Холод, тьма, прорезаемая фарами машин, и надрывный плач младенца — всё это было более, чем странно. Особенно когда Юлиан осознал, что плачет не кто-нибудь, а он сам.

Невнятная перебранка обрела для него смысл, когда на фоне мужских голосов прозвучал голос Лидии, его приёмной матери:

— Господа, не нужно нервничать и тыркать в меня своими пушками! Предлагаю вам беспроигрышный вариант. Если это мальчик, тогда он ваш, но если это девочка, вы получите столько денег, сколько вам и не снилось. Ну, как? По рукам?

— Принято! — уверено отозвался грубый мужской голос. — Если это девка, можешь забирать её хоть задаром, но мальчишку ты нам отдашь или мы пристрелим тебя, и никакой телохранитель тебе не поможет.

Над Юлианом склонилось лицо Лидии и он, сморгнув слёзы, с болью в сердце посмотрел на ту, что всегда защищала его от любых невзгод.

«Мама, я люблю тебя!» — хотелось ему сказать, но вместо этого из его рта вырывалось бессмысленное младенческое гуление.

«Не бойся, детка! Даже если ты мальчик, они всё равно не получат тебя, — вполголоса проговорила Лидия, осторожно распеленывая его. — Но лучше бы ты оказался девочкой, тогда у нас будет меньше проблем с бандитами».

«Не волнуйся, мама! Я знаю, ты получишь стопроцентную девочку», — хотел он сказать женщине, напряжённой как струна, но вместо этого радостно загулил и схватил её за прядь волос. При виде своих крохотных ручек, окружённых едва заметным сиянием, он тихо выругался. «Блин! Выходит, это не благоприобретённое, а я родился с этим фокусом», — подумал он с расстройством.

— Смотрите! Это девочка! — воскликнула Лидия с торжеством, и Юлиан заплакал, ощутив, что по его мокрым ягодицам гуляет ледяной ветер.

— Косарь, ну ты и придурок! С чего ты решил, что это мальчишка?

— Да я сам видел его краник! Чтобы не орал, я поменял ему пелёнки, они были в свёртке вместе с ним, а тут как раз эта сучка подъехала и сразу же заладила как испорченная пластинка: отдай, да отдай ребёнка. Типа, это то, что она искала… Стой, гадина! А кто будет платить?.. Ух, ты! Золотая карточка! Как думаешь, сколько на ней?

— Думаю, много. Это мадам Соколовская собственной персоной. Слышал, эта привередливая сучка сама не может родить…

Юлиан зажмурил глаза и потряс головой, отгоняя наваждение. «Чёрт знает что!.. Всё! Пора спать. Это полнейшая белиберда. Человек не может помнить того, что происходило с ним в младенчестве. — Но вполне закономерная мысль заставила его нахмуриться. — Неправда! Я человек! Подумаешь, кожа светится. Во-первых, это происходит не всегда и, во-вторых, наверняка я не один такой… Полно врать! — возразил он себе, раздираемый сомнениями. — Ведь своих настоящих родителей ты не знаешь, а это значит, что они могут оказаться кем угодно: хоть инопланетянами, хоть такими же, как Светозар. — При мысли, что его родители могут оказаться демонами, и де Фокс не зря именует его инкубом, особенно в свете его последнего видения, юноша скривился. — Блин! Только этого ещё не хватало!.. Чёрт! Хватит уже об этом! Инкуб я или нет, это ничего не меняет. Да, мне комфортно в мужской шкуре. Свобода и сила настолько увлекают, что совершенно не хочется её покидать. Если я родился таким, то в этом нет ничего удивительного. Наверно потому я так легко переключился на роль мальчишки. И всё же нечестно подавать надежду Цветанке. Всё равно я должен вернуться на Землю и выяснить, кто убил мою Лидию, а это значит, что мы по любому расстанемся».

Невесёлые мысли о будущем утомили юношу и он, натянув одеяло на голову, провалился в глубокий тяжёлый сон. Но здесь ему тоже не было покоя, стоило закрыть глаза и его сразу же окружили фантастические чудовища. Они рычали, выли и даже пытались с ним заговорить. Он не понимал их языка и причины беспокойства, но чувствовал, что они хотят предупредить его об опасности. Как воспользоваться их помощью он не знал и решил позвать Финиста.

