Пока гости из Эдайна искали подходы к Ночному королевству, его властительница на свой лад боролась со скукой. Чтобы хоть немного развеяться, Царица вампиров затеяла игру с братом и сестрой, угодившими в её ловушку. Дети заблудились в лесу и забрели в храм, чтобы спросить дорогу.

Мальчику было четырнадцать, а девочке десять лет. Судя по характерным чертам лица, они были евреями и поначалу Царица вампиров намеревалась их отпустить. В память об общих семитских предках. Но надменный вид мальчика и ум, светящийся в его глазах, заставили её передумать.

Войдя в храм, подросток был настороже и, держа сестру за спиной, ни на минуту не расставался с мечом. Как только исчезло католическое убранство храма, он сразу же догадался, куда они попали, и поначалу попробовал спастись бегством.

Когда в очередной раз перед братом и сестрой вместо дверей возникла стена из камня, мальчик понял тщетность их попыток и твёрдым шагом направился к трону, на котором восседала колдунья. Он не просил о милости, он отчаянно торговался, надеясь, что если пожертвует собой, то сможет выкупить жизнь сестры. На своё несчастье, он был слишком юн и не опытен — кроме накала искренних чувств ему было ничего предложить. Оттого колдунье быстро прискучила игра и нити кровавого паникадила, висящего под куполом храма, распяли девочку на алтаре.

Грациозная красавица в белом кружевном платье поднялась с трона и перекинулась в волчицу. Припав к полу, волшебная тварь взвилась в воздух и единым прыжком преодолела расстояние, которое отделяло её от жертвы.

Белая волчица плавно опустилась на алтарь и её горящие красные глаза уставились в лицо девочки. Когда жертва дошла до нужной кондиции и, как щенок, заскулила от ужаса, её пасть сомкнулась на тоненькой шейке.

«Леона!» — с отчаянием выкрикнул мальчик, когда в мёртвой тишине храма громко хрустнули сломанные позвонки. Вне себя от горя он страшно закричал, а затем с исказившимся лицом выхватил меч. Но Царица вампиров не приняла его вызов и он, пойманный нитями всё того же кровавого паникадила, устремился вверх, туда где его поджидала громадная гроздь рубиновых капель, свисающих из центрального купола храма Кровавой луны. Спеша напиться крови навстречу жертве спускались тончайшие прозрачные жгуты. Постепенно они окутали мальчика и как пиявки присосались к его телу, но он до последнего боролся за свою жизнь. Крепко сжимая меч, он колотил по нитям-кровопийцам и те, что ему удалось обрубить, планировали вниз и скапливались на полу, похожие на ворохи тончайшей алой пряжи.

Несмотря на яростное сопротивление, удары мальчика постепенно слабели. Наконец, его пальцы разжались и меч, кувыркаясь, полетел вниз. Безвольно запрокинув голову, мальчик повис в вышине, а верный клинок ударился о каменные плиты и рассыпался как стеклянный. В металлическом перезвоне скачущих осколков, который подхватило чуткое храмовое эхо, угадывалась грустная мелодия, — казалось, будто меч оплакивает свою судьбу и юного хозяина, а может, так оно и было. Судя по рунам на рукояти, он был не из простых железяк.

Подняв окровавленную морду, Царица вампиров равнодушно наблюдала, как кровавое паникадило высасывает остатки крови из тела жертвы. Мальчик вёл себя храбро, с его губ не сорвалось ни единого слова мольбы о пощаде, но ничто не дрогнуло в её душе. Зрелище людских страданий было ей настолько привычно, что уже не вызывало ничего, кроме скуки.

И тут она заметила, что одна из потухших капель в грозди кровавого паникадила слабо замерцала.

«Надо же, ожило ещё одно семя! Сначала Меланики, теперь ещё вот это. К чему бы столько сюрпризов в последнее время? — настороженно подумала колдунья и прищурила глаза, стремясь рассмотреть, к какому роду принадлежит воскресший риалон. — Странно, не узнаю, кто же это… Господи! Неужели это Рихард Адлигвульф?! Не может быть! Магическое зеркало не могло меня обмануть. Я своими глазами видела, как этот дурак Раймонд подкрался к спящему брату и вонзил в чёрное сердце предателя его же собственный кинжал!»

