На море опускался вечер.

Мы прочесали весь теплоход, однако, кроме надувной лодки, ничего интересного не нашли. Как и накануне, я завел Кафи в наш «подвал», а потом вместе с приятелями отправился в столовую.

До прибытия в Александрию оставалось совсем немного времени. Мы были уверены, что еще до рассвета на сз'дне обязательно что-нибудь случится. Вот только что именно и где? Поднимутся ли полицейские на палубу, как это случилось предыдущей ночью? Еще днем они перебрались в каюту 27, поэтому рассчитывать на то, что Мали услышит звонок их будильника, больше не приходилось.

Однако нам необходимо было знать, выйдут ли они на связь с берегом. Эту передачу следовало перехватить целиком. Я составил план операции и распределил задания.

— Твоя роль, Мади, будет самой деликатной. Ты ведь почти такого же роста, как и Соланж. Она заканчивает работу в десять часов и наверняка не откажется одолжить тебе на ночь свою форму. Ты переоденешься и будешь следить за коридором, куда выходит каюта детективов.

— Я буду одна?

— Нет, Стриженый спрячется где-нибудь поблизости. У вас будет больше шансов засечь этих молодцов, чем у нас, поэтому возьмите с собой Кафи. Полицейские уверены, что теперь я не осмелюсь следить за ними, и, возможно, рискнут вернуться в кабинку инструктора по плаванию. Старайтесь не подходить к ним слишком близко. Кафи поможет вам следить за ними, только дайте ему понюхать книжку. Когда начнется радиосеанс, будьте особенно осторожны. Один из них наверняка останется на страже. Ты, Мади, держись подальше, а Стриженый пусть подберется как можно ближе к радисту. Тогда на сцене появишься ты и встанешь где-нибудь неподалеку, опершись на поручни. Тот, кто будет стоять на стреме, обязательно подойдет поближе, чтобы посмотреть, что ты там делаешь. Он, конечно, решит, что ты — пароходная служащая и повода для беспокойства нет. Ты с ним поболтай о чем-нибудь, только чтобы отвлечь. Короче, постарайся как можно дольше держать его подальше от будки, чтобы Стриженый успел перехватить всю передачу. Слышишь, Стриженый? Все до последнего слова!

Хорошо, Тиду. А вдруг этот тип узнает Мади и набросится на нее с кулаками?

Тогда не жди ни секунды и сразу спускай Кафи. Но все пройдет нормально, вот увидите.

Если только эти парни сегодня ночью решатся выйти на палубу, — с сомнением проговорил Гий.

— Обязательно выйдут, можешь не сомневаться. Они специально перебрались в другую каюту, чтобы чувствовать себя свободнее. Сам я спрячусь в том коридоре, где Кафи нашел надувную лодку. Не исключено, что там сегодня не случится ничего интересного, однако нужно постараться ничего не упустить.

А как же остальные? — спросил Бифштекс. — Что будем делать мы?

Вы разделитесь. Первый спрячется на носу корабля, второй — в центре, третий — на корме, причем так, чтобы иметь как можно более широкий обзор. Небо очистилось, так что ночь обещает быть светлой. Будете наблюдать за всем, что происходит на палубах.

И не забывайте об Ортоли! Похоже, он ни в чем не виновен, но излишняя бдительность не повредит. Жаль, что у нас нет портативных раций, чтобы переговариваться друг с другом. Но кому бы взбрело в голову, что они понадобятся нам на он будет нужнее всего.

— Мы их взяли, — возразил Гий. — Помнишь, Тиду, ты попросил меня переложить их в рюкзак, который оставил у тетушки? Так вот, вчера я обнаружил эти свистки у себя в кармане.

На этот раз рассеянность нашего приятеля пришлась как нельзя более кстати. Однако свистков было всего три. Было решено, что их возьмут Сапожник, Бифштекс и Гий. Мади и Стриженому они едва ли могли пригодиться, потому что Кафи и так будет при них.

А как же ты сам? — спросил Сапожник.

Постараюсь как-нибудь обойтись. Если я вдруг понадоблюсь, вы знаете, где меня искать.

Когда закончился ужин, был уже одиннадцатый час. Мади отправилась к Соланж, которая без лишних вопросов отдала ей свой костюм. Наша подружка переоделась и сразу превратилась в самую очаровательную из пароходных служащих. Теперь нужно было набраться терпения. Едва ли можно было рассчитывать, что полицейские высунут нос на палубу, пока там разгуливают пассажиры. Однако наступающая ночь обещала быть ясной, а потому прохладной. Уже в половине двенадцатого последние полуночники разошлись по каютам. Наступил наш черед действовать.

