (рис. 16, 17).

Рис. 16. Дербент. Ворота Кала-Капа, вид изнутри

Рис. 17. Вид с цитадели Дербента

Сасаниды держали в Дербенте большой гарнизон, но неизвестно, что стало с ним после завоевания арабами Азербайджана. Во всяком случае, Салман занял Дербент без особого сопротивления [+88].

Легкий успех вскружил голову Салману. Дав своим воинам три дня отдыха, он повел их еще дальше — в глубь хазарских владений. Три-четыре перехода до Тарки (Семендера) [+89] были также пройдены беспрепятственно. Мы не знаем, задержался ли он в этом одном из крупнейших городов Хазарии, во всяком случае, к тому времени, когда арабское войско совершило еще один переход переправилось через Сулак ("река Баланджара") [+90], хазарский хакан успел собрать войско.

Неожидаемое столкновение с превосходящими силами противника оказались роковым для арабов — потеряв своего командующего (и с ним погиб и его брат Абдаррахман), они искали спасения в бегстве, но хазары перерезали путь к отступлению. Из четырехтысячного войска спаслись лишь единицы [+91]. Дербент достался хазарам, а албанские княжества вновь обрели независимость. Хузайфе б. ал-Йаману, назначенному Усманом наместником кавказского пограничья (carp Армйнийа), пришлось снова совершать поход на Барда'а [+92].

Хабиб возвратился в Сирию, уводя с собой более полутора тысяч заложников из лучших армянских семей. Не избежала этой участи и семья Мушега Мамиконяна, первым явившегося к Хабибу засвидетельствовать свою покорность. Уехал в Дамаск и Теодорос Рштуни, скончавшийся по дороге [+93]. Кем он был: почетным пленником или эмигрантом, скрывавшимся от ненависти земляков, которые не могли простить ему союз с арабами, — вероятно и то и другое; армянские источники молчат об этом, а арабские просто не удостоили этого деятеля своим вниманием.

 

КОНЕЦ САСАНИДСКОЙ ДЕРЖАВЫ

Рис. 18. Северо-Восточный Иран (73 KB)

После завоевания Азербайджана на севере и прорыва в сторону Фарса на юге арабы натолкнулись на упорное сопротивление с одной стороны в районе Сабура — Шираза — Истахра, с другой — в районе Хамадана — Рейя.

Арабы прорвались в этот район по инерции нихавендской победы, но не могли надежно закрепиться: как только основная армия уходила в Куфу, то один, то другой город восставал, и их приходилось завоевывать снова. Возможно, некоторые сообщения о походах на Рейй и Исфахан сдублированы в процессе компиляций, но несомненно, что окончательное присоединение этих городов произошло только в начале правления Усмана в 645 или 646 г. [+94].

Наместник Куфы, Са'д б. Абу Ваккас, непосредственного участия в походах не принимал, предпочитая блеску воинской славы блеск драгоценного металла, собираемого в личную сокровищницу в спокойной резиденции. Хотя с конца правления Умара финансовое и военно-административное ведомства часто разделялись, это не мешало наместнику вольно распоряжаться казной. Грешил, видимо, этим и Са'д, взявший деньги из казны в долг и не пожелавший их возвратить. Казначеем же был Абдаллах б. Мас'уд, человек из старой гвардии ислама, который не пожелал спустить амиру посягательство на общинное достояние. Он неотступно требовал возвращения долга.

Между ними произошла серьезная ссора, вызвавшая раскол среди куфийцев. В то время казна в сознании мусульман еще не превратилась в царскую сокровищницу, а оставалась мал ал-муслимин ("имуществом мусульман) и они принимали покушения на нее близко к сердцу, поэтому многие встали на сторону казначея, но нашлись защитники и у задолжавшего амира.

Халиф разгневался на обоих виновников раскола куфийцев, но все же Абдаллаха оставил на его посту, а Са'да заставил вернуть взятые деньги и сместил, заменив его ал-Валидом б. Укбой, своим троюродным племянником из того же рода Умаййи, который удовлетворил всех куфийцев своей щедростью и открытостью в буквальном смысле слова: дверь его резиденции не закрывалась, и любой мог войти в нее [+95]. О других сторонах его деятельности как правителя ничего не известно, можно лишь сказать, что воинственным рвением он не отличался.

Интенсивные военные действия в это время велись только на южном фланге восточной границы Халифата, в Фарсе, хотя и без особого успеха. Одни и те же города приходилось завоевывать несколько раз. Упорство сопротивления можно объяснить как богатством и населенностью, этой провинции, колыбели Сасанидской державы, так и присутствием здесь Йездигерда III, хотя его авторитет после всех поражений был невелик.

В 25/645-46 г. Усман б. Абу-л-Ас, командовавший авангардом армии Абу Мусы ал-Аш'ари, занял Сабур и заключил мирный договор с хирбедом, по которому Сабур и Каэерун обязаны были выплачивать 3300 тыс. дирхемов в год [+96]. Договор был нарушен сразу же: жители одной из крепостей Казеруна убили двух мусульманских всадников и тайно похоронили в саду. Истина все же выявилась, и селение было жестоко наказано: все мужчины перебиты, а женщины и дети уведены в рабство [+97]. Тем не менее, после ухода арабских войск этот район отложился, и его пришлось вновь завоевывать на следующий год.

В 27/647-48 г. арабы продвинулись еще дальше на восток, до Дерабджерда, правитель которого обязался уплатить 2200 тыс. дирхемов [+98].

Продвигаясь все дальше, арабы оставляли за собой не вполне освоенные и покорившиеся районы. Восстания иногда вспыхивали в далеком, казалось бы, тылу. В 28/649 г. (на четвертом году правления ал-Аш'ари) [+99] восстали курды Лура и жители Идаджа. Регулярные войска находились в это время в Фарсе, поэтому Абу Мусе пришлось набирать и экипировать добровольцев. И здесь произошел казус, стоивший ему поста наместника: у Абу Мусы то ли не оказалось средств обеспечить отряд верховыми животными, то ли он решил приберечь деньги, во всяком случае, он стал расписывать воинам отряда особые заслуги пешего похода в войне за веру и вроде бы убедил их. Но когда в день, назначенный для выступления, из ворот резиденции наместника вышли 40 мулов, груженных багажом Абу Мусы, то возмущенные его лицемерием добровольцы схватили мулов за уздечки и остановили их с криком: "Вези нас на этих "заслугах", а сам прельстись пешим походом, каким прельщал нас!"

Поход сорвался. Возмущенные басрийцы послали делегацию к халифу с требованием сместить Абу Мусу, обвиняли его в том, что он возвеличивает сородичей, возрождает дух джахилии и пренебрегает делами Басры. Усман сместил Абу Мусу и взамен назначил двадцатипятилетнего Абдаллаха б. Амира б. Курайза, своего племянника по линии матери и в то же время дальнего родственника Мухаммада (отец Абдаллаха был сыном дочери Абдалмутталиба, т. е, двоюродным братом Мухаммада по женской лииии) [+100].

Пусть не покажутся слишком назойливыми генеалогические указания — родство играло большую роль, и многое в политической жизни Халифата объясняется родственными отношениями.

Вместе с ал-Аш'ари был смещеи и Усман б. Абу-л-Ас, командовавший армией в Фарсе, и она была непосредственно подчинена Абдаллаху б. Амиру.

Молодой и энергичный наместник горячо взялся за дело. В том же году, по некоторым данным, был вновь завоеван Исфахан [+101] и началось решительное наступление в Фарсе (Йездигерд в это время сумел поссориться с марзбаном Фарса и перебрался со двором в Керман).

Сведения об этом походе Ибн Амира противоречивы. По одним данным, он сначала завоевал Джур и Дерабджерд, по другим — начал с Истахра. Центральным событием, несомненно, были осада и взятие Истахра, который до этого отделывался контрибуциями.

В Истахре нашла последнее убежище знать всего Фарса, решительно настроившаяся отстоять город. Авангард Ибн Амира под командованием курайшита Убайдаллаха б. Ма'мара был встречен у Рамджерда и потерпел поражение, сам Убайдаллах был убит и похоронен в саду в Рамджерде. Его гибель так разгневала Ибн Амира, что он поклялся, что будет убивать засевших в Истахре, пока кровь не потечет из ворот города.

Город упорно сопротивлялся. Арабы обстреливали его из камнеметных машин, затем сделали подкоп и неожиданно ворвались в город, беспощадно убивая всех подряд. В этой резне погибло большинство знатных родов Фарса. Пресыщенные убийством, воины просили Ибн Амира прекратить бойню, но он отвечал, что должен исполнить клятву. Наконец кто-то посоветовал полить улицу водой, кровавая вода вытекла через ворота, и тогда только побоище прекратилось [+102].

В этом же походе были завоеваны Джур и область Дерабджерда. Теперь перед арабской армией открывался свободный путь на Керман и далее в Сиджистан.

