— Подполковник Морской!.. К нам приехал подполковник Морской!
Эта весть быстро разнеслась по всей округе. Ростовчанин Михаил Петрович Осипов по приглашению чешских товарищей по борьбе приехал в Банску-Бистрицу, бывшую осенью сорок четвертого центром известного словацкого восстания. Встретиться с легендарным командиром партизанского отряда «Ракета» (его здесь называют бригадой) собрались сотни бывших товарищей по оружию.
#img_17.jpg
M. П. Осипов среди бывших участников словацкого восстания, товарищей по оружию.
Сколько встреч! Сколько бесед и воспоминаний! Друзьям было что вспомнить. Их дружба скреплена кровью, общностью целей, идеалов.
«Помнишь?.. А ты помнишь?..»
Давайте вместе с ними вспомним те далекие, но незабываемые годы.
«ОБРУБИТЬ ЩУПАЛЬЦА»
Это произошло в один день, почти в один час. Три мощных взрыва потрясли тоннели, по которым шли на фронт машины и боеприпасы. Штольни рухнули, придавив тоннами камня и земли эшелоны с грузом.
Фашисты подняли на ноги всю службу безопасности округи. Опытнейшие ее руководители еще и еще раз проверяли систему охраны и разводили руками: надежнее просто невозможно!
Действительно, территория на несколько километров вокруг завода, расположенного неподалеку от города Катовице, обнесена проволокой под током высокого напряжения; у входа в штольни — усиленная охрана и металлические козлы, которые надежно перекрывают рельсы. Ни один часовой не был снят! И все же... Где та лазейка, в которую проникли партизаны?
Пока гитлеровцы решали этот вопрос, рухнуло еще несколько штолен. Дело дошло до того, что из одной из них позвонили начальнику гестапо соседнего городка и звонкий юношеский голос доложил:
— Господин начальник! Прислушайтесь! Сейчас рухнет еще одна штольня!
Обещание осуществили через несколько минут.
Завод был парализован. Гитлеровцы недосчитались многих сотен машин, тысяч снарядов, патронов, панцерфаустов. Позднее, когда расчистили завалы, эксперты установили: мины были заложены под рельсы внутри тоннелей. Путь туда один: через вентиляционные отверстия, система которых была так тщательно разработана и замаскирована...
Все началось с того, что командир советских разведчиков подполковник Морской отдал приказ:
— Обрубить щупальца.
Завод и впрямь тоннелями и штольнями, как спрут щупальцами, впивался в словацкую землю. Тянул из нее людскую кровь, тянул уголь и металл, и, переварив все это в огнедышащей утробе, выпускал, как яд, смертоносное оружие. Но Морской сказал: «Обрубить щупальца», и Александр Олевский, Николай Светлов, Василий Хомутовский повели свои группы в пять-шесть человек на первое крупное задание.
Незаметно, одним им известными тропками, пробрались партизаны к вентиляционным колодцам, на веревках спустили товарищей с минами вниз и после окончания работы подняли наверх. Теперь — подальше от этих мест!..
Около двадцати партизан лежали в полутора километрах от колодцев и ждали. Взрыв! Взрыв! Взрыв! Партизанский отряд «Ракета» действует...
* * *
Сначала насчитывалось восемь разведчиков. 29 сентября 1944 года они были заброшены в леса Словакии, в район города Мартин.
Напутствуя их перед вылетом, представитель Центра говорил:
— В Словакии сложная обстановка. Народное восстание разгорается. Но есть люди, которые хотят его задушить; они больше боятся своего народа, чем Гитлера.
Восстание уже идет, но тормозов на его пути много. Ваша задача: активизировать вооруженную борьбу против фашистов как немецких, так и местных, помочь словакам и чехам вести политическую работу в массах. Все это, конечно, в сотрудничестве с подпольными организациями Компартии Словакии и национальными комитетами. Есть у них такие организации, по-нашему — Советы...
Генерал долго рассказывал об обстановке, сложившейся по ту сторону Карпат.
