Предстала, и старец великий смежил Орлиные очи в покое; Почил безмятежно, зане совершил В пределе земном всё земное! Над дивной могилой не плачь, не жалей, Что гения череп – наследье червей. Погас! но ничто не оставлено им Под солнцем живых без привета; На всё отозвался он сердцем своим, Что просит у сердца ответа; Крылатою мыслью он мир облетел, В одном беспредельном нашёл он предел. Всё дух в нём питало: труды мудрецов, Искусств вдохновенных созданья, Преданья, заветы минувших веков, Цветущих времён упованья. Мечтою по воле проникнуть он мог И в нищую хату, и в царский чертог. С природой одною он жизнью дышал: Ручья разумел лепетанье, И говор древесных листов понимал, И чувствовал трав прозябанье; Была ему звездная книга ясна, И с ним говорила морская волна. Изведан, испытан им весь человек! И ежели жизнью земною Творец ограничил летучий наш век И нас за могильной доскою, За миром явлений, не ждёт ничего: Творца оправдает могила его. И если загробная жизнь нам дана, Он, здешней вполне отдышавший И в звучных, глубоких отзывах сполна Всё дольное долу отдавший, К предвечному лёгкой душой возлетит, И в небе земное его не смутит.