650 год оказался переломным также и в действиях куфийской армии на востоке, что связано со смещением пассивного ал-Валида б. Укбы и назначением Са'ида б. ал-Аса, четвероюродного брата ал-Валида. Впрочем, смещение произошло не из-за его пассивности в ведении военных действий, а из-за острых конфликтов в самой Куфе. Идеи нестяжательства, равенства и братства мусульман, проповедовавшиеся вероучителем ислама, растаяли, как утренний туман, при сиянии золота и серебра, хлынувшего из завоеванных стран. Он обогатил и тех, кто прежде не знал ничего лучше верблюжьего молока и ячменной лепешки, но разрыв между бедными и богатыми стал не меньше, а больше, чем прежде.

Видимо, ал-Валид в меру сил старался смягчить этот разрыв, помогал беднякам, и даже рабы и рабыни при нем получали из казни на прокорм по три дирхема в месяц [+103] — сумма ничтожная на фоне тысяч, которые проживала верхушка мусульманского общества, но эти гроши позволяли ежедневно покупать 2 ратля хлеба. Любили его и свободные бедняки. Зато племенная аристократия (хасса) относилась к нему враждебно [+104].

Взаимоотношения между различными племенными группами были далеко не идеальными. Как-то ночью группа молодых людей, в основном аздитов, стала проламывать стену дома в квартале хуза'итов. Хозяин стал их увещевать, а потом вышел к ним с мечом. Увидав, что их много, он стал звать на помощь, ему пригрозили, что убьют, если крикнет еще. Это увидел с крыши соседнего дома сподвижник Мухаммада Абу Шурайх. ал-Хуза'и и окликнул их. Те, недолго думая, убили хозяина дома.

На крики сбежались люди, убийц схватили — они оказались сыновьями видных людей из племени азд [+105]. Ал-Валид очутился в затруднительном положении: преднамеренное убийство мусульманина требовало смертной казни убийц, а это значило восстановить против себя всех аздитов и дать козырь в руки врагов, которые всегда есть у всякого правителя. Ал-Валид решил уйти от трудного решения и предоставил его халифу. Усман распорядился казнить преступников, что и было исполнено на площади перед резиденцией наместника [+106]. Ненависть родственников казненных все равно, не обошла ал-Валида.

В этом рассказе Сайфа неясно самое главное: с чего это вдруг молодые люди из почтенных семейств стали взламывать дом и не остановились перед убийством хозяина — не ради же грабежа пошли они на это? Сопоставление разных источников не дает определенного ответа на этот вопрос. Неоднозначное отношение куфийцев к ал-Валиду определило противоречивость освещения события, предопределившего его отставку.

По сведениям ал-Мас'уди, ал-Валид был пьяницей, пившим с приятелем-христианином ночи напролет, пьяным приходившим в мечеть руководить утренней молитвой, с пьяных же глаз предложившим добавить к канонической молитве в четыре рак'ата пятый, что, по мнению мусульман, было надругательством над порядком моления, установленным самим пророком. Ненависть Джундаба (отца одного из казненных) объясняется тем, что ал-Валид арестовал его за убийство фокусника, забавлявшего наместника. Ал-Валид предоставил решение судьбы Джундаба халифу, и тот распорядился его освободить [+107]. Эта версия в иной редакции встречается и у других авторов [+108]. Столь различное объяснение причин враждебности не обязательно требует признать одну из версий ложной. Совершенно очевидно, что у рассказчиков не было четкого представления о происшедшем, одни рассказывали одну часть событий; другие — другую, по-разному оценивали действия героев повествования, что-то в ходе передачи искажалось. Найти связь между этими двумя версиями помогает, казалось бы, совершенно не вяжущееся ни с чем сообщение, что племянник Джундаба убил тюремщика и освободил своего дядю [+109]. Видимо, непонятному нападению на дом предшествовал арест Джундаба и тех, кто возмущался решением ал-Валида арестовать сподвижника пророка за убийство какого-то колдуна. Сыновья арестованных попытались освободить заключенных, напав на дом тюремщика.

Этот частный эпизод, ничтожный на фоне событий, определявших судьбы целых народов, заслуживает такого подробного разбора, так как хорошо иллюстрирует сложные, противоречивые взаимоотношения внутри верхушки мусульманского общества.

Все действия ал-Валида были безупречны: убийц следовал наказывать, и казнил он их не по собственной инициативе, а по приказу халифа, но это не могло оправдать его в глазах родственников казненных. Они стали искать повода опорочить ал-Валида перед халифом. Проще всего было уличить его в пьянстве. Один раз Джундаб устроил форменный обыск в доме ал-Валида, но не смог найти доказательств и только разгневал куфийцев таким бесчестным поступком. Друзья советовали ал-Валиду пожаловаться халифу, но он предпочел скрыть этот случай, чтобы не разжигать страстей в городе, к тому же он сам хорошо знал свое пристрастие к вину. Наконец, Джундаб сумел снять перстень-печать с руки пьяного ал-Валида.

Это вещественное доказательство опьянения было предъявлено Усману, и ему ничего не оставалось, кроме как приговорить ал-Валида к 40 ударам бича. Исполнить наказание было поручено Са'иду б. ал-Асу [+110], который затем получил назначение на пост наместника Куфы [+111].

В наиболее враждебной ал-Валиду версии событий повествуется, что Са'ид, придя первый раз на моление в мечеть Куфы, отказался взойти на минбар, оскверненный предшественником, и потребовал его вымыть, со словами: "Ведь ал-Валид был скверным и мерзким" [+112]. Но последующая деятельность Са'ида вскоре вызвала к нему всеобщую ненависть. Особенно жалели об ал-Валиде бедняки и рабы. Один из рабов оплакал смещение ал-Валида в бесхитростных стихах, подлинность которых не вызывает сомнения:

О горе! Отняли у нас ал-Валида, Прислали морящего нас голодом Са'ида, Он мерку хлебную убавил, не прибавил, Голодными рабов он и рабынь оставил [+113].

Пока в Куфе шла скандальная смена власти, басрийская армия под предводительством Ибн Амира, захватив Фарс, продолжала движение к восточным пределам Ирана (рис. 18). Ее успехи заставили Йездигерда искать пристанище в соседнем Кермане. В погоню за ним был послан Муджаши' б. Мас'уд. В конце 650 г. он дошел до Сиреджана (Ширеджана) [+114] и после короткой осады взял его штурмом. Дело было к зиме, от которой в этих краях трудно ожидать больших холодов, и Муджаши' смело пошел на Керман короткой дорогой через горы. Неожиданно в горах мощный снегопад (снег лежал "высотой с копье") накрыл отряд. Легко одетые и непривычные к морозам арабы погибли от холода, лишь немногим вместе с Муджаши' удалось возвратиться назад [+115].

Керман недолго был пристанищем последнего Сасанида. Его требование дать заложников в доказательство верности возмутило правителя Кермана, и он изгнал Йездигерда. Царь со своей многочисленной челядью и небольшим отрядом гвардии через Сиджистан направился в Хорасан искать союзников для борьбы с арабами [+116].

На следующий, 651 г. Абдаллах б. Амир со всей армией стал в Ширеджане и оттуда послал ар-Раби' б. Зийада на Сиджистан. Тот прошел через Фехредж, пересек пустыню и около 20 сентября, в праздник осеннего равноденствия — михраджан, — оказался у укрепленного селения Залик в пяти фарсахах (30 км) южнее Зеренджа [+117].

Эта дата свидетельствует, что путь от Ширеджана до Фехреджа не был прогулкой. Ведь если бы армия выступила в весенний поход даже из Басры, то 800 км до Ширеджана прошла бы без особой спешки дней за 40 — 45 (учитывая отдых, остановки для получения фуража и так далее), прибыв к концу апреля — началу мая. На оставшиеся до Залика 650 — 700 км остается, таким образом, не менее 4 месяцев. Значит, города на пути от Ширеджана до Фехреджа приходилось осаждать, вести бои и переговоры.

По сведениям ал-Балазури, главный город на этом пути Бам, был завоеван ар-Раби' б. Зийадом еще при Абу Мусе ал-Аш'ари, но потом восстал и его вторично завоевывал Муджаши', после чего ему пришлось завоевывать Джируфт и выдержать под Хурмузом бой с горцами-куфджами и беглецами из других областей Ирана. Потерпев поражение, они бежали к морю в Мекран [+118]. В каком году произошло это сражение или хотя бы когда оно было — до или после злосчастного зимнего похода Муджаши', - сказать невозможно.