... Леса Словакии, страны, взявшей оружие в руки, страны, не желающей жить на коленях. В отряде майора Величко, который принял десантников, группе разведчика Морского представили двадцать словацких студентов. Они хотели громить врага с «Ракетой». И первый удар «Ракеты» — по щупальцам завода-спрута — эхом отдался в окрестностях, вызвал к борьбе новые волны народного гнева.
НУЛЬ ПРОТИВ СТА
«Ракета» быстро росла. Вскоре в ней уже было несколько сотен партизан — словаков, русских, украинцев, чехов. Чекисты-десантники составили ядро отряда. Начальником штаба был майор Константин Бобров, начальником особого отдела — Александр Олевский, комиссаром — Григорий Ильин. Радисты Андрей Ковалюк и Василий Кушнерчук поддерживали постоянную связь с Центром. Николай Светлов и Василий Хомутовский возглавили крупные подразделения.
В один из дней, когда на востоке, за несколько сотен километров от Зазривы, советские и чешские воины вели битву за Дуклинский перевал, появилась необходимость срочно уточнить силы 4-й немецкой горнострелковой дивизии СС, которая следовала через партизанские районы на фронт. Времени в обрез. Морской вызвал начальника штаба.
— Ну, что скажешь? Ответ нужен срочно. В нашем распоряжении двое суток.
Бобров пожал плечами.
— Поехали!
Так началась эта дерзкая операция, участники которой так оценивали свои шансы: нуль против ста. Морской любил говорить:
— В нашем деле не бывает без риска. Но десять шансов на то, чтобы выжить и перехитрить врага, должны быть в самой рискованной операции.
Здесь же — и Морской и Бобров отлично понимали — не было и этих десяти шансов.
«Татра» с немецким номером по крутогорью, по партизанским дорогам за несколько часов донесла их от Зазривы до Сучан. При выезде из села «татру» остановила партизанская застава:
— Дальше немцы! — сказал молоденький словак, дулом автомата указывая в сторону врага.
— Их-то и надо нам, ребята! — без улыбки сказал Морской.
Словак-шофер решительно повел «татру» дальше. Они ехали по ничейной полосе. Морской и Бобров сбросили свои кители с погонами, остались в немецких белых рубашках, на которых красовались немецкие же подтяжки. Морской, сидевший рядом с шофером, оглянулся. Взгляды его и начштаба сошлись на сетке, укрепленной под верхом машины. В ней лежало полтора десятка немецких гранат. Это все. И для врага, и для себя.
А день выдался на редкость солнечный. Даже думать о неудаче, о смерти не хотелось. Да и думать было некогда.
Заметив у села Прьекопа приближающуюся немецкую колонну — шел пехотный полк СС, — Морской по-хозяйски откинулся на спинку сиденья и небрежным взмахом руки, скривив гримасу усталости и презрения, приказал уступить машине дорогу.
Расчет и риск сработали безошибочно: колонна посторонилась, пропуская «татру». Бобров лихорадочно работал на заднем сиденье: бисерным почерком в блокноте ложились точнейшие сведения о количестве проходящих солдат, об их вооружении.
Всю дивизию проехали так Морской и Бобров, и только когда увидели гитлеровских солдат, лежавших возле дороги, в кюветах, поняли: это передовая.
Морской резко повернулся, схватил гранаты.
— Давай! — крикнул он Боброву. — Я вправо, ты влево!..
И на залегших солдат из «татры» с немецким номером полетели гранаты. Когда немцы опомнились, машина уже мчалась к железнодорожному переезду. Еще! Еще минута! Но постовой солдат опускает шлагбаум. Как быстро идет вниз это бревно!
Шофер выжимает из машины все, что можно. Морской и Бобров из пистолетов стреляют в постового. Сюда же, вдогонку машине, летят пули немцев. Как обычно, они стреляют разрывными.
Чьи-то пули настигают солдата. Он падает у шлагбаума, не успев его опустить до конца. Машина проходит под планкой, чуть-чуть задев ее правой стороной.
Ну, еще, еще немного!
