Лорд Натали поднималась над разрушенным городом. Ветер трепал белоснежные полы мантии. В этом чёрном засмоленном небе, казавшемся страшнее тысячи Бездн, она была единственным светлым пятнышком. Ладоши перед грудью сложились лодочкой: над ними родился и бешено закрутился голубой шарик. От чародейки распространилось режущее глаз сияние.

Урман закрылся рукой. Натали только что потеряла сразу двух любимых. Максимус был любовником, Владимер другом детства и воздыхателем. Она даже не моргнула глазом.

Растерянность охватила чужеземцев. Без всякого управления обе армии превратились в одно большое стадо. Солдаты пятились, отступали без всякого порядка. Недавние враги смешались между собой.

– Вон! – выкрикнула чародейка. Голос стал под стать урагану, ветер нещадно трепал солдат. Некоторых валило наземь и волочило вниз с платформы. Урман едва устоял на полусогнутых ногах, ухватившись за трещину в каменной кладке.

Она нас попросту поубивает. Скинет в море и поминай, как звали. Вот и помогли, теперь помирать.

– Хватит! Раскричалась тут! – вмешался кто-то. Это был совсем другой, незнакомый голос, с низкими волнующими нотками, соблазнительный, будто кокетка смеялась над неумелым ухажёром.

Рыцарь закинул голову и отшатнулся. Он моргнул, ущипнул себя за щёку, но морок не исчез. На дне воронки вращался исполинский женский глаз.

Над руинами разорвалась голубая вспышка. Взрывная волна пронеслась над головой. Только что чародейка ещё парила в воздухе над перепуганным стадом, но, миг, и она кубарем рухнула наземь, прямо в ряды зелёных плащей.

Небеса на мгновение окрасились ультрамариновый цвет, но тут же из воронки хлынул багровый мрак. И тут уже даже те редкие смельчаки, что сохранили голову на плечах, потеряли мужество. Урман увидел четыре кометы с пылающими хвостами. Они как голодная свора ринулись на запад. Рыцарь закрылся руками, будто это могло спасти, будто горе могло бы пронестись мимо, к кому-нибудь другому.

– Конец света! Пришёл конец света! – кликушествовали даже самые отважные воины, прошедшие не одну войну. – Всадники апокалипсиса!

Ангел Смерти, Чума, Война и Голод, всё в точности, как записано, как учили с детства. Вот мои предчувствия, вот он конец мира и страшный суд, где невиновных нет. И горе мне, потому что я хуже всех, даже самой последней твари. Я хуже всех, я не смогу выдержать взгляд горящих жёлтым светом глаз Верховного судьи.

– Некому поглотить прорвавшуюся Тьму. Избранный погиб! – воскликнул всё тот же игривый женский голос. – На колени! Я схожу вниз, править тысячу лет!

Дрожащий рыцарь сквозь разведённые пальцы увидел, что исполинский глаз куда-то пропал. Но рано было радоваться, предаваться неловкой, отчаянной надежде. Из воронки выползало что-то иное, тёмное, под стать Владимеру. Стало дурно, как тогда, при первой встрече, кровавой присяге и чёрных змеях в голове.

Но внешне это инородное существо было прекрасным, полуобнажённой женщиной с длинными чёрными волосами. За спиной мерно вздымались кожистые крылья, как у ночной летучей мыши. Вид её наготы должен бы вызвать желание, но Урман лишь сильнее содрогнулся от отвращения.

Люди вокруг падали на колени. И даже храбрый Олег бросил меч под ноги, не в силах сопротивляться колдовской воле. Дурман слабости накрыл и Урмана. Ничего так не хотелось, как оказаться под ногами у этой твари и служить подстилкой, безропотным скотом. И не было больше ничего важного, кроме как заслужить одобрение госпожи.

А как же мой Рюген? Отец, Миа, мои мечты? Поморье? Неужели всё было зря, понарошку, из одной лишь дурости? И вся моя жизнь и судьба заключается лишь, чтобы стать подстилкой, тряпицей под ногами исчадия Бездны?

