В начале февраля, после двух отказов Кристиану через секретаря назначить точную дату, Лили все же решилась выполнить обещание и осмотреть новую галерею искусств МИПГ. По дороге она пыталась дозвониться Роберту, чтобы сообщить о своем приезде – вдвоем смотреть картины веселее, – но он на целый день уехал на конференцию и был недоступен.

На Лили была шерстяная юбка-карандаш цвета экрю, темно-коричневый джемпер, сапоги от Джимми Чу и расклешенное книзу пальто. Она вошла в стеклянный вестибюль офисного здания и поднялась в лифте на тридцать седьмой этаж, где располагался офис фонда. Секретарь Кристиана, полная дама с толстыми лодыжками – в жизни такая же деловитая, как по телефону, – проводила Лили в огромный угловой кабинет своего начальника, усадила на диван и вышла, закрыв за собой дверь.

Кристиан вошел через несколько минут и, казалось, удивился, заметив на диване Лили.

– Чем обязан удовольствию видеть тебя? – усмехнулся он, слегка прикоснувшись губами к щекам девушки. Потом прошел за свой стол и жестом предложил Лили перебраться на ближайшее кресло.

– Твоя секретарша запланировала для меня на сегодня экскурсию по галерее. Я думала, мне все покажет координатор отдела маркетинга, но она привела меня сюда. Разве ты не знал о моем приходе? – недоуменно спросила Лили.

Кристиан бросил взгляд на настенные часы.

– Нет, она ничего не говорила. Но тебе повезло. Один из наших клиентов отменил встречу на сегодня. Так что я могу быстро показать тебе галерею и дать все необходимые для статьи материалы. А потом, если возникнут вопросы, отвечу тебе за ужином. – Он снял с вешалки черное кашемировое пальто с шиншилловым воротником.

Лили было неловко соглашаться на ужин, но, с другой стороны, она не хотела быть грубой с человеком, который помогал по работе ее мужу.

«Подумай о Роберте, – сказала она себе. – Если мне удастся наладить отношения с Кристианом, у него будет больше оснований помогать ему».

Кристиан провел ее по залам небольшой галереи, где в произвольном порядке были развешаны шедевры живописи: от ярких натюрмортов кисти Фантен-Латура до завораживающих, экспрессивных работ Шагала. О каждой картине Кристиан рассказывал что-нибудь интересное, и Лили расслабилась в спокойной обстановке.

Закончив экскурсию, они спустились на лифте в центральный холл и сели в автомобиль компании, ожидающий у входа. Через десять минут они уже уютно расположились за столиком на втором этаже в популярном итальянском ресторане недалеко от Второй авеню. Кристиан заказал бутылку «Бароло», и, сделав несколько глотков, Лили решила воспользоваться выпавшей ей возможностью и хорошо провести этот вечер. Роберт постоянно где-то ужинал с коллегами и друзьями. А она уже очень давно не отдыхала без ребенка (и без родственников).

После ужина автомобиль компании снова ждал их у выхода. Они сели на заднее сиденье вдвоем, и когда Кристиан наклонился вперед, чтобы назвать водителю ее адрес, его теплая рука оказалась на колене Лили. Откинувшись назад, он провел рукой вверх по ноге и остановился на бедре, большой палец лежал всего в нескольких дюймах от промежности. При этом Кристиан невозмутимо, словно они не в опасной близости от адюльтера, продолжал обсуждать ресторан на Сен-Барте, в котором они оба ужинали. И Лили решила не обращать внимания на его руку.

«Возможно, он просто устал и немного пьян, поэтому сам не осознает, что делает», – сказала она себе.

Спустя несколько минут машина остановилась у ее дома.

– Что ж, вот мы и приехали, – потянулась она к двери.

– Постой. – Он стиснул ее бедро. – Шофер откроет тебе дверь.

– Ой. – Лили опустила глаза и покраснела.

Он пальцем поднял ее подбородок и посмотрел прямо в глаза.

– Ты так легко смущаешься. Я чувствую в тебе женщину авантюрного склада.

Она потянулась к двери – к черту шофера! – и выскочила из машины так быстро, как только смогла. На улице Лили вдохнула полную грудь ночного воздуха, стараясь проветрить голову, которая кружилась от выпитого за вечер.

– Спасибо за ужин и за экскурсию, – сказала она Кристиану через открытое окно.

– Не за что.

– Увидимся. – Чувствуя себя ужасно неловко, Лили помахала ему рукой.

Открыв дверь в квартиру, Лили увидела Роберта в гостиной, сгорбившегося над коробкой с курицей, взятой навынос в «Дженерал Цо». Уилл уже спал в своей кроватке – по словам Роберта, он отпустил Хасинту час назад, – и Лили захлестнула волна вины – такая же сильная, как запах китайской еды. В «Джорнал» ей доводилось слышать разговоры работающих матерей о чувстве вины из-за того, что они почти не видят, как развиваются их дети. Тогда Лили казалось, что эти женщины лицемерят и глубоко в душе счастливы вырваться из дома почти на весь день. Но теперь-то она все понимала. На самом деле, нет ничего странного в том, что матери, любящей ребенка всей душой, хочется заниматься чем-то еще, помимо ухода за ним.