Гитлеровцы пускают в ход гранаты. Удар! На полной скорости у машины отлетает правое колесо. Еще несколько мгновений машина мчится по полю, потом заваливается набок. Подхватив кители, Морской и Бобров ползком, под перекрестным огнем — теперь по ним уже стреляют и партизаны — приближаются к их порядкам. Лежа в картофеле, натянули кители. Морской встает и громовым голосом кричит:
— Свои! Прекратить огонь!
Огонь стихает. Но когда Морской и Бобров опускаются в окопы, их арестовывают.
— Я подполковник Морской! Это мой начштаба. Мы были в разведке.
Смеются.
— Рассказывай сказки! Морской не такой дурак, чтобы лезть в пекло среди ясного дня.
— Ведите к начальству!..
«Шпионов» ведут к командиру. Распахивают двери домика. Сопровождающий только открыл рот:
— Товарищ майор, разрешите...
Командир поднимает глаза и шагает из-за стола навстречу:
— Миша! Какими судьбами?
Это был опять майор Величко! Тот самый, что принимал группу Морского на словацкой земле.
Через несколько часов радиограмма с данными разведки ушла в Центр...
И только глубокой ночью, неожиданно проснувшись, Морской почувствовал озноб. Перед глазами всплывали эпизоды дня. И сердце бешено колотилось.
Да, нет людей без страха. Есть люди, умеющие преодолеть страх, победить его.
«НЕВИДИМКИ»
Через один полицейский участок, тесно связанный с партизанами, поступило донесение: у группы офицеров «глинковской гарды» (так называли армию словацкого марионеточного государства, верой и правдой служившего Гитлеру) возникла мысль о переходе на сторону партизан.
Версия вполне правдоподобная. В словацком восстании участвовало много солдат из тисовской армии. Поэтому никто не удивился тому, что представители частей, расквартированных в городе Ружомбероке, решили вступить в переговоры с партизанами о переходе на сторону народа.
В неизменной «татре», только форма майора «глинковской гарды» (черная шинель, один погон), Морской отправляется в Ружомберок. Его сопровождает Александр Олевский, он в форме капитана «глинковской гарды». С ними переводчик в чине подпоручика и шофер.
Дневной пароль был известен партизанам, поэтому без особых приключений они прибыли на явочную квартиру. Располагалась она в центре города, в доме садовника. Как говорили связные, отсюда полномочных партизанских посланцев доставят к «глинковцам».
Морского встретил полковник. Он был чрезвычайно любезен. Поговорив о том о сем, он, извинившись, сказал:
— Мне необходимо отлучиться на десяток минут, чтобы уточнить дальнейший церемониал...
Морской и Олевский согласились. Полковник ушел.
Посланцы партизан сидели в беседке, довольно хорошо защищающей от непогоды, и тихо разговаривали. Внутреннее, шестое чувство разведчиков им подсказывало: что-то происходит не так, как надо. И чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось на душе.
Неподалеку от них окапывал деревья хозяин явочной квартиры — садовник. Выпрямившись, он сказал, ни к кому не обращаясь:
— На всех дорогах из города — немцы. Они ищут бандита Морского, который сегодня прибыл в город...
Сказал, поднял лопату и пошел прочь...
Так вот что! Ловушка! Они думают так просто заполучить Морского? Нет уж, дудки! Но что делать? Что делать? Это очень трудно — проследить ход мысли, даже самой простой, незамысловатой. А попробуй определить законы, по которым работает мозг разведчика! Из суммы известного, казалось бы, из мелочей — из незначительных деталей и фактов, из чужих, брошенных вскользь слов — рождается единственно правильное решение.
Все дороги перерезаны. Попытать счастья на бездорожье? Нет, вокруг горы! Уйти в горы пешком? Нет. Без машины из центра города выбраться невозможно. Но через Ружомберок вот уже несколько дней не ходят поезда... Да-да... Когда ехали в город, видели заржавевшие рельсы. И часовых на переезде не было. Так-так... Через реку Ваг есть железнодорожный мост...
Итак — решено! «Татра» стремительно отъезжает от дома садовника (спасибо тебе, неизвестный друг!), вихрем проносится по улицам города, взлетает на железнодорожное полотно. Эх, если бы задний мост машины был хоть чуточку выше! Или рельсы стояли бы друг от друга шире, как у нас, в России...
