Демиурги Шамбамбукли и Мазукта вели неспешный теологический спор.

– А я говорю, что от людей добром ничего не добьешься, – сказал демиург Мазукта.

– Ты неправ, – покачал головой Шамбамбукли. – Я утверждаю, что на людей всегда можно воздействовать мягким убеждением.

– Только принуждением, – стоял на своем Мазукта.

– Нет-нет, насилие еще никогда не доводило до добра!

– А кто говорит про насилие? – удивился Мазукта.

– Ты.

– Я говорил про принуждение.

– Не вижу разницы.

– А ее, по большому счету, и нет.

Шамбамбукли озадаченно заморгал.

– Что?..

– Ну посуди сам. Люди – это ведь те же скоты, верно?

– Нет.

– Верно, Шамбамбукли, верно. На них, как на всякую скотину, можно воздействовать хорошей палкой. Рано или поздно они понимают, что выбора у них нет, и идут куда тебе нужно.

– Это насилие.

– Правильно. А принуждение – это когда ты запрягаешь их в повозку, а перед носом вешаешь вкусную морковку. Тогда они думают, что идут сами, куда хотят, за своей светлой недостижимой целью – а на деле, это ты их ведешь. И с куда большим комфортом.

– Ясно. Но люди – не скот.

– Спорим?

– Спорим.

– Ну хорошо… Возьмем, для примера, какой-нибудь мир.

Демиурги взяли какой-то мир.

– Теперь выбери любой город.

– Вот этот.

– Очень хорошо.

– А теперь попробуй мягко убедить людей… ну, хотя бы плодиться и размножаться.

– А они что, не?!..

– Они да. Но недостаточно активно.

– Ну хорошо, я попробую. Сейчас я к ним обращусь…

– Да? И это ты называешь свободой выбора? Представь себе, ты человек, и вдруг перед тобой с небес спускается сияющая фигура и начинает пропагандировать е… естественное размножение. Ты посмеешь ослушаться?

– Ты прав, Мазукта. А здесь как-нибудь можно обратиться сразу ко всем, и чтобы без чудес?

– Запросто. Тебе повезло. В этом мире существует телевидение, и через пять минут намечается новогоднее выступление президента. Можешь вмешаться.

– А ты уверен, что президент будет не в записи?

– Абсолютно! – Мазукта щелкнул пальцами. – Вот и нет никаких записей, сгорели. Придется ему выступать вживую.

– Это насилие…

– Да. Выступление начинается, твой ход.

Шамбамбукли вздохнул, зашевелил губами, и на бумажке, лежащей перед президентом, проступили новые слова. Президент как ни в чем не бывало продолжал речь. Упомянул о сложной политической обстановке, пожаловался на недостаток рабочих рук в стране, оценил низкий уровень валового дохода. С этого дня, проникновенно говорил президент, все люди доброй воли должны усилить свою демографическую сознательность. Государству нужны новые молодые люди: солдаты, рабочие, ученые. Дети – наше будущее, наша сила, наша гордость и т. д. и т. п.

– И ты думаешь, из этого выйдет что-то путное? – скептически скривился Мазукта.

– Посмотрим, – неопределенно ответил Шамбамбукли.

– Хорошо, посмотрим.

Демиурги перепрыгнули на год вперед.

– Что-то я не вижу никаких существенных изменений, – сказал Мазукта. – Рождаемость даже снизилась.

– И президент сменился…

– Угу. Ну ладно, теперь моя очередь?

– Твоя. Начинай.

На сей раз новогодня речь президента, насильно отредактированная Мазуктой, была совсем краткой. Президент только открыл рот – и по всему городу погас свет.

– Вот так, – усмехнулся Мазукта и отошел от рубильника. – Пока разберутся, пока все запустят заново – не меньше двух часов пройдет.

– А концерт? – огорчился Шамбамбукли.

– Обойдутся без концерта. Делать им теперь нечего, света нет, телевизор не работает… Через девять месяцев ожидай демографического взрыва.

– Как-то у тебя все слишком просто получается, – расстроился Шамбамбукли.

– А я не усложняю.

– И все равно люди – не скоты!

– Поспорим еще раз? – ухмыльнулся Мазукта.