Матиас услышал голоса и шум шагов. Он воспользовался отключением света, чтобы подобраться к лимузину на нижней стоянке. Водитель —то ли пакистанец, то ли индус —листал газету, сидя с включенным светом в огромной машине с тонированными стеклами. Спрятавшись за выступом стены, где его не могли зафиксировать камеры наблюдения, Матиас положил Хасиду на землю у своих ног и устремил взгляд на въездные ворота.

Несколькими часами раньше следом за ним в здание проник кто-то еще —Матиас слышал у себя за спиной торопливые шаги. Он опасался, что их заметят и охрана прикажет обыскать паркинг, но люди вели себя осторожно: пока не погас свет, тишину нарушали только урчание моторов и свет фар, въезжавших и выезжавших машин. Матиас застыл в неподвижности, спокойно карауля в полутьме, как делал, бывало, в прежние свои ночные вылазки, отдаваясь материнским объятиям тени.

Глок раздражающе звякнул во внутреннем кармане куртки. Он несколько раз замирал, прислушиваясь к дыханию Хасиды, она была так бледна, что казалась мертвой.

Водитель, услышав какой-то шум, торопливо сложил газету, привел в порядок одежду. Дверь открылась, пропуская двоих —чудотворца и молодого человека в очках, в светлой майке и джинсах. Шофер вышел, чтобы открыть им заднюю дверцу лимузина. Матиас поднял на руки тело Хасиды, вышел из своего укрытия и с яростно колотящимся сердцем быстро зашагал к спасителю.

* * *

Марк потерял время, продираясь через толпу, хлынувшую на сцену после заключительных аккордов ток-шоу. Затея устроителей, намеревавшихся обличить и развенчать Ваи-Каи, обернулась полным провалом, несмотря на объявленные результаты голосования телезрителей: восемьдесят процентов из них якобы осудили Христа из Обрака. Те, кто смотрел сегодня телевизор, запомнят не дурацкие цифры, а слова Ваи-Каи, прозвучавшие с невероятной силой. Нарушив наконец долгое молчание, Духовный Учитель заговорил так спокойно, ясно и просто, что контраст с бессвязно-агрессивным лепетом его оппонентов стал еще очевиднее.

После ухода Ваи-Каи оглоушенные Омер, его эксперты и гости в студии не произнесли ни слова. Быстрее других пришла в себя помощница Омера: резво вскочив с места, она в гробовой тишине сообщила результаты голосования и закончила передачу несколькими удручающе банальными фразами. Барышня забыла о картонках с командами "все встали", "все сели", "аплодисменты", "тишина", и Марк, не дожидаясь завершения, кинулся догонять Ваи-Каи. Он налетел на трех элегантных дамочек —они прошипели ему вслед что-то весьма нелестное, а потом застрял в толпе у подножия сцены. Чуть в сторонке продюсерша и Од Версан утешали расстроенного Омера:

—И не спорь, Омер, ты был очень хорош сегодня! —уверяла Марита Кёслер, яростно дымя сигаретой.

—Все были в порядке, —вторила ей Од Версан. —Кроме главного гостя. Он не захотел играть по правилам.

—Возможно, нам следовало подумать о...

—...записи?

Марк встретился взглядом с Од Версан и прочел в ее глазах немую мольбу —не выдавать признаний, которые она сделала в минуту слабости. Он улыбнулся в ответ, успокаивая и давая понять, что ее иллюзорный мирок ничего для него не значит, пробрался через толпу и направился к лифтам.

На третьем нижнем этаже Марк пересекся со странной парой: красивой женщине в коротеньком черном платье было лет тридцать, юноша —по виду индус С очень темной кожей и черными глазами, одетый в куртку зеленого бутылочного цвета, серые брюки и темно-синюю тенниску, —выглядел совсем мальчиком. Марк спросил себя, где видел их раньше, не вспомнил, пожал плечами и заторопился к выходу на стоянку.

* * *

—Пойдем за ним, мне кажется, я его знаю, —сказала Люси, когда тяжелая дверь захлопнулась.

—Во-первых, не факт, что он ученик Ваи-Каи. Во-вторых, с чего ты взяла, что Ваи-Каи спустился именно туда! —возразил Бартелеми.

—Черт, мы должны его найти! Ты сам слышал —Учитель сказал, что скоро умрет, и я хочу увидеть его в последний раз.

—Ну так пусть воскресит сам себя, всего и делов-то!

Люси подавила гнев и решила положиться на свое чутье.

Там, в студии, она ощутила безутешное горе и уныние, когда Ваи-Каи произнес в конце передачи прощальную речь. Его долгое молчание и сказанные потом простые слова проявили всю искусственность и напыщенную суетность, проще говоря —кретинизм передач, подобных ток-шоу Омера. Люси и Бартелеми сочли за лучшее убраться, пока телевизионщики не начали срывать досаду на зрителях.

Завывание сирен и мерцающие синие огни полицейских машин Пронзали прозрачные стены здания. Прежде чем выйти из холла, Люси бросила короткий взгляд на улицу. На бульваре, похоже, начинались военные действия: силы правопорядка разгоняли толпу дубинками и слезоточивым газом.