«Татра» идет одним колесом посередине шпал, другое давит песок, гравий, укрепляющий полотно, машину бросает из стороны в сторону...
Вот и мост! Он свободен! Нет, постойте... Навстречу идут немецкие солдаты. Они провожают взглядами машину с офицерами «глинковской гарды» и завистливо подмигивают.
— Вот сволочи! Нализались до чертиков, дороги не видят...
Это сумасшедшее подпрыгивание длится полтора часа. И только в самом конце пути, уже при съезде с железнодорожного полотна, перед ними вырастает немецкий патруль. Короткая схватка, в которой шальная пуля ранит подпоручика. Но это не останавливает разведчиков. Они скрываются в лесу, наскоро перевязывая товарища.
Несколько дней гестаповцы бушевали.
— Искать! Морской в городе! Эти проклятые словаки скрывают его! Искать!
По городу разбрасывались листовки, в которых объяснялось, какая важная персона «бандит Морской», и предлагалось незамедлительно, за большое вознаграждение, передать его в руки властей.
— Уйти Морской не мог! — кричал начальник гестапо. — Уж не станете ли меня убеждать, что у него есть шапка-невидимка?! Искать!
Но все было бесполезно. Тогда гитлеровцы взяли заложников и нескольких из них расстреляли. Морской узнал об этом и поморщился, как от сильной боли. Страдают невинные.
«Ракета» напала на одно из ближайших сел, разгромила местный гарнизон, захватив в плен довольно большую группу немцев. Всех их расстреляли. Кроме двух, которых привели к Морскому.
Михаил Петрович сказал:
— Я дарю вам жизнь в обмен только на одно: вы пойдете к своим и расскажете, что видели меня.
Условие, как видно, было выполнено. Аресты в городе прекратились...
Правда, через некоторое время разговоры о «шапке-невидимке» Морского возникли снова.
...Отряд «Ракета» должен был как можно скорее перейти в район Банска-Бистрицы, поближе к центру восстания. Именно здесь находились его руководящие органы: Словацкий национальный центр, военный центр, партизанский штаб, ЦК КП Словакии и редакция его органа — газеты «Правда».
«Ракета» была в это время в районе Жилины. Значит, до пункта назначения — добрых 250 километров. В горных условиях это расстояние в четыре раза увеличивается. К тому же идти в район Банска-Бистрицы нужно было по территории врага...
Но приказ есть приказ. Штаб Морского принимает еще одно из многих парадоксальных решений: пусть довезут нас враги.
Разведчики установили, что через несколько часов через ближайший полустанок в район Банска-Бистрицы проследует товарный состав без груза.
Ведь это то что нужно! Ударная группа арестовывает на полустанке словацкого жандарма и весь обслуживающий персонал. На соседнюю станцию полетело сообщение:
«Следует воинский эшелон. Не задерживать».
Забрав с собой арестованных (их потом отпустили в пункте прибытия), выставив в будке паровоза двух партизан в немецкой форме, отряд помчался к центру восстания. Немецкая охрана усердно зажигала на его пути зеленые огни.
Так «шапка-невидимка» помогла Морскому быстро прибыть в назначенный пункт и с ходу вступить в бой.
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Отряд советского чекиста Морского наносил все более ощутимые удары по врагу. Гестапо уже назначило за голову «бандита Морского» баснословную цену — миллион словацких крон. Но предателей не находилось.
Гестапо засылало в «Ракету» своих агентов. Одним из них была Клава Украинка, как ее называли в соседнем партизанском отряде. Во время очередной операции она попала в руки гитлеровцев, рассказала о себе все, покаялась. Гестаповцы вскоре показали ей фотографию мужа, сказали, что он находится в одном из лагерей и от нее, только от нее зависит его дальнейшая судьба.
— Будешь работать с нами — останется жив, освободим его, встретитесь. Если же нет — конец вам обоим!
Тяжелые испытания закаляют твердый характер. Слабых людей они сгибают, а часто и ломают.
