Приехав в Крутую Гору, Александр сразу передал письмо Петра Ивановича Прохору. Предупредил, чтобы к вечеру приезжали за птицей, готовили комнаты для семьи Алексея и освободили сарай для вещей с дачи.
Встретившись с Алексеем, рассказал, что они порешили с Петром Ивановичем. А сейчас он берет его и Игната в работу по демонтажу дачи. Съездил в Луки и договорился с мужиками о помощи в разборке дачи и перемещении грузов к реке.
Пока Алексей со своим семейством вязал узлы с барахлом с дачи для перемещения в сарай в Крутой Горе, а мужики из Лук разбирали баню, сарай, и курятник, Александр с утра до вечера автокраном и тракторным прицепом перетаскивал стройматериалы на берег Мсты. Он подобрал двух мужичков попонятливей, и они работали под его руководством стропальщиками. Сначала получалось не очень, зато потом — хоть бери на стройку.
Пришлось значительно расширить свободную площадку у реки, чтобы хватило места для складирования материалов.
Алексей за два дня вывез с дачи все подчистую. Телеги непрерывным потоком тянулись в Луки и обратно в Крутую гору. Сарай был забит под завязку. Пришло время заняться демонтажем дачи. Сначала сняли алюминиевый шифер с крыши, затем сайдинг с наружных стен, доски с крыши, разобрали конструкцию мансарды. Потом дошла очередь до снятия плит перекрытий, разборки стен, демонтажа фундаментных блоков. К концу недели дачу полностью разобрали и перевезли стройматериалы на берег. А тут и баржи подошли. Хорошо, что берег был высокий, а под берегом — глубоко: баржа могла подойти почти к самому берегу. Первые три баржи загрузили автокраном за полтора дня, и еще пол дня делали сходни, чтобы закатить на баржу автокран. Туда же закатили и бочку бензина.
Пока баржи дошли до столицы и вернулись обратно прошло не пять, а семь дней. За это время был разобран ангар, его части вручную были перенесены на берег. Экскаватор Александр перегнал на карьер, где под его руководством мужики соорудили для него сарай. Туда же поместили и две бочки горючего. На ворота сарая навесили замок.
По приходу барж аврал повторился. Уже имелся опыт погрузки, так что в этот раз справились за один день. Александр поинтересовался у шкипера, как проходила разгрузка в столице. Тот ответил, что быстрее, чем погрузка здесь.
— Тогда почему задержались лишних два дня?
— Пришлось Петру Ивановичу краном таскать груз с баржи на стройплощадку. Оставить на берегу нельзя: зевак да воров полно, все могли унести.
— И хорошо у него получалось работать на автокране?
— Да получше, чем у Вас. Простою совсем не было.
Тут Александр впервые задумался над тем, как все хорошо у Петра Ивановича получается: все он знает, все умеет. А ведь только что окончил Горный Университет! Но долго думать над этим времени не было: только ушли баржи, сразу засел за эскизы и чертежи.
23 августа Алексей получил письмо из Москвы с сообщением, что все его вопросы решены и он, если не передумал, может приезжать.
На семейном совете решили, что он поедет в Москву пока один, там устроится, приглядит жилье, а потом и перевезет семью. Не медля, он отправился в Москву с заездом в столицу к Петру Ивановичу за деньгами. У Алексея уже было скоплено пять тысяч рублей за счет платы за медицинские услуги. Он рассчитывал получить от Бецкого еще не менее 12–15 тысяч за продажу своей части стройматериалов с соседнего участка и дачи, а также своего автомобиля. Алексей считал, что этих средств хватит для приобретения небольшого дома вблизи Университета.
Встретившись с Петром Ивановичем, он получил от того 20 тысяч, из которых 5 тысяч в долг для решения своих проблем, и выехал в Москву.
Устроившись на работу в Университет и встретившись с настоятелем университетского храма Мученицы Татианы, а также получив благословение на проведение служб в храме, Алексей начал искать жилье.