Сидящий на дереве сокол взмахнул крыльями, но горящие нити опутали его лапы и не дали ему взлететь. Тогда он начал рвать их клювом, но паутина становилась всё гуще и вскоре опутала его полностью. Сокол жалобно закричал, и теперь уже юноша рванулся ему на помощь, но оказалось, что те же нити уже добрались до него и, опутав плотным коконом, не дают ему пошевелиться. Юлиан знал, что выход есть. Чтобы избавиться от оков, ему достаточно настроиться на нужную волну, но вот беда, как это сделать, он не знал. В памяти всплывали обрывочные сведения, но их смысл мгновенно ускользал, и ему хотелось плакать от собственного бессилия.

Тревога была не напрасной. Глубокой ночью к месту ночёвки Юлиана и Цветанки потянулся светящийся мертвенно-синим светом колдовской туман и белый волк, по-прежнему обретающийся поблизости, сразу же почуял чёрную ведьму. Встревоженный её появлением, он трижды обошёл полянку, на которой спали молодые люди, и над ними вспыхнул защитный барьер. Натолкнувшись на него, мерзкая карга страшно взвыла и начала искать в нём брешь, но оборотень был начеку и, выбрав момент, набросился на неё.

Победителя в страшной магической драке не было. Гнусно хихикающая чёрная ведьма отступила, но перед этим прошипела напоследок, что обязательно изничтожит вампирское отродье. Чуть живой белый волк еле дождался, когда она уйдёт, и с первыми лучами солнца рассеялся призрачным туманом. Его рваные клочья втянулись в рукоятку кинжала и тогда спящий юноша, повинуясь внутреннему импульсу, сжал его рукоять, даря жизнь своему призрачному защитнику.

Проснувшись первой, Цветанка обнаружила, что сильно похолодало, и на траву легла изморозь. В этом не было бы ничего странного, если бы белый круг резко не обрывался за границами их стоянки. Молодые люди продрогли и не выспались, и у обоих страшно болела голова. Само собой, настроение у них было неважное.

Сборы в дорогу шли медленно. Цветанка вяло собирала вещи, не сразу соображая, что куда положить. Юлиан, видя, что она слишком долго копается, не выдержал и наорал на неё. Хлеща язвительными словами, он в два счёта довёл её до слёз, но даже не подумал извиниться. Когда сокол отозвался на его свист и опустился на руку, он подхватил свои сумки и, не дожидаясь девушку, бросился к дороге.

«Шайтан что ли в него вселился? Ну и иди, если я тебе не нужна!» — возмущённо подумала Цветанка и решила, что не сдвинется с места, пока её не позовут с собой. Она сначала уселась на лежак из соломы, а затем легла и закрыла глаза. Бездельничать было не в её натуре, но она ничего не хотела делать. Треволнения, выпавшие на её долю, и тяготы походной жизни оказались нелёгким испытанием, и дали знать о себе упадком сил.

Оставшись в одиночестве, девушка всерьёз задумалась, что будет дальше, когда путешествие закончится и спутник покинет её ради своих близких. Она припомнила все слышанные ею истории о молодых женщинах, которые оказались в её положении. Как правило, оставшись без поддержки семьи и родственников, они попадали в руки различных злоумышленников, и их участь была незавидной. В общем, чем больше она размышляла на тему будущего, тем больше расстраивалась. Вскоре оно рисовалась ей только в чёрных красках, и тогда она впервые пожалела о встрече со своим странным мужем.

«Может, пока не поздно вернуться к Кларе? Она не откажет мне в приюте», — в панике подумала Цветанка, но при мысли о расставании у неё тоскливо сжалось сердце. «— О нет! Пока Юлиан не прогонит меня, я его не брошу!.. Ну-ка, вставай, нечего разлёживаться!» — приказала она себе и вскочила на ноги.

— Так-так! Значит, я жду их величество, места себе не нахожу, а они изволят прохлаждаться! — Хмурый юноша с возмущением посмотрел на неё. — Идём, горе моё! — проговорил он и снова повернул к дороге.