Клава согласилась на предложение гестаповцев. Ей вручили таблетки цианистого калия.
— Подсыпь незаметно в пищу Морского! Только и дела-то!
Добравшись до отряда, она явилась к Морскому и откровенно рассказала обо всем. Операция провалилась!
Позднее комиссар Григорьев опознал Зеленского, бывшего начальника полиции города Ромны Сумской области, которому поручили убить Морского.
Но был еще агент, которого партизаны не сумели раскрыть. Служил он в комендантском взводе. Все знали его как Василия, Ваську, веселого разбитного парня. Но об этом позднее...
Партизаны тогда не знали, что лично Гиммлером в Словакию был направлен известный авантюрист, опытнейший разведчик Отто Скорцени. Скорцени начал здесь с того, что организовал несколько так называемых «партизанских» отрядов из русских военнопленных. Опорочить перед словаками русских, опорочить идею партизанского движения — такую цель поставил перед собой этот опытнейший провокатор. Отряды носили громкие имена, разглагольствовали о коммунизме, а на самом деле занимались грабежами, мародерством, насилиями. Пожалуй, одним из самых крупных отрядов, которыми руководили ставленники Скорцени в Словакии, был отряд под командой Лебедя. Отряд носил имя Чапаева, а местное население трепетало при его появлении.
Когда Центр узнал об этой широко задуманной провокации гитлеровской разведки, Морской получил приказ:
— Ликвидировать Лебедя!
Теперь Олевский и Морской давали неизменное задание всем группам, уходящим за пределы лагеря:
— Все, что станет известно об отряде Лебедя, немедленно сообщать с помощью связных.
Начались поиски.
Как-то к Морскому, который спустился с гор в Зазриву, в «свой» полицейский участок, подбежал Николай Светлов:
— Товарищ подполковник, в корчме парень из отряда Лебедя!
Морской направился в корчму. Был он, как обычно, в форме советского подполковника, и парень в кожаной тужурке, вооруженный до зубов, почтительно встал: да, он из отряда Владимира Лебедя... Да, отряд имени Чапаева... Нет, недалеко, километров пятнадцать отсюда...
Раздумывать было некогда. Пока вернешься в отряд, поднимешь его по тревоге, пока двинешься на Лебедя, он уйдет. Как пить дать уйдет...
И Морской принимает решение:
— Нас сведешь к нему?
— Почему ж нет? Пошли!
— Зачем идти? Поехали!
Полицейские дали Морскому мощный мотоцикл БМВ с коляской и пулеметом. За руль сел Николай, сзади него — Морской, в люльке — парень из отряда Лебедя.
Вот теперь-то, когда дорога стремительно бросалась под колеса мотоцикла, Морской разрабатывал план операции. Мало, ох как мало для этого времени!
Михаил Петрович искал основное зерно операции.
«Ведь не все же там бандиты. По данным разведки, немцами завербован только Лебедь да еще два-три его прихлебателя. Остальные — из бежавших военнопленных. Человек бежит из лагеря не для того, чтобы мародерствовать...»
И начинается прямая, суровая беседа Михаила Петровича с парнем в люльке.
«Да, грабим. Не грабим, конечно, — берем. А как же без этого партизанам?..»
«Нет, помощи от Москвы не получаем — командир говорит, связи нет...»
«Комиссар? Комиссара у нас нет. Командир говорит, что нам главнее воевать, а не разговорчики вести...»
И Морской кричит прямо в лицо парню:
— А знаешь ты, мил друг, ваш командир — предатель, агент гестапо!
Парень вздрогнул, бешено взглянул на Морского:
— Осторожнее на поворотах, товарищ подполковник!
— Чего там осторожней! Я — советский партизан. Я получаю снабжение из Москвы. Мои бойцы не мародерствуют, не грабят, не насилуют. Мы здесь, чтобы помочь словакам, а вы зачем? Вы позорите советских людей, сеете недоверие к ним...
Всю дорогу длилась эта беседа. Парень становился все тише и тише, задумался.
— Ты должен нам помочь, — говорит Морской. И парень соглашается.