– Нет! – воскликнул Урман. Он поднялся, хоть и дрожал от волнения и страха. Руки тряслись, но рыцарь всё равно поднял меч. – Нет, ведьма, порождение Бездны! Убирайся! Мы не рабы! Убирайся прочь! Так сказал Урман с Рюгена!

– Золотой рыцарь! – услышал воин. – Золотой рыцарь, победитель Красного Дракона! Рыцарь с нами!

И что-то произошло, почему-то воля одного маленького слабого человека переломила страшное заклятье и дурман отступил. Воины, сначала наемники, а потом и зелёные плащи один за другим брались за оружие. Но что лучше всего, поднялась и чародейка. Натали держала в одной руке огненный клинок, в другой – искрящийся синий щит. Магия снова подняла её вверх, в небо, навстречу твари из Бездны.

– Дурак! Только я могу вас спасти! Защита пробита, тьма захлестнула все земли, ничего не будет как прежде! От неё не спрятаться, не договориться, не подкупить. Она захлестнула всех и каждого, без учёта знатности или денег. И каждый будет страдать и умрет, неизбежно умрёт мучительной конечной смертью! Если хотите выжить, сохранить человеческий род, то лишь я одна, Ночная хозяйка, смогу защитить!

Но больше никто не слушал это существо, слишком памятен был этот страх и жажда унижения, нельзя было понять, нельзя простить. Лучники послали целый рой стрел, но большая часть проносилась мима, а остальные отлетали от защитных барьеров. Но с каждой выпущенной стрелой, и это чувствовали все в городе, Ночная Хозяйка теряла часть неимоверной колдовской силы.

Натали налетела на Ночную хозяйку, их щиты соприкоснулись, брызнули искрами и отлетели в стороны.

Лучники атаковали вновь, но снова тщетно, лишь одна из стрел пробила заслон и остановилась, пойманная пальцами твари.

– Простым оружием меня не задеть, – заметила Ночная Хозяйка.– Но за не почтение, вы будете наказаны! Мои дети, защитить свою госпожу!

Черные мыши остановили свой полёт и обрушились вниз на головы. Часть из них приняла на себя стрелы и бессильно падала в море, но другие приземлялись и оборачивались монстрами. Кожистые, лысые существа с длинными змеиными шеями и короткими пастями с мелкими зубками. С гладких морд пялились огромные жёлтые глаза. Чудовища шипели и бросались на людей. Их движения были нечеловечески быстрыми и многие не успевали даже поднять щит для защиты.

– Душилы! – завопил Имре. Он впервые видел убийц своего отца, тот страх, который преследовал с детства. Но сейчас, на свету, душилы лишись ореола ужаса. С ними можно было бороться, их можно было победить, пусть даже и большой ценой.

– Стена щитов! – приказал Урман. – Вперёд!

Существ было много, но они нападали без строя и порядка, имели преимущество только первые мгновения боя. Наемники Урмана стали тем стальным кулаком, который первый начал теснить тварей в море. Шеи душил не могли дотянуться через щиты, один за другим твари гибли под ударами мечей и топоров. Если же в строю погибал несчастный, то на его место тут же вставал воин из задних рядов. Урман был впереди и сам удивлялся своей силе: что ни удар, так смерть.

Над городом тоже происходила битва. Натали посылала в тварь молнию за молнией, но большая часть из них вязла в странной мошкаре Ночной хозяйки. Эта мошкара тянулась к волшебнице, но не могла пробить щит. С плоской крыши дома три мага тянули луч к Натали, подпитывающий силой.

Бой на платформах начал пошёл на убыль. Последние душилы грудами ссыпались в бушующее море. Урман перевёл дух, воин был по горло в крови, к счастью чужой. Кроме нескольких царапин никто сегодня не смог оставить на нём след. Неимоверно болели и тряслись от усталости руки. Он оглянул своих: ряды сильно проредило. Но как ни странно Имре был цел, хоть и хромал на одну ногу.

– Луки! – приказал Урман. Надо было помочь храброй волшебнице. Натали едва сдерживала чёрную мошкару.

Стрелы снова взмыли в воздух, и на этот раз Ночная Хозяйка завыла от ненависти. Защитные барьеры потеряли былую силу. Чудовище сделало отчаянный рывок и поднялось выше.