— Ой, погоди! У меня ещё сумки не собраны.

— Блин! Такими темпами мы никогда не доберёмся до Ночного королевства. Ты что, ворон считала вместо того, чтобы делом заниматься?

— Да я сейчас! Это быстро!

Всполошившись, Цветанка бросилась собирать оставшиеся вещи, а юноша в ожидании прислонился к стогу сена. Занятый своими переживаниями, он только сейчас заметил, насколько устала его спутница. И в самом деле, прежде округлое личико девушки сильно осунулось и побледнело, а под глазами залегли тёмные тени, придающие ей трагический вид. «Вокруг ни врачей, ни ведьм-лекарок, а вдруг цыплёнок заболеет?» — обеспокоенный Юлиан бросил свои вещи и отправился на помощь девушке. Несмотря на её показную бодрость и спешку, сборы продвигались медленно.

— Дай сюда! Иначе ты ещё сто лет провозишься, — буркнул он, отбирая у Цветанки сумку, и сварливо добавил: — Не болтайся под ногами! Лучше оденься потеплей.

Оставшись без дела, девушка растеряно посмотрела на него.

— Ну, чего ты стоишь?

— Всё, что есть из одежды уже на мне.

— Тогда держи. — Отдав ей свою куртку, Юлиан оглядел полянку и присвистнул. — Блин! Ну и барахла у нас! Обросли выше крыши!

Невзирая на протесты, он усадил девушку на охапку сена и вручил ей сокола. Увидев, что в сумке лежит неистребимый свадебный наряд, он отшвырнул его в сторону — мол, всё равно никуда не денется, а тащить лишний вес совершенно ни к чему. Но тут она проявила характер.

— Не стоит обижать оборотня. Оно не тяжёлое, я донесу, — сказала Цветанка и снова запихала платье в сумку.

Видя, что уговоры не действуют, Юлиан сдался и она, радуясь его заботе, чмокнула его в щёку.

— Спасибо!.. Спасибо тебе за всё!

— Опять?! — Юлиан свёл брови. — Я же сказал, что не брошу!

Цветанка хитро прищурилась.

— Да нет! Это за куртку.

— Ах ты, обманщица! Кстати, терпеть не могу, когда на мне висит долг.

Юлиан стряхнул с руки сокола и встал вплотную к ней.

— Не возражаешь, если я тебе поцелую?.. Нет-нет, ты не подумай чего лишнего! Это будет исключительно сестринский поцелуй. В знак благодарности за заботу.

— Ну, если только сестринский и если только за заботу, то тогда можно.

Улыбнувшись, Цветанка подставила ему щёку, но юноша потянулся к её губам.

— Как-то странно целоваться с девушкой, но вроде бы я не чувствую себя извращенцем, — задумчиво протянул он. — Пожалуй, нужно повторить. Как думаешь?

— Пожалуй, да! А то поцелуй был исключительно сестринский, — подтвердила девушка и, прислушавшись к себе, добавила: — И от него за версту несло благодарностью за заботу.

— Ах ты, нахалка! — В тигриных глазах юноши заплясали смешинки. — Кроме тебя ещё никто не жаловался на мои поцелуи. Наоборот говорили, что они особенные, полные страсти и нежности.

— Может, тебе просто льстили? — предположила Цветанка, глядя на него.

Юлиан засмеялся, не выпуская её из объятий.

— Прикидываешься наивной дурочкой? Ну-ну! Я эти игры знаю лучше, чем ты. Так и быть, сейчас я покажу тебе, что такое настоящий поцелуй, и тогда только попробуй сказать, что он сестринский. — Он с нежностью обхватил ладонями лицо девушки и снова приник её губам. — Ну как? — спросил он, когда она немного отдышалась.

— Ну как тебе сказать? — девушка призадумалась. — Конечно, уже лучше, но всё равно чего-то не хватает.

— Ладно, привереда! Арсенал ещё не исчерпан. Попробуем по-другому. Только не вздумай укусить меня за язык.