Стриженый и Мади спустились в наш «подвал» за Кафи. Сапожник, Бифштекс и Гий пошли на палубу, чтобы подыскать укромные уголки, откуда они могли бы все видеть, сами оставаясь незамеченными. Я же пробрался в узкий коридор, куда выходила дверь чулана. Сначала я хотел спрятаться прямо внутри, под лестницей. Однако это было слишком рискованно. Стоило кому-нибудь войти туда с фонарем, и он сразу бы меня увидел. К счастью, неподалеку в стене была ниша, где висел пожарный щит с брандспойтом и намотанным на барабан шлангом. Внизу оставалось свободное место, куда я и втиснулся, обхватив руками колени.

Оставалось только ждать. Мимо прошли несколько членов команды. Они спешили в свои каюты и не заметили меня. Затем все затихло. Слышался лишь ровный гул машин.

Время текло мучительно медленно. Поза была такой неудобной, что ноги у меня тут же затекли. Я уже начал сомневаться, что поступил правильно, избрав для засады это место. Вполне могло случиться так, что полицейские просто искали какой-то тайник и чулан им не подошел. Но почему тогда их заинтересовала чужая надувная лодка? Судя по реакции Кафи, кто-то из детективов держал ее в руках. Зачем?

Я взглянул на часы. Маленькая стрелка стояла на единице. Если подозреваемые готовились в последний раз перед прибытием в Александрию выйти в эфир, они должны с минуты на минуту покинуть свою каюту. Может быть, они были уже на палубе. Меня охватило смутное беспокойство. Не слишком ли опасную роль отвел я Мади? В такую светлую ночь полицейского едва ли обманет форма пароходной служащей. Он непременно узнает нашу подружку. Это будет настоящая катастрофа! Конечно же, в случае опасности Стриженый и Кафи немедленно вмешаются, но если мы имеем дело с настоящими полицейскими, то опять окажемся под ударом. На этот раз капитан и его помощник без колебаний высадят нас в Александрии. И прости-прощай, наш круиз! Прощай, Греция!

Половина второго. Вокруг по-прежнему царила мертвая тишина. Я все сильнее тревожился о том, что происходит наверху. Но в тот момент, когда я почти уже решился отправиться на верхнюю палубу, мне почудился шум шагов. Я вытянул шею, чтобы увидеть, что происходит в коридоре, все освещение которого составляла пара тусклых лампочек. К моему убежищу приближался какой-то человек — не слишком высокий, среднего телосложения. Это был явно не полицейский.

Тут я узнал Сапожника и вышел из укрытия.

— Как ты здесь очутился? Есть новости?

— По палубе «А» ходит какой-то тип. Похоже, кого-то поджидает. У него чудная походка. Его качает, как будто на море шторм.

Кто-нибудь из команды?

Да. Пошли скорей!

Пробежав несколько коридоров и лестниц, мы наконец примчались на наблюдательный пост Сапожника.

— Там! — сказал он, вытянув палец. — Смотри!

Когда я уходил, он перегнулся вниз, как будто разглядывал что-то в море, у самого борта.

Я заметил человека в морской форме, однако никак не мог понять, кто это — один из членов команды или переодетый полицейский. Мы стали осторожно приближаться к незнакомцу. Тот по-прежнему смотрел на воду, перегнувшись через поручень и повернувшись к нам спиной.

— Подойдем еще ближе, — предложил Сапожник. — Нет уж, давай без глупостей! На сей раз это может оказаться опасно.

Тут в голову мне пришла спасительная идея.

— Дай-ка твой свисток, Сапожник, я позову Кафи.

Я свистнул три раза подряд, но сам, разумеется, ничего не услышал: человеческое ухо не воспринимает ультразвук, зато его прекрасно улавливают собаки.

Меньше чем через минуту рядом с нами стоял слегка запыхавшийся Кафи.

— Смотри, Кафи! Ты узнаешь этого человека? Это он хотел тебя утопить?

Мгновение собака стояла спокойно. Потом внезапно, так что я не успел ее удержать, устремилась к незнакомцу. Тот повернулся к нам лицом.

Это был дежурный по палубе!