– Дура! – воскликнула Ночная Хозяйка. – Я мать всех магов! Это я первой открыла силу! Это я первый магистр Радужного города! Из моего лона вышли все знатные роды!

Натали не давала ей передышки, меч вспорол барьер Хозяйки, отчего та взвыла. Багровая кровь брызнула вниз, хотя лезвие даже не коснулось плоти.

– Дура! Ты могла бы иметь всё, что захотела! Ты предала всех! И Даже суть магии! Остановись хоть сейчас!

Огненный клинок пронзил остатки барьера и достиг тела Ночной хозяйки. Существо камнем рухнуло вниз и пробило на плитах огромную вмятину.

Натали спустилась на землю. Глаза волшебницы блестели, лицо заливал пот. Она очень вымоталась, но держалась, будто ничего и не произошло.

– Где тот, кто поднял людей? – спросила чародейка. Белоснежные одеяния отливали голубым светом. Наголову ниже солдат, она шла среди них, маленькая и бесстрашная, одна посреди мужиков. Воины расступались в стороны.

Урман преклонил колено:

– Госпожа, Урман с Рюгена, к вашим услугам!

Чародейка положила руку на плечо и потянула за собой. Урман поднялся и посмотрел сверху вниз. У Натали были очень красивые миндалевидные глаза.

Какая же она маленькая! И не скажешь, что великая чародейка.

– Встань, Урман, избранный, вселивший надежду! Я нарекаю тебя Защитником Радужного города, взамен погибшего Владимера Чёрного! – воскликнула Натали. Её голос, усиленный магией, разнёсся над городом. Но потом она приблизилась ближе, настолько что щека коснулась лица рыцаря.

– Разберись с делами и приходи вечером к городу. Можешь взять с собой пару верных людей. А сейчас уводи солдат!

Едва окончилось грандиозное сражение на развалинах Радужного города, как началось самое сложное. Армии, оставшиеся без предводителей, остались на произвол судьбы. Надо было заново наводить дисциплину, организовывать дежурства, распорядки… Наемникам в этом смысле было проще, их слишком мало осталось, и все они давно привыкли к Урману, ещё по службе на младотюрков. Но двум тысячам Зелёных плащей было некуда податься. Их последний оставшийся офицер, Кнут, лежал тяжело раненным в лазарете. Один за другим солдаты срывали свои знаменитые накидки и переходили в общий лагерь. Так Урман стал главнокомандующим, не потому что был талантливей или сильней, но как компромиссная фигура, уважаемая и врагами, и друзьями. Как не удивительно, но не было проблем и с Ордой, их осталось горсточка по сравнению с прежними полчищами, едва две-три тысячи. Старые знакомые рассказали о сражении с Экатузскими копейщиками и безумном чародее. Он погиб самым последним, повис на копьях, но перед лютой смертью уничтожил большую часть врагов. Казалось, само небо обрушилось на конников…

Пришла пора возвращаться, нечего было и думать, чтобы оставаться в выжженном, разорённом краю. Армия бы съела саму себя. Урман охрип от распоряжений: как и куда ставить палатки, делить обозы, распределять довольствие. Мельком, рыцарь замечал, что с платформ перестал валить чёрный дым. Урман не знал, что там делали маги, но они справились. Пожары прекратились… или просто выгорело всё, что могло сгореть.

За делами новый командующий, (он предпочитал называться полковником) чуть было не забыл об уговоре с чародейкой. Олег, ставший заместителем, лейтенантом и Имре, знаменосец пошли вместе. Имре хромал на правую ногу. Урман заметил бугры перевязки на бедре. «Порезался, ничего страшного», – перехватив взгляд, объяснил знаменосец.

Но рыцарь больше никому не доверял. Пусть Имре привыкает, нечего ему здесь делать. Когда придёт время, я заберу его с собой на Запад.

Волшебница ожидала посередине моста, Натали кивнула как старому знакомому и жестом приказала следовать за собой. Они поднялись на гору с плоской, утоптанной вершиной.

– Эту гору называют Ведьминой, – пояснила волшебница. – Якобы здесь дикие ведьмы слетаются на шабаш. Может, это и сказки, но здесь никогда не зарастает трава. В каждом городе есть подобная гора.