Увлекшись поцелуями, парочка не сразу заметила всадников, появившихся на краю полянки. От своего занятия они отвлеклись только тогда, когда Финист с воинственным криком напал на очередных незваных гостей.

Чтобы обезопасить себя и своих спутников, Аделия поймала сокола лучом колдовского камня. К её удивлению амулет загудел, как рассерженный шмель, работая на пределе возможностей. Это говорило о том, что она имеет дело не с настоящей птицей, а с магическим созданием. Заинтересовавшись, ведьма подключила внутреннее зрение и тихо ахнула, увидев наисложнейшее плетение энергетических потоков. Такого ей ещё не встречалось, и она не знала никого, кто был бы способен на такой уровень мастерства.

— Браво, мой юный инкуб! Вижу, ты не теряешь времени даром и успешно охмуряешь не только мужчин, но и женщин.

Де Фокс соскочил с коня и, подойдя к юноше, впился в его лицо испытующим взглядом. Вопреки ожиданиям, тот не смутился и одарил его нахальной белозубой улыбкой.

— Какое отрадное зрелище! — воскликнул Юлиан и окинул прибывшую компанию весёлым взглядом. — А я уж думал, что мне одному придётся прорываться в Ночное королевство. — Он повернулся к графу и кокетливо захлопал ресницами. — Ах ты, противный!.. Кыш-кыш! Поди прочь! Пока я в мужской шкуре, ты меня совсем не интересуешь.

При виде ужимок юноши граф брезгливо поморщился.

— Опять ты взялся за свои фокусы? Ничего у тебя не выйдет, инкуб. Как говорится, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, — язвительно произнёс он и, взяв Цветанку под руку, потащил её в сторонку. — Сеньора, мой вам добрый совет: держитесь подальше от вашего придурочного мужа. Во всяком случае, до тех пор, пока не прояснится, кто он такой, мужчина или женщина…

— Я тоже хочу дать тебе добрый совет, никогда не лезь к чужим жёнам, — перебил его ледяной голос. — Сейчас же отпусти Цветанку!

Де Фокс обернулся и с любопытством посмотрел на юношу.

— А если я тебя не послушаю? — спросил он и хмыкнул, увидев, что тот положил ладонь на рукоять кинжала. — О, даже так! Кто бы мог подумать! А я уж думал, что ты снова будешь ползать передо мной на коленях и сочинять сказки, умоляя не убивать тебя.

— Рад бы, но теперь не могу. Ситуация изменилась, — хладнокровно отозвался Юлиан.

Пять лет унижений сделали своё дело, теперь его было нелегко спровоцировать на дурацкий поступок.

— Эй! Только никаких мечей! — предупредил он. — Это нечестно, когда у противника один кинжал.

— Да какой из тебя противник! Одно недоразумение… — начала было Руника, но воинственно настроенная парочка так глянула на неё, что она смешалась от неожиданности. — Рогатый с вами! Хотите, поубивайте друг друга! Мне-то что? — обиделась она.

— А ты не лезь не в своё дело, — хором посоветовали де Фокс и Юлиан. — И вообще, шла бы ты отсюда!.. — поглядев друг на друга, они не выдержали и рассмеялись.

— Терпеть не могу идти на поводу у всяких мужичек. Потому предлагаю обойтись без кровопролития, — с неожиданным миролюбием проговорил граф.

— Как скажешь. Лично я не тороплюсь на тот свет, — согласился Юлиан, скрывая облегчённый вздох.

— Слушай, инкуб, это твоя птица? — не утерпел де Фокс при виде Финиста, который спланировал ему на руку.

— Нет, взял в аренду! Курт, разуй глаза! Неужели не ясно, кого он признаёт своим хозяином?

— А тебе, что сложно ответить?

— Нет, не сложно…

— Тогда скажи, что это за птица.

— Цветанка говорит, что это сокол.

— Сокол?.. Похож, но вряд ли.

— Я не спец, но это вполне может быть какая-нибудь неизвестная порода.

— Ну, что же, такое тоже возможно.