Ему несказанно повезло: буквально перед его приездом был приглашен на работу профессором в Казанский Университет приват-доцент физико-математического факультета университета, который объявил о срочной продаже двухэтажного флигеля, в котором жил, и который находился недалеко от Университета. Ранее флигель принадлежал какому-то купцу, который жил на втором этаже, а на первом держал магазин. Приват-доцент немного перестроил первый этаж, но не сильно — не было средств. Второй этаж оставался в первозданном состоянии. Самому дому было уже за двадцать лет, но пока ничего не погнило и он выглядел неплохо.
Осмотрев флигель, Алексей решил, что если и есть что-то лучшее, то на это у него денег все равно нет. Первый этаж флигеля был кирпичный, второй — деревянный. Имелись большие подвал и чердак. В плане дом представлял собой прямоугольник со сторонами 6 на 15 метров, вытянутый вдоль улицы. К нему сзади примыкал небольшой двор, сотки четыре, где стояли сарай, колодец и туалет. Все было обнесено забором. Весь участок с домом, был в ширину 20 и длину 25 метров. Самое главное, что привлекло Алексея — это линии телеграфной и телефонной связи, проходящие мимо флигеля. Он выяснил, что подключение к ним будет стоить около 100 рублей без покупки аппарата. Алексей надеялся использовать телефонный аппарат, выпуска 1951 года, еще сделанный из черного бакелита, привезенный с дачи. Правда, его надо было отремонтировать, но для этого был Игнат, который с удовольствием занимался такими делами. Игнату он собирался поручить и установку небольшого дизельэлектрогенератора для обеспечения электроэнергией холодильника и освещения в доме. Все необходимое для этого также имелось на даче, а сейчас находилось в сарае в Крутой Горе. Жаль, что не было электрических сетей в этом районе Москвы — с ними бы было намного проще.
И за все это, включая землю, просили 22 тысячи рублей. Немного поторговавшись, сошлись на 21 тысяче и ударили по рукам. Быстро подготовили купчую, оформили документы у нотариуса, и уже к 7-му сентября он стал домовладельцем в первопрестольной.
Испросив недельный отпуск на перевоз семьи, Алексей в пятницу, 9 сентября, выехал в Крутую гору. В Новгороде заехал к голове Алексею Максимовичу с просьбой помочь отправить вещи в Москву железной дорогой, а заодно и осмотрел его супругу. У нее все было хорошо. Горло больше не болело, слух восстановился полностью. Температура не повышалась.
— На какой день планируете отъезд из Новгорода в Москву? Товарный вагон обычно идет до Москвы три дня.
— В среду я с семейством и вещами приеду в Новгород. До конца дня будем грузиться, т. е. отъезд возможен в ночь на четверг.
— Вы хотите в товарном вагоне провести три дня?
— Жена не была в Москве ни разу. Место, где я купил дом — не знает. В доме совершенно ничего нет — пусто. С собой мы забираем моего пса — Лорда. Его провозить в пассажирском вагоне не положено. Уж лучше мы промучаемся в товарном вагоне три дня и уже в субботу всем семейством приедем в Москву, привезя с собой все вещи, включая мебель, чем я буду за жену и детей переживать эти же три дня. Мне все равно придется ехать в товарном вагоне из-за пса.
— Понятно. К обеду в среду товарный вагон Вам будет выделен. Я попрошу начальника станции по своим каналам как можно ускорить продвижение вагона до Москвы. Может, и удастся сократить время в пути.
— Я Вам очень благодарен. Обращайтесь, не стесняясь. Если Вам потребуется любая медицинская помощь. Я все организую.
По пути в Крутую Гору, Алексей в Броннице зашел к купцу Прохорову и попросил его организовать доставку своих вещей на железнодорожную станцию в Новгород.
— Сколько надо подвод?