Под высокий потолок храма Кровавой луны, украшенного витражами, взвилась летучая мышь и с гневным писком заметалась между колонн и светильников.

«Подлец! Как он мог променять меня на какую-то глупую девчонку? Жаль, что она повесилась, и Раймонд не успел её привести. Уж я бы как следует пожалела бедную вдовушку! Прежде чем сдохнуть, эта тварь на коленях ползала бы передо мной и умоляла о смерти, как о милости!»

В ярости Царица вампиров подлетела к мальчику и когтями вцепилась ему в глаза — тот был ещё жив и из его груди вырвался долгий мучительный стон.

Будто порицая за её жестокость, ожившая капля в кровавом паникадиле полыхнула невыносимо ярким светом.

«Нет, у Рихарда не было такой силы! Значит, это кто-то из его детей, — решила колдунья и под высокими сводами храма Кровавой луны заметалось эхо её жуткого смеха. — Славный боженька, благодарю тебя за новый подарок! Уж я постараюсь, чтобы дети изменника и изменницы стали главным украшением праздника Кровавой жатвы!»

Успокоившись, Царица вампиров спланировала на пол и сожрала глаза мальчика, а затем вновь приняла человеческий облик.

Чернокудрая красавица с томным видом опустилась на резную кушетку, и тотчас вокруг неё засуетились проворные слуги с едой и благовонными растираниями. Жить в мышиной шкуре было не сладко и они, как могли, старались ублажить свою страшную повелительницу. Но как только колдунье надоела их суета и слуги распростерлись ниц, она вновь превратила их в мышей и они, стремглав, разбежались по норам.

Ночь ещё не кончилась и на пологом холме снова возник чудеснейший дворец, будто сотканный из лунного света. Когда он обрёл осязаемость, его двери гостеприимно распахнулись. В храме было светло и чисто. Обескровленные останки брата и сестры уже исчезли — будто их и не было. Они сгорели в пламени, пылающем в алтарной части центрального придела.

Настроив ловушку, Царица вампиров села на ступени лестницы и в её руках появилась гитара. Вот только ночь была слишком хороша и она, прежде чем запеть, потянулась к той, что спала в её душе.

«Гемма, чего ты хочешь?» — спросила она и тронула струны гитары.

«Ты знаешь», — ответило её альтер эго.

«Дурочка! Всё ещё надеешься, что он появится и спасёт тебя от самой себя? — Царица вампиров печально улыбнулась. — Не будь наивной, милая. Смирись уже, нам нет спасения, — она снова коснулась струн гитары и по окрестностям разнеслись глубокие чувственные аккорды. — Что ж, уговорила. Пусть на этот раз приманкой мне послужит любовь».

Сначала, вторя виртуозной игре на гитаре, зазвучал невидимый оркестр, а затем Царица вампиров запела. За такой голос было бы не жаль продать душу — нечеловечески прекрасный, наполненный страстью и негой, он дарил неземное блаженство. Вот только для кровавой сирены он уже ничего не значил и служил всего лишь приманкой. Но когда-то, много лет назад, всё было по-другому, тогда её пение было даром высшей силе.

На этот раз в ловушку Царицы вампиров угодил торговый караван, который на свою беду решил сократить путь и свернул на дорогу, пользующуюся дурной славой. Заслышав волшебный голос, люди постарше в панике заткнули уши и стремительно понеслись вперёд, но молодежь, словно зачарованная, повернула к храму. Худощавый красивый юноша с повелительными манерами, тоже двинулся вслед за ними. Видя это, старший погонщик повернул коня назад.