Захватив Залик, ар-Раби' б. Зийад не решился сразу напасть на столицу Сиджистана, Зерендж, а направился сначала на север и, заключив договор с городком Каркуйа, вернулся в Залик, взял проводников, переправился через Хильменд и подошел к Зеренджу. Под городом произошло сражение, в котором обе стороны понесли большие потери. Гарнизон Зеренджа был загнан обратно в город, но взять его сразу не удалось. Лишь после захвата местности к востоку от Зеренджа [+119] ар Раби' начал осаду столицы. Осажденные упорно оборонялись и совершали вылазки. После одной из таких схваток, когда шах Сиджистана Иран сын Рустама [+120] прибыл для переговоров о сдаче, ар-Раби' приказал сложить тела убитых врагов и превратить в подобие трона для себя и своих военачальников. Увидев восседавшего на этом страшном троне темнолицего, большеротого, зубастого ар-Раби', шах сказал своей свите: "Говорят, Ахриман [*5] днем не является. Вот же он, и в этом нет никакого сомнения". Услышав перевод этих слов, ар-Раби', довольный собой, расхохотался.

Условия договора были странными: шах должен был остановить 1000 рабов, каждый с золотым кубком в руке [+121]. Видимо у ар-Раби' была склонность к издевательским чудачествам, заключая договор с Заликом, он потребовал поставить козу, обсыпать ее золотыми и серебряными: монетами, пока они ее не закроют.

После Зеренджа ар-Раби' прошел до Буста и возвратился обратно.

Одновременно с этим [+122] на севере Ирана Са'ид б. ал-Ас предпринял поход на Джурджан и Табаристан, по-видимому, со стороны главной дороги на Хорасан, выйдя откуда-то около Бистама на Джурджан (Гурген). Жители города вступили в переговоры и откупились от арабов уплатой 200 000 дирхемов. Далее Са'ид подступил к Тамисе, городу, находившемуся на границе Джурджана и Табаристана. Жители его упорно сражались и настолько обозлили Са'ида, что, захватив город, он приказал перебить всех его защитников [+123]. Отсюда арабы совершили набег на побережье Табаристана.

Эта экспедиция Са'ида выглядит несколько странно: вместо того чтобы идти, прямой дорогой на Абаршахр (Нишапур), до которого от Бистама не более десяти дней пути, он вдруг сворачивает в сторону. Объяснить это можно только тем, что к Нишапуру с юга уже подошли басрийцы под командованием самого Абдаллаха б. Амира или его полководца ал-Ахнафа б. Кайса;

Как рассказывает ал-Йа'куби, халиф написал Са'иду и Абдаллаху, что тот из них, кто первым войдет в Хорасан, станет его наместником [+124]. Синхронизировать действия этих двух наместников как-то иначе очень трудно, поскольку ат-Табари относит эти походы в разных версиях то к 30, то к 31 г. х.

Видимо, параллельно с завоеванием Сиджистана басрийская армия двинулась по пустынной дороге через Равер и Дешт-и Кевир на Хорасан, не встречая в этих пустынных краях серьезного сопротивления.

Тем временем в Мерве разыгрывался последний акт трагического царствования Йездигерда III. Хорасан был его последней надеждой после десяти лет бесплодных попыток организовать сопротивление арабам, отступая из провинции в провинцию [+125]. Но и в Мерве Йездигерд был встречен без особого энтузиазма. По некоторым сведениям, правитель Мерва, Махуйе (по другому чтению — Махавейхи), не хотел даже пустить его в город [+126]. Шахиншах прибыл с большой свитой и отрядом гвapдии, содержание которых требовало денег, а взять их было неоткуда. При нем были сокровища, вывезенные из Фарса, но расставаться с ними не хотелось. Йездигерд потребовал денег у Махуйе и мервцев. Это вызвало их враждебность. Ища опоры в недружелюбном окружении, шахиншах стал настраивать одних влиятельных лиц против других, а добился только того, что Махуйе обратился за помощью к эфталитскому правителю Гузгана (Джузджана) Низек-Тархану.

Здесь сведения различных информаторов расходятся. Одни просто говорят о том, что мервцы позвали тюрков и те, напав ночью, изгнали Йездигерда из Мерва, другие говорят о сражении, в ходе которого Махуйе перешел на сторону тюрков, и разгромленный Йездигерд, потеряв коня, укрылся на мельнице в двух фарсахах (12 км) от Мерва.

По самой пространной версии, Махуйе приглашает Низека [+127] якобы для помощи Йездигерду и подговаривает царя выйти ему навстречу без своей гвардии. Встреча с Низеком началась дружественно. Низек встретил царя, как подобает низшему, пешком, царь приказал дать ему коня, и они поехали к войску Низека рядом, как равные. Но когда Низек попросил в жены какую-нибудь из дочерей Йездигерда, тот вспылил и воскликнул: "И ты осмеливаешься равняться со мной, собака!" Оскорбленный Низек хлестнул царя плетью, и тот, с криком: "Измена!" — поскакал прочь. Воины Низека набросились на свиту Йездигерда и перебили ее. Йездигерд спасся и три дни, укрывался на мельнице.

Эпизод с Низеком хорошо согласуется с тем, что мы знаем о непреодолимом высокомерии Йездигерда, не дававшем ему ужиться ни с одним из своих вассалов, поэтому эта версия вызывает доверие.

Все источники единодушны в том, что Йездигерд был убит на мельнице, где он нашел убежище после поражения, но одни, говорят, что он был убит во сне позарившимся на драгоценную одежду и украшения мельником, давшим приют; другие сообщают, что мельника заставили убить царя люди Махуйе, посланные на его розыски, или же они сами задушили его тетивой.

Многих мервцев потрясло убийство царя, персона которого считалась священной (поэтому соперников в борьбе за престол, предпочитали не убивать, а лишь ослеплять), но только несторианский епископ Илия взял на себя труд пристойно похоронить последнего Сасанида на кладбище к северу от Мерва, в, память о бабке Йездигерда, покровительствовавшей христианам.

Оставшийся в живых сын Йездигерда с остатками царской свиты ушел за Амударью и в поисках поддержки и покровительства дошел до Дальнего Востока. Но надежда на реванш и восстановление царства отцов осталась напрасной. О реальных попытках сына принять участие в войнах с арабами нет никаких упоминаний. Дело, видимо, не в том, что никто в Средней Азии не пожелал оказать ему помощь, а в том, что Сасаниды не имели поддержки в самом Иране.

Тем временем басрийская армия вошла в пределы Хорасана, который после смерти Йездигерда окончательно распался на множество независимых владений. Единственной реальной силой, способной противостоять арабам, были эфталиты — полукочевой народ, изначально, по-видимому, иранского происхождения, ассимилировавший известную долю гуннских и тюркских элементов [+128]. В середине VII в. владения эфталитов занимали обширную территорию между Гиндукушем и верхним течением Амударьи от Герата до Бадахшана. Это была конфедерация, мало связанных друг с другом княжеств, которые, однако, располагали немалыми силами кавалерии, привычной к действиям в горах и на равнине. В этом отношении они были достойными соперниками арабов. Видимо, значительную часть этой кавалерии составляли тюрки, поэтому арабские источники, говоря о военных действиях в этом районе, упоминают то эфталитов (хайатила), то тюрков.

Впервые столкнуться с ними довелось авангарду Абдаллаха б. Амира под командованием ал-Ахнафа б. Кайса при движении через Табасайн и западную окраину Кухистана в 30/650-51 г. Это столкновение закончилось в пользу арабов. Кухистанцы отошли в укрепленные селения, а с подходом основных сил заключили договор, по которому обязывались платить, 60 000 или 75 000 дирхемов [+129].

Из Кухистана Абдаллах б. Амир разослал отряды на север к Бейхаку (Себзевару) и на восток в сторону Бахарза и Джувейна, а сам осадил Нишапур. Бейхакцы упорно сопротивлялись и нанесли арабам ощутимые потери. При его завоевании погиб командовавший отрядом ал-Асвад б. Кулсум.

Нишапур выдерживал осаду в течение нескольких месяцев. Ворваться в него арабам удалось при содействии старосты одной из четвертей (руб'), на которые делился город. Марзбан с небольшой группой воинов укрылся в цитадели города и вступил в переговоры с арабами. Согласно договору Нишапур (подразумевается весь административный округ) обязался платить, по одним сведениям, 700000 дирхемов, по другим — l млн. [+130].

После этого Абдаллах б. Амир послал Абдаллаха б. Хазима [+131] на север Хорасана. Правитель Ниса сразу же согласился платить 300000 дирхемов, избавив свои владения от разграбления. Так же без боя сдался Абиверд с условием платить 400000 дирхемов. Сопротивление оказал только Серахс. Осажденные были доведены до такой крайности, что согласились сдать крепость на условии помилования 100 мужчин и выдачи всех женщин арабам. Здесь в арабских источниках мы снова встречаемся с рассказом о том, как правитель, составив список помилованных 100 человек, забыл включить в него себя и был казнен. Дочка марзбана досталась в долю Абдаллаха б. Хазима.[+132]

Из Серахса на покорение Мерва был послан Хатим б. ан-Ну'ман. Сопротивление ему оказал только городок Синдж на западной окраине оазиса. Неназванный марзбан Мерва, несомненно тот же Махуйе, поспешил без боя подписать договор, по которому обязался выплачивать 2200 тыс. или 1000 тыс. дирхемов деньгами и 200000 джерибов ячменя и пшеницы, при условии, что арабы не будут вмешиваться в сбор дани [+133].

