Часы на колокольне пробили восемь тридцать, когда ребята въехали в потонувший в сумерках Сент-Аган. По дороге они так и не встретили машину Руди. Почему он так задержался? Может быть, в Ланте никого не удалось найти?

Они пересекли опустевшую деревню, выехали на дорогу, ведущую на Гран-Веймон, спрятали мопеды и приготовились ждать. Тиду достал уоки-токи и попытался связаться с Сапожником. Ответа не последовало, хотя прибор функционировал нормально.

— Это из-за расстояния, — предположил Бифштекс. — Сапожник наверняка тебя слышит, но сам не может говорить громче.

Бифштекс попал в точку, потому что Мади (а у нее был очень тонкий слух) удалось уловить несколько слов — казалось, что они доносились с другого конца света. Как поняла Мади, дровосеки отъехали от хижины Брюль-Лу полчаса назад.

— В таком случае, если они действительно поднимаются на Гран-Веймон, мы скоро должны их увидеть, — заключил Тиду.

И в самом деле, несколько минут спустя послышалось постепенно нарастающее урчание мотора. Ребята отскочили в заросли кустарника.

— Точно, это дровосеки! — объявил Тиду, карауливший у обочины.

Машина проехала мимо них очень медленно, но это, скорее всего, было связано не с крутым подъемом, а с боязнью повредить находившиеся в ней хрупкие приборы. В машине было три человека, значит, Сапожник не ошибся.

Как только машина скрылась из виду, друзья оседлали свои мопеды и поехали в сгущавшуюся темноту, не включая фар. Подъем оказался действительно очень крутым, и, чтобы не отстать, ребятам пришлось нажимать на педали. А машина продолжала спокойно подниматься, включив, как и прошлой ночью, одни подфарники.

— Как бы нам не потерять из виду их фары, а то совсем ничего не видно, — тихо сказал Стриженый.

По мере подъема становилось все холоднее, однако шерстяных свитеров ребятам вполне хватало — они хорошо разогрелись, работая педалями. Но машина ускользала из виду: красноватые огоньки то и дело исчезали за поворотами, которых было очень много, и ребята все больше и больше отставали.

И вдруг на прямом участке дороги свет исчез полностью.

— Туман! — с ужасом воскликнула Мади.

Поднявшись на высоту, друзья оказались в зоне облачности, окутывавшей вершину.

— Мы пропали, — пробормотал Бифштекс. — Если включим фары — они нас засекут, а если поедем в темноте — тут же разобьемся в лепешку.

Ребята слезли с мопедов и сбились в кучу.

— Поехали обратно, — предложил Стриженый. — Вернемся следующей ночью и поднимемся раньше них как можно выше — так мы сохраним силы для преследования. Тиду, что ты об этом думаешь?

Тиду не ответил. Он вытащил уоки-токи и попробовал вызвать Сапожника — узнать, нет ли чего нового в хижине. Но на этот раз ни он, ни Мади не уловили ни единого звука. Тиду хотел попробовать еще раз, но тут Бифштекс заметил, что исчез Кафи.

— Тиду, а где твоя собака? — спросил он. — В прицепе ее нет.

Тиду посвистел, и через несколько секунд Кафи показался из тумана, ковыляя на трех лапах; он изо всех сил давал понять хозяину, что хочет идти дальше.

Ты видишь, — сказала Мади, — он подает нам пример. Пошли!

Да, — согласился Бифштекс. — Уходить нельзя ни в коем случае.

Теперь из осторожности ребята шли пешком, катя мопеды рядом. Примерно четверть часа они продвигались практически на ощупь, но тут храбрый Кафи»(он отказался ехать в прицепе) замер на месте как вкопанный.

— Внимание! — прошептал Тиду.

Он прислушивался изо всех сил, не спуская глаз с собаки. Кафи не шевелился, кругом было тихо.

— Оставайтесь здесь, я пойду на разведку. Бифштекс, подержи мой мопед.