Расспрашивая о соколе, де Фокс искоса поглядывал на собеседника и пришёл к выводу, что тот сильно изменился с их последней встречи. У него полностью исчезло ощущение, что за мужским костюмом скрывается женщина. Но дело было даже не в этом. В юноше появилось нечто такое, чему он не мог найти определения, но это нечто вызывало у него уважение и… настороженность. Граф чувствовал, теперь это хоть неопытный, но достойный противник и его нельзя недооценивать. «Хотелось бы знать, что произошло, если инкуб так изменился?» — подумал он.

— Что вы делали, когда нас не было? — поинтересовался де Фокс.

Юлиан фыркнул.

— Много чего! Сначала на нас напали крестьяне, и мы не смогли вернуться на постоялый двор, а затем шли к Ночному королевству. — Он покосился на оживлённо беседующих женщин. — Не знаешь, почему вдруг окрестный люд открыл охоту на Цветанку?

— Ведьма говорит, что это племянник трактирщицы постарался.

— Ясно. Удивительно, что мы встретились, и вы пошли той же доро гой, что и мы, — заметил Юлиан.

— Ничего удивительного! — возразил ему де Фокс. — Ведьма всё время шла по вашему следу.

При этом сообщении глаза юноши сразу же подозрительно сузились. Ему вспомнилась ночёвка в амбаре Клары и чёрная кошка с горящими синими глазами. Под влиянием внутреннего толчка он проснулся среди ночи, и они оказались с ней носом к носу. Кошка попятилась и удрала, но ему запомнился её визит. Насколько было видно в лунном свете, она имела необычные пропорции тела и была слишком крупной для домашней мурлыки.

— С чего это вдруг Аделии приспичило нас искать? — спросил юноша.

Граф пожал плечами.

— Не знаю, у неё спроси.

— Ладно. Извини, я хочу поговорить с женой.

Оставив де Фокса, Юлиан направился к девушке, которая как раз рассказывала своим слушателям об их счастливом спасении и заодно спросила у Аделии, не она ли послала сокола, но та отрицательно покачала головой.

— Пардон, дамы и господа, у вас своя свадьба, а у нас своя, — вмешался Юлиан в их разговор и потянул девушку за собой. — Цыплёнок, нам пора. Солнце уже высоко, а нам желательно засветло добраться до ближайшего города и поискать контакты твоего непоседливого папочки.

— Эй-эй! С ума сошёл? Куда это ты собрался? — Руника загородила им дорогу. — Впрочем, можешь отправляться на все четыре стороны, тебя никто не держит, а вот Цветанка останется с нами.

— Чёрта с два! — злобно прошипел Юлиан, от его былого дружелюбия не осталось и следа. — Ничего у вас не выйдет, что бы вы ни задумали!

— Чего ты бесишься? — удивилась Руника, ошарашенная его яростным напором.

— Такое чувство, будто ты боишься оставлять девушку с нами, — добавила ведьма, не сводя с него глаз.

— А вы хотя бы смените пластинку! «Оставь её нам, а сам вали», какая до боли знакомая песня! Правда, цыплёнок? То же самое нам говорили те придурки, которых вы натравили на нас.

— Ах ты, недоумок!

— Помолчи, Руника! Юлиан, объясни, в чём дело! — потребовала Аделия.

— Я не верю вам! — прямо заявил юноша и потащил растерянную девушку к дороге. — Цветик, шевелись! Или ты хочешь, чтобы тебе отрубили голову и для полноты ощущений воткнули кол в сердце?

— О Аллах! Что такое ты говоришь?! — перепугалась Цветанка.

— Именно так казнят вампиров. А ты не знала?

— Ну-ка вернись, поганец! Я кому сказала?.. Ну, всё! Сейчас догоню и накостыляю паразиту по шее!

— Стой, Руника!.. Стой, рогатый тебя побери! Юлиан, пожалуйста, не горячись! — воскликнула Аделия и негромко добавила: — Думаешь, я дам вам уйти, если девушка вампир?

Юноша обернулся к ней и положил руку на кинжал.

— Уверены, что сможете меня остановить? — спокойно проговорил он, и что-то такое было в его облике и тоне, что Аделии стало не по себе.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты прислушался к голосу разума, — негромко ответила она и покосилась на сокола, сидящего на его руке. — Если хочешь, я поклянусь жизнью дочери, что не желаю зла ни тебе, ни Цветане. Этого достаточно?.. Если не веришь мне, поверь своему другу и защитнику. — И она обратилась к соколу: — Финист, скажи, я солгала твоему хозяину? Если нет, тогда вернись к нам.

