Спустя десять дней, глубокой ночью, по дороге из города выехал большой черный автомобиль. Он был безжалостно изрешечен пулями и осколками снарядов, но мчался, как буря, поднимая облака серой пыли и наполняя безбрежную степь тревожным гулом. Вслед за автомобилем несся отряд вооруженных всадников.
В автомобиле сидели трое военных в мундирах. Один из них, стройный юноша небольшого роста, половина лица у которого была разукрашена отвратительными ожогоами, разместился на откидной скамеечке, держа наготове маузер и внимательно вглядываясь в тревожную темноту ночи. Двое за его спиной негромко переговаривались между собой:
— Честно сказать, я очень опасаюсь засады.
— Да. Я тоже думаю, что надо быть начеку…
— В самом деле: никому не известный красный командир вызывает на свидание деникинцев, обещая помощь против Буденного. Согласитесь, господин офицер, что все это по меньшей мере необычно и сильно пахнет провокацией.
— Ничего. У нас за спиной отряд надежных ребят…
— Это, конечно, здорово. Но тем, не менее…
Путники замолчали. И только глухой рокот мотора и отдаленный гул лошадиных копыт нарушали настороженную тишину черной ночи.
Вдалеке показались размытые очертания леса. Автомобиль спустился в ложбинку.
— Стойте, — сказал юноша, что сидел впереди.
Автомобиль остановился.
— Что случилось?
— Надо прощупать овраг перед опушкой. Ждите сигнала: если завоет волк, немедленно мчитесь обратно и верните отряд, а если все будет благополучно, я возвращусь и дам знать лично…
Говоривший бесшумно выскочил из автомобиля и сразу исчез, словно нырнул бесшумно в черную воду.
— Вот девка! — воскликнул один из оставшихся военных. — пропала, прямо как кузнечик в траве…
— Я даже не успел заметить, в какую сторону она направилась…
— Про Машу Григорьеву говорят, будто у нее необыкновенная ловкость и потрясающий нюх: она за версту чует буденновца…
— Еще говорят, у нее сестры — точно такие же как она.
— Да. Эти отчаянные девчата так ненавидят Буденного, что готовы искать его хоть на дне преисподней.
Беседа была прервана прибытием конного отряда.
— Приготовьтесь к бою и стойте в этой ложбине, — приказал офицер, выходя из машины.
Прошло еще минут сорок в напряженном ожидании. Один из офицеров, оглядываясь, щупал рукоятку своего нагана, торчавшего из растегнутой кобуры…
— Все в порядке! — сообщила Маша, бесшумно вырастая за спиной офицера, вздрогнувшего от неожиданности. — Садитесь!
Девушки — Катя и Таня вскочили следом за Машей в машину.
— Ну, вы даете! — покачал головой офицер. — Прямо как невидимки!
— Вперед!
Оставив конных в засаде, автомобиль помчался к опушке леса. Из оврага навстречу им, держа руку на эфесе шашки, вышел человек в военной одежде.
— Это он, — шепнула Маша на ухо офицеру.
Автомобиль остановился. Нащупав рукоять пистолета, офицер выскочил из машины и направился к незнакомцу.
— Честь имею, господин офицер. Если угодно, я бы мог…
— Вы меня простите, — перебил офицер, — но вашему слову мы не можем довериться без достаточных оснований. Согласитесь сами, что большевистские командиры не так часто изменяют своим начальникам…
— Вы правы, господин офицер, но, к сожалению, никаких доказательств сейчас я не могу вам представить. Вы можете проверить меня только на деле.
— Каким образом?..
— Я могу хоть сейчас дать вам самые точные сведения о предстоящих операциях армии Буденного, и вы можете разгромить ее в любое время. Меня же оставьте в качестве заложника, а в случае предательства расстреляйте. Вот, собственно, и все…
— Хорошо, — согласился, наконец, осторожный офицер. — Вы можете сейчас поехать со мной в город?