«Синьор Альдарико, заткните уши!» — выкрикнул старик и, схватив поводья его коня, устремился вперед. Но своенравный юноша не захотел прислушаться к его предостережениям. «Не смей мне указывать, Джузеппе! Сейчас же отпусти моего Готиэро!». Он хлестнул коня и во весь опор понёсся к прекрасному белоснежному дворцу, высящемуся на холме.

Опомнившиеся пожилые караванщики отрезали путь слепо бредущей молодёжи. Остановить удалось всех, кроме Альдарико Ормани, к которому с верхушки храма протянулся лунный луч и, коснувшись его чела, оставил серповидную метку. «Иди ко мне, сегодня ты мой избранник!» — нежно прошептал прекрасный голос и юноша, слепо глядя перед собой, ударил коня и выпрыгнул из круга ловцов. Не разбирая дороги, он во весь опор поскакал к дворцу и лишь чудом его конь не угодил в одну из множества кротовых нор, и они оба не сломали себе шею.

Хмурый как туча старший погонщик приказал оставить юношу в покое, но ещё долго смотрел ему вслед. Силуэт Альдарико, скачущего к своей погибели, был хорошо видим на фоне огромной луны, затянутой зловещей кровавой дымкой. К огорчению старика жертвой Царицы вампиров пал не кто-нибудь, а единственный сын владельца каравана, и он предвидел тяжёлое объяснение с его родителями. Конечно, именно Альдарико приказал свернуть на эту дорогу, по которой уже мало кто решался идти, несмотря на удобство, но это вряд ли послужит им утешением. Зато теперь слухи о том, что здесь находится логово Царицы вампиров, наверняка разлетятся по всей округе и эта местность придёт в запустение — пока храм Кровавой Луны снова не исчезнет. Ведь он не стоял на одном месте и мог оказаться, где угодно. Но как бы он ни прятался, каждый раз за ним тянулся кровавый след.

«Ничего не поделаешь, видать такова наша судьба — жить под светом Кровавой Луны», — смиренно подумал старший погонщик и, сняв шапку, перекрестился.

— Не стоять! Уходим, пока она не добралась до нас! — закричал он и караван, развернувшись, двинулся в обратный путь.

Брошенный товарищами, с которыми преодолел немало трудностей на своём пути, Альдарико оказался у подножия холма. Он соскочил на землю и ступил на широкую лестницу, ведущую к храму. Верный жеребец, дрожа всем телом, заплясал на месте. Превозмогая страх, он жалобно заржал, но хозяин не услышал его зов. По-прежнему слепо глядя перед собой, юноша поднимался наверх, не замечая прекраснейших скульптур, украшающих лестницу.

Он опомнился только тогда, когда переступил порог храма и с восторгом огляделся по сторонам. Огромный зал сиял белизной и золотом. Украшенный цветами и фривольными росписями, он купался в свете многочисленных светильников, отражающихся в голубоватой воде огромного бассейна.

Не понимая, как он здесь оказался, юноша наморщил лоб, но ему не дали времени на размышления. Царица вампиров повелительно хлопнула в ладони и к нему устремились смеющиеся полуодетые девушки. Весело щебеча, они усадили его на резной табурет и, разув, подставили под ноги золотой тазик. Вскоре за их спинами показалась невысокая девушка в полупрозрачных переливающихся шелках — она несла кувшин для омовения. И хотя ничто не выделяло её среди остальных, служанки мгновенно расступилась перед ней, давая дорогу.

Подойдя ближе, девушка изящно опустилась на колени и принялась поливать ноги Альдарико теплой водой с розовыми лепестками, не забывая при этом массировать их своими ловкими пальчиками. Чувствуя, как по жилам разливается невыразимое блаженство, юноша застонал от удовольствия.

— Чудесно!

Придя в игривое настроение, он приподнял подбородок чернокудрой красавицы. Скромно опущенные ресницы дрогнули, и огромные влажные глаза робко глянули в его лицо.

— Как тебя зовут, малышка?

— Гемма, мой господин.

— Кто ты?

— Прислужница в храме Афродиты.