Люси приоткрыла дверь и увидела темный изящный силуэт Учителя: Ваи-Каи склонился над лежавшей на земле девушкой. Напротив него стоял молодой белокурый мужчина с лицом ангела —именно он вывел на стоянку Люси и Бартелеми.

* * *

В зловещем полумраке помещения Йенну чудился запах смерти, и исходил он не от неподвижного тела на бетонном полу. Казалось, аромат тлена пропитал влажный воздух, насыщенный парами бензина и моторного масла.

Было странно, что никто не провожал их до лимузина, словно кто-то отдал негласный приказ оставить Духовного Учителя один на один с его палачами.

Впрочем, пока Йенн не видел рядом с Ваи-Каи никаких убийц. Вокруг стояли шофер лимузина, молодой мужчина с внешностью то ли прибалта, то ли русского —он встал на колени, чтобы положить к ногам Учителя девушку, еще один мужчина —лысоватый, с седеющими висками —напряженно вглядывался в темноту, карауля опасность, и женщина-блондинка (как только она вошла, Матиас узнал в ней одну из воскрешенных Ваи-Каи в Марселе учениц).

Внезапный уход Учителя из студии поверг присутствующих в ступор. Йенн поспешил следом. Его душа ликовала и печалилась, он не осмеливался заговорить с Ваи-Каи, вернее, не чувствовал необходимости что бы то ни было обсуждать. Ему довольно было оставаться РЯДОМ с Учителем, купаясь в лучах его тепла и света.

Йенн чувствовал, как дрожат, устремляясь к центру притяжения, нити ткани бытия. Духовный Учитель простер руки над девушкой —застывшие, смазанные черты лица делали ее похожей на тень человека, на зомби.

Водитель лимузина отступил чуть назад, глядя на происходящее круглыми глазами ловчего сокола.

* * *

Матиас едва не потерял сознание, увидев, как дрогнули веки Хасиды, но почти сразу в его голове прозвучал приказ, приглушив смятение и сумятицу мыслей.

Убей его.

Он резко воспротивился, отказываясь убивать чудотворца —человека, вернувшего Хасиду к жизни. Резкая боль прострелила мозг.

Убей его.

Против собственной воли он полез во внутренний карман куртки, ухватил глок за рукоятку. На глаза навернулись слезы, он почти ничего не видел. Матиасу казалось, что лежавшая на пледе Хасида смотрит на него и о чем-то молит.

Убей его.

Внезапно ему стали нестерпимы влажная одежда и затхлый воздух подземной стоянки. Черная, страшная ярость поднималась из живота к горлу, билась в висках.

Он снял глок с предохранителя, не вынимая пистолет из кармана. Чудотворец смотрел ему прямо в глаза —без cipaxa и ненависти, и Матиасу вдруг показалось, что он не только может, но и должен выполнить приказ. Выхватив оружие, он прицелился прямо в сердце своей жертве.

Сердце.

Христос не будет страдать, его лицо и после смерти по утратит своей дивной, почти неземной чистоты.

Убей его.

На этот раз Матиас понял, откуда исходит голос. Стихийный протест бритвой резанул по глазам, острой болью отозвался в затылке и под ложечкой. В тот момент, когда он нажимал на курок, в уши ему ворвался чей-то истошный вопль.

* * *

Крик почти заглушил звук выстрела. Марк отшатнулся, словно сам получил пулю в грудь. Духовный Учитель легко и бесшумно, как сухой лист, опустился на землю рядом с девушкой, которую только что вывел из комы.

Запах пороха и крови перебил затхлую атмосферу стоянки.

В памяти всплыло потрясенное, опрокинутое лицо Пьеретты. Несколько месяцев назад она его глазами видела убийство брата. Она знала. Уже тогда. Марк почувствовал гнев —на молодого славянина, с ужасом взиравшего на пистолет в собственной руке, и на себя —он ведь помог уничтожить Учителя, потому что был трусом и пустым болтуном. Убийца —всего лишь звено в цепочке, но уж точно не главный виновник.

Прозвучал второй выстрел. Марк заметил рядом с лимузином размахивающих руками людей, потом откуда-то повалил густой удушающий дым. Марк встал, но дым выедал глаза, просачивался в горло, и он снова скорчился, боясь захлебнуться рвотой.

* * *

Люси показалось, что перед тем, как кто-то бросил дымную шашку, шофер лимузина выстрелил в молодого убийцу. Она стояла у стены, пытаясь продышаться, и слышала, как хлопают двери, что-то скрипело, урчали моторы.

Потом шуршание шин стихло, и на парковке установилась глухая тишина. В ушах Люси все еще звучали хлопки двух выстрелов —она еще долго будет слышать пси страшный звук. Когда гул затихнет, она снова найдут вход в дом всех законов и сможет погрузиться в Bern г юственную тишину мира двойной змеи. Смерть Ваи-Каи была сейчас дурным сном, наваждением, скользившим по поверхности сознания. Если человек, подобный Учителю, был обречен на смерть, так сколько же дру| их людей недостойны жить? Люси не знала, почему Ваи-Каи воскресил ее, —ее, а не кого-то другого. Она ни-ни да не разгадает эту тайну —и так даже лучше: загадка —неотъемлемая часть жизни, как воздух, вода и огонь.