Тиду прошел вперед, держа пса за ошейник, сделанный из найденного где-то старого ремня. Вдруг он чуть не натолкнулся на какой-то массивный темный предмет, перегородивший дорогу. Мальчик инстинктивно попятился и стал прислушиваться. Осторожно приблизившись, Тиду узнал машину дровосеков и поспешил к товарищам. Почему дровосеки остановились именно здесь вместо того, чтобы продолжать подъем? Обогнув машину, Стриженый все понял: здесь заканчивался асфальт. На Гран-Веймон вела узкая каменистая тропа.

— Ясно, — сказала Мади. — Прячем мопеды за скалой и идем дальше.

Однако прежде, чем уйти, Бифштекс решил осмотреть машину. Он включил карманный фонарик, приглушил его свет носовым платком и попытался разглядеть, не оставили ли эти трое чего-нибудь интересного, но обнаружил только легкий свитер — видимо, один из дровосеков замерз и переоделся. Все двери в машине были открыты — это еще раз доказывало, что внутри не было ничего ценного. Тиду взял свитер и дал понюхать Кафи — и тот, не обращая внимания на раненую лапу, нетерпеливо забил хвостом, торопясь взять след.

— Ты права, Мади, — сказал Тиду. — Нам не надо возвращаться. Посмотрите на Кафи: он укажет намдорогу.

Отважный пес рвался вперед. Тиду прицепил поводок и сказал:

— Пустите нас вперед, идите след в след и будьте повнимательнее: старайтесь не задевать камни.

Ребята молча продолжали подъем. У бедного Кафи, похоже, очень болела лапа.

После крутого склона подъем стал более равномерным, но и более опасным: ребята вышли из леса и теперь продвигались по совершенно открытой скалистой местности, кое-где покрытой короткой мокрой травой.

— Осторожно! — прошептал Тиду. — Приближаемся к вершине.

Их окружал густой неподвижный туман. У всех четверых (и даже у бесстрашной Мади) сжималось сердце. Так они шли еще минут двадцать, но вдруг Кафи снова остановился. Все замерли.

— Свет наверху! — прошептал Стриженый. — И он перемещается!

— Да, перемещается, — подтвердила Мади. — И голоса слышны.

Усилив меры предосторожности, ребята прошли еще немного вперед, пытаясь определить, какое расстояние отделяет их от дровосеков. На всякий случай они решили передвигаться ползком. Вдруг Тиду сделал знак рукой.

— Это слишком опасно! Остановимся здесь. Туман может рассеяться в любую минуту, и они нас тут же обнаружат.

Друзья не различали ничего, кроме бликов вокруг электрических фонариков. Дровосеки, должно быть, только что пришли и устанавливали свою аппаратуру. Что это, интересно? С такого расстояния невозможно разобрать ни единого слова. Впрочем, они вряд ли говорили между собой по-французски.

Тут Мади поняла, что у одного из дровосеков микрофон. Через равные промежутки времени он повторял короткие позывные. Может, они переговаривались с теми двумя, что остались в лесном домике?

— Раз мы не можем узнать, о чем они говорят и с кем, — тихо сказал Бифштекс, — значит, мы здесь напрасно. И все-таки они выбрали самую высокую вершину Веркора не случайно.

— Да, — согласился Тиду. — Они пытаются связаться с кем-то, кто очень далеко.

Ребята снова прислушались: звучали те же непонятные позывные. Казалось, что дровосеки тоже чего-то ждали… но чего?

— Ну ладно, Тиду, — прошептал Стриженый. — Что ты решил?

Тиду не ответил. Он снова подумал о Сапожнике. Возможно, здесь волны распространяются лучше, чем в долине или в лесу. Надо попробовать с ним связаться.

Оставайтесь здесь, — прошептал Тиду. — А я отойду, чтобы можно было говорить вслух, и попытаюсь связаться с Сапожником. Может быть, он знает, что здесь происходит.

А если ты потеряешься? — забеспокоилась Мади.

Я возьму Кафи, он приведет меня обратно.