— Вот как? И каким образом вы служите своей богине? — игриво вопросил Альдарико, глядя на девушку загоревшимися глазами.

— Мой господин, мы дарим людям её главное сокровище.

— Какое, если не секрет?

— Здесь нет секрета. Мы дарим любовь. Приказывайте, мой господин. Во имя нашей богини мы исполним любой ваш каприз.

— Неужели я в раю? Что ж, для начала ты покажи, что умеешь…

В душном воздухе комнаты с низким потолком витали густые ароматы любви. Чернокудрая красавица откинула парчовое покрывало и, сев на взбаламученном ложе, посмотрела на безмятежно спящего юношу. Она с улыбкой покачала головой. «Милый хвастунишка совершенно вымотался. Может, придать ему импульс при помощи магической подпитки?» Царица вампиров провела по его спине и принюхалась. Крылья её изящного носа затрепетали. От юноши исходил запах здорового мускуса и, сглотнув голодную слюну, она нетерпеливо перевернула его лицом вверх. Он не проснулся, но на его усталом лице промелькнула нежная улыбка.

«К чёрту секс, я хочу есть!» Острые клыки пропороли гладкую кожу на шее жертвы и вонзились в вену, как вдруг Царица вампиров отстранилась. Задумчиво глядя, она склонила голову набок. Улыбка юноши вдруг задела потаённые струны её жестокой души. «Надо же! Я только сейчас заметила, как он похож на моего Глоба». С глубокой печалью Царица легко коснулась щеки, уже потемневшей от выступившей щетины. «Бедный мальчик! Я даже не знаю твоего имени, — она моргнула, чувствуя, как слёзы туманят взгляд. — Ну, надо же! Оказывается, пустыня ещё не окончательно пересохла. Что ж, в память о возлюбленном брате я убью тебя нежно».

Лёгкий пасс руками и обеспокоенное лицо спящего юноши снова озарилось светлой радостью. Царица склонилась и нежным поцелуем приникла к его шее. Слизнув капельки крови на губах, она убрала упавшую тёмную прядь с его неподвижного беломраморного лба и коснулась губами отметины, оставленной лунным лучом. Она бесследно исчезла.

Поведение Царицы было необычно, и безмолвные слуги распростерлись ниц, ожидая её приказаний. Не решаясь расстаться с юношей, она заколебалась, но всё же преодолела желание обратить его в вампира. «Мой ангел, спи спокойно. Я не заберу твою бессмертную душу». По её распоряжению тело юноши умастили благовониями, и одели в богатые одежды. Она сама взяла его на руки и перед тем как предать огню поцеловала. «Прощай, человеческое дитя! Надеюсь, теперь нас разделяет Вечность и больше нам не по пути. Ведь мой ведёт только в ад».

Желание перекреститься, и сказать напутственную молитву было нестерпимым. Несколько раз Царица вампиров поднимала руку и шевелила губами, но не могла сделать ни того, ни другого. «Для проклятых нет искупления. Наши уста оскверняют молитву». Она невесело усмехнулась и, тяжело поднявшись на ноги, направилась к алтарю. Потайной рычаг сдвинул престол в сторону и на его месте открылся вход в крипту.

Царица вампиров спустилась по винтовой лестнице и, ступив на каменный пол, щёлкнула пальцами. В нишах ярко вспыхнули бездымные факелы. Их свет прогнал тьму, царящую в помещении, которое своим богатым убранством больше походило на дворцовый зал, чем на подвал.

Среди собранных здесь диковинок и леса статуй не сразу привлекала внимание огромная каменная плита, парящая высоко в воздухе. Царица глянула вверх и, собравшись с духом, нараспев произнесла заклинание. После этого колдовские руны, которыми была исписана плита, налились кровью и зловеще запульсировали.

Царица вампиров не теряла бдительности, и когда опускающаяся плита вдруг вильнула в её сторону, поспешно отступила. Сначала шаг, затем другой. Она всё пятилась, но плита не отставала и с ужасным скрежетом двигалась следом, сшибая всё на своём пути — с грохотом рушились статуи, благородным металлом звенела посуда, жалобно дзинькали хрусталь и стекло. Когда колдунье отступать было уже некуда, она затормозила у самых кончиков её туфель.