Взятие Мерва, по-видимому, начинает кампанию 652 г. Следующим этапом было завоевание полосы от Герата до Балха. Не исключено, что Герат и Бушендж были завоеваны ранее Мерва, если судить по порядку изложения у ал-Балазури [+134]. Этот район, как и Мервский оазис, обязался платить 1 млн. дирхемов.

Серьезное сопротивление арабы встретили только в верховьях Мургаба, когда в 652 г. ал-Ахнаф б. Кайс вторгся в район Мерверруда. Примерно в 40 км от Мерверруда, в местности, которая потом получила название Каср ал-Ахнаф (Замок ал-Ахнафа, район современного Меручака), четырехтысячному отряду ал-Ахнафа в узкой речной долине преградило путь большое тюркско-эфталитское войско. После долгого противостояния, перемежавшегося мелкими схватками, ал-Ахнаф дал генеральное сражение, затянувшееся до ночи, разгромил противника и подошел к Мерверруду [+135].

Марзбан Мерверруда согласился вступить в переговоры, если ему будет гарантировано сохранение наследной власти и освобождение его семьи от каких бы то ни было налогов. Ал-Ахнаф, согласился и выдал грамоту:

"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

От Сахра [+136] ибн Кайса, эмира войска, Базану, марзбану Мерверруда, и тем всадникам (асавира) и иранцам ('аджам), которые с ним… Мы соглашаемся на то, что ты просишь и предлагаешь мне, — что ты будешь уплачивать за твоих земледельцев (аккаров) и землепашцев (феллахов) и за земли шестьдесят тысяч дирхемов мне и правителю после меня из мусульманских эмиров — исключая то, что касается земель, которые, как ты говоришь, Хосрой, тиран, сам по себе дал в удел деду твоего отца за то, что он убил змею, опустошавшую землю и преграждавшую дорогу…

Тебе вместе с теми всадниками, которые при тебе, надлежит помощь мусульманам и борьба с их врагами, если мусульмане захотят и пожелают. За это тебе предоставляется поддержка против тех, кто ведет борьбу с твоими единоверцами, пользующимися твоею защитой и покровительством. В этом дается тебе от меня грамота, которая останется у тебя после меня. Ни тебе, ни кому из твоего дома, твоих кровных родичей, не надо платить харадж. Если же ты примешь ислам и станешь последователем посланника, тебе от мусульман будут установлены жалованье, должное положение и надел и ты будешь их братом" [+137].

После разгрома тюркско-эфталитской армии ал-Ахнаф без особых затруднений завладел районом Джузджана (Гузгана) и достиг Балха, крупнейшего города Тохаристана; он сдался по договору, о содержании которого ничего не сообщается. Этим было завершено завоевание земель, когда-либо принадлежавших Сасанидам, и закончилась эпоха великих завоеваний.

Легкость завоевания Хорасана отнюдь не означала полной его покорности. Стоило арабской армии уйти из какого-то района, как прекращалась выплата дани, установленной договорами, или происходили восстания с избиением и изгнанием мелких арабских гарнизонов. Наиболее значительное из них в 32/653 г. было возглавлено представителем Каринов, одного из знатнейших родов сасанидского Ирана. Основная армия с Абдаллахом б. Амиром ушла в Басру, а в Хорасане, разделенном между четырьмя амирами, оставались небольшие силы. Карину удалось собрать около 40 000 человек из жителей Кухистана, Герата и Багдиса.

Кайс б. ал-Хайсам, оставленный Абдаллахом своим заместителем, растерялся и обратился за советом к решительному Абдаллаху б. Хазиму. Тот велел ему покинуть Хорасан, предъявив подложную грамоту Ибн Амира на правление Хорасаном. Кайс уехал в Басру, а Абдаллах б. Хазим взял на себя управление Хорасаном. Смелая ночная атака на лагерь восставших, когда 600 воинов с факелами на копьях окружили его со всех сторон, а остальные ворвались в лагерь с одной стороны, вызвала панику, и Абдаллах б. Хазим одержал полную победу [+138].

За эту победу Ибн Амир простил Ибн Хазиму подлог и утвердил его наместником. Но впереди ему и арабской власти в Хорасане предстояло преодолеть еще немало опасностей, о которых речь пойдет в следующем томе.

 

Примечания

[+1] Таб., I, с. 2722. У ал-Куфи обстоятельства встречи излагаются иначе: Файруз прибыл в Медину вместе с Мугирой, жалуется, что с него требуют 100 дирхемов в месяц. Умар ходатайствует за него перед Мугирой. Затем Файруз приходит к Умару еще два раза, и Умар просит сделать для него ручную мельницу [Куфи, т. 2, с. 83 — 84].

[+2] Таб., I, с. 2632.

[+3] И. Абдалбарр, с. 431; у ат-Табари — 6 раз [Таб., I, с. 2733], очевидно, что ударов было три, а ран от двухлезвийного кинжала — шесть.

[+4] И. Са'д, т. 3, ч. 1, с. 144; Таб., I, с. 2723; И. Абдалбарр, с. 431.

[+5] Заки-бек, 1951, с. 18 — 19; Ма'руф, 1969; с. 12.

[+6] И. Са'д, т. 3, ч. 1, с. 96 — 97.

[+7] Там же, с. 76 — 77.

[+8] Там же, с. 185.

[+9] Таб., I, с. 2795 — 2796, 2797.

[+10] Изложено по версии ал-Мисвара б. Махрамы, племянника Абдаррахмана б. Ауфа, выполнявшего поручения дяди [Таб., I, с. 2788 — 2795], Другая версия, восходящая к Амру б. Маймуну ал-Азди [Таб., I. с. 2776 — 2787], свидетельствует, что переговоры проходили не столь гладко, нак изложено ал-Мисваром. С самого начала Аббас предсказывает Али, что выборщики подчинятся авторитету Абдаррахмана, что Са'д не пойдет против своего двоюродного брата Абдаррахмана, а Абдаррахман — свояк Усмана, и либо Усман выберет Абдаррахмана, либо наоборот, поэтому следовало отказаться входить в число выборщиков.

Согласно Ибн Маймуну, прежде Али и Усмана Абдаррахман вызывал Са'да и aз-Зубайра и спросил, кого из двух потомков Абдманафа (т. е. Али и Усмана) они выбирают. Аз-Зубайр высказался за Али, а Са'д сказал, что был бы за Абдаррахмана, а если приходится выбирать между этими двумя, то он за Али.

На следующее утро Абдаррахман собрал мухаджиров, ансаров и военачальников и спросил их мнение. Аммар б. Йасир ответил, что если не хотеть противодействия мусульман, то надо присягать Али; его поддержал ал-Микдад: "Аммар прав: если присягнешь Али, то мы скажем: слушаем и повинуемся". Его поддержали Ибн Абу Сарх и Абдаллах б. Абу Раби'а.

Когда Абдаррахман провозгласил Усмана халифом, то Али обвинил его в пристрастности и произошел спор между ал-Микдадом, утверждавшим, что право на халифат имеют только потомки Абдалмутталиба, и Абдаррахманом.

Некоторые детали этого рассказа выглядят убедительнее: естественно, что аз-Зубайр отдает предпочтение Али перед Усманом, понятно, что хашимиты были за Али и у них были какие-то сторонники. Но в то же время ощущается влияние взглядов, выработавшихся в среде шиитов по крайней мере десятью годами позже. К тому же Иби Маймун в отличие от ал-Мисвара в Медине в это время не был, а пересказывал со слов информаторов-куфийцев [И. Абдалбарр, с. 469 — 460], которые скорее всего были сторонниками Али. Перед нами пересказ сведений хорошо информированного, но тенденциозного человека.

Близкую версию излагает ал-Куфи (сохранилась только в персидском переводе), но вся композиция рассказа несколько романтизирована: Умар видит дурной сон, объявляет в пятничной проповеди, что его убьет перс, и назначает совет для выборов преемника после его смерти. Совет собирается через три дня после смерти Умара, так как ждет по его приказу Талху. Предпочтение, оказанное Абдаррахманом Усману, выглядит в этом рассказе совершенно необоснованным. Талхе, когда он приехал, сказали, что, если он возражает против выбора Усмана, совет может собраться снова, но он отказался от этого и присоединился к общему мнению [Куфи, т. 2, с. 94 — 100].

