Лили начала готовиться к вечеру около трех часов дня. Пока Хасинта занималась с Уиллом, она приняла ванну с ароматом жасмина и нанесла на лицо омолаживающую маску. Потом приехал Лукас со своим черным чемоданчиком на колесах, полным средств по уходу за волосами и приспособлений для укладки. Он захотел посмотреть платье и украшения, которые она осторожно разложила на кровати вместе с новыми серебристыми туфлями от Маноло (Кира Кемп настояла на этой покупке) и незатейливой серебристой сумочкой-клатч из кожи питона – подарок от Нэнси Гонсалес за то, что она выступила хозяйкой вечеринки, организованной ее компанией по производству сумок.

– Очень элегантно, – вынес решение Лукас. – Думаю, здесь нужен шиньон. Мы только немного его усовершенствуем. Обрежем несколько длинных прядей и пустим их на лицо.

– Звучит здорово, – улыбнулась Лили. – Не сомневаюсь: все, что ты сделаешь, будет смотреться великолепно.

Мытье, стрижка и укладка волос были завершены к 17:30, и у Лили оставался всего лишь час, чтобы нанести макияж и одеться. Ее ждут в ресторане «Киприани» на Сорок второй улице в 19.00, за полчаса до начала. Члены организационного комитета должны приезжать раньше, чтобы проверить, все ли соответствует плану, и (что более важно) выполнить просьбу фотографов из «Вог», которые хотели сделать снимки, пока не набежала толпа приглашенных. Лили наносила на ресницы последний слой туши, когда домой вернулся Роберт. Он быстро положил сумки и переоделся в смокинг – как раз вовремя, чтобы вместе с Лили спуститься вниз, где их ждала машина фонда.

– Выглядишь потрясающе, – заметил он, когда они оказались рядом на заднем сиденье.

– Спасибо. – Голос Лили дрожал.

– С тобой все в порядке? – Он взял жену за руку. – Ты вся дрожишь.

– Наверное, это нервы, – ответила она с улыбкой и глубоко вздохнула.

«Позже, мы поговорим позже».

Из-за большого скопления машин на улицах Лили и Роберт прибыли в огромный зал – бывшее помещение банка, которое превратили в модное место для проведения различных мероприятий, – с десятиминутным опозданием. Вокруг кипела жизнь. Кто-то читал брошюры с информацией об аукционе, кто-то проверял микрофоны и прожекторы. Крупная женщина с губной помадой неудачного коричневого оттенка брала интервью у гостей. В другом углу фотограф с двумя ассистентами выставляли свет для группового снимка. Лили заметила возле бара Ди: она выглядела очень элегантно в модном, изумрудного оттенка платье из тафты, с завышенной талией. Рядом с ней стояла Джемайма, которая всегда одевалась очень стильно – на этот раз на ней было объемное желтое платье, расшитое бисером, – и Верушка в сногсшибательном фиолетовом наряде из шелка, вырез которого демонстрировал ее шикарную грудь во всей красе.

– Не хочешь выпить? – спросил Роберт у Лили, крепко сжав ее руку, и потянул за собой к бару.

Она заметила, как Верушка прошептала что-то Ди и Джемайме. Они обе обернулись в ее сторону и тут же принялись, посмеиваясь, что-то обсуждать. Внезапно Лили осознала, что статья в «Таунхаус» – дело рук Верушки. Она наверняка разозлилась из-за нескольких острых замечаний в статье о вечеринке покупок к Рождеству и решила отомстить.

Когда они приблизились к бару и смех женщин зазвучал громче, Лили снова задрожала.

Роберт сжал ее руку:

– Дорогая, не волнуйся. Ты уже давно заслужила такой отдых, как сегодня. Я хочу, чтобы ты получала удовольствие от каждого мгновения.

Остановившись в углу подальше от всех, они выпили по бокалу шампанского, а потом пошли туда, где фотограф готовился сделать общий снимок. На переднем плане он поставил три стула с позолоченными спинками, за ними разместил Верушку, Джемайму и Морган – она сегодня была в красном шелковом платье с асимметричным вырезом, в ушах – длинные серьги с необработанными рубинами, которые явно уступали украшениям Лили. Потом он попросил Лили, Ди и восходящую звезду Голливуда с оленьими глазами сесть на стулья. Защелкал фотоаппарат. Лили старалась держать спину прямо, живот втянула, а подбородок опустила. Когда съемка закончилась, она сразу направилась в туалетную комнату, чтобы поправить прическу, нанести блеск на губы и перевести дух.