— Нет, этого не следует делать. Завтра утром я должен быть у Буденного на приеме и освобожусь лишь часам к десяти.
— В таком случае я жду вас завтра к двенадцати часам дня.
Условившись о месте встречи, они разошлись. Но на прощанье офицер все-таки задал вопрос, который ему хотелось задать с самого начала:
— Простите, — сказал он, — но меня все-таки интересует: почему вы решили изменить Буденному?
Глаза у красного командира немного сощурились.
— Десять дней назад, — выговорил он совершенно спокойно, — по личному приказу Будённого был расстрелян один буденновский командир. Этот человек… — говоривший на секунду запнулся, но после договорил все таким же спокойным и ровным голосом: — … этот человек был моим братом.
Усаживаясь в автомобиль, офицер вдруг заметил отсутствие Маши:
— А куда делась наша бесстрашная барышня?
— Пошла проследить за буденновским командиром, — ответила Катя, вместе с Таней вылезая из машины, — и заодно, узнать что-нибудь о расположении красных.
— Как? Она опять полезла в пасть Буденному? — удивился офицер. Катя улыбнулась:
— Не беспокойтесь, господин офицер. Машу не так-то легко слопать.
— А вы — вы едете с нами?
— Никак нет… Мы с Таней подождем ее здесь, а завтра вечером, когда ваш полк двинется против Буденного, мы будем на месте… А теперь, нам пора идти, господин офицер. До встречи!.. Таня, за мной!
Та молча кивнула, и девушки снова исчезли в гуще черного леса.
В сопровождении конного отряда побитый пулями автомобиль мчался обратно. Нужно было немедленно готовить генеральный бой с многочисленной армией командарма Буденного.
Полк Калмыкова уже получил приказ от генерала Деникина разгромить армию Буденного. Втайне надеясь поймать самого командарма и свести с ним свои личные счеты, девушки принимали самое активное участие в подготовке к решающему бою.
Ожидая Машу, Таня и Катя просидели в овраге до самого утра. Они уже начали беспокоиться, но карканье ворона, раздавшееся поблизости, возвестило о благополучном возвращении Маши.
Усевшись на траве, они разложили перед проголодавшейся Машей немудреную закуску. Покончив с едой, Маша рассказала сестрам о результатах своей экспедиции в лагерь Буденного. Изменник-командир действительно вернулся в буденновский лагерь, который расположился за лесным массивом, в большом селении. По некоторым признакам и по подслушанным разговорам Маша вывела заключение, что в буденновской армии назревает раскол. Часть красноармейцев недовольна чересчур «самодержавным» поведением командарма, который расправлялся с ними, как хотела его душа, по любому поводу пуская в расход наиболее свободолюбивых. Недовольны многие командиры несправедливым, по их мнению, распределением «экспроприированной» добычи. Но самое большое раздражение у бойцов и командиров вызвали последние военные неудачи, подорвавшие в их глазах авторитет командарма и веру в его непобедимость. Дошло до того даже, что некоторые из буденновцев втихоря поговаривали о переходе на сторону белых. Недавняя расправа с командиром на этом фоне подлила масла в огонь.
— Мне кажется, что при первой же серьезной стычке с деникинцами часть армии покинет Будённого — попросту дезертирует, — заметила Маша, кончая рассказ. — Особенно, если увидят в наших рядах их бывшего командира…
С этими словами она растянулась под деревом, решив передохнуть до восхода солнца.
— А собаку Буденного я все-таки высеку, — пробормотала она, уже засыпая.
Катя прилегла рядом с Машей, а Таня, как обычно, присела у дерева, с карабином наготове, карауля тревожный сон своих сестер.
Кругом было тихо и сумрачно. На черном небе устало мерцали редкие, гаснущие в темноте звезды. И только испуганные крики ночных птиц иногда нарушали мрачную, настороженную тишину уснувшего леса.