[+11] Эту причину называет автор "Китаб ал-имама ва-с-сийаса": Абдаррахман потребовал от Усмана и Али поклясться, что, став халифом, ни тот, ни другой не посадят на шею мусульман своих родичей. Усман дал клятву, а Али отказался. Кроме того, по словам этого источника, "Усман был приятнее людям, чем Умар ибн ал-Хаттаб. Умар был человеком жестким (шадйд), не давал вздохнуть курайшитам, никто из них при нем ничего не мог получить из благ мирских из-за уважения и почтения к нему и из подражания ему. А когда ими стал править Усман, то было это — правление мягкого человека" [И. Кут., т. 1, с. 45].

[+12] Ма анта ва та'мйру курайшин ли анфусихума [Таб., I, с. 2785].

[+13] Йа'к., т. 2, с. 187. Но в другом случае сообщается, что Абдаррахман во время присяги Усману сел "на сиденье пророка" (а Усман — ниже) и это не произвело дурного впечатления на присутствующих [Ta6., I, с. 2794].

[+14] Таб., I, с. 2795 — 2796. Упрекал Усмана и ал-Мнкдад [Йа'к., т. 2, с. 186]. Совершенно иначе рассказывает об этом сын Хурмузана, по словам которого мусульмане присудили Убайдаллаха к смерти, но исполнить приговор поручили ему; он отпустил Убайдаллаха, и обрадованные мусульмане на руках донесли великодушного сына убитого до его дома [Таб., I, с. 2801]. Примирить две столь разные версии можно, только допустив, что в процессе разбирательства спросили и мнение сына убитого, который разумно решил, что после этого жизни ему все равно не будет, а денежная компенсация не повредит. Несли ли его за это на руках — не столь уж важно, по такому случаю можно было кое-что прибавить от себя для красочности концовки.

[+15] Таб., I, с. 2802 — 2804.

[+16] У ат-Табари и ал-Йа'куби — Нафи' б. Абдалхарис [Таб., I, с. 2798 Йа'к., т. 2, с. 186], но Халифа [с. 127] и Ибн Абдалбарр [с. 304] говорят, что Умар сместил Нафи' и назначил Халида.

[+17] Йa'к., т. 2, с. 186; Халифа, с. 127 — 128; Таб., I, с. 2798.

[+18] Место этого сражения — Никиу — упоминает только Ибн Абдалхака [И. Абдх., с. 175; И. Абдх., пер., с. 193]. Однако упоминание поражения Шарика б. Сумаййа заставляет думать, что здесь рассказывается о сражении под Тарнутом (рядом с Никиу) во время первого похода на Александрию, которое привязано к Ком Шарику.

[+19] Согласно ал-Балазури, город взят в раби' I 25/26 декабря 645 — 24 января 646 г. Север б. ал-Мукаффа' относит взятие Александрии к декабрю 360 г. эры Диоклетиана, т. е. к 643 г. [Сев., с. 494; Балаз., Ф., с. 221]; год назван явно ошибочно, но месяц совпадает и позволяет датировать штурм в пределах 26 — 31 декабря 645 г. В "Истории Византии" [Ист. Виз., т. 1, с. 369] наверно: лето 646 г..

[+20] И. Абдх., с. 175 — 178; И. Абдх., пер., с. 192 — 196; Халифа, с. 133; Балаз., Ф., с. 221; Йа'к., т. 2; с. 189; Сев., с. 494; Агап., с. 479.

[+21] И. Абдх., с.173 — 174, 178; И. Абдх., пер., с. 191 — 192, 195 — 196; Йa' к., т. 2, с. 189.

[+22] Куфи, т. 2, с. 143.

[+23] Халифа, с. 134–135; И. Абдх., с. 183 — 185; И. Абдх., пер., с. 201 — 204; Йа'к., т. 2, с. 191; Балаз., Ф., с. 226 — 238; Куфи, т. 2, с. 131 — 137.

[+24] Агап., с. 470.

[+25] Ал-Куфи [т. 2, с. 136] сообщает, что договор заключал сам Григорий, Ал-Балазури наряду с сообщением о гибели Григория приводит сообщение из которого следует, что договор заключался с ним: "Когда Абдаллах ибн Са'д заключнл договор с битриком Ифрикии…" [Балаз., Ф., с. 227].

[+26] И. Абдх., с. 188 — 189; И. Абдх., пер., с. 206 — 208; Балаз., Ф., с. 237 — 238; Йа'к., т. 2, с. 191.

[+27] Йа' к., т. 2, с. 172; Балаз., Ф., с. 141.

[+28] Reifenberg, 1961.

[+29] Азди 1, с. 256–257; Азди 2, с. 282 — 283.

[+30] Согласно ал-Балазури, в шаввале 19/24. IХ — 22. Х 640 г. [Балаз., Ф с. 141] (повторено в Кудама, с. 294); согласно Псевдо-Вакиди: "в среду в первую или вторую десятидневку раджаба" того же года [Пс. — Вак. 1, т. 2, с. 201; Пс. — Вак. 2, т. 2, с. 51], что соответствует 28.VI, 5.VII или 12.VII 640 г. Однако этот источник говорит не о штурме города, а о его сдаче по договору с условием уплаты 200000 дирхемов (сумма дани в дирхемах, а не в динарах для византийской территории невероятна: либо следует читать "динаров", либо отвергнуть все сообщение как недостоверное). Христианские источники также говорят о взятии штурмом, см.: Феоф., т. 1, с. 341; Мих. Сир., т.2. с. 430; Агап., с. 478.

Разброс датировок взятия Кайсарии очень велик: если не считать ни с чем не сообразной даты Сайфа — l6 г. х. [Таб., I, с. 2507], то остальные колеблются от конца 639 г. (конец 18 г. х. [Балаз., Ф., с. 142]) до 642 г. [Дион., с. 7, пер., с. 6; Феоф., т. 1, с. 341]; 20 г. х. [Халифа, с. 113; И. Абдх., с. 76; И. Абдх., пер., с. 97; Таб., I, с. 2579]; Илья Нисибинский и Агапий, зависящие от мусульманской исторической традиции, датируют взятие Кайсарии 19/640 г.

[Илья, с. 133, пер., с. 65; Агап., с. 478].

[+31] Балаз., Ф., с. 142.

[+32] Так же, с. 126, 117.

[+33] Там же, с. 123; Таб., I, с. 2798.

[+34] Таб., I, с. 2526, 2594.

[+35] Там же, с. 2798. Не этот ли поход отмечен у Михаила Сирийца и Агапия [Мих. Сир., т. 2, с. 431; Агап., с. 478]?

[+36] Балаз., Ф., с. 122.

[+37] Таб., I, с. 2807 — 2808. У ат-Табари явно смешаны два различных похода Хабиба, поскольку здесь, под 24/645 г., упоминается столкновение Хабиба с войском Мавриана, который был оставлен Константином после смещения Теодороса Рштуни в 653 — 654 гг. А. Н. Тер-Гевондян считает, что поход Хабиба в 644 г. (так!) не затронул Армению, поскольку армянские источники не упоминают его [Тер-Гевондян, 1977, с. 29 — 30].

[+38] Таб., I, с. 2510. Возможно, что после этого и византийцы нанесли контрудар, о чем может свидетельствовать неожиданная и непонятная фраза у ат-Табари в конце главы о 27/647-48 г.: "B этом году Му'авийа совершил поход на Киннасрин" [Таб., I, с. 2819]. Но не исключено, что это — плод какой-то описки.

[+39] Куфи, т. 9, с. 118. А. Фахии не учел этого источника, говоря, что мусульманские историки не упоминают числа судов [Fahmi, 1980, с. 81, примеч. 3]. Там же он ссылается на недоступное мне сочинение Исма'ила Сирханка "Хака'ик ал-ахбар 'ан дувал ал-бихар", в котором говорится о 200 судах, т. е. имеется в виду та же информация (единицы или десятки в конце составных числительных при переписке иногда пропадают). Христианские историки называют невероятное число судов — 1700 (например: Агап., с. 480), но связывают этот флот с Египтом. Возможно, здесь отразились сведения о "битве мачт", в которой участвовал многочисленный египетский флот.

[+40] Балаз., Ф., с. 152 — 154; Куфи, т. 2, с. 118 — 119; Таб., I, с. 2826 — 2827; Макр., Х., т. 2, с. 190.

[+41] Таб., I, с. 2827; Агап., с. 480.

[+42] Феоф., т. 1, с. 343.

