О счастии с младенчества тоскуя, Всё счастьем беден я, Или вовек его не обрету я В пустыне бытия? Младые сны от сердца отлетели, Не узнаю я свет; Надежд своих лишён я прежней цели, А новой цели нет. «Безумен ты и все твои желанья», — Мне тайный голос рек; И лучшие мечты моей созданья Отвергнул я навек. Но для чего души разуверенье Свершилось не вполне? Зачем же в ней слепое сожаленье Живёт о старине? Так некогда обдумывал с роптаньем Я тяжкий жребий свой, Вдруг Истину (то было не мечтаньем) Узрел перед собой. «Светильник мой укажет путь ко счастью! – Вещала. – Захочу – И, страстного, отрадному бесстрастью Тебя я научу. Пускай со мной ты сердца жар погубишь, Пускай, узнав людей, Ты, может быть, испуганный, разлюбишь И ближних и друзей. Я бытия все прелести разрушу, Но ум наставлю твой; Я оболью суровым хладом душу, Но дам душе покой». Я трепетал, словам её внимая, И горестно в ответ Промолвил ей: «О гостья неземная! Печален твой привет. Светильник твой – светильник погребальный Последних благ моих! Твой мир, увы! могилы мир печальный И страшен для живых. Нет, я не твой! В твоей науке строгой Я счастья не найду; Покинь меня: кой-как моей дорогой Один я побреду. Прости! иль нет: когда моё светило Во звездной вышине Начнёт бледнеть и всё, что сердцу мило, Забыть придётся мне, Явись тогда! Раскрой тогда мне очи, Мой разум просвети, Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи Безропотно сойти».