– Как по мне, то она просто избалованная зазнайка, – говорил Балрадж о Джаз, паркуя свою старенькую красную «Веспу 125 Примавера», с таким трудом отремонтированную.

Он получил ее от одного из папиных коллег за то, что работал посудомойщиком в его баре. Это была просто проржавевшая колымага, пока Балрадж не приложил к ней руки. В ремонтной мастерской в конце улицы ее бесплатно перекрасили для него. Конечно, «бесплатно» – не совсем верное слово, ведь целый месяц ему приходилось вставать в пять утра и чистить инструменты, убираться в офисе и смазывать маслом механизмы на автомойке. Но это того стоило. Теперь у него не просто был легендарный мопед – наконец-то ему стало намного удобнее ездить в лицей, находившийся на другом конце города: на мопеде он добирался быстрее, чем на метро. Еще в прошлом году каждое утро ему приходилось совершать долгое путешествие, а в конце лета, благодаря «веспе 125», его жизнь изменилась. Садия сняла шлем.

– Я так и не раскусила эту Джаз, – сказала она брату. Она хотела что-то еще добавить, но голос матери, доносившийся из кухни их маленького семейного ресторанчика, прервал их беседу:

– Садия, во сколько придет Клео?

Задняя дверь ресторана выходила во двор блочного дома, ее мать была там и приводила в порядок оборудование.

В ресторане был выходной, но, вместо того чтоб отдыхать, как все нормальные люди, ее родители пользовались этим днем, чтоб сделать все то, что не успевали в рабочее время: проверяли оборудование, инвентарь, убирали помещение. И если вдруг было нечего делать, они придумывали себе занятие, как в тот раз, когда нарисовали ранголиу центрального входа в ресторан. Конечно, ранголибыл очень популярным видом искусства в Индии, в нем использовались земля и песок для декорирования стен и пола геометрическими фигурами, но все же Садии казалось, что родители вкладывали слишком много души в этот ресторан.

– Она будет к шести, – ответила она матери.

Клео должна была прийти к ним на ужин и остаться ночевать: сегодня вечером у ее отца была важная игра, и мама отправилась вместе с ним. Садия про себя улыбнулась.

Когда она рассказывала, что отец ее лучшей подруги – знаменитый нападающий Мануэль Цукко, никто ей не верил. Если однажды Клео станет чемпионкой по фигурному катанию, возможно, они будут соревноваться с папой, кто из них популярнее!

Мать высунулась из задней двери, вытирая руки о фартук:

– Спроси ее, как насчет цыпленка в соусе карри на ужин!

Садия и Балрадж переглянулись.

– Если это твой фирменный карри, я уверен, что ей очень понравится, – вмешался Балрадж. – А вот если папин… – Он развел руками.

– Смотрите не сболтните лишнего, ребята, – предостерегла их мама.

Карри синьора Джайраджа стал легендарным в кругу семьи и у постоянных клиентов, потому что был очень острым, но не всем это нравилось. Проблема заключалась в том, что отец Садии очень обижался на критику в адрес своих персональных рецептов, поэтому нужно было быть аккуратнее в выражениях.

К сожалению, Клео нельзя было назвать дипломатичной…

И действительно, пару часов спустя, когда они все сидели за столом в маленькой пестрой гостиной, Клео принялась с энтузиазмом наворачивать цыпленка с карри.

Отец Садии закашлялся. Наверное, подавился чем-то… Он поднял глаза от тарелки и спросил:

– Ты хочешь сказать, что мой карри не божественный?

– Ваш слишком острый на мой вкус, – ответила Клео как ни в чем не бывало.

Садия спрятала лицо в ладонях, Балрадж и мама посмеивались. Клео была просто необыкновенной – ничего не боялась. Если б только она, Садия, умела так разговаривать с собственным отцом!

Но это была только первая ошибка за тот вечер…

– Вздор! – сказал папа. – В настоящем карри должно быть много перца, ну и все остальные специи.

– А я предпочитаю тот, что готовит Аниша, – повторила Клео, имея в виду маму Садии.

Женщина довольно улыбнулась.

– Это потому, что я соблюдаю правильные пропорцииперца, куркумы и тмина, – сказала она. – Секрет приготовления карри в том, чтоб правильно смешать всеспеции, составляющие его, и не переборщить с чем-то одним. – С этими словами она с притворным укором посмотрела на мужа.

Отец Садии развел руками.

– Ну вот, мой карри никому не нравится… – вздохнул он. – Даже тебе, Садия? – спросил он, положив кусочки цыпленка в соусе на рис басмати. – Может, из-за этого ты похудела?

И тут Клео сморозила очередную глупость:

– Да это все из-за занятий фигурным ката нием!

Едва эти слова вылетели у нее изо рта, как она тут же поняла свою оплошность.

На миг девочка запаниковала.

Садия оцепенела, вилка застыла у нее в руке, а соус капал на тарелку.

Аниша поднесла руку ко рту.