Ветер словно живой проносился над головами. На вершине всё было иначе, необычно, выглядело в особенном свете. И море казалось спокойным, и горы красивы. Близилась ночь: внизу разжигали десятки костров.

– Теперь мы можем поговорить начистоту, – продолжила Натали. – Наши требования: как можно быстрее вывести армию с нашей земли.

– Нам нужны проводники и припасы! – вмешался Олег. Натали посмотрела на него как на животное. Урман выступил вперёд и кивнул в знак согласия.

– Хорошо. Завтра всё будет. Выводи людей! Орда отдельно, вы морем. Я позабочусь о хорошей погоде и попутном ветре.

– Черный город! – напомнил Урман. – Унижение людей должно закончиться!

– Это уже наше дело! – вскипела Натали, но быстро успокоилась и коснулась его руки. – Можешь поверить на слово, как встарь уже не будет. Мы научимся жить вместе.

Урман поклонился. Он уважал волшебницу, ему хотелось поговорить с ней по душам, за чаркой, но не как мужчина с женщиной, а как просто старые друзья. Ведь Урман читал о ней, Натали казалась знакомой. Но ведь волшебница о нём не читала, для неё он оставался полудиким варваром, символ. И этот символ был нужен, чтобы войска не разбрелись по округе. Что ты чувствовала, когда предала Владимера, судила Максимуса? Когда сдала город на поругание? Когда одна вышла против чужеземного войска? Но, нет, мы никогда не будем равными, и ты никогда мне не откроишь сокровенных тайн. Мы оба одиноки в своих ледяных замках и жаждем выговориться. Но никогда… Ты и я узники приличий, окаменевшие символы.

– Теперь мои условия, – сказала Натали и осеклась. Она посмотрела Урману в глаза, и тот понял, умение читать мысли было присуще не только Владимеру. «В затылке болело», – то ли сказала, то ли просто пригрезилось Урману.

– Ночная Хозяйка не лгала, – напомнила Натали. – Во всяком случае, в одном: мир действительно обречен. Волна дикой магии – Тьма, в вашем понимании – прошлась над миром. Конечно, пробой зарастет, но на это уйдет время, которого у смертных не будет.

– И что можно сделать? – спросил Урман. Я простой солдат, ничем не примечательный. У меня нет способностей. Но никого другого нет рядом. Кто если не я?

– Оставайся! Командуй моим легионом. И я обещаю, когда-нибудь, лет через десять-двадцать помощь Западу. Но сначала нужно восстановить Радужный город.

– Моё место не здесь, госпожа, – Урман ещё раз поклонился. Натали нравилась, но он слишком хотел вернуться. – И я не могу всё бросить – дома остался старый отец. Я боюсь за него.

– Позволь мне поделиться видением, – Урман кивнул. Натали положила руку на лоб. Пальцы волшебницы были теплые и нежные.

«Урман воспарил над землёй, он видел, как отдалилась земля и стала шарообразной. Над сферой сияла голубая оболочка. Но в нескольких местах в ней сквозили прорехи. Через них стекала темная жижа. Капли падали вниз и разбивались об землю. Мир сотрясался – по багровым облакам проносились всадники. Один из них отстал и повернул бледного коня, но три других было не остановить.

Одна из прорех пролегла прямо над Рюгеном. Вниз падали пылающие болиды. Кто-то большой, в длинном волочащемся плаще и рогатом шлеме стоял на облаках и ухмылялся».

– Надеюсь, ты понял, что произошло, – как ни в чём ни бывало продолжила Натали. Урман поднял глаза. – Кто-то воспользовался волной дикой магии и открыл врата в мир. Я не знаю зачем, и не знаю, пока не знаю, как всё исправить. Возможно, у меня не хватит сил… Надо ждать, готовиться, изучать прорехи. Оставайся, там все умрут, ты ничем не поможешь.

– Нет! – повторил Урман и отступил на шаг. – Госпожа, не забудьте своих обещаний насчёт проводников и провизии. Голодное войско здесь камня на камне не оставит.