Несколько раз мотоцикл останавливали патрули, требовали назвать пароль. Парень объяснялся с часовыми, и мотоцикл мчался дальше.
Наконец он выкатился на ровную площадку, окруженную со всех сторон лесом и горами. Подъехали к группе стоящих «партизан». Морской, Светлов и парень спрыгнули с мотоцикла. Морской, держа в руке гранату, вытянулся во весь рост и громко отчеканил:
— Подполковник Морской прибыл по поручению Центра арестовать вашего командира. Лебедь — предатель. Он агент гестапо.
Стоявшие загудели. Тогда парень сказал:
— Не бузите, ребята! Подполковник говорит правду! Это такое, такое!..
У него не хватало слов. Но на лицах стоявших зажглось, какое-то подобие любопытства.
Всей гурьбой направились к домику в глубине. Как сказали «партизаны», там Лебедь бражничал с дружками. Распахнув двери, Морской шагнул вглубь и, занеся над головой гранату, крикнул:
— Именем Родины предатель Лебедь арестован!
Лебедь вскочил, выхватил пистолет и выстрелил в Морского. Николай Светлов успел вовремя толкнуть его под локоть, а в следующее мгновение вырвал пистолет и заломил руки.
Вскоре отряд был построен. Морской рассказал о Лебеде, о том вреде, который принес партизанскому движению их отряд. И предложил желающим вступить в свою «Ракету». Никто не отказался. Большинство искренне радовались, что теперь-то они будут в настоящем отряде. Правда, позднее партизаны разоблачили нескольких затаившихся врагов, но основная масса из примкнувших к бригаде дралась честно, ценой крови, а иногда и жизни смывая позор службы в отряде Лебедя.
...Когда Советская Армия подходила к городу Брезно, партизан бригады Морского взволновала необычная весть: из комендантского взвода дезертировал Васька, веселый, разбитной Васька...
Никто ничего не понимал. Почему сбежал? Куда?
Выяснилось это позже, когда Морской встретился с ним в особом отделе армии, освободившей город. Подполковник Короленко вел допрос, и «Васька» рассказывал:
— Да, меня послали убить Морского. Я сделал все, чтобы выполнить приказ, но не смог довести до конца. Я уважаю мужественных командиров. Я не могу убить человека, который делится с товарищами последним куском хлеба, который так правдив и человечен. Мне не оставалось ничего, как бежать из взвода.
Видимо, он еще не совсем был оболванен фашистами. А победоносное наступление Советской Армии просто помешало ему выполнить приказ шефа.
* * *
С тех пор прошло более тридцати пяти лет. Но незабвенны люди и дела их.
Вместе со словацкими друзьями прошел Михаил Петрович Осипов по местам боев. Как когда-то, пекли картошку и мясо в костре, были в землянках, в которых теперь укреплены мемориальные доски. Вспомнили товарищей — живых и мертвых. До победы дожили начальник штаба Кузьма Захарович Бабич (в отряде — Константин Бобров), Алексей Фомич Белый (Александр Олевский), многие годы служил в Советской Армии Николай Светлов.
Рассказал словацким друзьям Михаил Петрович о нынешней своей жизни. Работает он начальником Ростовской областной экспедиции по защите хлебопродуктов. Активно участвует в работе общества «СССР — Чехословакия», часто встречается с молодежью. Его выступления на заводах, в школах и профтехучилищах в Ростове и области, и прежде всего на родине — в Азове, вызывают у слушателей большой интерес, несут впечатляющий заряд патриотизма и интернационализма...
В музее Банска-Бистрицы и Калиште бригаде Морского посвящен специальный стенд. Грудь Михаила Петровича украшают ордена и медали Советской страны и братской Чехословакии. В связи с 20-летием Победы Осипов был награжден орденом Ленина. Чехословацкие товарищи удостоили его Золотой медали борца против фашизма, он избран почетным гражданином Банска-Бистрицы. Чехословацкое телевидение сняло трехсерийный художественный фильм о подвигах бригады Морского.
Помнят в Словакии ростовчанина Михаила Петровича Осипова, командира легендарной «Ракеты».
#img_18.jpg