— Для вещей подвод восемь, да для моей семьи — экипаж.
— Может быть все постепенно перевозить? Столько подвод у меня нет. Зато есть склад рядом со станцией, куда можно временно складировать вещи. Три дня по три подводы я могу выделить, а в среду и экипаж.
— Прекрасно. Завтра утром жду первые три подводы. Сегодня подготовлю вещи для погрузки.
Приехав в Крутую Гору, Алексей сразу занялся подготовкой первой партии вещей. Туда вошла, в основном, вся мебель, включая холодильник.
В воскресенье утром все погрузили на подводы и те уехали в Новгород, а семейство Алексея стало готовить вторую партию.
Благополучно отправив вторую и третью партии вещей, передал с возницей записку для купца Прохорова, что завтра, кроме экипажа, нужна еще одна подвода, так как все вещи не уместились.
В среду, загрузив подводу вещами, а сами сев вместе с Лордом в экипаж, семейство Алексея покинуло гостеприимную Крутую гору.
В Новгороде их уже ждал специальный товарный вагон, предназначенный для езды как по узкой, так и широкой колеям. Поэтому производить перегрузку вещей в другой вагон не было необходимости. Купец Прохоров выделил своих людей для погрузки вещей в вагон, и наотрез отказался принять от Алексея деньги за перевозки и погрузки вещей. Поблагодарив его за помощь, Алексей тепло с ним попрощался и просил заходить по любой нужде, когда тот окажется в Москве, для чего оставил свой адрес.
Пройдя на станцию, Алексей заплатил за перевозку в товарном вагоне вещей в Москву 250 рублей, и получил заверения начальника станции, что ему обещано дать этому вагону «зеленую улицу».
В 11 часов вечера их вагон прицепили к товарнику и путешествие началось. Алексей вместе с Игнатом расставили спальную мебель в вагоне, и теперь дети и жена с комфортом почивали под стук колес. В четыре часа утра прибыли в Чудово, где простояли весь световой день. Днем Настя с детьми погуляли по Чудову, перекусили в трактире. Алексей с Лордом оставались в вагоне. Наконец в 11 часов вечера их прицепили к пассажирскому поезду, идущему в Москву, и в 7 часов утра они оказались в Москве. Причем их вагон отцепили на товарной станции, не доезжая Николаевского вокзала. То есть в дороге они находились всего около полутора суток.
На товарной станции Алексей быстро нанял десять подвод и грузчиков, которые погрузили на них вещи. Наняв два экипажа: один для семьи, другой для грузчиков, обоз потащился к дому Алексея. К двум часам пополудни все вещи были выгружены и перенесены в дом, причем мебель поднята на второй этаж. Рассчитавшись за погрузо-разгрузочные работы и перевозку, Алексей наконец закрыл ворота и пошел спать. Так, как в этот раз, раньше он никогда не уставал.
Он проспал до обеда субботы, а потом вместе с семейством занимался разборкой вещей.
На втором этаже было шесть комнат. Три определили под спальные, остальные — под гостиную, кабинет и кухню. На первом этаже решили устроить врачебный кабинет, комнату для прислуги и комнату для хозяйственных нужд. Хорошо, что в дом было два входа, и жильцы не пересекались с пациентами.
Лорда поселили в будке во дворе.
Настя с Игнатом сходили посмотреть окрестности: где и какие есть магазины и лавки.
Дом и двор всем понравился. Надо его обживать.
К этому времени Александр уже разгружал последнюю баржу в столице. На месте дачи остался пустырь. Был даже демонтирован металлический забор с сеткой-«рабицей»: аккуратно разрезан на части и перевезен на барже в столицу.
«Переселение народов» наконец-то закончено.
Все огороженное место около дома Петра Ивановича было заставлено стройматериалами. В сарае и конюшне складированы материалы, вещи и механизмы, боящиеся влаги.
«Надо срочно собирать ангар и освободить хотя бы конюшню», — думал Александр, оглядывая двор.