Сокол потоптался на руке юноши, а затем протяжно крикнул и сорвался в полёт. Вернувшись к месту стоянки, он уселся на то же дерево, где ночевал.

— Предатель! — буркнул юноша и, поколебавшись, тоже повернул назад. — Идём, цыплёнок! Надеюсь, Финист не ошибается.

— Ну, наконец-то! — воскликнула Руника при их приближении. — Нет! Всё-таки я прирежу этого поганца! — Она схватилась за оружие. — Как смел ты сомневаться в словах госпожи?

— Заткнись, chica! — властно проговорил де Фокс, и смерил её ледяным взглядом. — Учти на будущее, увижу ещё раз, что ты без надобности размахиваешь оружием, вытрясу из тебя всё до малейшей шпильки, — на его лице промелькнула ироничная улыбка. — Может, стоит последовать примеру графа Леофрика? Тогда ты точно будешь безоружна.

— Только попробуй! Я тебе не леди Годива, живо получишь нож под ребро.

— Гляди-ка, а ты не настолько тёмная, как я думал.

— Заткнись, сучий потрох! — Руника замахнулась на коротышку, когда тот мерзко захихикал. — Ах ты, крещёная жаба! Ну, погоди! Ты ещё получишь у меня на орехи!

— Еретичка! Костёр по тебе плачет! — обиделся Вагабундо и обратился к Аделии: — Сеньора, прикажите вашей девке попридержать язык! Я приор уважаемого ордена. Как смеет она обзывать должностное лицо, находящееся при исполнении…

— Должностное лицо? Не забываетесь, господин иезуит! Вряд ли у вас есть верительные грамоты, — язвительно проговорила Аделия. — Я уже объясняла, что Руника мне не служанка и вольна поступать как ей вздумается. Неужели так трудно уразуметь столь несложную истину? — В её сдержанном голосе с ощутимым звоном сталкивались звонкие льдинки. Она умела ставить на место, и приор невольно поёжился. «Проклятая ведьма! Кем это она себя воображает?!»

* * *

После выяснения, кто на чём и в каком порядке поедет, парочке выделили лошадей из разряда запасных. Девушку посадили на смирную кобылку, а Юлиану граф подвёл приплясывающего гнедого жеребца и иронично приподнял бровь, видя, что он медлит.

«Назвался груздем, полезай в кузов», — печально проговорил юноша и после ряда комичных попыток всё же взгромоздился в седло. Гнедой сразу же захрапел, и скакнул в сторону. «Стой, скотина!.. Стой, воронья пожива! Я же упаду!» — завопил он и, не слушая указаний де Фокса, изо всех сил вцепился в поводья. Но всё же несколько уроков верховой езды, взятые им в бытность Юлечкой Соколовской, сыграли свою положительную роль.

Когда они оказались на дороге, де Фокс под предлогом разведки вырвался далеко вперёд. Юлиан посмотрел ему вслед и, не утерпев, тоже пришпорил коня. Под влиянием адреналина в крови страх незаметно прошёл и гнедой, почувствовавший уверенную хозяйскую руку, тоже перестал нервничать. Ну, а когда конь и всадник пришли к обоюдному согласию, тут и выяснилось, что Юлиан довольно много вынес из уроков верховой езды.

Когда юноша догнал поджидающего его де Фокса, он уже вполне уверенно держался в седле и если бы не счастливое выражение на его лице, граф заподозрил бы, что он снова его разыграл, прикинувшись зелёным новичком в искусстве верховой езды. «Видимо, мальчишка когда-то играл в театре. При его смазливой физиономии нетрудно догадаться, что за роли он играл. Наверняка это были субретки, — насмешливо подумал он. — Что ж, от старых привычек отделаться нелегко, вот он и фиглярствует, разыгрывая очередной фарс, чтобы избавиться от нежеланной женитьбы. Бедная девочка! — граф посмотрел на приближающуюся девушку, которая вполне сносно держалась на лошади. Он был уже наслышан, что она ярмарочная невеста. — Скорей всего он её бросит, как только поймёт, что у бедняжки больше нет денег».