* * *

Дым медленно рассеивался, и Йенн увидел, что тело Наи-Каи исчезло, как и тела его убийцы и исцеленной девушки. Он знал, что его великий брат по двойной змее в скором времени покинет его, и готовился к расставанию, но сейчас растерялся, почувствовал, что с головой пофужается в бездонную, черную ледяную тоску.

Дым, крики, шум, странное исчезновение тел... Да, пр.и и Ваи-Каи тщательно готовили покушение. Они хотели уничтожить все следы пребывания Учителя в этом мире и забрали тело, чтобы не было ни слез, ни скорби, ни похорон, ни даже легенды. Йенн не скоро забудет потрясенное лицо убийцы после выстрела —он выглядел так, словно какая-то посторонняя сила принудила его совершить преступление.

* * *

—Что случилось?

Вопрос задал смуглокожий юноша, появившийся н дверях паркинга. Разгоняя дым ладонями, он направился к привалившейся к стене женщине.

На стоянке кроме них четверых никого не было —ни мм щей, ни машин. Странное затишье для такого огромно! о здания.

—Откуда этот странный дым?! —воскликнул Бартелеми, помогая Люси подняться.

—Он какой угодно, только не странный, —покачал головой Марк. —Камеры записали убийство Ваи-Каи.

Общественность получит идеального обвиняемого. Дымовая завеса помогла скрыть истинных виновников —организаторов всей этой операции.

—Сме... смерть Ваи-Каи? —выдохнул Бартелеми.

—Блондин, который пробрался на стоянку раньше нас, тот, что нес девушку, он убил Учителя —выстрелил ему прямо в сердце, —объяснила Люси.

Ее голос едва заметно дрожал, она кусала нижнюю губу —признак сильного волнения, —но не плакала. Пока не плакала —горе придет позже, когда отсутствие Духовного Учителя превратится в страшную пустоту.

—Что будете делать? —спросил Марк у Йенна. —Заявите протест? Станете добиваться правды? Могу помочь, если хотите.

Йенн снял очки, протер стекла краем майки.

—Вы видели передачу, так ведь? Слово Ваи-Каи не принадлежит мне. Ни мне, ни правдолюбцам, ни обманщикам, ни интриганам... Я не стану играть в их игру, не буду помогать дробить истину. Я буду служить человеку, который придет на смену Учителю.

—Пьеретте?

—Вы ее знаете?

Марк, горько улыбнувшись, покачал головой.

—Я даже успел предать ее один раз.

—Всего один?

—Я был журналистом "EDV" и написал грязную статейку о ней и ее матери.

—Я была стриптизеркой, работала в Сети, —вступила в разговор Люси.

—А я... —начал было Бартелеми, но замолчал, опустив глаза, —слишком тяжел был груз признания.

—Так вы журналист? —переспросил Йенн. —Возможно, вы сумеете написать книгу, на которую у нас с Ваи-Каи не хватило времени.

—Но я никогда не входил в ближний круг, —усомнился Марк.

—Какая разница? Вы, как и все, сможете черпать знание из кладезя двойной змеи.

—Если я когда-нибудь получу к нему доступ...

—Каждый может его получить.

—Согласен, но должен сразу предупредить, что люблю сталкивать разные точки зрения. Я наверняка захочу выяснить точные обстоятельства смерти Ваи-Каи, узнать, что они сделали с его телом, как управляли палачом, кто дергает за веревочки, и много чегоеще...

Они стояли тесным кружком, как атомы, притягиваемые невидимым ядром, стараясь не смотреть на лужи крови на бетоне. Сквозняк развеял дым, но запах пороха все еще витал в темноте.

—Если это возможно, я бы тоже хотела служить сестре Ваи-Каи, —нерешительно произнесла Люси.

—Она никого не отвергнет, тем более воскрешенных любимым братом людей! —ответил Йенн.

Тишину нарушили шум мотора и шуршание шин по бетону, темноту прорезал мигающий свет фар.

—Идемте, нам лучше поговорить на улице.

Они поднялись по лестнице на нулевой уровень, нашли охранника и попросили выпустить их через металлическую дверь-гармошку.

—Вот уж нет! —воскликнул бдительный страж. —Я только что все тут запер. Пройдите через здание. Кстати, на улице разыгралась чертовская буря. Вы ничего сфанного не заметили? Все экраны слежения погасли одновременно...

Ничего не ответив, они спустились вниз, дошли до лифтов, пересекли центральный холл здания Tele Мах, где люди с озабоченными лицами заговорщиков что-то тихо обсуждали, и вышли на пустынную эспланаду бульвара.

Не пройдя и десяти метров, они вынуждены были вернуться. Определение "чертовская буря" было слабым эвфемизмом, не способным описать ветер, дующий со всей яростью мира, молнии, бьющие по земле с опрокинувшегося неба, гул земли, дрожащей, как при землетрясении, водопады воды и града, которые низвергались в ночь.

—Земля оплакивает одного из любимых сыновей, —прошептал Йенн.