— Заходи, Вирджил! — Боб Магауан положил авторучку и посмотрел на детектива. — Пришел доложить о результатах расследования последнего дела?

Вирджил Тиббз кивнул и положил папку на стол шефа.

— Да. Все вот здесь.

Тот оживился.

— Это кстати. Сегодня в конце дня совещание у городских властей.

Он указал в сторону кресел в углу кабинета, где обычно вел неофициальные беседы. Затем вызвал секретаршу, велел принести кофе, после чего устроился напротив Тиббза.

— Давай рассказывай.

— Канал поставки нового синтетического наркотика полностью перекрыт. Этим занимаются Лониган и Даффи. Что касается убийства Вана, то оно оказалось весьма запутанным. Гонконгские наркодельцы придумали оригинальный способ доставки наркотика. В коробках антикварных изделий из нефрита. С учетом стоимости вещей и их художественной ценности у них не было сомнений, что на коробки внимания обращать никто не станет. Старинный трюк, используемый цирковыми иллюзионистами. — Он глотнул кофе и продолжил: — Ван Фусэн, честный добросовестный антиквар, не ведая того, оказался втянутым в гнусное дело. Суть его состояла в следующем. Для каждого изделия из нефрита изготавливается своя индивидуальная коробка. Ее начиняли наркотиком, и в таком виде она благополучно доходила до мистера Вана. Для наркодельцов важно было организовать последний этап доставки наркотика — к его получателям в нашей стране. Для этого мистер Ван должен был продавать изделия только тем покупателям, на которых они укажут. Покупатели утилизируют коробки, а изделия перепродадут. Благо рынок у нас для этого товара обширный и ненасыщенный. Однако с Ваном возникла проблема. Он наотрез отказался с ними сотрудничать, а когда они начали давить, сообщил кое-кому в городской китайской общине. Ему спешно приставили телохранителя и начали собственное расследование.

— Почему они не пришли к нам?

— Они нам не очень доверяют и склонны решать свои дела сами. Во время поездки в Японию Ван познакомился с Юмеко Нагасима и проникся к ней большим сочувствием. Причем настолько, что привез ее сюда. Девушка хороша собой, однако отношения у них были исключительно платонические. Она вела хозяйство, он ею любовался и наставлял — в частности, относительно нефрита. Ему очень хотелось, чтобы Юмеко прижилась в нашей стране, и он за несколько дней до своей гибели устроил ее на работу в фирму в Малом Токио. Позднее выяснилось, что в своем завещании Ван все свое состояние оставил ей.

Наркодельцы частично вышли из положения тем, что привлекли к сотрудничеству Элиота Харви, биржевого спекулянта. Я тщательно проверил его финансовое положение и обнаружил, что, как и большинство игроков на бирже, он серьезно ошибся в оценке тенденции к понижению курсов акций в шестьдесят девятом и семидесятом годах. Вскоре совершил несколько рискованных сделок и прогорел. Это привело его к разводу с женой. В отчаянии Харви начал искать быстрый способ поправить дела и вышел на наркодельцов. Поскольку большого значения для моего дела это не имело, я не стал детально разбираться, какими путями он проник в этот круг. Думаю, как всякий игрок, Харви не имеет твердых моральных принципов и не очень щепетилен относительно того, какой способ зарабатывания денег законный, а какой нет. Средства у него оставались, и он вложил их в доставку героина из Мексики. Причем несколько раз сорвал приличный куш. Затем дельцы из Гонконга, задумавшие наводнить наш рынок новым наркотиком, вышли на него и прибрали к рукам. Ему предложили постоянный солидный доход с минимумом риска. Все, что от него требовалось, — начать коллекционировать нефрит и давать по телефону анонимные наводки властям относительно грузов героина. И действительно, даже в случае провала доказать его вину было бы невозможно.

Но Харви допустил серьезный просчет. Недооценил ум Вана Фусэна. У него были четкие инструкции, какие именно вещи покупать, и он даже не удосужился сделать вид, будто выбирает. В собрании Вана имелось много замечательных вещей, но Харви на них даже не смотрел, покупал то, что требовалось, и уходил. И этим вызвал подозрения антиквара. А поскольку на Вана уже начали давить, то он поразмыслил и обнаружил секрет коробок. Но, в свою очередь, совершил ошибку. Поступил крайне наивно. При следующей встрече с Харви напрямик заявил ему, что все знает и требует немедленно прекратить это занятие. Угрожал сообщить в полицию.

Харви перепугался и доложил своим кураторам, а те — в Гонконг, откуда спешно прибыли двое боевиков с фальшивыми паспортами и туристическими визами. Они принялись запугивать Вана, а он спокойно послал их ко всем чертям. Переделал завещание, и вскоре после этого его нашли дома мертвым.

— Вот с этого места на сцену выходишь ты, — произнес шеф, допивая свой кофе.