В таком свете юноша выглядел не слишком презентабельно, точней, настоящим мошенником, и графу хотелось бы его презирать, но он не мог, — несмотря на все свои старания. За весёлостью нового знакомого нет-нет, да проглядывало нечто такое, что ставило его в тупик и вызывало немалое раздражение. К тому же он не сомневался, что отец Юлиана действительно знатный человек, и это тоже накладывало свой отпечаток на его отношение к юноше. Сиятельный граф пребывал в непоколебимом убеждении, что кровь — не водица, а ещё он свято верил, что голубая кровь всегда главенствует над подлой. Таким образом он признавал, что они равны по происхождению и это кардинальным образом меняло всё дело. Конечно же, дворянин мог оказаться в затруднительном положении, но чтобы он мошенничал? Да никогда в жизни! Такое низкое занятие — удел подлых людишек, не имеющих ни малейшего понятия о чести и достоинстве.

Пребывая в размышлениях, кто есть кто, де Фокс покосился на ведьму, которая обогнала его и теперь ехала на корпус впереди. По посадке он видел, что она — прекрасная наездница, а по её стремлению главенствовать был уверен, что она с детства привыкла к подчинению окружающих.

Словно почувствовав, что он думает о ней, ведьма слегка повернула голову, и граф при виде её чеканного профиля позабыл, что это враг, и поразился её необычной красоте. Пришпорив коня, де Фокс поравнялся с предводительницей и, проверяя себя, заглянул ей в лицо. Ведьма действительно была прекрасна и… печальна. Не замечая его взгляда, она с отсутствующим видом думала о чём-то своём. Временами её губы кривила невесёлая усмешка, и граф впервые задумался, что она за человек и отчего так грустна.

Иезуиты считали ведьм порождением тьмы и де Фокс, досадуя на себя за сочувствие к врагу, перевёл взгляд на Цветанку. Он усмехнулся. Девушка была как открытая книга, — она не сводила глаз со своего мужа и по её губам блуждала мечтательная улыбка. «Понятно. Бедная девочка по уши влюблена в инкуба».

Затем его взгляд скользнул по Рунике — она ехала с ним бок о бок — и не найдя здесь ничего достойного, кроме телесной привлекательности, переместился на Финиста, планирующего на плечо своего хозяина, и ему снова вспомнился сон о прекрасной девушке-соколе.

«Где же вы, княжна Соколовская?.. Лгунья! Зачем вы поманили меня несбыточной мечтой?», — с грустью подумал де Фокс и, хлестнув коня, рванулся вперёд.

— Граф, хотите пари? — крикнула Аделия, поравнявшись с ним. — Спорим, что я быстрей, чем вы доберусь до того засохшего платана?

Придержав коня, де Фокс учтиво склонил голову.

— Прекрасная донна, вы изумительная наездница, но осмелюсь заметить, что вряд ли это возможно.

— А это мы ещё посмотрим! — ответила ведьма, и ему вдруг вспомнилось, что в знаменательном сне были две девушки и у второй были такие же невозможно синие глаза, что сейчас с вызовом глядели на него.

— Стойте, стойте! Мы тоже хотим поучаствовать в забеге! — объявил Юлиан, появившийся в компании Руники.

— Тогда догоняйте! — де Фокс хлестнул коня и, как ветер, понёсся к намеченной цели.

Глядя на четвёрку всадников, скачущих во весь опор, Вагабундо спросил у Цветанки, кто из них выиграет, и она уверенно ответила, что её муж.

Юлиан пришёл последним, но девушка встретила его восхищенным взглядом и, покосившись на графа, решила, что в седле он держится ничем не хуже, чем победитель.

— Видела мой позор? — спросил юноша, сверкая улыбкой.

— Видела! Но ты всё равно был лучше всех, — счастливо проговорила Цветанка.

В награду за свою непоколебимую веру девушка получила нежный взгляд и полностью уверилась, что теперь у них всё будет хорошо.