Ночь выдалась тяжелой: было сложно заснуть, голову разрывали тревожные мысли. Слишком много дел, трудностей и бед навалилось в последнее время. Что делать дальше? На обратный путь домой могли уйти годы. Чужое неизвестное море или отправиться посуху: больше времени, но зато твёрдая земля под ногами. Урман вертелся, пока не сполз на холодный камень.

«Хватит, всё равно не уснуть!» – решил рыцарь.

Войско спало: в отсветах костров были видны тени часовых. Урман поднял глаза: на небе спокойно мерцали звёзды. Глубина ночного неба поразила мужчину, он понял, что никогда больше не почувствовать покоя, когда такой безбрежный океан расстилается над головой.

Урман как зачарованный смотрел вверх, пока не заболела шея. Рыцарь сел на краю утёса. У подножия клубился ночной мрак. Неосторожное движение и вниз, на камни. Смерть всегда была рядом, у правого плеча. А ещё у тебя чуть раскосые глаза с длинными ресницами. Но я бы побоялся в них заглядывать.

– И вот, мы снова встретились, – сказал кто-то. Урман обернулся, положив руку на рукоять меча. Перед ним, в четырёх шагах стоял какой-то человек. В темноте не было видно лица, тем более он стоял спиной к свету от костра.

– Я следил за тобой всё это время, – продолжил незнакомец. Он чуть повернул голову, позволив свету выхватить ровный профиль. Лицо и голос показались смутно знакомыми.

Этот голос, я слышал его совсем недавно, окружённый тьмой со всех сторон. Я бы узнал его из сотен тысяч звуков. Потому что тогда, во тьме, я как никогда раньше был близок ко встрече со Смертью.

– Серый? – На ум пришла безумная догадка.

– Пару месяцев меня так действительно звали, – согласился незнакомец. Он подошёл ещё ближе.– Но теперь, могу называться Владыкой Сергием.

– И над кем ты владыка?

Почему-то вид старого товарища не вызывал никакой радости. От Серого пахло смертью, пусть он был без доспехов и оружия.

– Над миром, должно быть, или над частью мира.

– Не понимаю, ты стоишь передо мной, но что-то не слышно фанфар, где твои пажи, служанки? Где конное войско?

Сергий остановил жестом.

– Я не из вашего мира. У нас разное понимание одних и тех же вещей. Если для тебя, рыцарь, владыка – это какой-то солдафон с кучкой приспешников, то для меня – способность управлять миром. И мир уже повинуется мне и хозяевам.

– И кто же твои хозяева? – перебил Урман.

– Нас называют Демоны, хотя у нас, во всяком случае, у большинства из нас, нет рогов. Мы люди, более одарённые, чем другие. У нас немало подконтрольных миров и ваш лишь полигон, песочница для игры. Мне жаль, Урман, я не могу изменить решение. Ваш мир исчез. Мне, правда, жаль. Оставайся, не возвращайся, там ты найдёшь лишь боль и горе.

– Что ты знаешь? – Урман схватил Серого за горло. Но пальцы легко вошли под кожу, как в студень. Рыцарь отскочил в сторону. – Что с тобой?

– Я на другом конце мира, – спокойно, будто ничего не произошло, объяснил Сергий. – Невозможно находиться в двух местах одновременно. Приходится использовать поднятых мертвецов, чтобы переместить в них сознание. Ты не сможешь причинить вред. А вот я тебе могу. Но нет смысла. Мир уже изменился, хочешь или нет. Прими как данность.

– В чём изменился? Из-за всадников?

– Всадники – это обожествление сил природы, стихия, вызванная прорывом. Но вот прорыв и смещение центра мира – это делает меня владыкой. Да, я не в восторге от всадников. Их не должно было быть. Но избранный, который должен был поглотить тьму, погиб по пути. Ты, Урман, убил его. И всадники – это целиком твоя вина. Ты погубил целый мир!

– Ложь! Не смей обвинять меня! – выкрикнул Урман.

– Ты хочешь знать правду? Или радоваться той лжи, которой дышат люди вокруг? Ты не герой, победитель Красного Дракона. Ты и есть Разрушитель из пророчества. Отнюдь, не Максимус, маг всё рассчитал – он нашел избранного, воспитал и обучил боевым навыкам. Битва за Радужный город могла разрушить баланс и высвободить Тьму. Избранный должен был поглотить стихию и умереть, заплатив собственной жизнью за спасение целого мира. Но ты убил мальчика, того, кого называл братом.