На плите лежал мужчина. Если судить по трёхметровому росту и золотому сиянию, исходящему от его тела, вряд ли он принадлежал к человеческому роду. Пленника держали серебряные цепи и там, где её звенья, кандалы и ошейник касались его тела, золотое свечение заметно тускнело. Несмотря на униженное положение, от гиганта исходила такая мощь, что обычному человеку находиться рядом с ним было бы невозможно.

Со сложной смесью страха и преклонения Царица вампиров опустилась на колени.

«Источник, ты не передумал?» — смиренно спросила она. Но пленник по-прежнему безмолвствовал и тогда она пришла в ярость.

«Сейчас, сейчас!» — бормотала колдунья, с безумным видом бегая по крипте. Наконец, она нашла то, что искала. Схватив серебряный кинжал, она бросилась к пленнику. Несмотря на все её старания, нож не оставил на его теле ни малейшей отметины.

Наконец она выдохлась и, отбросив кинжал, вновь упала на колени. «Молю, скажи хоть что-нибудь!.. Будь ты проклят! Не смей молчать и делать вид, что я для тебя ничего не значу!»

Но сколько ни старалась Царица вампиров, её уловки, безотказные с людьми, на пленника не действовали. Тогда она попыталась сменить тактику. «Прости, я была безрассудна, — прошептала она и с боязливым видом коснулась длинных чёрных кудрей, переливающихся звёздным светом. — Я освобожу тебя, только дай мне то, о чём я прошу».

Неожиданно шелковистый локон обрёл жесткость металла и метнулся к её горлу. С колдуньи тут же слетел романтический настрой, и она с ловкостью бывалого спецназовца парировала удар ножом. Острое лезвие отрезало прядь волос и та, как змея, обвилась вокруг её запястья. «Нет! Убирайся вон!» Но сколько она ни старалась браслет из волос не хотел покидать её руку. Не помогали ни нож, ни колдовство.

Царица вампиров попятилась к выходу из крипты. Пленник так давно не подавал каких-либо признаков жизни, что она уже подзабыла насколько он может быть опасен. «Долго же ты отсутствовала, боясь ко мне зайти», — сказал он, предотвращая её бегство, и полукружья чёрных ресниц чуть заметно дрогнули. Царица вампиров невольно отшатнулась, натолкнувшись на его спокойный взгляд. Необычное существо до сих пор внушало ей страх и ненависть, смешанную с преклонением.

— Чего ты испугалась, Гемма? Отрежь себе руку, если тебе не по душе мой подарок, — прозвучал не по-человечески красивый бархатный голос.

— Сними или я убью тебя!

— И не подумаю, — улыбнулся пленник. — Ну, и что теперь ты будешь делать?

— Убью, как обещала!

Царица вампиров снова набросилась на него с ножом, но результат остался прежним, её удары не причинили ему вреда.

— Прекрати, Гемма! Мне стыдно за тебя. Ведёшь себя как избалованный ребёнок. Неужели ты забыла даже то немногое, чему тебя научили?

— О нет! Разве такое забывается? — с горечью проговорила колдунья и, сев на возникший стул, устало сгорбилась. Она не заметила сильнейшего сожаления, промелькнувшего на лице пленника. — Ладно, божок, мне безразличны твои безобидные фокусы. Предлагаю в последний раз: освободи Глеба, и я освобожу тебя.

— Раньше ты звала его Глобом, — заметил пленник и с мягкой укоризной добавил: — Гемма, ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия.

Царица вампиров надменно выпрямилась.

— Думаешь я не смогу найти на тебя управу?

Под сводами подземного зала запорхал такой чудесный искрящийся смех, что зачарованная она невольно подалась к пленнику. Чары его обаяния были неодолимы, но его слова привели её в чувство.