[+43] Дион., с. 7 Агап., с. 480; Феоф., т. 1, с. 344; Мих. Сир., т. 2, с. 442. Ал-Куфи излагает события совершенно иначе: к Му'авии пришел житель этого острова и предложил себя в качестве проводника. Му'авийа послал Джзнаду б. Абу Умаййу с 4000 воинов на 20 судах. Они подошли со стороны моря, стали на якорь и ночью ворвались в город. Всех, кто был на улицах, перебили и пощадили оставшихся в домах. Горожане сдались и согласились платить джизъю. Произошло это будто бы в год убиения Усмана [Куфи, т. 2, с. 145 — 146], т. е. в 656 г. Сомнение в достоверности вызывает сама фабула: перебежчик, раскрывающий тайну существования богатого города [клада и т. д.), — Арвад прекрасно виден с берега, и арабы знали о его существовании с момента захвата Тартуса. Несомненно, перед нами рассказ о повторном завоевании Арвада в 52/672 г., совершенном именно Джанадом [Балаз., Ф., с. 237].

[+44] Таб., I, с. 2889; Йа'к., т. 2, с. 19.

[+45] Мусульманские источники связывают все эти морские экспедиции с именем Му'авии.

[+46] Балаз., Ф., с. 153. Там же упоминается как вариант 35 г. х. О набеге на Крит и другие острова см.: Мих. Сир., т. 2, с. 442 — 443; Феоф., т. 1, с. 345; Агап., с. 482, Fahmi, 1980, с. 84 — 85.

[+47] Таб., I, с. 2906.

[+48] Феоф., т. 1, с. 345; Агап., с. 483. Согласно ал-Куфи, объединенная сиро-египетская экспедиция снаряжалась в Акке [Куфи, т. 2, с. 128], однако, по остальным сведениям, в морском сражении участвовали только египтяне (коптские команды и арабские воины из Египта).

[+49] Феоф., т. 1, с. 345; Агап., с. 484.

[+50] А. Фахми считает, что сражение произошло у египетского побережья западнее Александрии [Fahmi, 1980, с. 86, примеч. 5]. Этому противоречит сообщение Ибн Абдалхакама о намерении высадить десант для набегов на вражескую территорию [И. Абдх., с. 190; И. Абдх., пер., с. 208], хорошо согласующееся с данными о битве у Фойника на ликийском побережье [Феоф., т. 1, с. 345].

[+51] И. Абдх., с. 190 — 191; И. Абдх., пер., 208 — 210; Куфи, т. 2, с. 128 — 130; Таб., I, с. 2866 — 2870; Феоф., т. 1, с. 346.

[+52] Ист. Виз., т. 1, с. 141.

[+53] А. К. Тер-Гевондян считает, что это был Му'авийа [Тер-Гевондян, 1977, с. 31], но договоры такого рода были в компетенции военачальников или назначивших их наместников. В компетенции наместника Сирии, каковым был Му'авийа, находились военные действия в Малой Азии.

[+54] Себеос, пер., с. 97 — 98.

[+55] Гевонд, пер., с. 12.

[+56] Себеос, пер., с. 101 — 107.

[+57] Так по Себеосу [пер., с. 99–100]; согласно Гевонду: одна группа напала на Васпуракан, а оттуда на Нахичеван, вторая — на Тарон (район Муша, западнее оз. Ван), третья — на Коговит и осадила Арцап [Гевонд, пер. с. 6]. Видимо, в тексте Гевонда, более кратком, чем у Себеоса, в результате каких-то сокращений к действиям арабских войск, наступавших из Азербайджана, причислены действия сирийского отряда Хабиба б. Масламы, который, по сведениям Халифы, пришел на помощь Салману через проход ал-Xaдас [Халифа, с. 139]. Об этом походе Хабиба сообщает Абу Халид со слов Абу-л-Бара — информатора, хорошо осведомленного о войнах на Кавказе, Себеос о нападении арабов с юго-запада ничего не говорит.

[+58] "Между Баязетом и Абагинской равниной" [Себеос, пер., с. 170, примеч. 164].

[+59] Тер-Гевондян, 1977, с. 34; по синхронистическим таблицам, воскресенье приходится на 7 августа.

[+60] Себеос, пер., с. 99 — 100; Гевонд, пер., с. 6 — 7.

[+61] Себеос, пер., с. 116 — 117.

[+62] Там же.

[+63] Там же, с. 124.

[+64] Там же.

[+65] Себеос не приводит ни одной даты, связанной с этими событиями; Гевонд о них вообще ничего не знает: Дионисий Теллмахрский под 964 (652/53) г., сообщает о завоевании Хабибом Джезиры и заключении договора с византийским полководцем Прокопием [Дион., с. 8, пер., с. 8]. Ат-Табари; рассказывает о разгроме Хабибом Мавриана под 24/644-45 г. [Таб., I, с. 2808], но вне связи с Салманом; о ссоре между Хабибом и Салманом он рассказывает в связи с походом Салмана, на Дербент под 33/652-53 г. [Таб., I, с. 2889, 2893], но в этом случае Хабиб послан на помощь Салману и претендует быть во главе всего войска. Это доказывает идентичность событий, различные версии рассказов о которых при компиляции попали в разные хронологические разделы. Кроме того, среди событий 22 г. х. ат-Табари приводит пространный рассказ Сайфа о похода Сураки б. Амра на Дербент (ал-Баб) и сражении под Баланджаром, в котором погибли Салман и, его брат Абдаррахман [Таб., I, с. 2663 — 2671], но мимоходом оговаривается, что Абдаррахман погиб при Усмане [Таб., I, с. 2668].

Халифа датирует поход Салмана и гибель под Баланджаром 29/649-50 г [Халифа, с. 138 — 139]. Сопоставление текстов различных сообщений показывает, что речь идет об одном и том же походе, который, судя по данным Себеоса, следует относить к 653 г.

З. М. Буниятов рассматривает эти версии как независимые сообщения, и говорит о завоевании Дербента в 21/642 г., затем в 22/642-43 г., а поход и гибель Салмана датирует широко: временем правления Усмана [Буниятов, 1965, с. 81–83]. У А. П. Новосельцева Абдаррахман — комендант Дербента, с 22 до 32 г. х.[Новосельцев, 1990, с. 101 — 102].

[+66] А. Н. Тер-Гевондян относит к этому эпизоду сообщение Себеоса о разграблении города после вступления в него арабов [Тер-Гевондян, 1977, с. 40–41]. Однако, по порядку изложения у Себеоса, разграбление Карина (Феодосиополя) произошло на второй год кампании, после военных действий под Двином и Нахичеваном. К тому же, насколько свидетельствует ряд вполне достоверных сообщений, после сдачи города по договору имущество горожан, общественные и культовые здания были неприкосновенны (могло пострадать только имущество беженцев).

[+67] Балаз., Ф., с. 198. У ат-Табари причина, по которой Хабиб начал бой; до прихода куфийцев, не названа, ал-Куфи сообщает, что Хабиб обратился к своему войску со словами: "Боюсь, что они (куфнйцы) победят врага и останется память и честь (ал-исм) за ними, а не за вами" [Куфи,т. 2, с. 109]. Но это объяснение не в духе того времени, оно могло появиться только при Умаййадах, в пору резкого противостояния сирийцев и куфийцев. У ал-Куфи непонятное для переписчиков слово Мавриан превратилось в марзбан.

[+68] Вызывает подозрение то обстоятельство, что, двигаясь навстречу Мавриану, шедшему с востока, Хабиб встречается с ним на Евфрате, исток которого (ныне р. Карасу) протекает севернее Феодосиополя. Имя Мавриана могло, появиться случайно из рассказов о сражениях с ним Хабиба под Двином. На такую возможность указывает коротенькое сообщение ал-Вакиди: "Осаждал Хабиб ибн Маслама житель Дабила и приступил к нему. Сошелся с ним ал-Маврийан ар-Руми. [Хабиб] напал на него ночью и убил его и захватил то, что было в его лагере. А потом пришел к нему Салман. Но они (информаторы) считают, что в действительности он встретил его в Каликала" [Балаз.; Ф., с. 199]. Кстати, прибытие на помощь Салмана к Дабилу (Двину) представляется более естественным.

[+69] Балаз., Ф., с. 203.

[+70] Себеос, пер., с. 125. По его данным, Азербайджан платил ежегодно 365 пайвасик (по 50 литр [Себеос, пер., с. 125, примеч. 203]), т. е. около 1,5 млн. дирхемов, а по сведениям арабских источников — 800000 [Балаз, Ф., с. 326; Халифа, с. 125]. Цифра 365 могла появиться по излюбленному фольклором исчислению, по числу дней в году (365 комнат во дворце, 365 жен и т. д.), поэтому нельзя считать ее точной.

[+71] Мих. Сир., т. 2, с. 441; Балаз., Ф., с. 199 — 200.

[+72] Балаз., Ф., с. 200.

[+73] Там же.

[+74] Себеос, пер., с. 126.