— Да, сэр. И кое-что мне удалось выяснить. Положение, в каком мистер Ван лежал на полу, указывало, что причиной его смерти явился не нефритовый кинжал, вонзенный ему в грудь. Иначе он никак не мог быть обнаружен в такой позе. Покойный был пожилым, хрупкого сложения, и, если бы ему вонзили кинжал, когда он стоял, то он бы повалился, конечно, навзничь. Значит, нож ему всадили, когда он уже лежал на полу. Только так это и могло произойти, ведь нефритовый кинжал, как позднее я выяснил, вообще оружием не является. Это ритуальный предмет. Его не сравнишь с остро заточенным стилетом.

— Подожди, я попрошу, чтобы принесли еще кофе, — сказал Магауан. Отдав распоряжение секретарше, он посмотрел на Тиббза: — А как ты вышел на Харви?

— Наверное, просто повезло. Но разрабатывал я не только его одного. Меня вначале заинтересовал Дональд Уошберн. Да, он коллекционирует нефрит, но является его подлинным ценителем. У него сын — бывший наркоман, однако теперь уже вылечился. В довершение всего он сотрудничает с бюро по борьбе с наркотиками. В общем, не мой клиент. Далее на поверхности лежала версия, что наркодилером являлся сам покойный мистер Ван. Вы знаете, я не доверяю разного рода отзывам о людях, но тут все будто сговорились: Ван Фусэн — честнейший, благороднейший человек. И все люди были весьма уважаемые. В их числе Аарон Файнгольд.

Разумеется, не прошла мимо моего внимания и мисс Нагасима. Признаюсь, я подозревал и ее. Особенно когда выяснилось, что она забыла рассказать мне о слуге мистера Вана, который объявился через несколько дней. Подумывал я также и о Джонни Ву, знатоке нефрита и успешном бизнесмене. Но только познакомившись поближе с Элиотом Харви, я убедился, что это «мой человек».

— Каким образом? — спросил Магауан.

— Вначале у меня вызвал подозрение факт, что, когда я доставил ему весьма интересную и дорогую нефритовую статуэтку, которую он купил у мистера Вана накануне его гибели, Харви не проявил к ней интереса. Едва взглянул и отодвинул в сторону. Странно, не правда ли? Затем, когда я представился и сообщил, что занимаюсь расследованием убийства Вана, он притворился, будто совсем не знал покойного, и продолжал держаться со мной довольно высокомерно. Тоже странно. По опыту знаю, как ведут себя люди, как-то связанные с убитым и не имеющие к преступлению отношения. Они стараются отвести от себя подозрения и ни в коем случае не раздражать детектива, ведущего расследование.

— И что дальше?

— А дальше я стал его расспрашивать, много ли времени он тратит на покупку вещей из нефрита. Он ответил, что принимает решения быстро и что, мол, нечего тут особенно выбирать. И так все ясно. «Это один из основных принципов, гарантирующих успех на бирже» — вот дословно его ответ. Харви, видимо, считал, что этим произведет на меня впечатление. А я знал, что он врет. Разве настоящий коллекционер — а он выдавал себя за такого — не глядя выбирает из сотни замечательных вещей для себя одну, словно это шоколадка у кассы супермаркета?

— Да, верно, — проговорил Магауан, потягивая кофе.

— Затем, сэр, я попросил его показать коллекцию нефрита. Любой коллекционер воспринял бы это спокойно, а возможно, и был бы рад похвастаться. Но Харви почему-то рассердился, стал спрашивать, для чего это мне нужно и как это связано с расследованием. Когда же он наконец показал мне свои сокровища, то выяснилось, что их у него всего двенадцать и выставлены они в ряд, как оловянные солдатики. Я расспрашивал его о каждой вещи, изображая восхищение, но Харви отвечал коротко и в том, что он знаток нефрита, не смог бы убедить даже школьника. Позднее я осмотрел коллекции Файнгольда, Уошберна и Джонни Ву. Все они были со вкусом оформлены, а владельцы готовы были рассказывать о них до бесконечности. И у меня возник резонный вопрос: почему Харви покупает нефрит, не имея к нему интереса? Просто вложение капитала? Маловероятно, ведь быстрой прибыли подобные инвестиции дать не могут. Ответ пришел, когда я разгадал тайну коробок. Но доказательства пока отсутствовали. Я был уверен, что он причастен к убийству, а может, и сам его совершил, однако нажать на него не получалось. Картина начала проясняться, когда стало известно о разгуливающих по городу двух боевиках-китайцах.

— Вот почему ты устроил вечеринку и представил Боба Накамуру как японского антиквара?

— Да, сэр. Я вспомнил, как Харви сказал мне, что делает деньги, используя свое преимущество перед многочисленными профанами, играющими на бирже. Мол, он знает все хитрости рынка, а они нет. Вот я и решил использовать свое преимущество, потому что он не имел преставления, как расследуют убийства. Моя задача была заставить его раскрыться, хотя бы немного. И это сработало. Я подтолкнул Харви к проникновению в дом покойного Вана, конечно, незаконному, но не имеющему никакой серьезной судебной перспективы, а там задал вопрос, который должен был заставить его подумать, что все кончено. Он на это клюнул и сломался.

Боб Магауан вытянул свои длинные ноги и несколько секунд созерцал мыски хорошо начищенных туфель. Затем посмотрел на Тиббза:

— Значит, Вана Фусэна убил Харви?