— А разве в этом мире есть сила, способная заставить меня отменить однажды сказанное слово? — ответил пленник вопросом на вопрос. — Посмотри, кто ты, и кто я, — добавил он и в его голосе впервые прозвучала лёгкая тень презрения.

— Я человек! — с вызовом воскликнула Царица вампиров.

— Жаль. Я думал, ты уже нечто большее, — пленник слегка прищурил горящие золотые глаза. — Говоришь, ничего не забыла? Что ж, давай проверим, что там под нарядной маской.

Облик чернокудрой красавицы, внешне чем-то похожей на него, заколебался, и худенькая невысокая девушка зябко обхватила себя руками.

— Я всякого натерпелась от тебя, но это нечто новенькое. Решил устроить себе бесплатный стриптиз? — язвительно осведомилась она.

По губам пленника скользнула снисходительная улыбка.

— Дитя, у тебя извращённый ум. Просто я предпочитаю голую реальность нарядной маске. О, извини! До сих пор вижу тебя юной девочкой, какой ты была в самом начале и забываю про твой реальный возраст.

Перед девушкой появилось огромное зеркало, и она начала стремительно стареть — тело ссохлось и сгорбилось, кожа обвисла, по лицу побежали морщины, слагаясь в маску отвратительной старухи-злодейки.

— Не смей!.. Не смей издеваться надо мной! — прошипела карга, пятясь прочь от зеркала.

Пленника тоже не обрадовало зрелище мерзкой твари.

— Что ж, истинный облик у тебя не очень, — признался он и добавил: — Ты сказала, что ты человек. Показать, что было бы, останься ты человеком?

— Нет! — воскликнула Царица вампиров, напуганная его угрозой.

Тогда пленник вернул ей прежнюю маску и вместе с ней к колдунье вернулась прежняя уверенность.

— Скажи, божок, кому ты молишься, прося снисхождения за свои грязные делишки? Или для таких как ты, суда не существует?

Она склонилась над пленником, заглядывая ему в лицо.

— Ну, не молчи! Скажи мне правду, — ощутив его неудовольствие, она разразилась безумным смехом. — О! Тогда ты должен предстать перед судом, но не таким, что был у меня. Неправедные вы судьи! Неправедные! А неправедные судьи должны платить за свою неправедность.

Успокоившись, Царица вампиров села на край плиты и положила ладонь на грудь пленника.

— И ты мне заплатишь, — проскрипела она мерзким старушечьим голосом. — Что-то ты, божок, в последнее время слишком скуп на магию. С чего вдруг такая экономия? Ну давай, поделись со мной!

Ладонь колдуньи беспрепятственно погрузилась в тело пленника и её пальцы сомкнулись на его сердце. Он судорожно выгнулся, рванув зазвеневшие цепи.

— Гемма, прекрати!.. Поверь, однажды ты пожалеешь о своём безрассудстве.

— Уверен? А я вот нет, — Царица вампиров вытащила руку и торжествующе улыбнулась, глядя на свою кисть, сияющую радужным светом. — Спасибо, божок. Этого хватит надолго. Впрочем, чего это я? Не буду уподобляться тебе и скупердяйничать, буду каждый день спускаться сюда и вытягивать твою магическую энергию.

— Для этого ты слишком боишься меня, — отозвался пленник.

— Ты прав, — подумав, согласилась колдунья и с любопытством посмотрела на него. — Скажи, что будет, когда твоя сила иссякнет?

— Ничего не будет, — усмехнулся пленник, — совсем ничего.

— Понятно, конец света. Как это печально… для людишек. Не злись, Источник, — в голосе Царицы вампиров зазвучали мягкие задушевные нотки. — Ведь это такая малость для тебя! Дай мне то, что я прошу и, клянусь, я отпущу тебя.

— Я и так свободен, — спокойно ответил пленник и закрыл глаза. — Иди, Гемма! Это всё пустые разговоры. Ведь ты просишь о том, что тебе уже не нужно, и ты это знаешь.

— Вот ведь упрямый дурак!