И Тиду исчез в тумане вместе с собакой. Пройдя двести или триста метров, он спрятался за скалой, чтобы заэкранировать звук, и посмотрел на светящийся циферблат своих часов. Одиннадцать сорок семь. Если Сапожник по-прежнему нажимает на кнопку каждые десять минут, то он, возможно, и услышит. Тиду выпрямил антенну, наклонил ее в сторону долины и начал подавать позывные.

— Алло! Сапожник! Это Тиду!..

Стояла такая глубокая тишина, что он с трудом осмеливался говорить вслух. Через минуту мальчик предпринял еще одну попытку:

— Алло! Сапожник!.. Алло! Сапожник!.. И вдруг он услышал тихий, но очень отчетливый голос:

— Алло! Тиду! Я тебя слышу!

Сердце у Тиду забилось еще чаще. Голос по-прежнему шел издалека, но Сапожник уже не шептал. Похоже, ему удалось вырваться из хижины. Интересно, это Руди с лесником его освободили или нет?

Алло! Сапожник! Где ты?

Мне удалось выбраться через слуховое окно, чтобы с тобой связаться. Сейчас я рядом с хижиной. Добраться до лагеря невозможно из-за тумана. Руди и лесник так и не появились… а ты сейчас где?

На Гран-Веймоне. Я отошел подальше, чтобы поговорить. Дровосеки на вершине со своим передатчиком. Они с кем-то переговариваются, но разобрать ничего невозможно.

— Тиду, слушай меня внимательно: надо немедленно им помешать. Ты слышишь — не-мед-лен-но. Они пытаются сбить «Страдор П».

При этих словах Тиду ощутил толчок в груди. Хорошо ли он расслышал?

— Алло! Сапожник, повтори, что ты сказал!

— Повторяю. «Страдор П». Прежде чем выбраться из хижины, я послушал, как они говорили об истребителе и упоминали Истр. Ясно, что у них связь со шпионом, сидящим на базе «Страдоров». Нельзя медлить! Может быть, счет идет на минуты. Свяжись со мной, как только сможешь, — я остаюсь в режиме прослушивания. Конец связи.

«Страдор II»! Как это может быть? Потрясенный Тиду убрал антенну, спрятал уоки-токи в карман и, следуя за Кафи, ползком вернулся к товарищам. Они уже начали серьезно беспокоиться: посылаемые дровосеками позывные участились, а свет от карманных фонарей почему-то перемещался вдоль горы.

— Ну что, Тиду? — нетерпеливо спросила Мади. — Есть новости! Это очень важно! Удалось выйти на связь с Сапожником. Он уверен, что дровосеки забрались сюда, чтобы выследить «Страдор П» и помешать его полету.

— Что? — переспросил ошеломленный Бифштекс.

— Да, «Страдор»! Двое внизу держат связь с базой в Истре. Если истребитель сейчас в полете, он может разбиться с минуты на минуту.

«Страдор»! — повторил Бифштекс. — Я должен был сразу догадаться из-за барометров. Но как же им помешать?

Сейчас не время обсуждать. Сапожник просил, чтобы мы действовали немедленно. Надо прервать их сигналы… но их трое, а на Кафи надежды мало.

И что? — прошептала Мади.

— Выход только один: их надо перехитрить. Вот мой план. Вы втроем поползете на ту сторону от вершины и включите свои фонарики. Дровосеки, конечно, пойдут посмотреть, что там происходит. А я в это время постараюсь вывести их передатчики из строя.

А если один из них останется у передатчиков?

Думаю, что в случае опасности Кафи меня все-таки защитит. Идите скорей!

Ребята подчинились. Передвигаясь ползком вдоль склона, они скрылись в ночи. Тиду торопился не напрасно, поскольку трое наверху стали посылать свои сигналы еще чаще.

Вдруг в тумане вспыхнули фонарики Бифштекса и Стриженого. Один из дровосеков вскрикнул. В сторону ребят направили два мощных фонаря. Трое мужчин тихо переговаривались между собой, затем послышались глухие тяжелые шаги — такие торопливые шаги бывают у людей, уходящих от преследования.

— Пора, Кафи! — прошептал Тиду, и они бросились к вершине Гран-Веймон…