Балрадж сжал зубы, будто кто-то его ужалил.

Тишина и аромат специй вдруг стали невыносимыми.

– Что? – спросил синьор Джайраджа. – Какое еще фигурное катание?

Садия невозмутимо подняла на него глаза и ослепила ангельской улыбкой:

– Ну, вы же знаете, иногда мы ходим в ледовый дворец по субботам. Как в тот раз на день рождения Лауры… До самого января это сезонный спорт, верно?

Балрадж снова принялся жевать.

– В мамином карри почти не чувствуется кориандр, – размышлял он, будто основной темой разговора еще был соус.

Отец Садии, кажется, расслабился.

– Постарайся не слишком разбрасываться карманными деньгами, – сказал он дочери.

– Вход в ледовый дворец стоит недорого, – осмелела Садия.

– Конечно, если б у нас были свои коньки… – вмешалась Клео. Она знала, что Садия носит чьи-то старые коньки, и знала также, что родители всегда сомневаются, что подарить детям, и в девяносто девяти случаях из ста дарят совсем не то, что нужно.

– И сколько раз в году вы ходите в ледовый дворец? – спросил отец Садии. – Четыре, пять?

– Около того, – ответила его дочь, истязая кусок курицы вилкой.

– И сколько стоит прокат коньков?

– Десять евро, – сказала Клео.

– Десять на пять будет пятьдесят, верно?

Девочки кивнули.

Тогда синьор Джайраджа продолжил рассуждать:

– Пара коньков стоит, как минимум, сто, верно?

Садия видела, сколько стоят коньки в магазине Паластеллы. Самая простая модель вместе с лезвиями стоила больше ста евро.

– Около того, – ответила она.

– И скорее всего, на следующий год ботинки будут тебе малы. Так что в этой покупке просто нет смысла. Она невыгодная.

Девочки печально переглянулись. Садия часто жаловалась на то, что у отца кассовый аппарат встроен в голову.

– Это была просто идея, – сказала Клео. – В конце концов, через полтора месяца Рождество.

Рождество приближалось, а напряжение перед зачетом все нарастало. Через несколько уроков, когда Бетти объясняла детали предстоящего спектакля, разгорелся настоящий скандал.

Все ученики сидели в просторном атриуме напротив раздевалок, а Бетти раздавала всем листы с программой показательных выступлений. Она распределила их в соответствии с возможностями и способностями каждого из фигуристов, чтоб ребята могли показать себя с лучшей стороны, выполняя те фигуры, которые получались у них удачнее всего. Но видимо, в чем-то она ошиблась…

– Я тоже хочу тулуп после перекидного акселя! – протестовала Жасмин, подсмотрев программу Анжелики. – Его сделать намного проще, чем сальхов после акселя. И почему я должна делать сальхов?

– Зато у тебя вход в пируэты гораздо проще, чем у меня! – раздраженно ответила Анжелика, указав в листке Жасмин на раздел с вращениями. Ее ужасно бесило, что Джаз считала ее программу самой легкой.

Садия положила ей руку на плечо.

– Если будешь с ней спорить, ты только ей подыграешь, – шепнула она.

– Это называется вращения, а не пируэты! – прошипела Жасмин. – И это неправда, что мои проще… хотя бы потому, что у меня все они получаются идеально!

Бетти вздохнула. Не успела она вмешаться, как в разговор встряла Клео.

– Тогда почему ты хочешь более простую последовательность прыжков? – спросила она, прищурив зеленые глаза.

– Да ладно, оставь ее в покое, – пробормотал Давиде. – Давай лучше подумаем о нашей программе.

– Как же ты меня достал! – не осталась в долгу раздосадованная Клео. – Ты все время на ее стороне!

– А ты подумай, почему так происходит, – вновь завелась Жасмин, окинув Клео взглядом с ног до головы. – Ты себя в зеркало видела? – добавила она, ухмыльнувшись.

На Клео были короткие штаны для аэробики лимонно-желтого цвета. А под нимибыли черные лосины для фигурного катания. Волосы были зачесаны назад и собраны в два хвостика, и в целом она была похожа на персонажа аниме. Она спокойно могла бы пройти пробы на роль в каком-нибудь фантастическом фильме, особенно с этой своей зеленой челкой, которая проглядывала в зачесанных волосах.

Клео посмотрела Джаз прямо в глаза:

– А ты сама-то себя видела?

На Жасмин было платье цвета электрик, корсаж был расшит стразами Сваровски, а волосы гладко зачесаны и собраны в конский хвост.

– Ты одеваешься на занятия, как на соревнования. Ты просто избалованная выскочка!

Макс попытался вмешаться, но на этот раз Бетти его опередила.

– А теперь хватит! – взорвалась она. Она еще ни разу не повышала на ребят голос и обычно все свои слова сопровождала улыбкой. Даже когда она не улыбалась, ее глаза смеялись. Она всегда была очень доброжелательна. Но в этот момент она превратилась в другую Бетти.