— Нет, сэр, он его не убивал. Во всяком случае, не собирался этого делать.

— То есть?

— Сейчас объясню. К Вану Фусэну наведались двое боевиков, которых мы сейчас задержали. Они сильно избили его, даже пытались душить, требовали, чтобы он ни о чем не сообщал в полицию. В общем, обычные дела. Боевики ушли, оставив Вана лежать без сознания на полу. До сих пор не ясно, был ли он тогда еще жив или нет. А следом за ними в дом является Харви. Зачем? А затем, что он прекрасно понимает, что тоже на крючке. И если Ван обо всем расскажет в полиции, боевикам ничего не останется, как его, Харви, ликвидировать. И он собирался обсудить ситуацию с Ваном, чтобы как-то договориться. Дверь в дом оказалась незапертой. Харви вошел и обнаружил Вана на полу. Разумеется, он решил, что антиквар мертвый. И тогда ему пришла в голову отчаянная мысль, как избавиться от этих двух боевиков. Сделать так, чтобы все выглядело как ритуальное убийство, совершенное какой-то тайной организацией китайцев. Его решение окрепло, когда он обнаружил, что один шкаф открыт, — видимо, Ван там что-то переставлял. В шкафу оказался нефритовый кинжал; во всяком случае, Харви принял его за кинжал и всадил в грудь несчастному Вану. Я считаю, что этот удар его и убил, но, поскольку Харви полагал, что человек уже мертвый, это убийство следует квалифицировать как непреднамеренное.

— Как сейчас себя ведет Харви?

— Мне удалось уговорить его сотрудничать со следствием.

— Да, ловко ты все это раскрутил, — задумчиво проговорил шеф.

Вирджил улыбнулся.

— Когда-нибудь, сэр, мне хотелось бы расследовать убийство в английском загородном доме зимой; Накануне была плохая погода, и все дороги замело снегом. В доме оказались временно оторванными от внешнего мира шестеро человек. И вот один из них обнаружен в своей комнате мертвым. Его сердце пронзила стрела. Причем комната была заперта изнутри.

Магауан покачал головой.

— Тебе не повезло. Такое дело уже расследовалось. Убийцей там оказался дворецкий.

Тиббз притворно опечалился.

— Ну вот, и помечтать нельзя.

— Кстати, помечтать ты можешь с мисс Нагасима. Она недавно была здесь, хотела тебя увидеть. Я сказал, что ты зайдешь за ней. Она ждет тебя в кафе. Отвези ее домой, а после свободен.

— Ну тогда я пошел, сэр.

Вернувшись к себе в кабинет, Вирджил убрал документы, попрощался с Бобом Накамурой и вышел на улицу. Подъехал к кафе. Юмеко села на сиденье рядом с ним. Минут пять они молчали, затем он спросил:

— Юмеко, почему вы мне не рассказали?

— Не знаю, — ответила она, опустив голову.

— А зачем вы это сделали? Для чего разложили четыре статуэтки вокруг головы мистера Вана?

Когда она подняла голову, он заметил в ее глазах слезы.

— Я хотела оказать ему честь. И поскольку у нас не было ритуальных похоронных вещей из нефрита, я взяла те, которые он больше всего любил.

— Ладно, но рассказать мне все же следовало.

Она снова опустила голову.

Автомобиль свернул к дому.

— Вот, приехали, — произнес Тиббз.

Юмеко тронула его за руку.

— Пожалуйста, зайдите, хотя бы ненадолго.

Они вошли в холл.

— Чин ушел, — сообщила она.

— Навсегда?

— Не знаю. Наверное.

Юмеко посмотрела в зеркало, пригладила волосы, затем достала из сумочки связку ключей и повела Тиббза в комнату нефрита, где теперь ничто не напоминало о недавних печальных событиях.

Она отперла шкаф, сдвинула в сторону стекло. Взяла с полки вазу, украшенную великолепными цветами, которую показывала, когда они беседовали о нефрите, и протянула ее Тиббзу:

— Это вам.

Он невольно отшатнулся.

— Да вы что? Такая чудесная ваза — наверное, очень дорогая. Не надо. К тому же полицейские не имеют права принимать подарки от участников расследования. Спасибо.

Юмеко кивнула.

— Я знаю, что вам не положено принимать подарки, и потому получила специальное разрешение у сэнсэя Магауана.

— Юмеко, большое спасибо, но я не могу ее принять.

— Почему? Вы же приняли портрет красивой обнаженной девушки. Тоже ценный.

Вирджил взял у нее вазу и осторожно поставил на столик.

— И что? — промолвила Юмеко. — Вы сейчас повернетесь и уйдете, и мы больше никогда не увидимся?

Он посмотрел на нее, залюбовавшись ее японскими чертами лица, темной негритянской кожей. А затем их взгляды встретились.

— Нет, Юмеко, я не смогу просто так повернуться и уйти. Даже если бы хотел. К тому же я не хочу. — Тиббз улыбнулся. — Теперь, когда все закончилось, мы наконец можем начать наше знакомство.