Лили уже возвращалась в зал, когда у нее на пути возникла Морган.

– Вы только посмотрите, какое прелестное платье! – холодно произнесла она. – Разве оно от Ортензии? Ты ведь в курсе, что мы все должны были выбрать наряды из ее коллекции?

– Это один из образцов ее весенней коллекции.

– Как интересно! Я ведь была там первая, а его почему-то не видела!

– Неужели? Может, просто не заметила? Там было так много разных платьев.

– Нет, его я не смогла бы пропустить. Ведь серебристый – это мой цвет.

Лили не смогла удержаться от смеха:

– Морган, но он ведь тебе не принадлежит.

– Я бы так не сказала.

– И что я теперь должна сделать? Вернуться домой и переодеться? Не сомневаюсь, к моему возвращению здесь появится еще кто-нибудь в серебристо-сером платье. С ними ты как поступишь? Не пустишь в зал? – Скрестив на груди руки, Лили гневно смотрела на Морган.

– Меня не волнует, во что одеты эти ничтожества. Их никто не будет фотографировать. Но все серьезные люди знают, что серый – мой цвет. И даже не пытайся делать вид, будто впервые об этом слышишь. Со мной такое не пройдет!

– Но это нелепо. Ты ведешь себя как избалованный ребенок!

– Не удивляйся, если в следующий раз тебя не позовут в организаторы благотворительного бала такого масштаба!

– На твоем месте я бы оставляла манию величия на улице, – холодно произнесла Лили. – Этот город не принадлежит тебе, и ты не можешь диктовать, как мне себя вести. Теперь, если позволишь, я, как и собиралась, поздороваюсь со Сноу и Эллисон.

За ужином Морган бросала на Лили гневные взгляды из-за ледяных скульптур, украшающих стол, и все присутствующие ощущали резкое охлаждение в их отношениях. Кристиан, сидящий слева от Лили, изо всех сил старался избежать разговоров с ней и другим ее соседом – Полем, мужем Джемаймы. Он постоянно поглядывал поверх головы Лили в зал, пытаясь разглядеть, кто где сидит. А когда принесли основное блюдо, он вообще куда-то подевался, и Лили осталась наедине с пережаренным филе. Она попыталась поддержать беседу Верушки и Диксона – мужа Ди, но Верушка так сильно отклонилась в сторону, что Лили даже не могла разглядеть его лицо.

«Теперь можно уже не сомневаться – отношение ко мне изменилось».

Лили уже собиралась встать из-за стола и отправиться на поиски Эллисон или Лиз, с которыми болтала за коктейлями, но решила не портить им вечер своими проблемами.

Лили попыталась привлечь внимание Роберта, чтобы сказать ему, что уходит домой, но он сидел с другой стороны стола рядом с Морган и был настолько увлечен разговором, что не замечал ее сигналов. Когда на столе появились тарелки с муссом из маракуйи, Лили встала и, обойдя стол, вклинилась между мужем и Морган.

– Я что-то устала, дорогой. Может, поедем домой?

– Так быстро?

– Да, Лили, так быстро? – повторила за ним Морган, отодвигаясь от стола. – Вечер только начался. Ты ведь не станешь лишать Роберта общения с друзьями только потому, что устала, правда?

– Не лезь не в свое дело, – раздраженно сказала Лили, стараясь, чтобы больше никто этого не услышал. Она не собиралась устраивать сцен.

– Что на тебя нашло? – Роберт залился румянцем.

– Она не в себе, – громко заявила Морган, намеренно привлекая внимание сидящих за столом.

– Так, подожди секунду…

Роберт не успел договорить, потому что с другого конца стола раздался громкий голос Ди:

– Sans doute, она абсолютно себя не контролирует.

Роберт бросил салфетку на стол.

– Если вы считаете, что я позволю так говорить о Лили в моем присутствии, то ошибаетесь. Морган и Диана, вы должны извиниться перед ней. Прямо сейчас.