— Любуешься на плоды трудов своих рук- раздался голос Петра Ивановича. — Надо все, что может пострадать от влаги, убрать под крышу. Сегодня утром был дождь. Похоже, он повторится ночью.
— Где же эту крышу найти? Хотя бы дизельгенератор и компрессор убрать! Но куда?
— Заводи кран и переноси их вплотную к дверям. Затащим пока внутрь дома, а потом решим.
— Хорошо. Завтра займемся монтажом ангара. В него спрячем все, что боится воды.
Вечером Александр и Петр Иванович сидели в гостиной за бутылочкой бренди и, изредка пригубляя бокалы, неспешно беседовали о задачах на будущее.
— За месяц, что ты отсутствовал, цех в Боровичах выполнил заказ на контейнеры для Матвея Сидоровича Кузнецова. Его специалисты довольны их качеством и уже вовсю перевозят ими сырье.
Иван Емельянович Кузнецов тоже заказал 160 контейнеров. Цех работает на полную мощность. Мы внедрили ряд приспособлений, это позволило повысить производительность труда и снизить их себестоимость. Теперь их производство чрезвычайно выгодно для нас: на каждом контейнере мы имеем 800 рублей чистой прибыли! Я ожидаю еще один большой заказ из Москвы. В переговорах по телефону они говорили о 300 штуках, но просили о скидке. Я обещал им пяти процентную скидку. Жду ответа.
— Как дело со строительством завода? Идем в графике?
— Опережаем график на месяц! Сейчас занимаемся набором мастеровых, запуском станков и оборудования. Потихонечку закупаем материалы: наступает осень, многие заводы затоварились готовой продукцией, сокращают производство и начали по дешевке продавать свои запасы металла, инструмента и оборудования.
— Выпустили хоть небольшую партию «Магического кубика»?
— Выпустили партию в сто штук. Она сделана полностью из дерева. Всю в рекламных целях разослали по всему миру: по десять штук в страны Европы и Америки. Двадцать штук распространили в России, в основном по высшим учебным заведениям, где необходимо развивать пространственное воображение: среди будущих архитекторов, конструкторов и т. п. Сейчас собираем заказы. Заказчики уже готовы произвести предоплату за пять тысяч штук при цене 10 рублей за штуку! Это восемь рублей прибыли с каждого кубика. Сейчас развиваем мощности для их изготовления. Пытаемся механизировать часть операций, перейти от кустарного ручного производства к механизированному поточному. Я ожидаю до конца года заявки на кубик до ста тысяч штук! И это не предел. Уже поступили предложения по продаже лицензий на кубик, но я пока их не продаю.
— Почему? Ведь это выгодно. Мы все равно не насытим мировой рынок нашими кубиками, они станут дефицитом. Начнется «подпольный» их выпуск. А по всему миру адвокатов по отстаиванию своих прав не наймешь. Я бы продавал, но не за прибыль с каждого кубика, а за 25 процентов от официальной цены продажи, с которой производитель уплачивает налоги. Тут уже очень трудно будет мухлевать.
— Надо подумать, может ты и прав.
— Как дела у Надежды Михайловны? Управляющий не обижает?
— Она сама кого хочешь обидит. Строители ее просто боятся. Навела такой учет, что знает до самой мелочи про запасы, нормы расхода и заявки. Лев Алексеевич даже не касается этих вопросов. Всецело доверяет ей их решать самостоятельно. Мне кажется, он к ней относится более внимательно, чем должен относиться просто как к главному бухгалтеру.
— А сколько ему лет?
— Тридцать шесть.
— Ну-ну. Ладно, это их дело. Проект лесоторговой базы заказан?
— А надо? Думаю мы лучше сообразим, как надо ее строить.
— Это так, да где время на все взять?
— Есть ли еще оформленные привилегии на изобретения и патенты?