Когда престол в алтаре вернулся на место, факелы в крипте одновременно погасли. В подземелье вновь воцарилась непроглядная тьма. Пленник открыл глаза и уставился в сводчатый потолок, где пристроились спать летучие мыши — настоящие, а не вампирские перевёртыши. Тьма, как и расстояние, его не беспокоили — когда хотел, он видел. Но сейчас его занимали совсем иные материи, и меньше всего он думал о недавней посетительнице.

Правда, её кража оставила ему памятку. Золотое свечение почти угасло и тогда пленник впервые ощутил прохладу воздуха и леденящий холод камня.

По телу гиганта прошла волнообразная дрожь. «Бедные мои дети! Простите, если я обрёк вас на холод и голод! Но это меньшие из зол. Существуют гораздо худшие беды, о которых вы даже не догадываетесь и в этом ваше счастье».

Прежде чем впасть в состояние того, что люди называют нирваной, Источник прощупал окружающее пространство. К его облегчению, гость ещё не объявился, и он со спокойной душой взялся за дела, которые требовали неослабного внимания. Плен не был ему помехой, ведь он был из породы тех, кого зовут вездесущими и всеведущими.

* * *

Толпа взбесившихся крестьян не застала Аделию врасплох. Благодаря своему чутью, она заблаговременно почувствовала неладное и вовремя успела предупредить Рунику и иезуитов. Потому они успели уйти ещё до появления погромщиков. Некоторое время они прятались поблизости, карауля юную парочку, но когда толпа набезобразничалась и подожгла трактир, было решено, что в этом нет больше смысла — пылающие постройки говорили сами за себя. К тому же трезвомыслящие крестьяне, которые твёрдо вознамерились уничтожить вампира, тщательно обыскали заведение Руники, и когда выяснилось, что девушки там нет, организовали отряды для её поиска.

Ведьма тоже отправилась в путь, спеша их опередить. В отличие от сопровождения у неё были веские причины, по которым она не хотела терять из виду Юлиана и Цветанку. Вот только спешно проведённый поиск ничего не дал — молодые люди будто в воду канули — и ей снова пришлось положиться на ведовское чутьё.

Двигаясь в выбранном направлении, Аделия осторожничала и старалась обходить группы крестьян, которые быстро пополнялись, — ведь дурные вести не лежат на месте. Их было слишком мало и под горячую руку могло достаться ведьме со спутниками. В мирное время крестьяне относились к их племени с опаской и уважением, но она знала, что во времена смуты они опасны из-за своей косности и махрового невежества.

После целого дня пути, проведённого в постоянном напряжении, путешественники наконец расположились на ночлег. После ужина, прошедшего в молчании, все сразу же улеглись вокруг тлеющего костра. Перед тем как уснуть, Аделия превозмогла усталость и ввела себя в транс, но поиски снова ничего не дали. Правда, внутреннее чутьё подсказывало ей, что с парочкой всё в порядке. Успокоившись, ведьма уже отплывала в страну сонных грёз, как вдруг сверхъестественное присутствие с такой силой ударило её по нервам, что она даже подскочила на своём лежаке. Сев, она уставилась в ночную тьму, расстилающуюся за вихрастым рыжим пламенем костра, а затем набралась смелости и мысленно потянулась к Источнику.

«Мой господин?.. Чем обязана?» — осторожно спросила она.

«Не беспокойся, ведьма! Считай это визитом вежливости».

«Думаю, вы знаете, что я упустила из виду нужную вам парочку», — повинилась Аделия.

Источник хмыкнул.

«Найди их, если хочешь спасти Эдайн, — сказал он и добавил: — Эй, ведьма! Чего примолкла? Надеюсь, ты оправдаешь моё доверие».

«Я тоже на это надеюсь», — ответила Аделия и сердито подумала, что с ней тоже может случиться что угодно. «Мой господин, вы бы не слишком давили на меня. Вдруг меня сразит смертельный недуг или меня убьют, ведь я не бессмертна…»

«Не исполнишь мою волю, узнаешь, что на свете есть кое-что похуже смерти», — пригрозил Источник.