[+75] На эту мысль наводит следующее обстоятельство: по сведениям ал-Балазури, полученным от "шейхов из Дабила", Хабиб шел на Грузию через местность, прозванную арабами Зат ал-Луджум; пройдя ее, он встретился с послом грузинского царя (битрик ал-Джурзан) [Балаз., Ф., с. 201]. Зат ал-Луджум упоминается в другом сообщении среди местностей, завоеванных после Двина: Гарни, Ашуш (Ашоцк), Сирадж (Ширак). Известно также, что Хабиб казнил владетеля Аруча (Талина). Все они, за исключением Гарни, расположены к западу и северо-западу от Двина, там же вероятнее всего искать и эту неведомую местность. Более того, нельзя исключить возможность завоевания Ширака и Ашоцка не сразу после Двйна, а после возвращения из Нахичевана. Движение арабской армии через эти районы естественно должно было вызвать тревогу грузинского царя и желание предотвратить вторжение путем переговоров.

Видимо, исходя из того, что конечной целью Хабиба оказалась Грузия, некоторые азербайджанские историки утверждают, что Нашава/Нахичеван, с которой заключил договор Хабиб, не Нахичеван на Араксе, а одноименный город около Кагызмана в Карсском вилайете [Буниятов,1978, с.196; Велиханова, 1987, с. 56; ее же комментарий: И. Хурд., пер., с. 300, примеч. 20]. Но сведения ал-Балазури о маршруте Хабиба от Феодосиополя: Харк (ал-Харак) — Хлат — Арташат — Двин — Haшава — Сисаджан — Вайс (Вайоцдзор) — не оставляют сомнений, что Нашава находилась между Диином и Сисаджаном (Сисаканом), т. е. тождественна Нахичевану на Араксе.

[+76] Кирмиз — кошениль. Что значит "Грузия кошенильная", или "Грузия карминная", — неясно. В договоре с Тифлисом, подписанном позже ал-Джаррахом б. Абдаллахом, говорится просто "мин кура Джурзан".

[+77] Балаз., Ф., с. 201–202.

[+78] Там же, с. 202 — 203.

[+79] Себеос, пер., с. 126.

[+80] А. Н. Тер-Гевондян несколько иначе располагает события: продвижению арабов после захвата ими Ширака и Тайка помешала суровая зима, а весной 655 г. арабы разгромили византийцев под Нахичеваном, заняли Сисакан и пошли на Грузию. Единственным основанием для этого могло быть упоминание Себеосом разграбления Армении, Агвании и Сюника после разгрома Мавриана. Однако нельзя полагаться на порядок изложения у Себеоса, так как перед этим говорится о завоевании и ограблении Карина (Каликала). Несомненно, что в тексте Себеоса (как и в арабских источниках) есть повторы, возникающие при механической компиляции разных сообщений.

[+81] Ни в одном источнике нет четкой синхронизации этих двух предприятий. Косвенные указания противоречивы и ненадежны. Халифа относит к одному году (29 г. х.) поход Салмана и гибель его под Баланджаром и завоевание Хабибом Грузии (Армения не упоминается) [Халифа, с. 139]. У ал-Балазури рассказ о походе Салмана следует за окончанием повествования о завоевании Грузии Хабибом, но у него же в одном из сообщений говорится, что реляция Хабиба о завоевании Армении пришла к Усману после известия о гибели Салмана [Балаз., Ф., с. 204], т. е. обе армии действовали одновременно. Согласно ал-Куфи, Усман послал Хабиба в Армению, после известия о гибели Салмана [Куфи, т. 2, с. 114]. По Сайфу, военные действия начал Салман, а Хабиб был послан ему на помощь (хотя все, что известно об их совместимых действиях, относится к району Каликала или Шимшата) [Таб., I, с. 2893]. Ал-Йа'куби сообщает, что первым был послан Хабиб, а вслед ему на помощь — Салман, они рассорились и эта ссора продолжалась до смерти Усмана [Йа'к., т. 2, с. 194], но мы хорошо знаем, что Салман погиб при Усмане. По рассказу Себеоса — оба похода начались в одном году, но Салман погиб до зимы, которая вынудила Хабиба к отступлению [Себеос, пер., с. 124 — 126]. Феофан упоминает только завоевание Хабибом Армении [Феоф., г. 1, с. 345], Каланкатуаци глухо упоминает отступление царя Албании Джуаншера за реку (Аракс), которое по времени совпадает с походом Салмана (31-й год всемирных войн агарян = 31 г. х. (?) и 15-й год правления Джуаншера = 20-й год правления Йездигерда III = 652/53 г.) [Каланкатуаци, пер., с. 98], но вне связи с событиями в Армении.

Если откинуть неясную историю с неудачными совместными действиями, Хабиба и Салмана до начала вторжения в Закавказье и оставить в стороне бесплодное угадывание того, кто кому шел на помощь, то наиболее вероятным представляется одновременное ведение военных действий обеими армиями; это, кстати, хорошо объясняет, почему так четко разграничены сферы действия обоих полководцев: при разновременных действиях непременно появляется необходимость повторного завоевания каких-то районов и городов, завоеванных предшественником.

[+82] З. М. Буниятов считает, что Салман шел из Нахичевана [Буниятов 1965, с. 83], подразумевая, что Салман шел вместе с Хабибом. Каких-либо подтверждений своей точке зрения он не приводит.

[+83] У ал-Балазури [Балаз., Ф., 203] — Бардйдж (так и у 3. М. Буниятова [Буниятов, 1965, с. 83]).

[+84] У ал-Балазури [Балаз., Ф., с. 203] — Шаккан; конечный нун является искажением конечного йа.

[+85] Местоположение Ширвана точно неизвестно [И. Хурд., пер., с. 305 — 306, примеч. 49], Шабиран — город на побережье Каспийского моря на территории селения Шахназарли с-з Дивичи [И. Хурд., пер., с. 302, примеч. З3. Маскат — район низовьев р. Самур.

[+86] У ал-Куфи — Табаристан [Куфи, т. 2, с. 112]; Лакз (область лакзов, лезгин) — бассейн рек Самур, Курах-чай и Чирах-чай [Шихсаидов, 1980], Филан — район к югу от Лакза [Шихсандов, 1976], Табарсаран (Табасаран) — бассейн верхнего течения р. Рубас и левобережье Чирах-чая.

[+87] Хан-Магомедов, 1979.

[+88] Согласно ал-Куфи, в городе был хазарский хакан с трехсоттысячным войском, но он, испугавшись мусульман, ушел, и Салман вступил в пустой город [Куфи, т. 2, с. 113]. Первая половина сообщения, бесспорно, легендарна, вторая может отражать подлинную картину. Сообщение Себеоса менее конкретно: "Они достигли теснин Чора. Перешли теснины, вторглись по ту сторону и предали грабежу пригорские края. Против них выступило небольшое войско — охрана местности под названием Ворот Гуннов, но (исмаильтяне) разбили их" [Себеос, пер., с. 125]. Теснины Чора, несомненно, Дербентский проход, что же в таком случае называется Гуннскими Воротами? Быть может, имеются в виду укрепления около Семендера [Башкиров, 1927, с. 239]? В любом случае оказывается, что Дербент не оказал сопротивления арабам.

[+89] У ал-Куфи — Йаргуа; если в первой букве две точки переставить снизу вверх, а гайн заменить на каф, то получим чтение Таркуа. Наиболее достоверная локализация Семендера на месте селения Тарки (несколько южнее современной Махачкалы) [Саидов, Шихсаидов, 1980, с. 41–45].

[+90] Баланджар отождествляют с Верхнечирюртовским городищем (около пересечения железной дорогой р. Сулак) [Магомедов, 1983, с. 46 — 51].

[+91] Балаз., Ф., с. 20; Себеос, пер., с. 125.

[+92] Балаз., Ф., 204. Ат-Табари говорит о трех походах [Таб., I с. 2894].

[+93] Себеос, пер., с. 127 — 128.

[+94] Халифа, с. 131 — 132.

[+95] Таб., I, с. 2811 — 2813.

[+96] Халифа, с. 133 — 134. Договор Усмана с Сабуром и Казеруном ал-Балазури относит к концу правления Умара [Балаз., Ф., с. 388], но речь явно идет об одном и том же событии, так как в обоих источниках упоминается крепость ас-Сатудж (у Халифы явная описка в сторону арабизации аш-Шуйyx). Халифа следует ал-Валиду б. Хишаму, даты которого обычно достоверней. У ат-Табарн первое завоевание Сабура отнесено к 25 г. х. [Таб., I, с. 2810]. По другой версии у ал-Балазури, Сабур завоеван в 24 или 25 г. х, затем жители нарушили договор и город вновь был завоеван в 26 г. х.

Это позволяет думать, что перед нами две версии, первая из которых ошибочно датирована. Первый договор, как у ал-Балазури и ат-Табари, был заключен в 25 г. х., а второй — в 26 г. х. Судя по величине суммы, ее следует считать не ежегодной данью, а контрибуцией, размер которой иногда в десять раз превышал ежегодную дань [Большаков, 1973, с. 151].