— Есть, здесь все нормально. Аким Нилович видит свою выгоду и старается ее не упустить.
Кстати, ты чертежами в перерывах между погрузками занимался? Хоть что-нибудь успел сделать?
— Занимался. В основном все эскизы сделал. Теперь надо рабочие чертежи. А это намного сложнее. Хорошо хоть технологию продумал.
— Что думаешь с детьми делать? В гимназию отправлять бесполезно: они много больше, чем выпускники знают. В университет — могут не принять: Саше только пятнадцать. А сидеть детям дома нельзя, им общение со сверстниками нужно.
— Да, это проблема. Сегодня с Леной поговорю, может она чего предложит. Да и мнение детей узнать надо.
Помолчали. Зашла Лена:
— Пришла мужа забрать, дома месяц не был, а нос к жене не кажет.
— Конечно забирай. Да мне уже и спать пора. Тяжелый сегодня выдался денек. Завтра с утра сборкой ангара займемся. Время просто катастрофически не хватает! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Денег у Алексея после покупки дома и переезда в Москву осталось около трех тысяч рублей. Да еще предстояли траты: на телефонизацию дома, перестройку первого этажа под врачебный кабинет, покупку дров на зиму, покупку осенней и зимней одежды для всей семьи. Да и без прислуги не обойтись: надо убираться в доме и врачебном кабинете, топить печи, стирать белье… Хорошо бы еще и кухарку нанять. Но пока пусть одна Настя справляется — не с чего шиковать! На оклад приват-доцента в 65 рублей в месяц просто не прожить!
Кроме того, надо думать с определением детей на учебу. Фёдора — в гимназию для мальчиков, Машу — для девочек. Игнат хочет учиться в Университете на физико-математическом факультете. Но вот возраст. Только 15 лет исполнилось! Хотя по знаниям вполне мог бы стать студентом. На все нужны деньги! Надо срочно начинать заниматься частной практикой, а для этого в первую очередь заняться перестройкой первого этажа под врачебный кабинет.
В университете Алексей начал читать для студентов курс по болезням уха, горла и носа — лекции три раза в неделю по два академических часа, практические занятия с ними — тоже три занятия по два часа, написание курса лекций, проведение коллоквиумов и семинарских занятий… Да еще служба в церкви — по субботам и воскресеньям.
Сел, прикинул расписание и — прослезился: на частную практику оставалось только после обеденное время три раза в неделю по понедельникам, средам и пятницам с 3 до 7 часов пополудни. Значит, надо брать на вооружение возможности «агрессивной» рекламы по опыту 21- го века!
В университетской типографии Алексей заказал напечатать 200 визитных карточек, где указал свои ФИО, должность и место работы. Также там фигурировала фраза: «Профессор медицины Австралийского университета в Аделаиде». На обратной стороне было указано, что он берется за лечение всех болезней уха, горла и носа и помогает при различных заболеваниях, связанных с лечением воспалительных процессов в организме. Там же были указаны часы приема, адрес и номер домашнего телефона. Все это венчала надпись маленькими буквами: «Прием платный и только по предварительной записи».
Свои визитки он разослал всем наиболее известным врачам Москвы с просьбой, рекомендовать его пациентам в неясных и тяжелых случаях.
К началу октября перестройка первого этажа под врачебный кабинет была закончена. Был отремонтирован и подключен к телефонной сети Москвы телефонный аппарат, запущен дизельэлектрогенератор, от которого запитано освещение в доме и холодильник. Все было готово к приему посетителей.