— Ну знаете ли! — возмутилась Аделия вслух и, спохватившись, глянула на бывшую телохранительницу.

Сжимая оружие, Руника приподнялась, готовая в любой момент прийти ей на помощь. Но это явно был не тот случай.

— Всё в порядке. Спи!

Стараясь не выдать своей досады, Аделия с головой нырнула под одеяло. Она устала изнервничалась и оттого беспричинно злилась. «Рогатый! Ну, и компания подобралась! Хорошо, если мы не передерёмся по дороге, прежде чем доберёмся до места. Да и кое-кто мог бы быть повежливей». Постоянное обращение «ведьма» от могущественного собеседника уже не на шутку выводило её из себя. «Как будто у меня нет имени», — сердито подумала она.

«Для меня вы все одинаковы, — отозвался Источник и, немного помолчав, добавил: — Но если это важно для тебя, я буду называть тебя по имени».

«Не нужно, если это для вас такая большая проблема!.. Извините, я не хотела быть грубой», — Аделия перевернулась на другой бок и, закрыв глаза, елейно пожелала: «— Спокойной ночи, милый Источник!»

Пронёсся порыв ветра, и шелест трав слился с криками ночных птиц и треском насекомых. В их общем хоре отчётливо прозвучал смех и ответное пожелание:

— Спокойной ночи, Аделия! Это ты извини меня, я был не прав.

«Я рада, что вы из тех, кто признаёт свои ошибки». Придя в хорошее настроение, она расслабилась и быстро уснула. Правда, перед этим у неё всё же промелькнула беспокойная мысль, что из четырёх мужчин у неё в наличии только три, да и то один из них бывшая женщина, конечно, если верить иезуитам.

Лежащие неподалёку друг от друга граф де Фокс и Жоло Вагабундо тревожно переглянулись, когда в ночной тиши прозвучал странный голос, пожелавший ведьме спокойной ночи. Не сговариваясь, иезуиты перекрестились, но сон ещё долго бежал от их глаз. И всё же усталость взяла своё — приор погрузился в сладкие сны о будущем богатстве и высоком сане в ордене, а де Фокса они унесли в счастливое прошлое, и он снова оказался дома, в своём поместье.

Графу снилось, что ранним утром он скачет по лесной тропинке, испещрённой солнечными пятнами, и его душа, не отягощённая грехами, переполнена безмятежной радостью. При его приближении две девушки, несущие корзинки, доверху наполненные спелым виноградом, отступили в сторонку, давая ему дорогу, но он натянул поводья и белый жеребец, недовольный задержкой, заплясал под ним.

Обе крестьянки были хороши, и он заколебался, не зная какую из них предпочесть. Желая рассмотреть их поближе, он соскочил с коня, и его с неодолимой силой повлекло к смеющейся рыжеволосой девушке с глазами хищной птицы. Но только он дотронулся до её руки и властно приказал: «идём!» как она вдруг сердито нахмурилась. «Это ещё что за фамильярности? Да, как вы смеете обращаться со мной как со своей крепостной?!»

Смущённый граф вдруг понял, что девушки не крестьянки, а знатные аристократки в маскарадных костюмах. Досадуя на свою оплошность, он спешно сдернул шляпу и склонился в низком поклоне. «Простите, сеньориты, я непростительно ошибся, приняв вас…» Но девушка с глазами хищной птицы не стала слушать его извинений. Она вдруг превратилась в прекрасного сокола, и плавно взмыла к небесам. Полный сожаления он проследил за её свободным полётом и, опустив глаза, встретился взглядом с другой красавицей. Она насмешливо посмотрела на него и, развернувшись, пошла прочь. «Постой, не уходи!» — он бросился следом, но и здесь его ожидал неприятный сюрприз — в лице счастливого соперника. На смену этому сну пришёл другой, и из его памяти стёрлось, как выглядела вторая девушка и её избранник.