[+97] Согласно Халифе, это произошло в 26 г. х. [Халифа, с. 133 — 134], у ал-Балазури более подробный рассказ о том же связывается с завоеванием Истахра Абдаллахом б. Амиром [Балаз., Ф., с. 390].

[+98] Халифа, с 134.

[+99] Ат-Табари помещает рассказ о смещении Абу Мусы в 29/649-50 г., но сам же пишет, что он был смещен на четвертом году правления, при Усмане, т. е. не позже 28 г. х. [Таб., I, с. 2828].

[+100] Таб., I, с. 2829 — 2832.

[+101] Халифа, с. 135.

[+102] Там же, с. 137 — 138; Балаз., Ф., с. 389 — 390.

[+103] Таб., I, с. 2845.

[+104] Там же, с. 2849.

[+105] Один из них — Джундаб б. Ка'б ал-Азды (у ал-Мас'уди [Мас'уди, т.4, с. 259] — Джундаб б. Зухайр), который составлял договор с Азербайджаном в 22 г. х. [Таб., I, с. 2662] и, кажется, был сподвижником пророка [И. Абдалбарр, с. 84].

[+106] Таб., I, с. 2843 — 2844.

[+107] Мас'уди, т. 4, с. 257 — 261.

[+108] Таб., I, с. 2845 — 2846; И. Абдалбарр, с. 84 — 85.

[+109] И. Абдалбарр, с. 85. Э. Греф считает, что целью проникновения в дом было ограбление [Graf, 1963], не учитывая данное сообщение и всю совокупность событий.

[+110] Таб., I, с. 2848; по другим данным, исполнителем наказания был Али [Мас'уди, т. 4, с. 261; И. Абдалбарр, с. 622].

[+111] Таб., I, с. 2843 — 2849; Мас'уди, т. 4, с. 260 — 261; И. Абдалбарр" с. 84 — 85, с. 621 — 623. Для характеристики противоречивости информация о деле ал-Валида показательно замечание Ибн Абдалбарра: "В сообщениях у ат-Табари передают, что враждовала (та'ассаба) с ним (ал-Валидом) группа людей в Куфе, очерняя и завидуя, и присягнули они ложно, что его рвало от вина, и приводит он рассказ, в котором говорится, что Усман сказал ему: "Потерпи, братец, ведь Аллах вознаградит тебя и воздаст тем людям за обвинение тебя в грехе". Это сообщение, передаваемое историками (ахл алахбар), передатчики хадисов считают неверным" [И. Абдалбарр, с. 622]. В "Истории" ат-Табари подобной интерпретации событий нет.

[+112] Мас'уди т. 4 с 261.

[+113] Таб., I, с. 2850.

[+114] У В. В. Бартольда [т. 7, с. 143, 146, 146, 152] — Сирджан.

[+115] Халифа, с. 140; Балаз., Ф., с. 315, 391; Таб., I, с. 2863.

[+116] Согласно ат-Табари, Йездигерд пробыл в Кермане три или четыре roда [Таб., I, с. 2876; Таб., пер., с. 26]; однако если верить этому сообщению, то Йездигерд должен был прибыть в Фарс в 638 — 639 гг., пробыть там четыре года в 642 — 643 гг. уехать в Керман, а после этого пять лет до 650 г. быть B Сиджистане. Но в 642 г. Йездигерд был еще в Рейе, а Муджаши' был зажат в районе Нихавенда — Исфахана. Конечно, можно допустить, что поход и гибель отряда Муджаши' во всех источниках датированы неверно и его надо перенести на время правления Абу Мусы ал-Аш'ари.

[+117] Балаз., Ф., с. 391.

[+118] Так же, с. 392.

[+119] У ал-Балазури упоминаются Нашруд и Ширваз [Балаз., Ф, с. 393]. Первый из них, несомненно, Хашруд, который в "Та'рих-и Систай" фигурирует в форме Хаш (или Хваш) [Т. Систан, с. 82, пер., с. 105], но завоевание его согласно этому источнику, произошло после взятия Зеренджа.

[+120] Так в "Та'рих-и Систан" [Т. Систан, с. 81 — 82, пер., с. 104 — 105], у ал-Балазури — марзбан Абарвиз (Парвиз) [Балаз., Ф., с. 393].

[+121] В "Та'рих-и Систан" добавляется: "..и миллион дирхемов ежегодно" [T. Систан, с. 82, пер., с. 105].

[+122] Смещение ал-Валида произошло в 30 г. х., который начинается 4 сентября 650 г., и, вероятно, не в самые первые дни года. Какое-то время Са'иду потребовалось, чтобы прибыть в Куфу, освоиться и организовать поход. Поэтому поход почти со стопроцентной вероятностью придется на 651 г. Халифа [с. 141 — 142], ал-Балазури [Балаз., Ф., с. 334 — 335] и ат-Табари [Таб., I; с. 2836; Таб., пер., с. 22 — 23] говорят о завоевании Табаристана, Джурджана (Гургана) и Тамисы (к которой ал-Балазури добавляет еще селение Haмийа). По порядку перечисления (сначала Джурджан, затем Тамиса) можно думать, что вторжение шло со стороны главной хорасанской дороги от Бистама на Джурджан, а затем на запад к Тамисе, принадлежавшей уже к Табаристану. Ал-Балазури добавляет, что Са'ид завоевал также "низменную часть Табаристана, и Руйаи, и Дунбавенд", но не называет ни одного города Табаристана, кроме Тамисы. Руйан, высокогорная область к северу и северо-востоку от Рейя, благодаря труднодоступности долго сопротивлялась мусульманским войскам. Сомнительно, чтобы Са'иду удалось в этом походе пройти через нее в Табаристан. Наиболее вероятно, что он прошел из Дамгана или Бистама через невысокие горы до Джурджана, а оттуда совершил набег в сторону Табаристана.

[+123] Халифа и ат-Табари рассказывают со слов ал-Мадаини о коварной уловке Са'ида, обещавшего жителям Тамисы, что, если они сдадутся, не будет убит ни один человек; по-арабски эта фраза двусмысленна: ее можно понять как "не будет убит ни один человек" и как "будут убиты, кроме одного человека". Са'ид будто бы воспользовался этой двусмысленностью и перебил всех, кроме одного человека.

[+124] Йа'к., т. 2, с. 192.

[+125] Таб., I, с. 2688, 2872 — 2883; Динав., с. 148 — 149. Подробный разбор различных версий странствий и гибели Йездигерда III см.: Колесников, 1982, с. 131 — 142.

[+126] Таб., I, с. 2876 — 2877. Правителем Мерва называется также сын Махвейхи, Бераз, который не пускал Йездигерда в город по распоряжению отца. М. Шабан считает, что "бараз" — эфталитский княжеский титул, присвоенный ему эфталитами, чтобы привлечь на свою сторону [Shaban, 1970, с. 19], однако в нескольких местах определенно действуют два разных лица. Ссылка на Ибн Хурдадбеха [BGA,6, с. 39–40; И. Хурд., пер., с. 69] неубедительна, поскольку тот иногда имена правителей превращает в титулы, например титул правителя Мерва оказывается "махуйе".

[+127] Есть основания полагать, что Ннзек- не имя, а титул, так как 50 лет спустя правителем Бадгиса был тоже Низек-Тархан.

[+128] Об эфталитах см.: Ghirshmann, 1948.

[+129] Балаз., Ф., с. 403.

[+130] Там же, с. 404.

[+131] Там же, с. 404 — 405. Сведения о том, кто конкретно завоевал различные города Хорасана, противоречивы. У ат-Табари завоевание Туса, Абиверда и Ниса приписывается Умайну б. Ахмару ал-Йашкури.

[+132] Балаз., Ф., с. 405.

[+133] Там же, с. 405 — 406. У ат-Табари марзбаном Мерва назван Бараз [Таб., I, с. 2888; Таб., пер., с. 30]; Абу Убайда оговаривает, что дань вносилась не деньгами, а рабами, конями и зерном [Балаз., Ф., с. 406]. Возможно, что упомянутые 200000 джерибов пшеницы платились не сверх суммы в 2,2 млн. дирхемов, а в счет ее. Не исключен и еще один вариант: 2 млн. были разовой контрибуцией, а 200 тыс. дирхемов — ежегодный взносом. Именно так формулировался договор Кутайбы б. Муслима с Самаркандом в 712 г.

[+134] Балаз., Ф., с. 405.

[+135] Там же, с. 406 — 407:

[+136] Сахр — подлинное имя, но более известен он по прозвищу ал-Ахнаф ("кривоногий").

[+137] Таб., I, с. 2898 — 2899.

[+138] Там же, с. 2905 — 2906.

Комментарии

[*1] Букв. харадж.

[*2] Букв.: "Съел мою печень".

[*3] Прозвание по матери в арабской речи носило уничижительный оттенок.

[*4] Высшая придворная должность.

[*5] В иранской мифологии — воплощение злого начала в мире.