При подключении к дому телефонной линии, монтер обратил внимание на Игната, который уверенно подключил телефонный аппарат необычной конструкции к линии, пользуясь прибором, который называл «тестером», произвел его настройку, проверил работоспособность. Разговорившись с ним, он выяснил, что тот в Австралии занимался электротехническими работами, самостоятельно запускал электрогенераторы и делал электропроводку. Поскольку грамотных специалистов в области электротехники в Москве было крайне мало, он рассказал об Игнате своему товарищу — электрику, тот — своему начальству. Те прислали письмо, приглашающее Игната прибыть в «Общество электрического освещения 1886 года» для переговоров о работе. Алексей с Игнатом сходили по приглашению и переговорили с клерком, занимающимся поиском и подбором персонала. Выяснив, что конкретно может делать Игнат, клерк пригласил инженера «Общества» для беседы с ним и определения его профессионального уровня. Инженер был поражен теоретическими знаниями Игната в электротехнике и практическими навыками и рекомендовал его на работу монтером-электриком. «Общество» готово было принять Игната на работу со следующими условиями: шести дневная рабочая неделя, десяти часовой рабочий день, оклад 50 рублей в месяц. Алексей предложил сократить наполовину рабочий день и оклад, оставив неизменной только шести дневную неделю. Сразу дать ответ в «Обществе» были не готовы, сказали, что о своем решении сообщат в письменном виде.
Алексей написал письмо в Санкт-Петербург Александру, в котором сообщил о запуске в своем доме дизельэлектрогенератора и просил помощи в обеспечении его горючим. Запас его составлял только 150 литров и надолго бы его не хватило. От генератора работал холодильник, отключение которого от сети привело бы к порче хранящихся в нем лекарств. Поэтому надо было обеспечить его бесперебойную работу. В сутки генератор потреблял 5 литров горючего, а значит его хватит только на месяц непрерывной работы. …
5-го октября Алексей принял своего первого пациента в Москве. Накануне позвонили по телефону и, представившись домашним врачом графа Бобринского, попросили записать на прием его дочь Елену. На телефонный звонок отвечала Настя, предварительно проинструктированная Алексеем.
На вопрос, чем она болеет, был получен ответ, что у нее «слабые легкие». Предупредив, что первичный осмотр и установка диагноза стоит 100 рублей, а стоимость дальнейшего лечения определяется дополнительно, пациентка было записана на прием на 4 часа пополудни.
Врачебный кабинет Алексея был устроен по образцу 21 века: электрическое освещение, шкаф со стеклянными дверцами, в котором разложены медицинские инструменты и лекарства, тахта для пациента, покрытая простыней, а сверху куском полиэтиленовой пленки, ширма и переносная вешалка для одежды, стол для врача с лежащими на нем фонендоскопом, «лобным зеркалом» и настольной электрической лампой, изгибающейся в любых направлениях. Также стопка белой бумаги и остро заточенные цветные карандаши в лоточке. Стул для пациента. В углу — тумбочка со стоящим на ней автоклавом для дезинфекции инструментов. Рукомойник с горячей водой, подогреваемой ТЭНом. На стене за спиной врача в рамочках висели Диплом об окончании Австралийского университета и Диплом о присвоении звания профессора медицины Австалийского университета в Аделаиде.
Перед кабинетом располагалась приемная, где стоял стол с телефоном. За столом сидела Настя в белом халате. На столе лежала толстая тетрадь для записи пациентов и отметки оплаты посещений. Напротив нее располагался кожаный диван коричневого цвета для посетителей, ожидающих приема, и стояла вешалка для верхней одежды. Рядом стоял журнальный столик с несколькими журналами и газетами.
Стены кабинета и приемной были оклеены белыми обоями, потолок также побелен. На стене, напротив дивана, висел натюрморт.
Все это должно было поражать взгляд пациента, поскольку ничего подобного в то время не было.
Над электрическим звонком на наружной двери была прикреплена медная пластинка с именем врача.
Ровно в 4 часа в дверь позвонили. Настя открыла дверь и пригласила посетителей войти в приемную.
Предложив раздеваться, помогла снять верхнюю одежду молодой девушке и седому мужчине с большими бакенбардами.
— Вы по записи: дочь графа Бобринского Елена и …» Домашний врач графа Силкин Иван Потапович!» — представился мужчина.