– Продолжай! – приказал Урман. Ногти вонзились в ладоши.

– Кто помог магам переправить войска? Пришлось знатно потрудиться, чтобы открыть порталы, я ведь не маг, знаешь ли. Сначала талисман – книга. Пришлось столкнуть вольные гильдии и Железного короля лбами. Физически истребить несколько армий, разрушить знаменитый Радужный город! Один человек победил целый мир, поимел вас всех, без исключения! В мире больше нет ни одной силы, кроме нас. А теперь подумай, стоит ли возвращаться? Если я один покорил мир, то, что будет, когда остальные Демоны прорвутся?

– Зачем всё это было нужно? Ради власти?

– Власть нужна тщеславным дуракам. Богатства – духовным импотентам. Но возможность иметь возможности… Ваш мир станет полигоном, источник сырья для Цитадели, звеном одной цепи. Тебе не понять системы, всей сложности.

– Я вернусь! – вдруг решился Урман. – И остановлю тебя. А если не хватит сил, то просто упрусь как баран в новые ворота и буду бить в них, пока не сдохну или не разобью в щепы. Я был избранным, у меня есть опыт. И я вернусь!

– Жаль, – вымолвил Сергий. – Мне, правда, не хотелось тебя убивать.

В руке появился стилет. От этого тонкого лезвия не было защиты. Урман понял, что умрёт, даже не вытянув меч. Он ухватился за рукоять, но Сергий уже был рядом, перехватил запястье и занёс стилет. Урман как мог напрягал мышцы, но смог лишь ненамного оттеснить убийцу.

– Сдохни, гад! – услышал Урман. Рука Сергия ослабла. Рыцарь смог вырваться и вытащить клинок. Меч отсёк голову убийце. Тело повалилось под ноги. За ним с разряжённым арбалетом стоял Имре.

– Кто это был? – спросил знаменосец. – Не похож на Душил.

– Не важно, – отмахнулся Урман. Он безуспешно пытался унять дрожь в руках. – Уже не важно. Ты много слышал?

Имре покачал головой.

– Ладно, ложись, сегодня нас больше не потревожат.

Он прошёл сквозь целое войско и даже не сам, его тень. Серый действительно очень силён. И он гораздо способней меня. Но кто, если не я?

Сирмат часто приговаривал, что когда не можешь изменить мир, делай маленькие дела. Урман с головой нырнул в рутину. И на время действительно стало легче. Армия готовилась к переходу в Форватер, корабли не могли ждать вечно.

– Урман, я остаюсь! – удивил Олег. – Маги сделали предложение, от которого не отказываются. Я остаюсь возрождать Легион. Не перебивай, сам знаешь, мне нечего делать на Западе! Там – я никто, пропойца. И когда вернусь, никто не скажет, что я лейтенант. Нет, я опять буду пропойцей, бастардом, убийцей брата. А здесь есть дело и меня уважают.

– Мне жаль расставаться. Но, надеюсь, когда Натали восстановит Радужный город, Легион придёт на помощь. Там и увидимся!

Они обменялись рукопожатиями. Олег обнял Урмана за плечи.

– Береги себя, друг! Не лезь в самое пекло.

Имре наблюдал со стороны.

– Ты тоже останешься? – спросил Урман.

Знаменосец покачал головой.

– Меня ничего здесь не держит, не уверен, что вообще есть люди, которые меня ждут. Я с вами до конца.

– Только не становись профессиональным солдафоном, – улыбнулся Урман. Он похлопал парня по плечу. – А то миру от этого ничего хорошего не будет.

Новая армия строилась для перехода. Урман обвёл глазами: перед ним стояли истинные бойцы, прошедшие не одну бойню. Он не верил в их лояльность или заинтересованность в продолжение войны. Но они были его паствой. И Урман был им нужен. Ради своих он готов был преодолеть страх, неуверенность, слабость.

Мы не можем не победить. Потому что правда всегда побеждает. И в этот раз, правда на нашей стороне.

– Выступаем! – приказал рыцарь. Одна за другой колонны солдат двинулись по тракту.