– Ха! – фыркнула Морган.

– Роберт, давай просто уйдем, – умоляюще произнесла Лили.

Он развернулся на стуле, и их взгляды встретились.

– Что происходит? – Роберт пытался найти ответ в глазах жены.

– Может, ей вызвать такси? – засмеялась Ди, обращаясь к Верушке.

– Или поехать на метро, если она хочет сэкономить несколько баксов, – рассмеялась в ответ Верушка.

Все дамы расхохотались. Теперь к ним было приковано внимание всего стола, а также двух соседних.

Немного успокоившись, Морган добавила:

– Я говорю серьезно. Если ты плохо себя чувствуешь, иди домой. Вдруг это заразное?..

Глядя на высокомерную, равнодушную Морган, Лили прошипела:

– Как же ты мне надоела!

– Дорогая, что здесь все-таки происходит? – Роберт потянулся и крепко сжал ее руку.

Лили хотела ответить, но не смогла вымолвить ни слова, будто рот оказался вдруг забит пробками от шампанского.

– Я расскажу тебе, что происходит, – усмехнулась Морган. На губах у нее играла полуулыбка. – Ей стыдно, потому что она пыталась соблазнить моего мужа, а он отверг ее. Набросилась на него в туалетной комнате на вечере в ювелирном бутике. Возможно, она сделала это, потому что ужасно ревнует меня.

Все взгляды устремились в сторону Кристиана.

– Боюсь, это правда, – произнес он с тяжелым вздохом. – Лили, мне очень жаль. Я не хотел ставить тебя в еще более затруднительное положение, но посчитал, что моя жена имеет право знать о происшедшем. – Он покачал головой и повернулся к Верушке. – Я просто старался быть с ней любезным. Она сказала, что хочет написать статью о скромной галерее нашего фонда.

– Поверить не могу! – Лили в ярости смотрела на Кристиана.

– Это правда? – спросил ее Роберт. – Ты действительно домогалась Кристиана?

– Нет, это он поцеловал меня!

Морган показала на царапину на лице мужа:

– Взгляните на его щеку. Она вцепилась ему в лицо, когда он отказался от ее предложения… даже не знаю, как тактичнее выразиться, – доставить ему удовольствие.

Ди протянула руку и похлопала Кристиана по спине:

– Ах ты, бедняжка.

– Он лжет. Спросите у Элизабет Крюгер! Она уводила меня из бутика в тот вечер. Кто-нибудь найдите ее и спросите! – задыхаясь, потребовала Лили.

– Думаю, сейчас нам лучше уйти. – Роберт стиснул локоть жены.

Она повернулась и вдруг почувствовала, как натянулось платье. Оглянувшись, Лили заметила, что подол попал под ножку стула Морган. Запаниковав, она дернула за юбку, платье порвалось, и на полу осталась длинная полоса серебристо-серой ткани.

– О нет! – снова вскрикнула Лили, подбирая порванный подол.

Роберт проводил ее до выхода из зала. Он покраснел от гнева и унижения. На улице он остановил такси и усадил ее в машину.

– Ты ведь не собираешься туда возвращаться?

– Нет, конечно. Думаешь, после того, что случилось, я смогу посмотреть в глаза этим людям?

– Тогда садись, – предложила она, подвигаясь, чтобы освободить ему место.

– Лили, я не поеду домой. Переночую у мамы.

Он захлопнул дверцу, но она пересела к окну и опустила стекло.

– Роберт, пожалуйста, скажи, что не веришь им. Это все ложь. Я клянусь, это Кристиан приставал ко мне. Я отказалась, а Морган просто злится из-за того, что я надела серое платье и отказалась ехать домой и переодеваться, а это ее цвет, – плакала Лили.

– Теперь все это не важно.

– Пожалуйста, не оставляй меня сегодня одну. Ты мне нужен, я люблю тебя. Скажи, что ты тоже меня любишь. Хотя бы скажи, что ты им не веришь.

– Если честно, я даже не знаю, чему верить, – наконец отозвался он и пошел по темной улице в сторону Парк-авеню, где собирался взять такси и поехать в двухэтажные апартаменты к родителям.