Девушка только молча кивнула, ошарашено оглядываясь по сторонам.
Настя открыла дверь в кабинет и громко произнесла:
— Алексей Геннадиевич! К Вам пациентка графиня Елена Бобринская и сопровождающий ее домашний врач Силкин Иван Потапович.
После чего отошла в сторону, пропустив посетителей.
— Имею честь представиться: приват-доцент медицинского факультета Московского Университета, профессор медицины Австралийского университета в Аделаиде, Соколов Алексей Геннадиевич, — произнес Алексей, вставая из-за стола. — Прошу присаживаться. Вы, Елена, на стул около стола, а Вы, Иван Потапович — на стул у стены.
Когда посетители уселись на указанные им места, Алексей обратился к Елене:
— На что жалуетесь?
Тут же начал говорить Иван Потапович, называя симптомы, но Алексей его сразу прервал, сказав, что сначала хочет переговорить с больной, затем ее осмотреть, составить мнение о болезни и поставить диагноз.
Разговор с пациенткой и ее осмотр занял около часа.
«У девушки явно запущенная правосторонняя пневмония. Еще удивительно, что она сама пришла на прием»- размышлял Алексей.
— Еще раз уточните, когда Вы в первый раз почувствовали недомогание и у Вас поднялась температура?
— Я знаю точно: две недели назад, на следующий день после того, как я попала под дождь, возвращаясь домой из гостей.
— Спасибо. Вы можете пройти в приемную и подождать, Иван Потапович скоро выйдет.
Когда Елена вышла, Алексей повернулся к домашнему врачу:
— У Елены правосторонняя пневмония, или попросту правостороннее воспаление легких, причем в запущенной форме. Чтобы болезнь не перешла в хроническую форму, необходимо срочное лечение.
— Врачи, у которых мы консультировались, в один голос говорят, что у нее чахотка в начальной стадии и ей необходимо сменить климат, лучше всего уехать на зиму в Италию.
— И все же я продолжаю придерживаться своего диагноза. Я берусь вылечить ее в течение трех недель при условии, что будут выполняться все мои предписания и рекомендации. Уже через несколько дней после начала лечения Елена почувствует облегчение, а концу третьей недели — полностью вылечится.
Я в письменной форме дам свое заключение о болезни, и в нем отражу поставленный диагноз. Решение о ее лечении Вы должны принять как можно раньше — от этого будет зависеть его эффективность. Пока я буду писать заключение, можете пройти в приемную и рассчитаться за визит.
Через два часа после ухода посетителей, позвонил Иван Потапович и сказал, что граф Бобринский принял решение о лечении дочери у Алексея Геннадиевича. Договорились, что первые семь дней ежедневно за Алексеем Геннадиевичем будет приезжать карета, которая привезет его к пациентке и отвезет обратно. В случае положительных итогов лечения, был обещан гонорар в тысячу рублей. Алексей сказал, что первый визит он должен нанести уже сегодня, так как время очень дорого. Было обещано, что карета прибудет через пол часа.
Алексей взял свой медицинский чемоданчик, положил в него склянку с «пенициллином» и отправился к больной.
Уже через пять дней самочувствие Елены значительно улучшилось, а через три недели она выздоровела полностью. Она была хорошей пациенткой: все предписания врача выполняла беспрекословно и полностью, не капризничала. Она очень испугалась ранее поставленному диагноза — «чахотка», и теперь молилась Богу о том, что попала на лечение к «австралийскому доктору».
По окончании лечения граф выплатил Алексею тысячу рублей и еще тысячу в виде премии.
В последнее время имя «австралийского доктора» приобрело некоторую известность в бомонде первопрестольной. К нему стали обращаться актеры, купцы, промышленники и московская знать. Общий доход за октябрь от медицинской практики составил около 4 тысяч рублей.
«Жить стало легче, жить стало веселей», — размышлял Алексей.