Бетти рывком поднялась на ноги и по одному выхватила у учеников все листы с программой, которые сама распечатала для них. Ребята тут же притихли.

– Я думала подготовить для каждого индивидуальное выступление, чтоб облегчить вам задачу, – продолжила тренер. – Но я ошиблась! Знаете, что мы сделаем? У вас у всех будет одинаковая стандартная программа!

Ученики продолжали смотреть на нее, растерявшись. Они никогда еще не видели ее такой сердитой.

Тишину нарушил спокойный, воспитанный Макс.

– Я как раз хотел предложить то же самое, – сказал он. – Это будет первое выступление для каждого из нас, и, возможно, будет лучше, если наши задания будут одинаковыми по сложности, тогда мы все будем в одной лодке, верно?

Бетти внимательно посмотрела на него. Макс был взрослее всех в команде. Он всегда улыбался и был со всеми любезен, а в напряженных ситуациях умел разрядить ситуацию. Бетти была готова заплатить, только чтоб все ученики были такими же, как он!

– Хорошо, – сказала она, успокоившись. – Так как правила для вашей категории предусматривают выступления длиной минута тридцать секунд, вот вам программа: вступление с последовательностями шагов… Будете делать вальсовую тройку, моухок и дорожки, потом последуют перекидной аксель и тулуп. Таким образом мы подойдем к первому вращению, выполним вальсовую тройку, чтоб развернуться, затем последовательность из двух прыжков петлей… И не забудьте – нельзя отклоняться к цент ру круга перед выполнением петель, так ничего не получится! – И тренер продолжила объяснять программу. – Сразу после сальхова ты сделаешь флип, – обратилась она к Максу, – второе вращение со сменой позиции и, наконец, лутц. Твоя дорожка шагов будет немного длиннее, потому что для твоей категории программа предусматривает две минуты выступления, а не полторы. Понятно?

Все ребята закивали, а Садия загрустила. В прыжках она чувствовала себя уверенно, но в последовательностях шагов постоянно путалась. Дорожки присутствовали и в ее индивидуальной программе, но теперь нужно было выполнить целую серию шагов, а она при этом совершенно терялась.

А вот прыжки совсем ее не страшили. Ее не испугали бы ни флип или лутц, которые только предстояло изучить, ни последовательность из петель, которые они уже проходили.

Прыжок петлей, который также называется «ритт бергер» по фамилии фигуриста, в первый раз выполнившего его в 1910 году, был для ребят первым прыжком, в котором приземление производилось на толчковую ногу, а в воздухе совершался один полный оборот. Это было сложно для всех, даже для Макса, который легко выполнял прыжки и обладал завидными способностями. А вот у Садии он получился с первого раза.

– Секрет Садии в контроле над телом, – сказала Бетти, когда все остановились посмотреть на девочку, чтоб понять, как это делается. – В прыжке петлей вы должны сильно согнуть правую ногу перед толчком, чтоб добиться нужного размаха и толкнуть туловище вперед. Если вы этого не сделаете, у вас не хватит сил, чтоб войти во вращение… А сейчас я хотела бы прояснить одну вещь, – продолжала Бетти. По тону ее голоса было понятно, что она еще сердилась на них. – Это будет первый и последний раз, когда вы выполните общую для всех программу, потому что, когда начнутся соревнования, у каждого должна быть своя индивидуальная программа. И это также первый и последний раз, когда вы заглядываете в тарелку соседа и жалуетесь на то, что получили, – закончила она, многозначительно посмотрев на Джаз и Анжелику.

Когда через несколько минут ребята вышли на каток, все были тише воды ниже травы.

– Извини, Бетти, а что конкретно мы будем делать? – спросил Давиде через какое-то время. Бетти посмотрела на него так, будто не понимала, о чем он. – Я имею в виду, я и Клео в паре… Как мы будем готовить стандартную программу? И потом, я старше ее, разве я не должен быть в категории Макса?

– Тебе еще не исполнилось четырнадцать, а значит, ты не в категории Макса.

Клео скривилась.

«Чего и следовало ожидать…» – подумала она.

– Вы выполните все элементы параллельно, начиная с дорожек и заканчивая прыжками, – продолжила тренер таким же суровым тоном, как прежде. – Параллельно – значит рядом друг с другом, все элементы выполняются в унисон. Должно казаться, что вы двигаетесь вместе, поэтому, когда это возможно, вы будете держаться за руки. А еще я хочу видеть ваши улыбки и ощущать взаимодействие, вы должны быть словно пара года, я ясно выразилась?

«По ее тону ясно, что возражения не принимаются. И вопросы тоже…» – подумала Клео.

Она бросила взгляд на Давиде и заметила, что он тоже на нее смотрит. На миг ребята замерли, уставившись друг на друга. Клео почувствовала, что у нее свело живот, но только на мгновение. Потом они оба закатили глаза к потолку.

– Хорошо, я вижу, вы умеете действовать в унисон, – иронично заметила Бетти.