С ней произошло именно так. И хотя нельзя отрицать, что писать о стиле жизни она начала случайно, стоило понять, что все получается, и тема полностью захватила ее. Лили уже не могла жить без этого. Поиск возможности донести свои мысли до читателя приносил столько радости, что без работы над статьями она становилась раздражительной и мрачной. Ей начинало казаться, что журналистика – ключ к счастью, и эта мысль захватывала и тревожила одновременно. Захватывала потому, что она хотела совместить семейную жизнь, воспитание ребенка и карьеру, что практически нереально. А тревожила из-за того, что сама мысль отодвинуть семью на задний план и заняться другими делами заставляла ее с беспокойством копаться в себе.

«Неужели я плохая мать? Неужели я эгоистка?»

Из-за этого возникало и серьезное напряжение в отношениях с Робертом.

Какая ирония судьбы: надеясь вернуть любовь мужа, Лили снова с головой погрузилась в журналистику. Но чем больше она работала, тем сильнее они отдалялись друг от друга. Роберт хотел, чтобы она была счастлива, но, кроме этого, возвращаясь с работы, ожидал увидеть дома свежеприготовленный ужин и чистого ребенка. В этом и заключалась проблема: двумя руками за двадцать четыре часа женщина не может сделать большего, поэтому, когда она решает реализовать свою мечту, что часто требует свежего маникюра и присутствия на коктейльных вечеринках для заведения новых связей, ей ничего не остается, как забросить дом.

Роберт, несомненно, заметил, что еду в последнее время она готовила без вдохновения. Однажды вечером, когда на ужин была паста с купленным соусом песто и готовым салатом, он начал вспоминать жареную баранину на косточке, картофель с розмарином и салат с домашней заправкой из горчицы «Малле» и уксуса с растительным маслом.

– Когда я стану немного свободнее, буду готовить больше, – часто говорила она, но в душе возмущалась, что муж каждый вечер ждет от нее изысканных блюд. Если его не устраивает еда, мог бы сам приготовить что-нибудь вкусное.

Еще они начали ссориться из-за Уилла. Начав работать, Лили считала, что Роберт должен чаще менять подгузники и мыть малыша, и постепенно стала поручать это ему. В итоге он заявил, обвиняя ее, что она перекладывает на его плечи свои материнские заботы, а она его – в том, что он никак не изменит свое отношение к этому.

Однажды вечером, когда они спорили, кому купать Уилла, Лили потеряла терпение:

– Что-то я ничего не понимаю. Это твой сын. Разве ты не хочешь заняться им?

– Я могу это сделать как-нибудь по-другому, – пожал плечами Роберт.

У Лили тогда не хватило решимости продолжить спор:

– Что ж, отлично, сегодня он ляжет спать грязным.

И все же, несмотря на растущее чувство вины и усиливающееся напряжение в семье, Лили говорила себе, что поступает правильно.

«Как я могу быть хорошей женой и матерью, если недовольна собственной жизнью? Даже если мое счастье не приоритетно, я все равно не могу жертвовать им ради интересов других людей, правильно?»

Роберт отложил палочки и отодвинул коробку с курицей. – Хасинта сказала, ты ужинала сегодня с кем-то? – Он похлопал рукой по дивану, приглашая ее сесть рядом.Лили села, поцеловала его в губы и принялась расстегивать сапоги.– Если честно, сегодня я была у тебя в офисе.Роберт взял пиво с кофейного столика и сделал большой глоток:– Правда?– Я звонила, но ты был на конференции. На Сен-Барте Кристиан рассказывал мне про коллекцию. Я думала, кто-нибудь другой покажет мне галерею, но, судя по всему, это его детище, поэтому он сам провел меня по залам. А потом я и не заметила, как мы оказались за столиком в «Фелидиа», – пожала она плечами. – Извини, что не позвонила тебе. Мне показалось, ты сегодня тоже будешь работать допоздна.– Тебе понравилось? – поинтересовался Роберт скучным голосом.– Галерея или еда?– И то и другое? Или что-то одно?– Ну, мне понравилось смотреть на произведения искусства с такого близкого расстояния. Там собрана отличная коллекция, мы обязательно должны посмотреть ее вместе. И еда была отменная. Думаю, я теперь несколько дней не буду есть.Лили встала с дивана и взяла сапоги. Она почти целый день провела на каблуках, поэтому стоять босиком на жестком деревянном полу было неудобно.– Пойду переоденусь? Увидимся в спальне?– Угу, – сказал он, не отводя взгляда от экрана телевизора. – Увидимся.